Я посмотрел на него. Он был прав. Однажды отец, правда несколько по-другому, выразил ту же мысль. Мы шли по фабрике, и к отцу подошел управляющий Джейк Платт и пожаловался на плохое качество партии пороха. Он предложил смешать ее с другими партиями, дабы недостаток качества был скрыт. Отец в ярости повернулся к нему.
— А кто скроет недостаток качества моей репутации? — закричал он. — Мое имя написано на каждой коробке с порохом. Сожги его!
— Хорошо, Роджер, — медленно проговорил я, — ты получить Уинтропа.
Он посмотрел мне прямо в глаза, потом заговорил спокойным голосом:
— Ты должен разыскать его. Я посылаю Морриса в Канаду запускать завод, а сам лечу на побережье начинать производство.
— А где он?
— Не знаю, — ответил Форрестер. — Я слышал, что последний раз Уинтропа видели в Нью-Йорке, но когда я попытался разыскать его сегодня утром, выяснилось, что никто не знает, где он. Похоже, он исчез.
4
Когда мы проезжали Куинсборо Бридж, лимузин тряхнуло и меня отбросило в угол. Я уже пожалел о своем решении ехать сюда. В районе Куинз было что-то такое, что угнетало. Робер умело вел машину в потоке транспорта, а я смотрел в окно. Внезапно я почувствовал раздражение к Монике за то, что она живет здесь.
Автомобиль свернул на стоянку, и я узнал дома. Они совсем не изменились, разве что поблекли и потемнели газоны, которые были зелеными, когда я приезжал сюда летом.
— Подожди меня, — сказал я Роберу, поднялся на три ступеньки и нажал звонок.
Дверь открылась, в дверях стояла маленькая девочка и смотрела на меня. Ее темные глаза были серьезными.
— Джо-Энн? — неуверенно спросил я.
Она молча кивнула. Я посмотрел на нее. Да, дети напоминают вам, что годы проходят. Они растут и тем самым отсчитывают ваши годы более точно, чем часы. Когда я видел ее последний раз, она была еще крошка.
— Я Джонас Корд, — сказал я. — Твоя мама дома?
— Входите, — произнесла девочка звонким голоском. Я прошел за ней в гостиную. — Садитесь, мама одевается, она сказала, что это недолго.
Я сел, а Джо-Энн, устроившись в кресле напротив, посмотрела на меня своими большими серьезными глазами, но ничего не сказала. Я почувствовал себя неловко под этим взглядом и закурил. Она посмотрела на мою руку, держащую потухшую спичку, которую я не знал, куда деть, и указала на столик справа от меня.
— Пепельница вон там.
— Спасибо.
Она продолжала молча разглядывать меня. Я затянулся, немного помолчал и спросил:
— Ты меня помнишь, Джо-Энн?
Она внезапно смутилась и чисто женским жестом поправила юбку на коленях.
— Да.
— Когда я видел тебя прошлый раз, ты была, примерно, такая, — сказал я, подняв ладонь от пола на уровень своего колена.
— Я знаю, — прошептала она, отведя взгляд. — Вы стояли на ступеньках и ждали, когда мы придем домой.
Я протянул ей сверток, который держал подмышкой.
— Я принес тебе подарок. Это кукла.
Она взяла сверток, уселась прямо на пол и развернула его. В ее глазах заиграла улыбка. Она подняла куклу и посмотрела на меня.
— Какая хорошенькая!
— Я так и думал, что тебе понравится.
— Очень нравится, — глаза ее снова стали серьезными. — Спасибо.
В этот момент в комнату вошла Моника. Джо-Энн вскочила и подбежала к ней.
— Мама! Посмотри, что мне принес мистер Корд.
— Очень любезно с твоей стороны, Джонас, — сказала Моника.
Я поднялся. Мы стояли друг против друга. Моника демонстрировала поистине королевское самообладание. На ней было вечернее черное платье, темные волосы спускались до плеч.
Раздался дверной звонок. Это пришла няня, и Джо-Энн сразу принялась показывать ей куклу, забыв даже попрощаться с нами, когда мы уходили из дома.
Робер стоял возле автомобиля, ожидая нас.
— Робер! — воскликнула Моника, протягивая руку. — Рада видеть тебя.
— Я тоже рад видеть вас, мисс Моника, — ответил он, наклоняясь к ее руке.
Мы поехали назад в Манхэттен, и я разглядывал в окно унылый пейзаж Куинз.
— Почему ты живешь здесь? — спросил я.
Моника достала сигарету и подождала, пока я зажег спичку.
— Когда погода хорошая, Джо-Энн может играть на улице, и я не боюсь, что с ней что-то случится. А кроме того, проживание здесь недорогое, мне по карману.
— Насколько я слышал, дела у тебя идут хорошо. Если ты хочешь жить в пригороде, то почему бы не переехать в Вестчестер? Там очень хорошо.
— Это слишком дорого, таких денег я не зарабатываю. Я ведь не редактор, а только заведую канцелярией в журнале.
— Зато выглядишь как редактор.
Моника улыбнулась.
— Не знаю, расценивать ли твои слова как комплимент, но сотрудники журнала «Стиль» стараются выглядеть так, как их представляют себе читатели.
Я посмотрел на Монику. «Стиль» был одним из наиболее преуспевающих журналов мод, рассчитанных на молодых женщин.
— А почему ты до сих пор не редактор?
— До этого мне остался один лишь шаг, — рассмеялась Моника. — Мистер Хардин бизнесмен старой закалки. Он считает, что каждый редактор должен прежде хорошо изучить техническую сторону дела. Но он пообещал, что следующая вакансия будет моя.
Я знал старого Хардина. Обычно он расплачивался обещаниями, а не долларами.
— И как давно он тебе это обещает?
— Уже три года, но я надеюсь, что ждать осталось недолго. Он собирается выпускать киножурнал, но пока нас сдерживает проблема финансирования.
— И чем ты там будешь заниматься?
— Буду редактором светской хроники. Ну ты знаешь, пикантные истории из жизни звезд и тому подобное.
— Но тебе для этого нужно находиться в Голливуде.
— Я тоже так думаю, — кивнула Моника, — но у Хардина еще нет денег, так что всему свое время.
* * *
Моника опустила чашку с кофе и улыбнулась мне.
— Это был чудесный обед, Джонас, и тебе удалась роль обаятельного хозяина. Теперь скажи, почему ты пригласил меня?
— Разве обязательно должна быть какая-то причина?
Моника покачала головой.
— Не обязательно, но я тебя знаю. Когда ты обаятелен, значит, тебе что-то надо.
— Я только что вернулся из Англии, — тихо сказал я. — Там я встретился с твоей матерью.
Глаза Моники потухли.
— Встретился?
— Да, и она мне очень понравилась.
— Такое вполне возможно, насколько я ее помню, — в голосе Моники прозвучали нотки раздражения.
— У тебя, должно быть, замечательная память, ведь тебе было столько же лет, сколько сейчас Джо-Энн.
— Некоторые вещи не забываются. Например, когда мама все время говорит тебе, что она тебя любит, а потом в один прекрасный день исчезает и больше не возвращается.
— А что если она ничего не могла поделать, если у нее были для этого серьезные причины?
— Какие причины? — презрительно бросила Моника. — Я бы не смогла бросить Джо-Энн.
— Если ты напишешь матери, она сумеет тебе все объяснить.
— А что именно? — холодно спросила Моника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175