Ты помог ей убрать картошку в погреб?
– Конечно. Она показала мне, куда высыпать, и я все сделал как было велено. – Ваос умолкает, а потом добавляет: – Но в прошлом году ты не закупал столько провизии.
– Нынешняя зима может оказаться хуже прошлой.
– Думаешь, Белые доберутся и досюда?
– Все может быть... Достань-ка мне средний молот... вон тот.
Звон металла не позволяет продолжить разговор.
CXXIII
– Шевелись, черт побери! – кричит Кадара, когда немолодая женщина с ношей, вдвое превышающей ее собственный вес, останавливается, наткнувшись на двух других, нагруженных точно так же. – Шевелись, если хочешь жить!
По другую сторону ворот страж бьет мечом плашмя затесавшего в толпу вора. Тот, уронив украденную шкатулку, пускается наутек, и его никто не преследует. Люди бредут к северным воротам и дальше по дороге, ведущей на Клет.
Кадара смотрит на толпу у ворот и на вереницу фигур, удаляющихся навстречу облакам, затянувшим речную долину с севера, а потом командует:
– Зеленый отряд! Ко мне!
Сквозь столпотворение к ней направляются шестеро всадников.
– Воин! – громко кричит худенькая и бледная молодая женщина, хватаясь за седло Ворбана. – Не оставляй меня здесь! Возьми с собой! Я на все согласна, только возьми!
Солдат колеблется. Девица бежит за ним, держась за седло.
– Ворбан! – рявкает Кадара. – Или сажай ее на лошадь, или оставь!
Ворбан помогает женщине сесть позади себя.
– Ишь ты, хитрая сучка! Шлюха! – доносится из толпы.
За воротами толпа беженцев уже не столь густа. Многие, чтобы избежать давки, выбираются за обочины и идут по траве. Все тащат на себе прихваченный из дома скарб, однако чем дальше от Элпарты, тем чаще попадаются на дороге брошенные вещи. Что же до счастливчиков, имеющих верховых лошадей или повозки, то их фигуры маячат далеко впереди.
Кадара и ее бойцы плотным клином скачут к первому мосту, находящемуся ниже по течению от города, где им предстоит соединиться с остальными отрядами.
– Ишь как коней гонят! – негодующе кричат люди. – Защитники, чтоб им провалиться! Шкуры свои спасают!
Кадара смотрит на Ворбана и неожиданно в ее руке, словно сам собой, вспыхивает клинок. Удар плашмя по плечу светловолосой женщины заставляет ее выронить нож, который, с заглушенным общей суматохой звоном, падает на мостовую.
Ворбан вскидывает голову.
– Верни кошелек! – грозно говорит Кадара женщине.
– Лучше выброшу, – усмехается та.
– Попробуй – и ты покойница!
Женщина отдает кошелек Ворбану.
– Слезай, – приказывает Кадара. Воровка усмехается снова, но, получив еще один удар плашмя – теперь на ее виске набухает рубец, – выпускает куртку Ворбана.
– Ссади ее.
Солдат сталкивает девицу с коня и прячет кошелек за пазуху. Та плетется к обочине и садится на траву.
Брид во главе двух отрядов ждет у моста.
– Переправляемся! – командует он по приближении Кадары и ее людей. – Скорее!
Трое бойцов сдерживают напор толпы, пока остальные пересекают мост, переброшенный через кипящую реку. Пахнет паром и вареной рыбой. Вынужденные остановиться беженцы поносят солдат последними словами.
Примерно в ста родах за мостом, на холме, откуда видны стены Элпарты, Брид останавливает всадников.
– Зачем нам останавливаться?
– Оглянитесь! – кричит командир. – Взгляните на город!
В тот же миг земля содрогается. Небо прочерчивают огненные стрелы, летящие через стены. Следующий толчок прокатывается по равнине, пугая коней и сбивая с ног самых слабых из беженцев. После третьего толчка стены Элпарты дают трещины и начинают рушиться. Сам город уже охвачен пламенем, над ним начинает сгущаться дымная туча.
Еще несколько содроганий почвы – и стены рассыпаются по камушкам. Поднявшаяся пыль смешивается с дымом и сажей.
– Хоть что-нибудь осталось? – хрипло спрашивает Ворбан.
– Та часть центра города, что подальше от стен и от реки, почти не пострадала, – отвечает Кадара.
– Нужно же им разместиться где-то на зимние квартиры, – сухо роняет Брид, поворачиваясь на север, в сторону Клета. – Поехали.
Всадники движутся на север, оставляя позади мужчин и женщин, плачущих детей, едва ковыляющих стариков, выкликающих проклятия размалеванных шлюх. Они проезжают мимо брошенных вещей, мимо павшего мула, мимо тех, у кого больше нет сил идти дальше. Никто из них не привносит ни слова.
CXXIV
Потерев плечо, Доррин ставит кружку на столик для мытья, в который раз сокрушаясь по поводу нехватки времени. Дождя нет, но небо затягивают тучи.
Приезд Гастина с предписанием Гильдии заняться ковкой ежей хоть и огорчил его, но не стал неожиданностью. А вот за Кадару и Брида юноша тревожится: падение Элпарты повергло весь юг в сумятицу, и достоверных сведений об уцелевших пока нет.
Правда, ему кажется, что смерть Кадары он бы почувствовал... но где же она?
Возвращаясь к мысли о ежах, Доррин качает головой. Единственный выход для него – договориться с Яррлом. Может быть, просто заплатить старому кузнецу? В любом случае сейчас ему нужно или возвращаться в кузницу, или ехать к Яррлу и толковать насчет ежей, но вместо этого он только садится и снова потирает плечо левой рукой.
– Что, свело? – спрашивает Лидрал, поднимая голову от счетных книг, разложенных на другом краю кухонного стола.
Доррин качает головой.
Привстав со стула, женщина, чуть прихрамывая, подходит к нему сзади и начинает пальцами разминать ему плечи.
Доррин стонет.
– Я все время машу молотом, и плечи иногда немеют, – признает он. – Но это ерунда.
– Тебя огорчает предписание Гильдии?
– Да. Ежи – острое оружие. А им нужно шесть десятков штук за две восьмидневки. Придется поговорить с Яррлом... обменяться с ним работой или заплатить ему.
– Можешь заплатить. Деньги есть, – говорит Лидрал.
– Только благодаря тебе, – отзывается Доррин, стараясь расслабиться под ее пальцами и наслаждаясь тишиной, которая закончится с возвращением Мерги и Фризы.
– Может, все-таки благодаря нам обоим?
– Ладно, путь так. Мне просто хотелось бы...
Больше всего ему хотелось бы иметь возможность по-настоящему, не на миг, заключить ее в объятия.
– Мне тоже. Но Рилла меня обнадеживает.
Имя целительницы напоминает Доррину о том, что ему нужно заниматься делами.
– Тебе пора идти?
– Почему ты так решила?
– По лицу видно. Тебе нужно возвращаться к работе. Кроме того, тебя по-прежнему тревожит судьба твоих друзей.
– Да. Но что я могу сделать? Я ведь не солдат! Тьма, мне и со своими-то делами никак не справиться.
– Я ведь договорилась о регулярной продаже бринна в Сутию. Одна партия принесет нам двадцать золотых. Это поможет?
– Конечно. Но его нужно еще вырастить.
– У тебя в погребе запас года на три. Первую партию мы должны доставить через две восьмидневки, – говорит Лидрал, уже снова уткнувшись в книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Конечно. Она показала мне, куда высыпать, и я все сделал как было велено. – Ваос умолкает, а потом добавляет: – Но в прошлом году ты не закупал столько провизии.
– Нынешняя зима может оказаться хуже прошлой.
– Думаешь, Белые доберутся и досюда?
– Все может быть... Достань-ка мне средний молот... вон тот.
Звон металла не позволяет продолжить разговор.
CXXIII
– Шевелись, черт побери! – кричит Кадара, когда немолодая женщина с ношей, вдвое превышающей ее собственный вес, останавливается, наткнувшись на двух других, нагруженных точно так же. – Шевелись, если хочешь жить!
По другую сторону ворот страж бьет мечом плашмя затесавшего в толпу вора. Тот, уронив украденную шкатулку, пускается наутек, и его никто не преследует. Люди бредут к северным воротам и дальше по дороге, ведущей на Клет.
Кадара смотрит на толпу у ворот и на вереницу фигур, удаляющихся навстречу облакам, затянувшим речную долину с севера, а потом командует:
– Зеленый отряд! Ко мне!
Сквозь столпотворение к ней направляются шестеро всадников.
– Воин! – громко кричит худенькая и бледная молодая женщина, хватаясь за седло Ворбана. – Не оставляй меня здесь! Возьми с собой! Я на все согласна, только возьми!
Солдат колеблется. Девица бежит за ним, держась за седло.
– Ворбан! – рявкает Кадара. – Или сажай ее на лошадь, или оставь!
Ворбан помогает женщине сесть позади себя.
– Ишь ты, хитрая сучка! Шлюха! – доносится из толпы.
За воротами толпа беженцев уже не столь густа. Многие, чтобы избежать давки, выбираются за обочины и идут по траве. Все тащат на себе прихваченный из дома скарб, однако чем дальше от Элпарты, тем чаще попадаются на дороге брошенные вещи. Что же до счастливчиков, имеющих верховых лошадей или повозки, то их фигуры маячат далеко впереди.
Кадара и ее бойцы плотным клином скачут к первому мосту, находящемуся ниже по течению от города, где им предстоит соединиться с остальными отрядами.
– Ишь как коней гонят! – негодующе кричат люди. – Защитники, чтоб им провалиться! Шкуры свои спасают!
Кадара смотрит на Ворбана и неожиданно в ее руке, словно сам собой, вспыхивает клинок. Удар плашмя по плечу светловолосой женщины заставляет ее выронить нож, который, с заглушенным общей суматохой звоном, падает на мостовую.
Ворбан вскидывает голову.
– Верни кошелек! – грозно говорит Кадара женщине.
– Лучше выброшу, – усмехается та.
– Попробуй – и ты покойница!
Женщина отдает кошелек Ворбану.
– Слезай, – приказывает Кадара. Воровка усмехается снова, но, получив еще один удар плашмя – теперь на ее виске набухает рубец, – выпускает куртку Ворбана.
– Ссади ее.
Солдат сталкивает девицу с коня и прячет кошелек за пазуху. Та плетется к обочине и садится на траву.
Брид во главе двух отрядов ждет у моста.
– Переправляемся! – командует он по приближении Кадары и ее людей. – Скорее!
Трое бойцов сдерживают напор толпы, пока остальные пересекают мост, переброшенный через кипящую реку. Пахнет паром и вареной рыбой. Вынужденные остановиться беженцы поносят солдат последними словами.
Примерно в ста родах за мостом, на холме, откуда видны стены Элпарты, Брид останавливает всадников.
– Зачем нам останавливаться?
– Оглянитесь! – кричит командир. – Взгляните на город!
В тот же миг земля содрогается. Небо прочерчивают огненные стрелы, летящие через стены. Следующий толчок прокатывается по равнине, пугая коней и сбивая с ног самых слабых из беженцев. После третьего толчка стены Элпарты дают трещины и начинают рушиться. Сам город уже охвачен пламенем, над ним начинает сгущаться дымная туча.
Еще несколько содроганий почвы – и стены рассыпаются по камушкам. Поднявшаяся пыль смешивается с дымом и сажей.
– Хоть что-нибудь осталось? – хрипло спрашивает Ворбан.
– Та часть центра города, что подальше от стен и от реки, почти не пострадала, – отвечает Кадара.
– Нужно же им разместиться где-то на зимние квартиры, – сухо роняет Брид, поворачиваясь на север, в сторону Клета. – Поехали.
Всадники движутся на север, оставляя позади мужчин и женщин, плачущих детей, едва ковыляющих стариков, выкликающих проклятия размалеванных шлюх. Они проезжают мимо брошенных вещей, мимо павшего мула, мимо тех, у кого больше нет сил идти дальше. Никто из них не привносит ни слова.
CXXIV
Потерев плечо, Доррин ставит кружку на столик для мытья, в который раз сокрушаясь по поводу нехватки времени. Дождя нет, но небо затягивают тучи.
Приезд Гастина с предписанием Гильдии заняться ковкой ежей хоть и огорчил его, но не стал неожиданностью. А вот за Кадару и Брида юноша тревожится: падение Элпарты повергло весь юг в сумятицу, и достоверных сведений об уцелевших пока нет.
Правда, ему кажется, что смерть Кадары он бы почувствовал... но где же она?
Возвращаясь к мысли о ежах, Доррин качает головой. Единственный выход для него – договориться с Яррлом. Может быть, просто заплатить старому кузнецу? В любом случае сейчас ему нужно или возвращаться в кузницу, или ехать к Яррлу и толковать насчет ежей, но вместо этого он только садится и снова потирает плечо левой рукой.
– Что, свело? – спрашивает Лидрал, поднимая голову от счетных книг, разложенных на другом краю кухонного стола.
Доррин качает головой.
Привстав со стула, женщина, чуть прихрамывая, подходит к нему сзади и начинает пальцами разминать ему плечи.
Доррин стонет.
– Я все время машу молотом, и плечи иногда немеют, – признает он. – Но это ерунда.
– Тебя огорчает предписание Гильдии?
– Да. Ежи – острое оружие. А им нужно шесть десятков штук за две восьмидневки. Придется поговорить с Яррлом... обменяться с ним работой или заплатить ему.
– Можешь заплатить. Деньги есть, – говорит Лидрал.
– Только благодаря тебе, – отзывается Доррин, стараясь расслабиться под ее пальцами и наслаждаясь тишиной, которая закончится с возвращением Мерги и Фризы.
– Может, все-таки благодаря нам обоим?
– Ладно, путь так. Мне просто хотелось бы...
Больше всего ему хотелось бы иметь возможность по-настоящему, не на миг, заключить ее в объятия.
– Мне тоже. Но Рилла меня обнадеживает.
Имя целительницы напоминает Доррину о том, что ему нужно заниматься делами.
– Тебе пора идти?
– Почему ты так решила?
– По лицу видно. Тебе нужно возвращаться к работе. Кроме того, тебя по-прежнему тревожит судьба твоих друзей.
– Да. Но что я могу сделать? Я ведь не солдат! Тьма, мне и со своими-то делами никак не справиться.
– Я ведь договорилась о регулярной продаже бринна в Сутию. Одна партия принесет нам двадцать золотых. Это поможет?
– Конечно. Но его нужно еще вырастить.
– У тебя в погребе запас года на три. Первую партию мы должны доставить через две восьмидневки, – говорит Лидрал, уже снова уткнувшись в книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155