сквозь духоту и дымку нагретого воздуха, когда в спину
дует яростный ветер с Сувраеля, а мощное безостановочное течение с
юго-запада подталкивает корабли к северным землям. Валентин ощутил и
другие течения, водоворотом проходящие по его душе. Слова главного
представителя Хорнкаста на банкете в Лабиринте все еще звучали у него в
мозгу, будто он слышал их только вчера, а не десять тысяч лет тому назад.
Коронал - воплощение Маджипура. Коронал - Маджипур, выраженный в
личности. Он есть мир, а мир есть Коронал.
Да. Да.
И по мере того, как он передвигался по поверхности планеты с Замковой
Горы до Лабиринта, от Лабиринта до Острова, с Острова в Пилиплок, затем в
Пьюрифайн, затем в Беллатюл, с Беллатюла на Сувраель-теперь с Сувраеля
опять на Остров, - душа Валентина все больше открывалась навстречу боли
Маджипура, его разум становился все восприимчивей к муке, замешательству,
безумию, страху, которые теперь разрывали на части мир, бывший когда-то
самым мирным и счастливым из миров. День и ночь на него изливались мучения
двадцати миллиардов душ. И он с радостью принимал их, и стремился
воспринять и постичь все, что исходило от Маджипура, и с готовностью искал
возможности ослабить эту боль. Но напряжение утомляло его. Слишком многое
на него нахлынуло; он не мог все постичь и свести воедино, и часто оно
затопляло и ошеломляло его; но возможности уклониться не было, поскольку
он являлся Владыкой и не мог отказаться от возложенной на него миссии.
Все послеобеденное время он в одиночестве простоял на палубе, глядя
прямо перед собой, и никто, даже Карабелла, не посмел приблизиться к нему,
настолько глухая стена отрешенности окружала его. Когда же она все-таки
подошла к нему, робко и неуверенно, он улыбнулся, обнял ее, но не сказал
ни слова, поскольку находился сейчас в мире, где не было нужды в словах,
где он был спокоен, где изъязвленные участки его души могли исцелиться. Он
знал, что она не станет докучать ему.
После долгого молчания она посмотрела на запад и ахнула от изумления,
но больше ничем не нарушила тишины.
Заговорил он, причем его голос звучал словно издалека:
- Что ты там увидела, любимая?
- Какой-то силуэт. Кажется, дракона.
Он промолчал.
- Неужели это возможно, Валентин? Ведь нам говорили, что в здешних
водах в это время года не должно быть никаких драконов. Но что же тогда я
вижу?
- Ты видишь дракона.
- Но ведь говорили, что их не будет. Однако сомневаться не
приходится. Что-то темное. Что-то огромное. И плывет в одном с нами
направлении. Валентин, откуда здесь драконы?
- Драконы есть везде, Карабелла.
- Может быть, мне чудится? А что если это лишь тень на воде -
какое-нибудь скопление водорослей...
Он покачал головой.
- Ты видишь дракона. Дракона-короля, одного из самых крупных.
- Ты говоришь, даже не посмотрев, Валентин.
- Да. Но дракон там.
- Ты его ощущаешь?
- Да, ощущаю. Присутствие громадного дракона. Силу его мысли. Могучий
разум. Я ощутил его еще до того, как ты подала голос.
- Ты сейчас так много ощущаешь.
- Слишком много.
Он продолжал смотреть на север. Огромная душа дракона лежала тяжким
грузом на его душе. Его чувствительность за эти месяцы постоянного
напряжения значительно возросла; теперь он мог посылать мысленные сигналы
почти без усилия и едва сдерживался, чтоб не делать этого. Во сне или
наяву он странствовал в недрах души мира. Расстояние уже не являлось для
него препятствием. Он ощущал все, даже суровые, горькие мысли оборотней,
даже медленные пульсирующие излучения, исходившие от драконов.
Карабелла спросила:
- Что ему нужно? Он хочет напасть на нас, Валентин?
- Сомневаюсь.
- Но ты не уверен?
- Я ни в чем не уверен, Карабелла.
Он послал мысленный сигнал громадному зверю в море, стремясь
соприкоснуться с его разумом. На мгновение образовалось что-то наподобие
контакта - ощущение открытости, взаимопроникновения. А потом это ощущение
исчезло, будто его смахнули могучей дланью, но не презрительно, не
высокомерно, а так, будто дракон говорил: "Не сейчас, не здесь, еще не
время".
- У тебя такой странный вид, - сказала она. - Так будет дракон
нападать?
- Нет. Нет.
- Ты кажешься испуганным.
- Нет, я не испуган, нет. Я просто стараюсь понять. Но я не чувствую
угрозы. Только настороженность... бдительность... этот могучий разум
наблюдает за нами...
- И, наверное, сообщает о нас метаморфам?
- Возможно.
- Если драконы и метаморфы заключили против нас союз...
- Так считает Делиамбр, основываясь на показаниях какого-то
метаморфа, которого больше уже не допросить. Мне кажется, что все гораздо
сложнее. Думаю, что пройдет еще немало времени, прежде чем мы поймем, что
связывает Изменяющих Форму и драконов. Но повторяю, опасности я не
чувствую.
Она помолчала, глядя на него.
- Ты и вправду можешь читать мысли дракона?
- Нет. Нет. Я чувствую мысли дракона, их присутствие. Прочитать я
ничего не могу. Дракон - загадка для меня, Карабелла. Чем сильнее я
стремлюсь добраться до него, тем легче он отталкивает меня.
- Он поворачивает. Он начинает удаляться.
- Да. Я чувствую, что он закрывает от меня свой разум... удаляет
меня... отстраняется...
- Чего он хотел, Валентин? Что он узнал?
- Хотел бы я знать.
Коронал крепко вцепился в поручень. Он обессилел, его трясло.
Карабелла на мгновение положила ладонь на его руку, сжала ее, убрала
ладонь, и они снова погрузились в молчание.
Он не понимал. Он понимал так мало, но догадывался, как важно понять.
Он был уверен, что именно через него могут быть решены проблемы мира и
восстановлено единство. Он, только он может свести в гармонии
противоборствующие силы. Но как? Как?
Когда много лет назад смерть брата неожиданно сделала его Короналом,
он безропотно взвалил на себя эту ношу, отдавая себя всего делу, хотя
иногда королевские обязанности казались ему колесницей, которая беспощадно
влачит его за собой. Но, по крайней мере, он получил подготовку, которую
должен иметь король. А теперь, как ему начинало казаться, Маджипур требует
от него, чтобы он стал богом, к чему он вовсе не готовился.
Он все еще ощущал присутствие дракона где-то неподалеку, но не мог
установить настоящий контакт и вскоре отказался от всяких попыток. Он
простоял до сумерек, устремив взгляд на север, будто ожидал увидеть Остров
в виде маяка, сияющего в темноте.
Но до Острова оставалось еще несколько дней плавания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
дует яростный ветер с Сувраеля, а мощное безостановочное течение с
юго-запада подталкивает корабли к северным землям. Валентин ощутил и
другие течения, водоворотом проходящие по его душе. Слова главного
представителя Хорнкаста на банкете в Лабиринте все еще звучали у него в
мозгу, будто он слышал их только вчера, а не десять тысяч лет тому назад.
Коронал - воплощение Маджипура. Коронал - Маджипур, выраженный в
личности. Он есть мир, а мир есть Коронал.
Да. Да.
И по мере того, как он передвигался по поверхности планеты с Замковой
Горы до Лабиринта, от Лабиринта до Острова, с Острова в Пилиплок, затем в
Пьюрифайн, затем в Беллатюл, с Беллатюла на Сувраель-теперь с Сувраеля
опять на Остров, - душа Валентина все больше открывалась навстречу боли
Маджипура, его разум становился все восприимчивей к муке, замешательству,
безумию, страху, которые теперь разрывали на части мир, бывший когда-то
самым мирным и счастливым из миров. День и ночь на него изливались мучения
двадцати миллиардов душ. И он с радостью принимал их, и стремился
воспринять и постичь все, что исходило от Маджипура, и с готовностью искал
возможности ослабить эту боль. Но напряжение утомляло его. Слишком многое
на него нахлынуло; он не мог все постичь и свести воедино, и часто оно
затопляло и ошеломляло его; но возможности уклониться не было, поскольку
он являлся Владыкой и не мог отказаться от возложенной на него миссии.
Все послеобеденное время он в одиночестве простоял на палубе, глядя
прямо перед собой, и никто, даже Карабелла, не посмел приблизиться к нему,
настолько глухая стена отрешенности окружала его. Когда же она все-таки
подошла к нему, робко и неуверенно, он улыбнулся, обнял ее, но не сказал
ни слова, поскольку находился сейчас в мире, где не было нужды в словах,
где он был спокоен, где изъязвленные участки его души могли исцелиться. Он
знал, что она не станет докучать ему.
После долгого молчания она посмотрела на запад и ахнула от изумления,
но больше ничем не нарушила тишины.
Заговорил он, причем его голос звучал словно издалека:
- Что ты там увидела, любимая?
- Какой-то силуэт. Кажется, дракона.
Он промолчал.
- Неужели это возможно, Валентин? Ведь нам говорили, что в здешних
водах в это время года не должно быть никаких драконов. Но что же тогда я
вижу?
- Ты видишь дракона.
- Но ведь говорили, что их не будет. Однако сомневаться не
приходится. Что-то темное. Что-то огромное. И плывет в одном с нами
направлении. Валентин, откуда здесь драконы?
- Драконы есть везде, Карабелла.
- Может быть, мне чудится? А что если это лишь тень на воде -
какое-нибудь скопление водорослей...
Он покачал головой.
- Ты видишь дракона. Дракона-короля, одного из самых крупных.
- Ты говоришь, даже не посмотрев, Валентин.
- Да. Но дракон там.
- Ты его ощущаешь?
- Да, ощущаю. Присутствие громадного дракона. Силу его мысли. Могучий
разум. Я ощутил его еще до того, как ты подала голос.
- Ты сейчас так много ощущаешь.
- Слишком много.
Он продолжал смотреть на север. Огромная душа дракона лежала тяжким
грузом на его душе. Его чувствительность за эти месяцы постоянного
напряжения значительно возросла; теперь он мог посылать мысленные сигналы
почти без усилия и едва сдерживался, чтоб не делать этого. Во сне или
наяву он странствовал в недрах души мира. Расстояние уже не являлось для
него препятствием. Он ощущал все, даже суровые, горькие мысли оборотней,
даже медленные пульсирующие излучения, исходившие от драконов.
Карабелла спросила:
- Что ему нужно? Он хочет напасть на нас, Валентин?
- Сомневаюсь.
- Но ты не уверен?
- Я ни в чем не уверен, Карабелла.
Он послал мысленный сигнал громадному зверю в море, стремясь
соприкоснуться с его разумом. На мгновение образовалось что-то наподобие
контакта - ощущение открытости, взаимопроникновения. А потом это ощущение
исчезло, будто его смахнули могучей дланью, но не презрительно, не
высокомерно, а так, будто дракон говорил: "Не сейчас, не здесь, еще не
время".
- У тебя такой странный вид, - сказала она. - Так будет дракон
нападать?
- Нет. Нет.
- Ты кажешься испуганным.
- Нет, я не испуган, нет. Я просто стараюсь понять. Но я не чувствую
угрозы. Только настороженность... бдительность... этот могучий разум
наблюдает за нами...
- И, наверное, сообщает о нас метаморфам?
- Возможно.
- Если драконы и метаморфы заключили против нас союз...
- Так считает Делиамбр, основываясь на показаниях какого-то
метаморфа, которого больше уже не допросить. Мне кажется, что все гораздо
сложнее. Думаю, что пройдет еще немало времени, прежде чем мы поймем, что
связывает Изменяющих Форму и драконов. Но повторяю, опасности я не
чувствую.
Она помолчала, глядя на него.
- Ты и вправду можешь читать мысли дракона?
- Нет. Нет. Я чувствую мысли дракона, их присутствие. Прочитать я
ничего не могу. Дракон - загадка для меня, Карабелла. Чем сильнее я
стремлюсь добраться до него, тем легче он отталкивает меня.
- Он поворачивает. Он начинает удаляться.
- Да. Я чувствую, что он закрывает от меня свой разум... удаляет
меня... отстраняется...
- Чего он хотел, Валентин? Что он узнал?
- Хотел бы я знать.
Коронал крепко вцепился в поручень. Он обессилел, его трясло.
Карабелла на мгновение положила ладонь на его руку, сжала ее, убрала
ладонь, и они снова погрузились в молчание.
Он не понимал. Он понимал так мало, но догадывался, как важно понять.
Он был уверен, что именно через него могут быть решены проблемы мира и
восстановлено единство. Он, только он может свести в гармонии
противоборствующие силы. Но как? Как?
Когда много лет назад смерть брата неожиданно сделала его Короналом,
он безропотно взвалил на себя эту ношу, отдавая себя всего делу, хотя
иногда королевские обязанности казались ему колесницей, которая беспощадно
влачит его за собой. Но, по крайней мере, он получил подготовку, которую
должен иметь король. А теперь, как ему начинало казаться, Маджипур требует
от него, чтобы он стал богом, к чему он вовсе не готовился.
Он все еще ощущал присутствие дракона где-то неподалеку, но не мог
установить настоящий контакт и вскоре отказался от всяких попыток. Он
простоял до сумерек, устремив взгляд на север, будто ожидал увидеть Остров
в виде маяка, сияющего в темноте.
Но до Острова оставалось еще несколько дней плавания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120