– Да, бедняга похож на подушечку для булавок, – второй голос холоден.
– Где Доррин?
Узнав голос Лидрал, юноша силится открыть глаза, но, хотя и чувствует на лице солнечное тепло, его по-прежнему окружает непроглядная тьма. Коснувшись пальцами трепещущих век, Доррин убеждается, что они подняты. Просто он ничего не видит.
– Эй, там вроде один жив! Рукой шевельнул.
– Никак это кузнец...
Доррин кашляет, выплевывая желчь и глину, и, с помощью Лидрал, принимает сидячее положение. Голова его то гудит, то наполняется жгучим огнем. Лидрал вливает сидр ему в рот.
– Что... там? После взрыва...
– Ничего, – отвечает Лидрал. – Галлианцы, которые уцелели, унесли ноги в свой лагерь.
– Ага, – добавляет один из сопровождающих женщину бойцов, – только вот уцелеть из двух тысяч удалось разве что паре десятков.
– Две тысячи! – ахает юноша.
– Теперь ты понимаешь, почему военачальник так нуждался в твоей помощи? – звучит из темноты другой голос.
С помощью чувств Доррин пытается получить представление о тех, кто его окружает. В сумраке слепоты он едва различает размытые изображения Лидрал и троих солдат.
– С тобой что-то не так? – обеспокоено спрашивает женщина. – Ты на меня не смотришь!
– Я не вижу. Ни тебя, ни... вообще ничего.
– Дело дрянь! – восклицает один из бойцов.
– Нужно вывести его отсюда, – говорит Лидрал.
– Мы поможем. Хоть на руках вынесем, ведь это он избавил нас от галлосских головорезов.
Опираясь на плечо Лидрал, Доррин ковыляет вдоль развороченного окопа, понятия не имея, в каком направлении движется. Задолго до вершины холма силы покидают юношу. Его начинает бить дрожь, а каждый шаг отдается в голове приливом боли.
Откуда-то издалека слышны крики и конское ржание. Доррин пытается сделать еще шаг, но навалившаяся всей тяжестью тьма опрокидывает его на сырую землю.
CXLVII
– Ну и атака! Две тысячи бойцов канули во Тьму! – рычит от бешенства Джеслек, глядя на развороченный склон противоположного холма, похожий на обгорелое, вспаханное и политое кровью поле.
– Это была твоя идея, – замечает Ания.
– Ну и что? Я тоже могу ошибаться.
– Да ну? Никогда бы не подумала!
– Фидел, – Джеслек оборачивается к бородачу. – Собери новобранцев и брось их в атаку на том же самом месте.
– Что?
– Насчет этих проклятых мин мы достоверно знаем только одно – их не могло остаться там, где они уже взорвались. В любом другом месте могут оказаться другие заряды. А если мы станем мешкать, враги могут заново заложить их и на этом склоне.
Фидел кивает – против такой логики возразить трудно.
– Даже этот, будь он проклят, кузнец не может ничего сделать, не затратив на это времени. Значит, наша задача в том, чтобы этого времени ему не дать. Командуй наступление. Ударь в том же самом месте. Брось все силы на прорыв и ни в коем случае не останавливай атаки.
– Будет исполнено!
– Атакуй безостановочно.
Джеслек снова оборачивается к полю боя. Ания переглядывается с Фиделем, и бородатый маг направляется к штабной палатке.
CXLVIII
Земля под его ногами дрожит, в голове звучат лязг металла, яростные крики, вопли раненых и проклятия, но хуже всего наполняющая сознание острой болью ужасающая белизна.
Он чувствует на губах что-то прохладное.
– Выпей это, Доррин. Пожалуйста...
Повинуясь ласковому голосу, он отпивает несколько глотков и, если только ему не чудится, боль чуточку отступает.
– Доррин!
Юноша узнает голос Брида.
– Он ослеп! – резко произносит Лидрал. – Теперь ты доволен?
– Доволен?
– Ты ведь этого добивался! Всякому понятно, что Черный целитель не может произвести такие разрушения и при этом не пострадать! Даже ваш хваленый Креслин, при всем своем могуществе, оставался незрячим большую часть жизни!
Брид тяжело вздыхает.
– Возвращайтесь на позиции, Белые возобновили натиск, – бросает он солдатам, а когда те уходят, оборачивается к Лидрал и Доррину: – Что еще мне оставалось? Противник и сейчас вдесятеро превосходит нас, так что с поля боя я, скорее всего, не вернусь.
– Прости.
– Да ладно... Все мы делаем не что хочется, а что приходится. Отвези Доррина в Дью, только езжай не через Клет.
– Я могу ехать верхом, – говорит Доррин. – Чувства могут заменить зрение, конечно, не в полной мере, но хоть как-то.
– Нечего тебе трястись в седле, – возражает Лидрал. – Ты нуждаешься в отдыхе, а повозка запросто свезет двоих.
– Позаботься о нем, Лидрал. Мне пора, – Брид снова вздыхает, и Доррин, хоть и незрячий, улавливает что-то вроде печальной улыбки. – Ты сделал больше, чем кто-либо другой, Доррин. Да убережет тебя Тьма!
Доррин пытается сесть, но его голову вновь пронзают белые иглы, и он теряет сознание, а когда приходит в себя, шум битвы слышится ближе.
– Доррин, ты должен встать... Мне тебя не снести.
Медленно, не делая резких движений, он все же садится.
– На, попей воды.
Лидрал подносит к его губам кружку. Вода, пусть и тепловатая, помогает: головная боль становится не такой резкой.
– Попробуй встать! Обопрись на меня и попробуй! – настойчиво повторяет Лидрал.
Кузнец поднимается. Колени дрожат, но ноги его держат.
– Теперь пошли.
Она поддерживает его, и они ковыляют по склону подальше от звуков боя.
– У тебя на плече кровь, – замечает она.
– Щепка попала. Это ерунда.
– Точно?
– Сущая ерунда. Куда больше меня беспокоит зрение. Машина-то так и не отлажена.
– Машина? В такой момент ты можешь думать о машине?
– А о чем мне думать? О том разрушении, которое я учинил?
Уловив чувствами Меривен и свой посох, Доррин, спотыкаясь, бредет по мокрой земле к лошади. Позади стучат копыта. Доррин пытается потянуться чувствами ко всадникам, но белые иглы вновь вонзаются в череп, и ему остается лишь надеяться, что это скачут спидларцы.
– Вон тот кузнец-целитель и торговка, – доносится чей-то голос.
– Тебя Лидрал зовут? – спрашивает кто-то другой.
– Да, – отвечает женщина. – О... тьма! – в ее голосе Доррину слышится испуг.
– Ты возьмешь с собой нашего командира? – спрашивает тот же незнакомец.
– Конечно. Кладите ее в повозку.
– Кадара? – хрипло допытывается Доррин.
– Она ранена. Без сознания, – отзывается Лидрал.
– Нам пора возвращаться, – говорит один из солдат. – Белые наступают, и военачальнику нужен каждый боец.
– Я о ней позабочусь, – заверяет Лидрал.
Протянув руку, Доррин касается лежащей без чувств Кадары. Усилием воли он отгоняет собственную боль и выискивает ее повреждения. У нее сломана ключица, рассечено предплечье, а за ухом глубокая колотая рана.
– Доррин, – тревожится Лидрал, – ты не можешь...
– Многого не могу, но кое на что еще способен, – ворчит он. – Кровотечение уже остановилось. Нужно отсюда выбираться.
Он поворачивается к привязанной кобыле.
– Меривен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155