— Рина улыбнулась. — Ты больше не обманешь меня. Я слишком много раз играла эту сцену. Позвони ему. Я не хочу умирать, пока не увижу его. — На ее лице промелькнула легкая ироническая улыбка. — В любом случае, здесь никто не умирает на уикенд. Воскресные газеты уже сверстаны.
Книга пятая
Джонас — 1935
1
Я до отказа потянул штурвал на себя, слегка повернув его влево. Словно стрела, выпущенная из лука, КЭ-4 взмыл в небо, сделав полупетлю. Я почувствовал, как сила тяжести вдавила меня в кресло и кровь запульсировала в жилах. В верхней точке петли я выровнял машину и взглянул на приборную доску. Мы пролетели уже триста километров и сейчас были над Атлантическим океаном, над Лонг-Айлендом.
Наклонившись, я тронул за плечо военного летчика, сидящего впереди.
— Ну как, подполковник? — прокричал я сквозь шум двух двигателей и свист ветра за плексигласовым колпаком кабины.
Не поворачиваясь, он кивнул. Я знал, чем он занят — проверял работу приборов, расположенных перед ним. Подполковник Форрестер был настоящим летчиком, не то что старый генерал, который остался на аэродроме Рузвельта, предоставленном нам военными для испытания машины.
Генерал летал в своем кресле в Вашингтоне, занимаясь покупкой и поставкой вооружения для армии. Он вряд ли когда близко подходил к самолету, но за ним было последнее слово. Мы обрадовались, увидев в его штабе офицера ВВС. Я заметил его, когда генерал в сопровождении Морриса и двух помощников вошел в ангар. Помощники — полковник и капитан — не принадлежали к ВВС.
Генерал остановился в дверях ангара, разглядывая КЭ-4. Я заметил на его лице выражение неодобрения.
— Ужасно, — сказал он, — настоящая жаба.
Его слова отчетливо прозвучали в ангаре и достигли пилотской кабины, где я заканчивал последние приготовления к полету. Я босиком выбрался на крыло и спрыгнул вниз. Взглянув на генерала, я усомнился в том, что он разбирается в аэродинамике и конструировании. Его голова была такая же квадратная, как и стол, за которым он привык сидеть.
— Мистер Корд, — раздался позади меня шепот. Я обернулся. Передо мной стоял механик с неизменной улыбкой на лице. Он тоже слышал замечание генерала.
— Что тебе нужно?
— Машина готова к выезду, — быстро сказал он, — и не хотелось бы, чтобы она раздавила ваши ботинки.
Я поблагодарил его и, вернувшись к самолету, обулся. Когда генерал с Моррисом подошли к самолету, я уже успокоился.
В руках Морриса были чертежи, которые он держал так, чтобы генералу было удобно смотреть на них.
— «Корд Эркрафт-четыре» — это революционное направление в разработках двухместного истребителя-бомбардировщика. Дальность полета свыше двух тысяч миль. Крейсерская скорость двести сорок, а максимальная триста шестьдесят. На нем может быть установлено десять пулеметов, две пушки и около пятисот килограммов бомб под крыльями и в специальном отсеке фюзеляжа.
Я оглянулся на самолет, о котором говорил Моррис. Черт возьми, это действительно было новое слово в конструировании самолетов. КЭ-4 был похож на большую черную пантеру, присевшую для прыжка, с длинным носом, вытянутым впереди стреловидных крыльев, и плексигласовым колпаком над кабиной, сверкавшим в полумраке, словно глаза огромной кошки.
— Очень интересно, — услышал я голос генерала, — но у меня есть один вопрос.
— Что за вопрос, сэр? — спросил Моррис.
Генерал оглянулся на своих помощников. По их улыбкам я понял, что сейчас старый шут отпустит одну из своих любимых острот.
— Нам, военным, каждый год предлагают по три сотни так называемых «революционных» самолетов. Но будет ли он летать?
Я больше не мог молчать. Миллион долларов, которые я вложил в эту машину, давали мне право, наконец, открыть рот.
— Он будет летать лучше всех ваших самолетов, генерал, — сказал я. — И лучше любого самолета в мире, включая новые истребители Вилли Мессершмитта.
Генерал удивленно повернулся ко мне, окинул взглядом мой замусоленный белый комбинезон.
Моррис поспешил представить нас друг другу.
— Генерал Гэддис, Джонас Корд.
Не успел генерал заговорить, как позади него от дверей ангара раздался голос:
— Откуда вы знаете, над чем работает сейчас Мессершмитт?
Я взглянул на говорившего: может быть, это был третий помощник генерала. На его кителе сверкали серебряные крылья, а на погонах серебряные дубовые листья. Ему было около сорока. Он был стройный, с усами. Китель украшали две орденские нашивки: французский и американский кресты «За боевые заслуги».
— Он мне рассказал, — коротко ответил я.
На лице подполковника мелькнуло удивление.
— Как поживает Вилли?
Не успел я ответить, как генерал оборвал меня:
— Мы пришли сюда знакомиться с самолетом, а не болтать о пустяках.
Я бросил быстрый взгляд на подполковника, но его лицо уже превратилось в бездушную маску. Я понял, что они с генералом не особо любят друг друга.
— Да, сэр, — быстро ответил подполковник и повернулся к самолету.
— Как вы думаете, Форрестер, на что он похож?
— Вы имеете в виду пропеллеры с изменяющимся углом наклона? — спросил подполковник и добавил, обратившись уже ко мне: — Очень интересно. — Я кивнул. У него было хорошее зрение, если он сумел разглядеть в полумраке такую подробность. Форрестер продолжал: — Безусловно, оригинальная форма крыльев и их расположение. Подъемная сила должна быть примерно в четыре раза больше...
— Я спросил, на что он похож, Форрестер, — раздраженно повторил генерал.
Форрестер повернулся к генералу и бесстрастно сказал:
— Он сильно отличается от машин подобного типа, сэр.
Генерал кивнул.
— Так я и думал. Ужасно. Он похож на сидящую жабу.
С меня было достаточно его болтовни.
— Неужели генерал оценивает самолеты так же, как женщин на конкурсе красоты?
— Конечно, нет, — воскликнул Гэддис. — Но ведь существуют определенные стандарты. Например, новый истребитель Куртисса, который мы осматривали позавчера, выглядит как самолет, а не как бомба с крыльями.
Но по сравнению с истребителем, о котором вы говорите, у этой крошки вдвое больше вооружения, плюс полтонны бомб, дальность полета на семьсот пятьдесят миль больше, скорость — на восемьдесят миль, а потолок — на пять тысяч футов выше.
— Куртисс делает хорошие самолеты, — твердо сказал генерал.
Я посмотрел на него, спорить было бесполезно, все равно что разговаривать с каменной стеной.
— Я не говорю, что у него плохие самолеты, генерал. Он уже много лет делает хорошие самолеты. Я просто сказал, что наш самолет лучше всех.
Генерал повернулся к Моррису.
— Если ваш пилот не возражает, мы хотели бы увидеть самолет в действии.
Явно нервничая, Моррис посмотрел на меня. Видно, генерал не расслышал моего имени. Я кивнул и прошел вглубь ангара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Книга пятая
Джонас — 1935
1
Я до отказа потянул штурвал на себя, слегка повернув его влево. Словно стрела, выпущенная из лука, КЭ-4 взмыл в небо, сделав полупетлю. Я почувствовал, как сила тяжести вдавила меня в кресло и кровь запульсировала в жилах. В верхней точке петли я выровнял машину и взглянул на приборную доску. Мы пролетели уже триста километров и сейчас были над Атлантическим океаном, над Лонг-Айлендом.
Наклонившись, я тронул за плечо военного летчика, сидящего впереди.
— Ну как, подполковник? — прокричал я сквозь шум двух двигателей и свист ветра за плексигласовым колпаком кабины.
Не поворачиваясь, он кивнул. Я знал, чем он занят — проверял работу приборов, расположенных перед ним. Подполковник Форрестер был настоящим летчиком, не то что старый генерал, который остался на аэродроме Рузвельта, предоставленном нам военными для испытания машины.
Генерал летал в своем кресле в Вашингтоне, занимаясь покупкой и поставкой вооружения для армии. Он вряд ли когда близко подходил к самолету, но за ним было последнее слово. Мы обрадовались, увидев в его штабе офицера ВВС. Я заметил его, когда генерал в сопровождении Морриса и двух помощников вошел в ангар. Помощники — полковник и капитан — не принадлежали к ВВС.
Генерал остановился в дверях ангара, разглядывая КЭ-4. Я заметил на его лице выражение неодобрения.
— Ужасно, — сказал он, — настоящая жаба.
Его слова отчетливо прозвучали в ангаре и достигли пилотской кабины, где я заканчивал последние приготовления к полету. Я босиком выбрался на крыло и спрыгнул вниз. Взглянув на генерала, я усомнился в том, что он разбирается в аэродинамике и конструировании. Его голова была такая же квадратная, как и стол, за которым он привык сидеть.
— Мистер Корд, — раздался позади меня шепот. Я обернулся. Передо мной стоял механик с неизменной улыбкой на лице. Он тоже слышал замечание генерала.
— Что тебе нужно?
— Машина готова к выезду, — быстро сказал он, — и не хотелось бы, чтобы она раздавила ваши ботинки.
Я поблагодарил его и, вернувшись к самолету, обулся. Когда генерал с Моррисом подошли к самолету, я уже успокоился.
В руках Морриса были чертежи, которые он держал так, чтобы генералу было удобно смотреть на них.
— «Корд Эркрафт-четыре» — это революционное направление в разработках двухместного истребителя-бомбардировщика. Дальность полета свыше двух тысяч миль. Крейсерская скорость двести сорок, а максимальная триста шестьдесят. На нем может быть установлено десять пулеметов, две пушки и около пятисот килограммов бомб под крыльями и в специальном отсеке фюзеляжа.
Я оглянулся на самолет, о котором говорил Моррис. Черт возьми, это действительно было новое слово в конструировании самолетов. КЭ-4 был похож на большую черную пантеру, присевшую для прыжка, с длинным носом, вытянутым впереди стреловидных крыльев, и плексигласовым колпаком над кабиной, сверкавшим в полумраке, словно глаза огромной кошки.
— Очень интересно, — услышал я голос генерала, — но у меня есть один вопрос.
— Что за вопрос, сэр? — спросил Моррис.
Генерал оглянулся на своих помощников. По их улыбкам я понял, что сейчас старый шут отпустит одну из своих любимых острот.
— Нам, военным, каждый год предлагают по три сотни так называемых «революционных» самолетов. Но будет ли он летать?
Я больше не мог молчать. Миллион долларов, которые я вложил в эту машину, давали мне право, наконец, открыть рот.
— Он будет летать лучше всех ваших самолетов, генерал, — сказал я. — И лучше любого самолета в мире, включая новые истребители Вилли Мессершмитта.
Генерал удивленно повернулся ко мне, окинул взглядом мой замусоленный белый комбинезон.
Моррис поспешил представить нас друг другу.
— Генерал Гэддис, Джонас Корд.
Не успел генерал заговорить, как позади него от дверей ангара раздался голос:
— Откуда вы знаете, над чем работает сейчас Мессершмитт?
Я взглянул на говорившего: может быть, это был третий помощник генерала. На его кителе сверкали серебряные крылья, а на погонах серебряные дубовые листья. Ему было около сорока. Он был стройный, с усами. Китель украшали две орденские нашивки: французский и американский кресты «За боевые заслуги».
— Он мне рассказал, — коротко ответил я.
На лице подполковника мелькнуло удивление.
— Как поживает Вилли?
Не успел я ответить, как генерал оборвал меня:
— Мы пришли сюда знакомиться с самолетом, а не болтать о пустяках.
Я бросил быстрый взгляд на подполковника, но его лицо уже превратилось в бездушную маску. Я понял, что они с генералом не особо любят друг друга.
— Да, сэр, — быстро ответил подполковник и повернулся к самолету.
— Как вы думаете, Форрестер, на что он похож?
— Вы имеете в виду пропеллеры с изменяющимся углом наклона? — спросил подполковник и добавил, обратившись уже ко мне: — Очень интересно. — Я кивнул. У него было хорошее зрение, если он сумел разглядеть в полумраке такую подробность. Форрестер продолжал: — Безусловно, оригинальная форма крыльев и их расположение. Подъемная сила должна быть примерно в четыре раза больше...
— Я спросил, на что он похож, Форрестер, — раздраженно повторил генерал.
Форрестер повернулся к генералу и бесстрастно сказал:
— Он сильно отличается от машин подобного типа, сэр.
Генерал кивнул.
— Так я и думал. Ужасно. Он похож на сидящую жабу.
С меня было достаточно его болтовни.
— Неужели генерал оценивает самолеты так же, как женщин на конкурсе красоты?
— Конечно, нет, — воскликнул Гэддис. — Но ведь существуют определенные стандарты. Например, новый истребитель Куртисса, который мы осматривали позавчера, выглядит как самолет, а не как бомба с крыльями.
Но по сравнению с истребителем, о котором вы говорите, у этой крошки вдвое больше вооружения, плюс полтонны бомб, дальность полета на семьсот пятьдесят миль больше, скорость — на восемьдесят миль, а потолок — на пять тысяч футов выше.
— Куртисс делает хорошие самолеты, — твердо сказал генерал.
Я посмотрел на него, спорить было бесполезно, все равно что разговаривать с каменной стеной.
— Я не говорю, что у него плохие самолеты, генерал. Он уже много лет делает хорошие самолеты. Я просто сказал, что наш самолет лучше всех.
Генерал повернулся к Моррису.
— Если ваш пилот не возражает, мы хотели бы увидеть самолет в действии.
Явно нервничая, Моррис посмотрел на меня. Видно, генерал не расслышал моего имени. Я кивнул и прошел вглубь ангара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175