Валентин пристально посмотрел на нее, не поняв, подзуживает она его
или нет; но ее лицо выражало обычную безмятежность, а в глазах читалась
любовь. Он ответил:
- Тебе известно, что я не стану проливать кровь. Но есть другие
способы вести войну. Однажды я уже сражался, и ты была рядом; разве я
убивал?
- Но кто был тогда среди врагов? - нетерпеливо вмешался Слит. - Ваши
друзья, введенные в заблуждение обманом метаморфов! Элидат, Тунигорн,
Стасилейн, Миригант - все они были на противоположной стороне, вы мягко
обошлись с ними! Вы не имели ни малейшего желания убивать таких людей, как
Элидат или Миригант, и хотели привлечь всех на свою сторону.
- Доминин Барьязид не относился к моим близким друзьям, но и его я
пощадил: думаю, сейчас мы будем тому рады.
- Да, то был чрезвычайно милосердный поступок. Но теперь-то перед
нами совсем другой враг - мерзкие метаморфы, грязные подонки...
- Слит!
- Я называю их так, как они того заслуживают, мой лорд! Они поклялись
уничтожить все, что мы возвели в нашем мире.
- В их мире. Слит, - поправил Валентин. - Не забывайте, что это их
мир.
- Был их, мой лорд. Они проиграли его нам из-за своей
малочисленности. Их всего несколько миллионов на планете, которая
достаточно велика для...
- Неужели мы опять возобновим этот бесконечный спор? - взволновалась
Карабелла, не пытаясь скрыть раздражение. - Зачем? Вам что, слишком легко
дышится на суховее с Сувраеля, чтобы еще напрягать легкие ради бесплодной
болтовни?
- Я имел в виду, миледи, лишь то, что война за реставрацию была
войной, которую можно было выиграть мирными средствами, дружеским
рукопожатием, братским объятием. А теперь у нас совсем другой противник.
Этот самый Фараатаа насквозь пропитан ненавистью, и он не успокоится, пока
мы все не погибнем. Как вы думаете, можно ли его победить любовью? А вы,
мой лорд?
Валентин смотрел в сторону.
- Мы будем использовать те средства, которые окажутся наиболее
подходящими, - ответил он, - чтобы восстановить целостность Маджипура.
- Если вы искренни в ваших словах, - мрачно заметил Слит, - то должны
готовиться уничтожить врага. Не просто загнать в джунгли, как это сделал
Лорд Стиамот, а извести их, искоренить, навсегда устранить угрозу нашей
цивилизации, которую они...
- Извести? Искоренить? - Валентин рассмеялся. - В ваших речах есть
что-то первобытное. Слит!
- Не надо воспринимать его буквально, мой лорд, - сказала Карабелла.
- Нет, надо! Верно, Слит?
Пожав плечами. Слит ответил:
- Вы же знаете, что моя ненависть к метаморфам не выдумана мной, а
навязана мне посланием - посланием из той самой страны, куда мы сейчас
направляемся. Но независимо от этого я считаю, что они должны заплатить
жизнями за уже причиненный вред. Я не раскаиваюсь в своих мыслях.
- И вы пожертвуете миллионами за преступления вождей? Эх, Слит, Слит,
да вы представляете для нашей цивилизации большую угрозу, чем десять тысяч
метаморфов!
Кровь прилила к бледным щекам Слита, но он промолчал.
- Вас обидели мои слова, - сказал Валентин. - Извините.
Слит произнес сдавленным голосом:
- Короналу не нужно просить прощения у кровожадного варвара, который
ему служит, мой лорд.
- Я не собирался насмехаться над вами, а лишь выразил свое
несогласие.
- Пусть тогда останется несогласие, - сказал Слит. - Будь я
Короналом, я бы их всех перебил.
- Но Коронал - я, по крайней мере, в некоторых частях этого мира. И
пока я им являюсь, я буду искать способы выиграть войну по возможности без
искоренения и истребления кого бы то ни было. Вы не возражаете, Слит?
- Все пожелания Коронала приемлемы для меня, мой лорд, и вы это
знаете. Я говорю лишь о том, что сделал бы, если бы был Короналом.
- Да убережет вас Дивин от подобной участи, - с легкой улыбкой
заметил Валентин.
- А вас, мой лорд, - от необходимости отвечать насилием на насилие,
поскольку, как я знаю, это противно вашей натуре, - ответил Слит с еще
более легкой улыбкой и церемонно отсалютовал. - Скоро мы прибудем в
Толигай, и мне нужно отдать немало распоряжений относительно вашего
размещения. Позвольте удалиться, мой лорд.
Валентин какое-то мгновение глядел вслед удаляющемуся по палубе
Слиту, а потом, прикрыв глаза от резкого солнечного света, повернулся
навстречу ветру в сторону южного континента, который возвышался на
горизонте атакой черной громадой.
Сувраель! Одно название вызывало трепет!
Он никогда не думал оказаться здесь, на этом пасынке среди
континентов Маджипура, малонаселенной территории, скопище унылых пустынь,
почти начисто лишенных растительности и вызывающих самые мрачные чувства.
Сувраель настолько отличался от Цимроеля и Алханроеля, что казался
осколком другой планеты. Хотя на нем и проживало несколько миллионов
жителей, сосредоточенных в наиболее пригодных для обитания местах, в
течение нескольких столетий Сувраель поддерживал с остальными двумя
континентами лишь самые незначительные связи. Чиновники центрального
представительства, которых посылали сюда с различными поручениями,
воспринимали поездку как наказание. Немногие из Короналов бывали здесь.
Валентин слышал, что тут был Лорд Тиверас во время одной из великих
процессий, да, кажется. Лорд Кинникен попал однажды сюда таким же образом.
Вдобавок, разумеется, необходимо вспомнить знаменитый подвиг Деккерета,
бродившего по пустыне Украденных Снов в сопровождении основателя династии
Барьязидов, но то случилось задолго до того, как Валентин стал Короналом.
С Сувраеля исходили всего три вещи, которые сколько-нибудь
существенно влияли на жизнь Маджипура. Одной из них был ветер: в любое
время года с Сувраеля дул поток иссушающего воздуха, который обрушивался
на южные побережья Алханроеля и Цимроеля и превращал их в подобия
сувраельских пустынь. Второй являлось мясо: на западной оконечности
пустынного континента благодаря морским туманам почва постоянно была
влажной, что позволяло содержать обширные пастбища, где выращивался скот
для отправки на другие континенты. А третьей статьей сувраельского
экспорта были сны. Уже тысячу лет Барьязиды распространяли свою власть из
обширных владений за Толигаем: с помощью усиливающих мысли приспособлений,
секреты которых ревностно хранили, они наполняли мир своими посланиями,
которые сурово и жестоко проникали в души тех, кто причинял вред кому-либо
из сограждан или всего лишь замышлял это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120