Макс будет молчать, не то себе же сделает хуже, а черномазый сбежал. Он так был поглощен своими мыслями, что не услышал, как щелкнул кнут, мелькнувший среди ветвей. Через мгновение кнут сбил его с лошади.
Ривз вскочил и выхватил револьвер, но следующий удар кнута вышиб револьвер из его руки. Ривз в ужасе завопил, увидев, что к нему с огромным бичом приближается Майк. Еще один удар — и Ривз рухнул в дорожную пыль. Поднявшись на четвереньки, он пополз, потом привстал, намереваясь бежать, но удар кнута снова пригвоздил его к земле. Ривз повернул голову и увидел над собой руку Майка, сжимающую длинный черный кнут.
Он завопил, и кнут снова опустился.
* * *
Рано утром шериф и его помощники наткнулись на труп, лежащий на обочине дороги. А ночью в участке была выломана решетка. Макс исчез.
Первым увидел труп один из помощников шерифа, он спешился и наклонился над ним. Шериф и второй помощник тоже слезли с лошадей. Через некоторое время кто-то из полицейских снял шляпу и вытер пот со лба.
— Похож на банкира Ривза, — сказал он.
— Да, — сказал шериф, тоже вытирая лицо шляпой, — до недавнего времени это было банкиром Ривзом, — и добавил: — Насколько я знаю, так запороть человека могут только в луизианской тюрьме.
14
По-испански название деревни звучало слишком длинно, и американцам было трудно произносить его. Поэтому они на свой лад окрестили ее Берлогой. Это место было пристанищем людей, скрывающихся от закона. И когда они уставали от ночлега в холодной прерии и от сушеного мяса с холодными бобами, они приезжали сюда. Жизнь здесь была дорогая, но она стоила этого. Всего четыре мили до границы, и закон уже бессилен.
Кроме того, это было единственное в Мексике место, где можно было достать американское виски. Правда, стоило оно в четыре раза дороже.
Судья сидел за столиком в задней части харчевни и наблюдал за двумя вошедшими американцами. Они сели у двери, и тот, что был поменьше ростом, заказал текилу.
Судья смотрел на них с интересом. Скоро они уедут отсюда. Так бывает всегда. Поначалу визитеры заказывают все самое лучшее: лучшее виски, лучшие комнаты, самых дорогих девочек. Потом деньги начинают таять, и аппетит убавляется. Приезжие перебираются в дешевые комнаты, потом меняют девочек и, наконец, начинают вместо виски пить текилу. Это значит, что скоро они уедут.
Он поднял стакан с текилой и быстро выпил. Так уж устроен мир. Что-то привлекало его в младшем из американцев, и судья задумался, вспоминая молодость. Этот парень понравился бы Хуаресу. Индейская кровь Хефе помогала ему разбираться в воинах. Бедный Харес, он хотел сделать для людей так много, а сам получил так мало. Понял ли он перед смертью, что главная причина его поражения заключалась в том, что люди не хотели для себя так много, как он хотел для них. Он снова посмотрел на американцев, вспоминая тот день, когда увидел их в первый раз. Это было почти три года назад.
Они тихо вошли в харчевню. Одежда их была покрыта дорожной пылью. Как и теперь, они уселись за столик у двери.
Вскоре перед ними появилась бутылка виски и стаканы. От стойки бара к ним подошел громадный мужчина. Игнорируя негра, он заговорил с его младшим спутником:
— Мы не позволяем черномазым находиться в салуне.
Не удостоив его ответом, парень наполнил сначала стакан негра, затем свой и поднес его к губам. Стакан упал на пол, и тишину разорвал голос гиганта:
— Пусть твой черномазый убирается! — С этими словами он повернулся и отошел назад к стойке.
Негр попытался подняться, но молодой человек взглядом остановил его, и тот тихо опустился на стул. Когда Макс встал из-за стола, судья понял, что он не маленького роста, просто казался таким в сравнении с негром.
— Кто здесь устанавливает правила? — спросил Макс у бармена.
Бармен кивнул в сторону судьи.
— Судья, сеньор.
Американец направился к столику судьи. Взгляд его глубоких темно-синих глаз удивил судью. Он заговорил на испанском с кубинским акцентом:
— Правда ли то, что сказал этот нахал, сеньор?
— Нет, сеньор, — ответил судья. — Мы принимаем всех, у кого есть деньги.
Макс кивнул и, вернувшись к стойке, остановился перед мужчиной, подходившим к их столику.
— Судья сказал, что мой друг может остаться.
— Какое мне, черт побери, дело до того, что думает этот толстяк, — сердито закричал мужчина. — Если мы находимся за границей, то это не значит, что я должен пить с черномазыми.
— Мой друг ест, пьет и спит со мной. И он никуда не уйдет, — сказал Макс холодно и вернулся к столику.
Но только он сел, как снова услышал крик:
— Если тебе, любовник черномазого, так он нравится, мы с удовольствием посмотрим, как ты будешь спать с мертвым. — И гигант выхватил револьвер.
Казалось, что Макс не шевельнулся, но в его руке появился револьвер. Тишину разорвал звук выстрела. Нахал замертво рухнул на пол перед стойкой.
— Извините за беспокойство, причиненное вашей гостеприимной деревне, — сказал Макс по-испански.
Судья посмотрел на лежащего на полу и пожал плечами.
— Ничего страшного, вы были правы. Эта свинья не умела себя вести.
Теперь, спустя почти три года, судья вспомнил тот случай. Да, у парня была хватка, как у пантеры. А как он владел револьвером. Каррамба! Он был так быстр, что, казалось, родился с ним. Какой бы из него получился солдат! Хуарес гордился бы им.
Несколько раз в году друзья тихо исчезали из деревни и так же тихо снова появлялись через несколько недель или месяцев. И каждый раз, когда они возвращались, у них были деньги, чтобы платить за виски, девочек и комнату. Но каждый раз судья замечал, как одиноко они себя чувствовали. Иногда он даже испытывал к ним какую-то странную жалость. Они совсем не были похожи на других людей, приезжавших в деревню. Похоже, подобная жизнь не доставляла им удовольствия.
И вот теперь они снова пили текилу. Когда-нибудь они уедут и не вернутся. Не только в деревню, но и вообще на эту землю.
Макс выпил текилу и закусил лимоном. От кислого сока перехватило дыхание, во рту разлилась приятная свежесть. Он посмотрел на Майка.
— На сколько мы уезжаем?
Майк задумался.
— Недели на три.
Макс свернул сигарету и закурил.
— Это будет большое дело. После него мы, наверное, сможем поехать в Калифорнию, Неваду или в другое место, где нас не знают, и спокойно осесть там. А здесь слишком быстро летят деньги.
— Точно, — кивнул Майк, — но это не выход. Нам надо расстаться, а то я для тебя как опознавательный знак.
— Хочешь смыться от меня? — Макс снова наполнил стакан, улыбнулся, выпил и потянулся за лимоном.
— Я думаю, что тебе надо где-то осесть и устроить свою жизнь, — серьезно ответил Майк. — Хватит уже бегать.
— Мы провернем это дело, и у нас будет достаточно денег, чтобы уехать в Калифорнию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Ривз вскочил и выхватил револьвер, но следующий удар кнута вышиб револьвер из его руки. Ривз в ужасе завопил, увидев, что к нему с огромным бичом приближается Майк. Еще один удар — и Ривз рухнул в дорожную пыль. Поднявшись на четвереньки, он пополз, потом привстал, намереваясь бежать, но удар кнута снова пригвоздил его к земле. Ривз повернул голову и увидел над собой руку Майка, сжимающую длинный черный кнут.
Он завопил, и кнут снова опустился.
* * *
Рано утром шериф и его помощники наткнулись на труп, лежащий на обочине дороги. А ночью в участке была выломана решетка. Макс исчез.
Первым увидел труп один из помощников шерифа, он спешился и наклонился над ним. Шериф и второй помощник тоже слезли с лошадей. Через некоторое время кто-то из полицейских снял шляпу и вытер пот со лба.
— Похож на банкира Ривза, — сказал он.
— Да, — сказал шериф, тоже вытирая лицо шляпой, — до недавнего времени это было банкиром Ривзом, — и добавил: — Насколько я знаю, так запороть человека могут только в луизианской тюрьме.
14
По-испански название деревни звучало слишком длинно, и американцам было трудно произносить его. Поэтому они на свой лад окрестили ее Берлогой. Это место было пристанищем людей, скрывающихся от закона. И когда они уставали от ночлега в холодной прерии и от сушеного мяса с холодными бобами, они приезжали сюда. Жизнь здесь была дорогая, но она стоила этого. Всего четыре мили до границы, и закон уже бессилен.
Кроме того, это было единственное в Мексике место, где можно было достать американское виски. Правда, стоило оно в четыре раза дороже.
Судья сидел за столиком в задней части харчевни и наблюдал за двумя вошедшими американцами. Они сели у двери, и тот, что был поменьше ростом, заказал текилу.
Судья смотрел на них с интересом. Скоро они уедут отсюда. Так бывает всегда. Поначалу визитеры заказывают все самое лучшее: лучшее виски, лучшие комнаты, самых дорогих девочек. Потом деньги начинают таять, и аппетит убавляется. Приезжие перебираются в дешевые комнаты, потом меняют девочек и, наконец, начинают вместо виски пить текилу. Это значит, что скоро они уедут.
Он поднял стакан с текилой и быстро выпил. Так уж устроен мир. Что-то привлекало его в младшем из американцев, и судья задумался, вспоминая молодость. Этот парень понравился бы Хуаресу. Индейская кровь Хефе помогала ему разбираться в воинах. Бедный Харес, он хотел сделать для людей так много, а сам получил так мало. Понял ли он перед смертью, что главная причина его поражения заключалась в том, что люди не хотели для себя так много, как он хотел для них. Он снова посмотрел на американцев, вспоминая тот день, когда увидел их в первый раз. Это было почти три года назад.
Они тихо вошли в харчевню. Одежда их была покрыта дорожной пылью. Как и теперь, они уселись за столик у двери.
Вскоре перед ними появилась бутылка виски и стаканы. От стойки бара к ним подошел громадный мужчина. Игнорируя негра, он заговорил с его младшим спутником:
— Мы не позволяем черномазым находиться в салуне.
Не удостоив его ответом, парень наполнил сначала стакан негра, затем свой и поднес его к губам. Стакан упал на пол, и тишину разорвал голос гиганта:
— Пусть твой черномазый убирается! — С этими словами он повернулся и отошел назад к стойке.
Негр попытался подняться, но молодой человек взглядом остановил его, и тот тихо опустился на стул. Когда Макс встал из-за стола, судья понял, что он не маленького роста, просто казался таким в сравнении с негром.
— Кто здесь устанавливает правила? — спросил Макс у бармена.
Бармен кивнул в сторону судьи.
— Судья, сеньор.
Американец направился к столику судьи. Взгляд его глубоких темно-синих глаз удивил судью. Он заговорил на испанском с кубинским акцентом:
— Правда ли то, что сказал этот нахал, сеньор?
— Нет, сеньор, — ответил судья. — Мы принимаем всех, у кого есть деньги.
Макс кивнул и, вернувшись к стойке, остановился перед мужчиной, подходившим к их столику.
— Судья сказал, что мой друг может остаться.
— Какое мне, черт побери, дело до того, что думает этот толстяк, — сердито закричал мужчина. — Если мы находимся за границей, то это не значит, что я должен пить с черномазыми.
— Мой друг ест, пьет и спит со мной. И он никуда не уйдет, — сказал Макс холодно и вернулся к столику.
Но только он сел, как снова услышал крик:
— Если тебе, любовник черномазого, так он нравится, мы с удовольствием посмотрим, как ты будешь спать с мертвым. — И гигант выхватил револьвер.
Казалось, что Макс не шевельнулся, но в его руке появился револьвер. Тишину разорвал звук выстрела. Нахал замертво рухнул на пол перед стойкой.
— Извините за беспокойство, причиненное вашей гостеприимной деревне, — сказал Макс по-испански.
Судья посмотрел на лежащего на полу и пожал плечами.
— Ничего страшного, вы были правы. Эта свинья не умела себя вести.
Теперь, спустя почти три года, судья вспомнил тот случай. Да, у парня была хватка, как у пантеры. А как он владел револьвером. Каррамба! Он был так быстр, что, казалось, родился с ним. Какой бы из него получился солдат! Хуарес гордился бы им.
Несколько раз в году друзья тихо исчезали из деревни и так же тихо снова появлялись через несколько недель или месяцев. И каждый раз, когда они возвращались, у них были деньги, чтобы платить за виски, девочек и комнату. Но каждый раз судья замечал, как одиноко они себя чувствовали. Иногда он даже испытывал к ним какую-то странную жалость. Они совсем не были похожи на других людей, приезжавших в деревню. Похоже, подобная жизнь не доставляла им удовольствия.
И вот теперь они снова пили текилу. Когда-нибудь они уедут и не вернутся. Не только в деревню, но и вообще на эту землю.
Макс выпил текилу и закусил лимоном. От кислого сока перехватило дыхание, во рту разлилась приятная свежесть. Он посмотрел на Майка.
— На сколько мы уезжаем?
Майк задумался.
— Недели на три.
Макс свернул сигарету и закурил.
— Это будет большое дело. После него мы, наверное, сможем поехать в Калифорнию, Неваду или в другое место, где нас не знают, и спокойно осесть там. А здесь слишком быстро летят деньги.
— Точно, — кивнул Майк, — но это не выход. Нам надо расстаться, а то я для тебя как опознавательный знак.
— Хочешь смыться от меня? — Макс снова наполнил стакан, улыбнулся, выпил и потянулся за лимоном.
— Я думаю, что тебе надо где-то осесть и устроить свою жизнь, — серьезно ответил Майк. — Хватит уже бегать.
— Мы провернем это дело, и у нас будет достаточно денег, чтобы уехать в Калифорнию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175