— А я и не знал, что ты не только актриса, но и философ.
— Ты еще не знаешь, актриса ли я.
— Лучше бы ты оказалась актрисой, иначе я буду выглядеть круглым дураком.
— А тебе бы этого не хотелось?
— Дураком выглядеть никому не хочется, и я не исключение.
— Тогда почему ты берешься за такое дело, Джонас? Тебе ведь это совсем не нужно. В деньгах ты не нуждаешься, для чего тебе делать фильмы?
Я откинул голову на спинку кресла.
— Может быть, потому что хочу, чтобы обо мне вспоминали в связи с чем-нибудь еще, кроме пороха, самолетов и пластмассовой посуды.
— Но тебя будут в основном вспоминать именно из-за них, а не из-за фильмов.
— Ты думаешь? — я повернулся к ней. — А почему ты вспоминаешь человека? Потому что он заставил тебя переживать или потому, что построил самое высокое здание в мире?
— Из-за того и другого, — мягко сказала она, — ведь и то и другое сделал именно он.
— Ты философ, не думал, что ты так хорошо понимаешь мужчин.
Дженни рассмеялась.
— Я женщина, а мужчины — это первое, что стараются понять женщины.
Колеса коснулись земли. Инстинктивно я подался вперед, словно хотел выровнять машину на полосе. Потом расслабился. Замечательная все-таки вещь привычка — всегда пытаешься получше посадить самолет, независимо от того, управляешь им сам или нет.
Когда в открытую дверь ворвался порыв холодного ветра, Дженни поежилась и накинула тонкое пальто. От посадочной полосы к зданию аэропорта нам пришлось идти по снегу.
Ко мне подошел шофер и приподнял фуражку.
— Машина ждет вас, мистер Корд.
Дженни и в машине продолжала дрожать от холода.
— Я уже и забыла, какой холодной может быть зима, — сказала она.
Через сорок пять минут мы были в отеле. Возле дверей нас встретил помощник управляющего Картер.
— Рад снова видеть вас, мистер Корд, ваш номер приготовлен. Звонили из вашего офиса в Калифорнии.
Он щелкнул пальцами. Словно по мановению волшебной палочки, подошел лифт, и мы вместе с Картером поднялись наверх.
— Я взял на себя смелость заказать для вас горячий ужин, мистер Корд, — сказал помощник управляющего.
— Благодарю вас, Картер, вы проявили похвальную сообразительность.
Картер открыл перед нами дверь номера. В гостиной стоял небольшой обеденный столик, бар сверкал разнообразными бутылками.
— Позвоните, когда будете готовы, мистер Корд, и вам немедленно подадут ужин.
— Нам надо несколько минут, чтобы умыться и привести себя в порядок.
— Очень хорошо, сэр.
Я посмотрел на Дженни, которая все еще не согрелась.
— Картер!
— Да, мистер Корд.
— Мисс Дентон явно не готова к такому снегу. Как вы думаете, мы сможем достать ей теплое пальто?
Картер позволил себе бросить быстрый взгляд на Дженни.
— Я думаю, мы все устроим, сэр. Конечно, норковое?
— Конечно, — ответил я.
— Хорошо, сэр, мы подберем мадмуазель то, что ей требуется.
— Спасибо, Картер.
Он удалился, закрыв за собой дверь. Дженни посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Вот это да! А я-то думала, что меня уже ничем не удивишь. Ты знаешь, сколько сейчас времени?
Я посмотрел на часы.
— Десять минут первого.
— Но ведь никто не покупает норку после полуночи.
— А мы и не пойдем ее покупать, они принесут ее прямо сюда.
Дженни долго смотрела на меня, потом кивнула.
— Понятно, а в этом есть какая-нибудь разница?
— Конечно.
— Послушай, а почему к тебе здесь такое почтение?
— Потому что я плачу за аренду номера.
— Ты хочешь сказать, что этот номер всегда за тобой?
— Конечно, — ответил я, — ведь я не знаю, в какой момент придется очутиться в Чикаго.
— А когда ты здесь был последний раз?
Я почесал щеку.
— Примерно года полтора назад.
Зазвонил телефон, я взял трубку, потом протянул ее Дженни.
— Меня? Но ведь никто не знает, что я здесь, — удивилась она.
Я ушел в ванную и закрыл дверь. Когда через несколько минут я вернулся, изумленная Дженни сказал мне:
— Звонил меховщик. Он хотел знать, какую норку я предпочитаю: светлую или темную. И еще размер.
— И какой размер ты заказала?
— Десятый.
Я покачал головой.
— Думаю, что тебе надо было заказать двенадцатый, никто не покупает норковое манто десятого размера.
— Я же говорила, что ты сумасшедший, — сказала Дженни, кидаясь в мои объятия, — но ты отличный сумасшедший.
Я громко рассмеялся. Норка всегда срабатывала подобным образом.
8
Детектив из агентства пришел, когда мы ужинали. Его звали Сэм Вайтал, и если ему и показалось странным, что Дженни сидит за столом в норковом манто, он не подал виду.
— В Чикаго очень холодно, — объяснила Дженни.
— Да, мадам, — вежливо ответил он.
— У вас были затруднения с розыском этого человека? — спросил я.
— Небольшие. Нам пришлось проверить агентства кредитной информации, он ведь наследил фальшивыми чеками, так что это был просто вопрос времени. Когда поиски сузились до Чикаго, мы обратились в управление социального обеспечения. Люди меняют имена, но обычно не порывают связи с управлением социального обеспечения. Он проживает под именем Эймоса Джордана.
— Где он работает? — озабоченно спросил я.
— Механиком в гараже. Заработка ему вполне хватает на выпивку, он частенько прикладывается к бутылке.
— А где он живет?
— В меблированных комнатах, но приходит туда только переночевать, а все свободное время проводит с девицами в притоне под названием «Париж». Ну, вы знаете подобные притоны: на сцене стриптиз, а остальные девочки выставляют посетителей на выпивку.
Итак, Эймос остался верен себе, он ошивался там, где девочки. Я поставил чашку с кофе на стол.
— Хорошо, поедем туда.
— Я готова, — сказала Дженни.
Вайтал посмотрел на нее.
— Может быть, вам лучше остаться здесь, мадам? Это довольно грязный притон.
— Что? — быстро спросила Дженни, — остаться здесь и упустить шанс продемонстрировать мое новое пальто?
* * *
«Париж» походил на остальные двадцать клубов, расположенных на той же улице. Его окна были заклеены плакатами с полуобнаженными девушками, служившими в клубе танцовщицами. Когда наш большой лимузин остановился перед дверями клуба, рот швейцара расплылся в улыбке до ушей. Он церемонно распахнул дверь.
— Добро пожаловать, в наш «Париж» собираются гости со всего света.
Перед нами, словно из-под земли, возник маленький мужчина в темном костюме; гардеробщица в колготках взяла у нас с Вайталом пальто. Дженни покачала головой и осталась в мехах. Мы прошли за маленьким человеком в темный, узкий, прокуренный зал и уселись за небольшой столик прямо перед сценой. Исполнительница стриптиза работала почти над нашими головами, барабаны звучали в медленном ритме, и она старательно трудилась, демонстрируя свои прелести.
— Две бутылки вашего лучшего шампанского, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175