Куда они денутся?
- Неужели во вселенной больше нет миров? Они пришли оттуда: пусть
возвращаются.
Она прикоснулась ко лбу кончиками пальцев. Этот жест означал насмешку
и презрение, вызванные его словами. Он сделал над собой усилие, чтобы не
показать своего раздражения.
- Когда они пришли сюда, - сказала Данипьюр, - их было немного.
Теперь же их множество, а сообщение Маджипура с другими мирами сейчас не
слишком оживлено. Вы представляете, сколько времени потребуется, чтобы
переправить с планеты двадцать миллиардов жителей? Если каждый час будет
отправляться по кораблю с десятью тысячами на борту, я думаю, нам все
равно не удастся полностью от них избавиться, поскольку они будут
плодиться быстрее, чем корабли - загружаться.
- Пускай тогда остаются здесь, а мы будем продолжать войну против
них. И они станут убивать друг друга из-за еды, а через некоторое время
пищи не останется, и они будут умирать голодной смертью, а города их
станут мертвыми. И мы навсегда избавимся от них.
Кончики пальцев снова прикоснулись ко лбу.
- Двадцать миллиардов покойников? Ах, Фараатаа, будьте благоразумны!
Вы отдаете себе отчет, что это значит? В одной Ни-мойе людей больше, чем
во всем Пьюрифайне, - а сколько вообще городов на планете, кроме Ни-мойи?
Подумайте, какой смрад будет исходить от этих тел! Подумайте о болезнях,
которые возникнут из-за разложения такого количества трупов!
- Если они вымрут от голода, трупы будут сухими, как опавшие листья.
Разлагаться будет нечему.
- Вы рассуждаете слишком легкомысленно, Фараатаа.
- Неужели? Что ж, пусть легкомысленно. С присущим мне легкомыслием я
разгромил угнетателей, под пятой которых мы корчились четырнадцать
тысячелетий. Так же легкомысленно я вверг их в хаос. Легкомысленно я...
- Фараатаа!
- Я очень многого добился, Данипьюр, за счет своего легкомыслия.
Причем не только безо всякой поддержки с вашей стороны, а, напротив, при
вашем в большинстве случаев прямом противодействии. А теперь...
- Выслушайте меня, фараатаа! Да, вы выпустили на свободу могучие силы
и нанесли неизменным такой удар, который я, признаться, не считала
возможным. Но теперь пришло время остановиться и подумать о дальнейших
последствиях содеянного вами.
- Я подумал, - ответил он. - Мы отвоюем наш мир.
- Возможно. Но какой ценой? Вы наслали болезни на их земли, - а как
вы думаете, так ли уж просто будет остановить эти болезни? Вы расплодили
чудовищных, ужасных животных и выпустили их на волю. Вдобавок, вы хотите,
чтобы мир задохнулся от миллиардов гниющих тел. Так скажите, Фараатаа, вы
спасаете наш мир или уничтожаете его?
- Болезни исчезнут, когда погибнут растения, которые их питают, для
нас большей частью бесполезные. Новых животных немного, а мир большой, и
ученые заверили меня в том, что они неспособны размножаться
самостоятельно; так что мы избавимся от них, когда они сделают свое дело.
А что касается гниющих тел, то по этому поводу я не разделяю ваших
страхов. Стервятники наедятся так, как никогда не ели, из гор оставшихся
костей мы возведем храмы. Победа за нами, Данипьюр. Мир отвоеван.
- Вы слишком самоуверенны. Они еще не начали наносить ответных
ударов, но если они начнут, Фараатаа, что будет, если они начнут? Прошу
вас вспомнить, Фараатаа, что сделал с нами Лорд Стиамот.
- Для завоевания Лорду Стиамоту потребовалось тридцать лет.
- Да, - согласилась Данипьюр, - но его войска были немногочисленны. А
теперь неизменные значительно превосходят нас числом.
- А мы научились насылать на них болезни и чудовищ, чего не умели во
времена Лорда Стиамота. Их многочисленность сыграет с ними злую шутку,
когда у них закончатся запасы пищи. Как они смогут сражаться против нас
хотя бы тридцать дней, не говоря уж о тридцати годах, если голод уже
раздирает на части их цивилизацию?
- Голодные воины могут сражаться гораздо ожесточенней, чем сытые.
Фараатаа расхохотался.
- Воины? Какие воины? Это же нелепость, Данипьюр. Люди изнежены!
- При Лорде Стиамоте...
- Лорд Стиамот жил восемь тысяч лет назад. С тех пор жизнь для них
была чересчур легка, и они стали расой дураков и трусов. А самый большой
дурак среди них - их Лорд Валентин с его святой простотой и благочестивым
отвращением к насилию. Чего их бояться с таким королем, у которого кишка
тонка для убийства?
- Согласна: его нам нечего бояться. Но мы можем его использовать,
Фараатаа. Именно это я и собираюсь сделать.
- Каким образом?
- Как вы знаете, он мечтает договориться с нами.
- Мне известно, - сказал Фараатаа, - что он появлялся в Пьюрифайне с
дурацкой надеждой вступить с вами в переговоры, но вы проявили мудрость и
избежали встречи.
- Да, он пришел добиваться дружбы, а я не стала с ним встречаться.
Верно. Мне было нужно побольше узнать о ваших намерениях, прежде чем
вступать с ним в любые переговоры.
- Теперь мои намерения вам известны.
- Да, известны. И я прошу вас перестать распространять эти болезни и
оказать мне поддержку, когда я встречусь с Короналом. Ваши действия
срывают мои планы.
- Какие именно?
- Лорд Валентин отличается от других Короналов. Как вы говорите, он -
сама святая простота: мягкий человек, у которого не хватает духу на
убийство. Отвращение к войне делает его сговорчивым и податливым. Я
собираюсь добиться от него таких уступок, которых нам не предоставлял ни
один из предшествующих Короналов. Право вновь поселиться на Алханроеле,
получить обратно во владение священный город Велалисер, место в
правительстве - короче говоря, полное политическое равноправие в пределах
Маджипура.
- Проще все уничтожить, а потом выбирать место на свое усмотрение, не
спрашивая ничьего разрешения.
- Но вы же должны понять, что это невозможно, что нельзя ни изгнать,
ни уничтожить двадцать миллиардов живых существ. Единственное, что мы
можем - установить с ними мир. И именно в Валентине заключается наш шанс
на установление мира, Фараатаа.
- Мир! Какое гнусное, лживое слово! Мир! Ну уж нет, Данипьюр, мне не
нужен мир. Меня интересует не мир, а победа. А победа будет за нами.
- Ваша вожделенная победа обречет нас на гибель, - резко ответила
Данипьюр.
- Я так не считаю. И я думаю, что ваши переговоры с Короналом ни к
чему не приведут. Если он дарует нам те уступки, о которых вы собираетесь
просить, собственные принцы и герцоги свергнут его и заменят более
жестоким человеком, и что тогда будет с нами? Нет, Данипьюр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
- Неужели во вселенной больше нет миров? Они пришли оттуда: пусть
возвращаются.
Она прикоснулась ко лбу кончиками пальцев. Этот жест означал насмешку
и презрение, вызванные его словами. Он сделал над собой усилие, чтобы не
показать своего раздражения.
- Когда они пришли сюда, - сказала Данипьюр, - их было немного.
Теперь же их множество, а сообщение Маджипура с другими мирами сейчас не
слишком оживлено. Вы представляете, сколько времени потребуется, чтобы
переправить с планеты двадцать миллиардов жителей? Если каждый час будет
отправляться по кораблю с десятью тысячами на борту, я думаю, нам все
равно не удастся полностью от них избавиться, поскольку они будут
плодиться быстрее, чем корабли - загружаться.
- Пускай тогда остаются здесь, а мы будем продолжать войну против
них. И они станут убивать друг друга из-за еды, а через некоторое время
пищи не останется, и они будут умирать голодной смертью, а города их
станут мертвыми. И мы навсегда избавимся от них.
Кончики пальцев снова прикоснулись ко лбу.
- Двадцать миллиардов покойников? Ах, Фараатаа, будьте благоразумны!
Вы отдаете себе отчет, что это значит? В одной Ни-мойе людей больше, чем
во всем Пьюрифайне, - а сколько вообще городов на планете, кроме Ни-мойи?
Подумайте, какой смрад будет исходить от этих тел! Подумайте о болезнях,
которые возникнут из-за разложения такого количества трупов!
- Если они вымрут от голода, трупы будут сухими, как опавшие листья.
Разлагаться будет нечему.
- Вы рассуждаете слишком легкомысленно, Фараатаа.
- Неужели? Что ж, пусть легкомысленно. С присущим мне легкомыслием я
разгромил угнетателей, под пятой которых мы корчились четырнадцать
тысячелетий. Так же легкомысленно я вверг их в хаос. Легкомысленно я...
- Фараатаа!
- Я очень многого добился, Данипьюр, за счет своего легкомыслия.
Причем не только безо всякой поддержки с вашей стороны, а, напротив, при
вашем в большинстве случаев прямом противодействии. А теперь...
- Выслушайте меня, фараатаа! Да, вы выпустили на свободу могучие силы
и нанесли неизменным такой удар, который я, признаться, не считала
возможным. Но теперь пришло время остановиться и подумать о дальнейших
последствиях содеянного вами.
- Я подумал, - ответил он. - Мы отвоюем наш мир.
- Возможно. Но какой ценой? Вы наслали болезни на их земли, - а как
вы думаете, так ли уж просто будет остановить эти болезни? Вы расплодили
чудовищных, ужасных животных и выпустили их на волю. Вдобавок, вы хотите,
чтобы мир задохнулся от миллиардов гниющих тел. Так скажите, Фараатаа, вы
спасаете наш мир или уничтожаете его?
- Болезни исчезнут, когда погибнут растения, которые их питают, для
нас большей частью бесполезные. Новых животных немного, а мир большой, и
ученые заверили меня в том, что они неспособны размножаться
самостоятельно; так что мы избавимся от них, когда они сделают свое дело.
А что касается гниющих тел, то по этому поводу я не разделяю ваших
страхов. Стервятники наедятся так, как никогда не ели, из гор оставшихся
костей мы возведем храмы. Победа за нами, Данипьюр. Мир отвоеван.
- Вы слишком самоуверенны. Они еще не начали наносить ответных
ударов, но если они начнут, Фараатаа, что будет, если они начнут? Прошу
вас вспомнить, Фараатаа, что сделал с нами Лорд Стиамот.
- Для завоевания Лорду Стиамоту потребовалось тридцать лет.
- Да, - согласилась Данипьюр, - но его войска были немногочисленны. А
теперь неизменные значительно превосходят нас числом.
- А мы научились насылать на них болезни и чудовищ, чего не умели во
времена Лорда Стиамота. Их многочисленность сыграет с ними злую шутку,
когда у них закончатся запасы пищи. Как они смогут сражаться против нас
хотя бы тридцать дней, не говоря уж о тридцати годах, если голод уже
раздирает на части их цивилизацию?
- Голодные воины могут сражаться гораздо ожесточенней, чем сытые.
Фараатаа расхохотался.
- Воины? Какие воины? Это же нелепость, Данипьюр. Люди изнежены!
- При Лорде Стиамоте...
- Лорд Стиамот жил восемь тысяч лет назад. С тех пор жизнь для них
была чересчур легка, и они стали расой дураков и трусов. А самый большой
дурак среди них - их Лорд Валентин с его святой простотой и благочестивым
отвращением к насилию. Чего их бояться с таким королем, у которого кишка
тонка для убийства?
- Согласна: его нам нечего бояться. Но мы можем его использовать,
Фараатаа. Именно это я и собираюсь сделать.
- Каким образом?
- Как вы знаете, он мечтает договориться с нами.
- Мне известно, - сказал Фараатаа, - что он появлялся в Пьюрифайне с
дурацкой надеждой вступить с вами в переговоры, но вы проявили мудрость и
избежали встречи.
- Да, он пришел добиваться дружбы, а я не стала с ним встречаться.
Верно. Мне было нужно побольше узнать о ваших намерениях, прежде чем
вступать с ним в любые переговоры.
- Теперь мои намерения вам известны.
- Да, известны. И я прошу вас перестать распространять эти болезни и
оказать мне поддержку, когда я встречусь с Короналом. Ваши действия
срывают мои планы.
- Какие именно?
- Лорд Валентин отличается от других Короналов. Как вы говорите, он -
сама святая простота: мягкий человек, у которого не хватает духу на
убийство. Отвращение к войне делает его сговорчивым и податливым. Я
собираюсь добиться от него таких уступок, которых нам не предоставлял ни
один из предшествующих Короналов. Право вновь поселиться на Алханроеле,
получить обратно во владение священный город Велалисер, место в
правительстве - короче говоря, полное политическое равноправие в пределах
Маджипура.
- Проще все уничтожить, а потом выбирать место на свое усмотрение, не
спрашивая ничьего разрешения.
- Но вы же должны понять, что это невозможно, что нельзя ни изгнать,
ни уничтожить двадцать миллиардов живых существ. Единственное, что мы
можем - установить с ними мир. И именно в Валентине заключается наш шанс
на установление мира, Фараатаа.
- Мир! Какое гнусное, лживое слово! Мир! Ну уж нет, Данипьюр, мне не
нужен мир. Меня интересует не мир, а победа. А победа будет за нами.
- Ваша вожделенная победа обречет нас на гибель, - резко ответила
Данипьюр.
- Я так не считаю. И я думаю, что ваши переговоры с Короналом ни к
чему не приведут. Если он дарует нам те уступки, о которых вы собираетесь
просить, собственные принцы и герцоги свергнут его и заменят более
жестоким человеком, и что тогда будет с нами? Нет, Данипьюр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120