Потом все это уступило место единственному устрашающему
оглушительному реву, который черной неудержимой колесницей подмял под себя
все остальные звуки и накатил на вселенную, безжалостно расплющивая ее. И
Валентин понял.
Он открыл глаза. Леди, его мать, спокойно стояла между танигалами и
наблюдала за ним, улыбаясь примерно так, как если бы он был спящим
младенцем. Она сняла с него обруч и положила обратно в шкатулку.
- Видел? - спросила она.
- Я так и думал, - ответил Валентин. - Происходящее на Цимроеле - не
случайность. Да, это проклятие, и лежит оно на всех нас уже несколько
тысячелетий. Мой чародей Делиамбр сказал мне однажды, что мы прошли здесь,
на Маджипуре, долгий путь, ничем не заплатив за изначальный грех
завоевателей. Еще он сказал, что по счету нарастают проценты. А теперь
счет предъявлен к оплате. То, что началось, - наше наказание, наше
унижение, сведение с нами счетов.
- Так и есть, - сказала Леди.
- А то, что мы видели, это и есть сама Дивин, матушка? Которая держит
мир крепкой хваткой и сдавливает его все сильнее? А тот звук, такой
страшно тяжелый, тоже Дивин?
- Те образы, которые явились тебе, Валентин, тебе и принадлежат. Я
видела нечто другое. Нельзя свести Дивин к какому-то конкретному облику.
Но, я думаю, ты узрел суть вещей.
- Я видел, что Дивин лишила нас своей милости.
- Да. Но не безвозвратно.
- Ты уверена, что еще не слишком поздно?
- Уверена, Валентин.
Он помолчал. Потом сказал:
- Да будет так. Я увидел, что нужно сделать, и я сделаю это. Как
символично, что я пришел к пониманию всего в Семи Стенах, которые Леди
Тиин воздвигла в честь своего сына после его победы над метаморфами! Ах,
матушка, а ты построишь такое здание для меня, когда я исправлю дело рук
Лорда Стиамота?
10
- Снова, - сказал Хиссуне, поворачиваясь лицом к Альсимиру и другому
кандидату в рыцари. - Нападайте на меня, теперь оба.
- Оба? - переспросил Альсимир.
- Оба. И если я увижу, что вы играете в поддавки, я вам обещаю, что
вы месяц будете чистить стойла.
- Как ты думаешь справиться с нами двумя, Хиссуне?
- Еще не знаю как. Но я должен научиться. Нападайте, и тогда
посмотрим.
Он весь лоснился от пота, а сердце бешено колотилось, но тело его
было раскованным и послушным. Сюда, в пещерный гимнастический зал в
восточном крыле Замка, он приходил каждый день и занимался не меньше часа,
независимо от прочих обязанностей.
Хиссуне считал необходимостью развивать силу и выносливость,
вырабатывать еще большую ловкость. Иначе ему, с его честолюбием,
несомненно, придется здесь тяжко. Принцы на Замковой Горе стремились быть
атлетами и возводили атлетизм в культ, постоянно испытывая себя верховой
ездой, турнирами, гонками, борьбой, охотой; словом всеми теми простыми
первобытными забавами, на которые в Лабиринте у Хиссуне не было ни
возможности, ни желания. А теперь, когда Лорд Валентин поместил его среди
этих дородных, сильных мужчин, он знал, что должен сравняться с ними на их
поле, если собирается продержаться в их компании продолжительное время.
Конечно, он был не в состоянии изменить свое щуплое, худощавое
телосложение на что-либо подобное грубой мускулистости какого-нибудь там
Стасилейна, Элидата или Диввиса. Такими, как они, ему никогда не стать. Но
он мог превзойти их, следуя своим путем. Вот, например, забава с дубинкой:
еще год назад он даже не слышал ни о чем подобном, а теперь, после многих
часов тренировок, стал почти мастером. Здесь требовалась быстрота глаз и
ног, а не сверхъестественная сила, и в фехтовании на дубинках выражался в
каком-то смысле весь его подход к жизни.
- Готов, - крикнул он.
Он стоял как полагается, слегка согнув ноги, настороженный и гибкий,
немного разведя руки, в которых держал легкую тонкую дубинку - палку из
дерева ночного цветка с оплетенной рукоятью. Он переводил взгляд с одного
противника на другого. Они оба были выше его: Альсимир - дюйма на два-три,
а его друг Стимион и того больше. Но он был быстрее. За все утро ни один
из них не смог даже прикоснуться к нему дубинкой. Но вдвоем одновременно -
это меняет дело...
- Вызов! Встали! Начали! - воскликнул Альсимир.
Противники двинулись на него, подняв дубинки в положение для
нападения.
Хиссуне сделал глубокий вдох и сосредоточился на том, чтобы
образовать вокруг себя сферическую зону защиты, непроницаемую и
непробиваемую, пространство, закрытое броней. То, что эта сфера была
воображаемой, значения не имело. Этот прием ему показывал наставник по
фехтованию на дубинках Тани: делай свою защитную зону все равно что из
стали, и тогда ничто не проникнет через нее. Секрет состоит в том,
насколько тебе удастся сосредоточиться.
Как Хиссуне и ожидал, Альсимир приблизился к нему долей секунды
раньше Стимиона. Альсимир высоко поднял дубинку, попробовав на прочность
северо-западный сектор обороны, а потом сделал ложный выпад пониже. Когда
он добрался до периметра обороны Хиссуне, Хиссуне легко парировал удар
движением кисти и, не прекращая движения - он уже все рассчитал на уровне
подсознания, - переместил дубинку правее, где с северо-востока с небольшим
запозданием наносил удар Стимион.
Послышался шуршащий звук скольжения дерева по дереву; проведя своей
дубинкой до половины оружия Стимиона, Хиссуне уклонился, заставив Стимиона
со всей силы ударить в пустое пространство. Все это заняло какое-то
мгновение. Стимион потерял равновесие и, крякнув от неожиданности, шагнул
на то место, где только что был Хиссуне, который слегка стукнул его
дубинкой по спине и развернулся к Альсимиру. Дубинка Альсимира взмыла
вверх: он начал второй выпад. Хиссуне легко отбил его и ответил ударом на
удар, с которым Альсимир справился хорошо и парировал его с такой силой,
что столкновение дубинок отозвалось в руке Хиссуне до локтя. Но Хиссуне
быстро оправился от сотрясения и, увернувшись от очередного выпада
Альсимира, отскочил в сторону, чтобы избежать удара Стимиона.
Теперь они занимали иное положение: Стимион и Альсимир стояли не
перед Хиссуне, а с двух сторон от него. Они наверняка попробуют сделать
выпад одновременно, подумал Хиссуне. Он не может такого допустить.
Тани учил его: время всегда должно служить тебе, а не быть твоим
хозяином; если тебе не хватает времени для движения, тогда раздели каждое
мгновение на несколько мгновений поменьше, и тогда тебе хватит времени на
все.
Верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
оглушительному реву, который черной неудержимой колесницей подмял под себя
все остальные звуки и накатил на вселенную, безжалостно расплющивая ее. И
Валентин понял.
Он открыл глаза. Леди, его мать, спокойно стояла между танигалами и
наблюдала за ним, улыбаясь примерно так, как если бы он был спящим
младенцем. Она сняла с него обруч и положила обратно в шкатулку.
- Видел? - спросила она.
- Я так и думал, - ответил Валентин. - Происходящее на Цимроеле - не
случайность. Да, это проклятие, и лежит оно на всех нас уже несколько
тысячелетий. Мой чародей Делиамбр сказал мне однажды, что мы прошли здесь,
на Маджипуре, долгий путь, ничем не заплатив за изначальный грех
завоевателей. Еще он сказал, что по счету нарастают проценты. А теперь
счет предъявлен к оплате. То, что началось, - наше наказание, наше
унижение, сведение с нами счетов.
- Так и есть, - сказала Леди.
- А то, что мы видели, это и есть сама Дивин, матушка? Которая держит
мир крепкой хваткой и сдавливает его все сильнее? А тот звук, такой
страшно тяжелый, тоже Дивин?
- Те образы, которые явились тебе, Валентин, тебе и принадлежат. Я
видела нечто другое. Нельзя свести Дивин к какому-то конкретному облику.
Но, я думаю, ты узрел суть вещей.
- Я видел, что Дивин лишила нас своей милости.
- Да. Но не безвозвратно.
- Ты уверена, что еще не слишком поздно?
- Уверена, Валентин.
Он помолчал. Потом сказал:
- Да будет так. Я увидел, что нужно сделать, и я сделаю это. Как
символично, что я пришел к пониманию всего в Семи Стенах, которые Леди
Тиин воздвигла в честь своего сына после его победы над метаморфами! Ах,
матушка, а ты построишь такое здание для меня, когда я исправлю дело рук
Лорда Стиамота?
10
- Снова, - сказал Хиссуне, поворачиваясь лицом к Альсимиру и другому
кандидату в рыцари. - Нападайте на меня, теперь оба.
- Оба? - переспросил Альсимир.
- Оба. И если я увижу, что вы играете в поддавки, я вам обещаю, что
вы месяц будете чистить стойла.
- Как ты думаешь справиться с нами двумя, Хиссуне?
- Еще не знаю как. Но я должен научиться. Нападайте, и тогда
посмотрим.
Он весь лоснился от пота, а сердце бешено колотилось, но тело его
было раскованным и послушным. Сюда, в пещерный гимнастический зал в
восточном крыле Замка, он приходил каждый день и занимался не меньше часа,
независимо от прочих обязанностей.
Хиссуне считал необходимостью развивать силу и выносливость,
вырабатывать еще большую ловкость. Иначе ему, с его честолюбием,
несомненно, придется здесь тяжко. Принцы на Замковой Горе стремились быть
атлетами и возводили атлетизм в культ, постоянно испытывая себя верховой
ездой, турнирами, гонками, борьбой, охотой; словом всеми теми простыми
первобытными забавами, на которые в Лабиринте у Хиссуне не было ни
возможности, ни желания. А теперь, когда Лорд Валентин поместил его среди
этих дородных, сильных мужчин, он знал, что должен сравняться с ними на их
поле, если собирается продержаться в их компании продолжительное время.
Конечно, он был не в состоянии изменить свое щуплое, худощавое
телосложение на что-либо подобное грубой мускулистости какого-нибудь там
Стасилейна, Элидата или Диввиса. Такими, как они, ему никогда не стать. Но
он мог превзойти их, следуя своим путем. Вот, например, забава с дубинкой:
еще год назад он даже не слышал ни о чем подобном, а теперь, после многих
часов тренировок, стал почти мастером. Здесь требовалась быстрота глаз и
ног, а не сверхъестественная сила, и в фехтовании на дубинках выражался в
каком-то смысле весь его подход к жизни.
- Готов, - крикнул он.
Он стоял как полагается, слегка согнув ноги, настороженный и гибкий,
немного разведя руки, в которых держал легкую тонкую дубинку - палку из
дерева ночного цветка с оплетенной рукоятью. Он переводил взгляд с одного
противника на другого. Они оба были выше его: Альсимир - дюйма на два-три,
а его друг Стимион и того больше. Но он был быстрее. За все утро ни один
из них не смог даже прикоснуться к нему дубинкой. Но вдвоем одновременно -
это меняет дело...
- Вызов! Встали! Начали! - воскликнул Альсимир.
Противники двинулись на него, подняв дубинки в положение для
нападения.
Хиссуне сделал глубокий вдох и сосредоточился на том, чтобы
образовать вокруг себя сферическую зону защиты, непроницаемую и
непробиваемую, пространство, закрытое броней. То, что эта сфера была
воображаемой, значения не имело. Этот прием ему показывал наставник по
фехтованию на дубинках Тани: делай свою защитную зону все равно что из
стали, и тогда ничто не проникнет через нее. Секрет состоит в том,
насколько тебе удастся сосредоточиться.
Как Хиссуне и ожидал, Альсимир приблизился к нему долей секунды
раньше Стимиона. Альсимир высоко поднял дубинку, попробовав на прочность
северо-западный сектор обороны, а потом сделал ложный выпад пониже. Когда
он добрался до периметра обороны Хиссуне, Хиссуне легко парировал удар
движением кисти и, не прекращая движения - он уже все рассчитал на уровне
подсознания, - переместил дубинку правее, где с северо-востока с небольшим
запозданием наносил удар Стимион.
Послышался шуршащий звук скольжения дерева по дереву; проведя своей
дубинкой до половины оружия Стимиона, Хиссуне уклонился, заставив Стимиона
со всей силы ударить в пустое пространство. Все это заняло какое-то
мгновение. Стимион потерял равновесие и, крякнув от неожиданности, шагнул
на то место, где только что был Хиссуне, который слегка стукнул его
дубинкой по спине и развернулся к Альсимиру. Дубинка Альсимира взмыла
вверх: он начал второй выпад. Хиссуне легко отбил его и ответил ударом на
удар, с которым Альсимир справился хорошо и парировал его с такой силой,
что столкновение дубинок отозвалось в руке Хиссуне до локтя. Но Хиссуне
быстро оправился от сотрясения и, увернувшись от очередного выпада
Альсимира, отскочил в сторону, чтобы избежать удара Стимиона.
Теперь они занимали иное положение: Стимион и Альсимир стояли не
перед Хиссуне, а с двух сторон от него. Они наверняка попробуют сделать
выпад одновременно, подумал Хиссуне. Он не может такого допустить.
Тани учил его: время всегда должно служить тебе, а не быть твоим
хозяином; если тебе не хватает времени для движения, тогда раздели каждое
мгновение на несколько мгновений поменьше, и тогда тебе хватит времени на
все.
Верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120