— нерешительно спросил он.
Я кивнул.
— Она рассказала мне, что вы весь вечер не спускали с нее глаз, а потом подошли и предложили приехать на студию для кинопробы. Вы, ребята, удивляете меня: то находите Лану Тернер у прилавка с газированной водой, то Дженни Дентон на вечеринке. Как вам это удается?
Боннер смутился. Он хотел что-то сказать, но в этот момент у меня на столе зазвонил телефон. Я взял трубку, это была секретарша.
— Мисс Дентон закончила гримироваться. Хотите, чтобы она зашла?
— Да. — Я положил трубку и повернулся к Боннеру. — Я отослал Дженни в гримерную, у меня есть одна идея, которую я хочу проверить.
Распахнулась дверь, и в дверях показалась Дженни. Она медленно, нерешительно прошла в центр комнаты и остановилась перед моим столом. Не спеша повернулась. Ее длинные волосы были уже не светло-каштановые, а белокурые и блестящие. Локоны спускались на шею и плечи, обрамляя загорелое лицо.
— Боже мой! — в изумлении прошептал Боннер. Я посмотрел на него. Глаза режиссера были прикованы к Дженни, губы тихонько шевелились. — Как будто... как будто это стоит она.
— Да, — медленно произнес я, чувствуя, как сжимается сердце. — Рина... Я хочу, чтобы костюмы для нее сделала Элен Гейлард.
— Не знаю, — ответил Боннер. — Она ведь уволилась, думаю, что вернулась на Восток, в Бостон.
Я вспомнил одинокую, печальную коленопреклоненную фигурку на могиле Рины.
— Пошлите ей фотографию Дженни. Она приедет.
Боннер подошел к столу.
— Кстати, — сказал он, — я разговаривал с Остином Гилбертом. Сценарий ему подошел. Завтра он приедет посмотреть пробу, и если актриса ему понравится, он возьмется за работу.
— Хорошо, — сказал я. Так всегда бывало с крупными директорами. Двести тысяч, которые они получали, было для них не главное. Главное, чтобы им понравился сценарий и актеры.
Боннер направился к двери, но остановился на полпути и оглянулся на Дженни.
— Пока, — сказал он на прощание.
— До свидания, мистер Боннер, — вежливо ответила Дженни.
Я кивнул, и он вышел.
— Могу я теперь сесть? — спросила Дженни.
— Пожалуйста.
Она села и стала смотреть, как я перебираю на столе бумаги: предварительная смета, оценка стоимости декораций. Боннер был прав, этот фильм будет стоить больших денег.
— Я обязательно должна быть похожей на нее? — тихо спросила Дженни.
— Что? — я оторвал взгляд от бумаг.
— Я обязательно должна быть похожей на нее?
— Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю, — Дженни покачала головой. — Просто чувствую себя как-то неуютно, вот и все. Как будто это больше не я, а моя пустая оболочка. — Я промолчал. — Значит, все, что ты увидел в пробе, это Рину Марлоу? — спросила она.
— Рина была величайшей актрисой, когда-либо появлявшейся на экране, — ответил я.
— Я знаю, — медленно сказала Дженни, — но я не она и никогда ей не стану.
Я посмотрел на нее.
— За две тысячи долларов в неделю ты будешь тем, чем я тебе прикажу быть. — Дженни молча смотрела на меня, взгляд ее был мрачным, и я не мог понять, о чем она думает. — Запомни это, — тихо сказал я. — Тысячи девушек, подобных тебе, ежегодно приезжают в Голливуд. Я могу выбрать любую. И если тебе это не нравится, можешь возвращаться к тому, чем занималась до встречи с Боннером на вечеринке.
Во взгляде Дженни появилась настороженность. Не помешает, если она будет слегка побаиваться меня, а то она слишком самоуверенна.
— А Боннер рассказывал тебе обо мне? — спросила она.
— Он ничего не говорил, да я и не спрашивал. Все, что мне надо о тебе знать, ты рассказала сама. Девушки вроде тебя всегда ищут режиссеров, в надежде произвести на них впечатление. Тебе повезло, ты произвела нужное впечатление на одного из них. Смотри, как бы это впечатление не испарилось.
Дженни облегченно вздохнула, настороженность в ее глазах пропала. Внезапно она улыбнулась.
— Хорошо, босс, как скажешь.
Я вышел из-за стола, подошел к ней и обнял. Губы ее были мягкими и теплыми, глаза закрыты. И в этот момент зазвонил проклятый телефон. Я взял трубку. Это звонил Макаллистер из Нью-Йорка.
— Детективы разыскали Уинтропа, — сказал он.
— Хорошо. Свяжись с ним и вели ему притащить сюда свою задницу.
— Агент сказал, что он никуда не поедет.
— Тогда позвони Монике и попроси ее поговорить с отцом, ее он послушает.
— Я звонил, — быстро сказал Макаллистер, — но она сегодня выехала в Калифорнию на студию «Двадцатый век». Если тебе нужен Уинтроп, то лучше поговори с ним сам.
— Я слишком занят, чтобы ехать в Нью-Йорк.
— А этого делать и не надо, Эймос в Чикаго. В местном детективном агентстве тебе объяснят, где его найти.
— В Чикаго? Тогда, пожалуй, я смогу съездить к нему.
Я положил трубку и посмотрел на Дженни.
— Наступает уик-энд, — тихо сказала она, — я ничем не занята. Чикаго великий город.
— Ты поедешь? — спросил я.
Она кивнула.
— Мы ведь полетим, правда?
— Обязательно, — ответил я.
7
Дженни посмотрела на меня.
— Вот как надо путешествовать, — сказала она, — в нашем распоряжении целый самолет.
Я оглядел пустой салон самолета, который Баз выделил для нашего полета после моего звонка. Было уже почти девять, и, взглянув на часы, я переставил их на два часа по чикагскому времени. Стало слегка закладывать уши, значит, мы набирали высоту.
— Наверное, это здорово — владеть авиакомпанией? — с улыбкой спросила Дженни.
— Это очень удобно, особенно когда спешишь куда-нибудь.
— Я тебя не понимаю.
— Что ты не понимаешь, девочка?
— Тебя, ты меня просто удивляешь. Большинство мужчин я понимаю, они намечают себе какую-нибудь цель и сосредотачиваются на ней. А ты совсем другое дело, у тебя уже все есть.
— Не все.
Она кивнула на огни Чикаго, сверкавшие под нами.
— Ты имеешь в виду, что вот это не принадлежит тебе?
— Это верно, но мне много и не надо, вполне хватает того, что я имею здесь.
Ее глаза затуманились.
— А что если самолет потерпит аварию?
Я щелкнул пальцами.
— Ну и черт с ним, легко пришел — легко уйдет.
— Именно так?
— Именно так.
Дженни глянула на секунду в окно и повернулась ко мне.
— Я думаю, что точно так ты относишься и ко мне.
— Я говорил не о тебе, — ответил я, — а о самолете.
— Знаю, но на самом деле это одно и тоже. Твоей собственностью является каждый, кто работает на тебя, и если даже ты сам не стремишься к этому, то это за тебя делают деньги.
— Деньги делают многое для меня, — сказал я.
— Почему ты тогда не позволяешь им купить тебе ботинки?
Я посмотрел на свои ноги — я сидел в одних носках.
— Не волнуйся, у меня есть ботинки, они где-то здесь, в самолете.
Она засмеялась, потом снова стала серьезной.
— Деньги могут купить тебе время, они также позволяют тебе делать людей такими, какими ты их хочешь видеть.
Я удивленно вскинул брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Я кивнул.
— Она рассказала мне, что вы весь вечер не спускали с нее глаз, а потом подошли и предложили приехать на студию для кинопробы. Вы, ребята, удивляете меня: то находите Лану Тернер у прилавка с газированной водой, то Дженни Дентон на вечеринке. Как вам это удается?
Боннер смутился. Он хотел что-то сказать, но в этот момент у меня на столе зазвонил телефон. Я взял трубку, это была секретарша.
— Мисс Дентон закончила гримироваться. Хотите, чтобы она зашла?
— Да. — Я положил трубку и повернулся к Боннеру. — Я отослал Дженни в гримерную, у меня есть одна идея, которую я хочу проверить.
Распахнулась дверь, и в дверях показалась Дженни. Она медленно, нерешительно прошла в центр комнаты и остановилась перед моим столом. Не спеша повернулась. Ее длинные волосы были уже не светло-каштановые, а белокурые и блестящие. Локоны спускались на шею и плечи, обрамляя загорелое лицо.
— Боже мой! — в изумлении прошептал Боннер. Я посмотрел на него. Глаза режиссера были прикованы к Дженни, губы тихонько шевелились. — Как будто... как будто это стоит она.
— Да, — медленно произнес я, чувствуя, как сжимается сердце. — Рина... Я хочу, чтобы костюмы для нее сделала Элен Гейлард.
— Не знаю, — ответил Боннер. — Она ведь уволилась, думаю, что вернулась на Восток, в Бостон.
Я вспомнил одинокую, печальную коленопреклоненную фигурку на могиле Рины.
— Пошлите ей фотографию Дженни. Она приедет.
Боннер подошел к столу.
— Кстати, — сказал он, — я разговаривал с Остином Гилбертом. Сценарий ему подошел. Завтра он приедет посмотреть пробу, и если актриса ему понравится, он возьмется за работу.
— Хорошо, — сказал я. Так всегда бывало с крупными директорами. Двести тысяч, которые они получали, было для них не главное. Главное, чтобы им понравился сценарий и актеры.
Боннер направился к двери, но остановился на полпути и оглянулся на Дженни.
— Пока, — сказал он на прощание.
— До свидания, мистер Боннер, — вежливо ответила Дженни.
Я кивнул, и он вышел.
— Могу я теперь сесть? — спросила Дженни.
— Пожалуйста.
Она села и стала смотреть, как я перебираю на столе бумаги: предварительная смета, оценка стоимости декораций. Боннер был прав, этот фильм будет стоить больших денег.
— Я обязательно должна быть похожей на нее? — тихо спросила Дженни.
— Что? — я оторвал взгляд от бумаг.
— Я обязательно должна быть похожей на нее?
— Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю, — Дженни покачала головой. — Просто чувствую себя как-то неуютно, вот и все. Как будто это больше не я, а моя пустая оболочка. — Я промолчал. — Значит, все, что ты увидел в пробе, это Рину Марлоу? — спросила она.
— Рина была величайшей актрисой, когда-либо появлявшейся на экране, — ответил я.
— Я знаю, — медленно сказала Дженни, — но я не она и никогда ей не стану.
Я посмотрел на нее.
— За две тысячи долларов в неделю ты будешь тем, чем я тебе прикажу быть. — Дженни молча смотрела на меня, взгляд ее был мрачным, и я не мог понять, о чем она думает. — Запомни это, — тихо сказал я. — Тысячи девушек, подобных тебе, ежегодно приезжают в Голливуд. Я могу выбрать любую. И если тебе это не нравится, можешь возвращаться к тому, чем занималась до встречи с Боннером на вечеринке.
Во взгляде Дженни появилась настороженность. Не помешает, если она будет слегка побаиваться меня, а то она слишком самоуверенна.
— А Боннер рассказывал тебе обо мне? — спросила она.
— Он ничего не говорил, да я и не спрашивал. Все, что мне надо о тебе знать, ты рассказала сама. Девушки вроде тебя всегда ищут режиссеров, в надежде произвести на них впечатление. Тебе повезло, ты произвела нужное впечатление на одного из них. Смотри, как бы это впечатление не испарилось.
Дженни облегченно вздохнула, настороженность в ее глазах пропала. Внезапно она улыбнулась.
— Хорошо, босс, как скажешь.
Я вышел из-за стола, подошел к ней и обнял. Губы ее были мягкими и теплыми, глаза закрыты. И в этот момент зазвонил проклятый телефон. Я взял трубку. Это звонил Макаллистер из Нью-Йорка.
— Детективы разыскали Уинтропа, — сказал он.
— Хорошо. Свяжись с ним и вели ему притащить сюда свою задницу.
— Агент сказал, что он никуда не поедет.
— Тогда позвони Монике и попроси ее поговорить с отцом, ее он послушает.
— Я звонил, — быстро сказал Макаллистер, — но она сегодня выехала в Калифорнию на студию «Двадцатый век». Если тебе нужен Уинтроп, то лучше поговори с ним сам.
— Я слишком занят, чтобы ехать в Нью-Йорк.
— А этого делать и не надо, Эймос в Чикаго. В местном детективном агентстве тебе объяснят, где его найти.
— В Чикаго? Тогда, пожалуй, я смогу съездить к нему.
Я положил трубку и посмотрел на Дженни.
— Наступает уик-энд, — тихо сказала она, — я ничем не занята. Чикаго великий город.
— Ты поедешь? — спросил я.
Она кивнула.
— Мы ведь полетим, правда?
— Обязательно, — ответил я.
7
Дженни посмотрела на меня.
— Вот как надо путешествовать, — сказала она, — в нашем распоряжении целый самолет.
Я оглядел пустой салон самолета, который Баз выделил для нашего полета после моего звонка. Было уже почти девять, и, взглянув на часы, я переставил их на два часа по чикагскому времени. Стало слегка закладывать уши, значит, мы набирали высоту.
— Наверное, это здорово — владеть авиакомпанией? — с улыбкой спросила Дженни.
— Это очень удобно, особенно когда спешишь куда-нибудь.
— Я тебя не понимаю.
— Что ты не понимаешь, девочка?
— Тебя, ты меня просто удивляешь. Большинство мужчин я понимаю, они намечают себе какую-нибудь цель и сосредотачиваются на ней. А ты совсем другое дело, у тебя уже все есть.
— Не все.
Она кивнула на огни Чикаго, сверкавшие под нами.
— Ты имеешь в виду, что вот это не принадлежит тебе?
— Это верно, но мне много и не надо, вполне хватает того, что я имею здесь.
Ее глаза затуманились.
— А что если самолет потерпит аварию?
Я щелкнул пальцами.
— Ну и черт с ним, легко пришел — легко уйдет.
— Именно так?
— Именно так.
Дженни глянула на секунду в окно и повернулась ко мне.
— Я думаю, что точно так ты относишься и ко мне.
— Я говорил не о тебе, — ответил я, — а о самолете.
— Знаю, но на самом деле это одно и тоже. Твоей собственностью является каждый, кто работает на тебя, и если даже ты сам не стремишься к этому, то это за тебя делают деньги.
— Деньги делают многое для меня, — сказал я.
— Почему ты тогда не позволяешь им купить тебе ботинки?
Я посмотрел на свои ноги — я сидел в одних носках.
— Не волнуйся, у меня есть ботинки, они где-то здесь, в самолете.
Она засмеялась, потом снова стала серьезной.
— Деньги могут купить тебе время, они также позволяют тебе делать людей такими, какими ты их хочешь видеть.
Я удивленно вскинул брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175