Правда, это соприкосновение повергает его в дрожь. Отшатнувшись, юноша с трудом переводит дух.
Кадара быстро успевает закрыть разинутый было рот... но не настолько быстро, чтобы он не успел уловить ее неодобрение.
– Тебе не следовало этого делать, – бросает страж. Повисает молчание.
– Видишь ли, малый, – снова заговаривает Дерла, подавая мерина назад, – мне осточертело проливать кровь по всему континенту ради того, чтобы какой-нибудь придурок смог обзавестись ребенком и потешить тем свое дурацкое самолюбие.
– Прости, – говорит Доррин.
– Не извиняйся. Ты мужчина, а с мужчины что взять? Не твоя вина, что вы все малость обижены по части мозгов.
Женщина смеется и поворачивается к своей соратнице.
– Что будем с ними делать?
Темноволосая качает головой:
– Совет не любит островитян, а Джеслек утверждает, будто Отшельничий похищает наши дожди, а стало быть, и урожаи на протяжении столетий.
– А приказы изменились?
Обе усмехаются.
– Молодой человек... Доррин или как там тебя... На твоем месте я убралась бы из Фэрхэвена быстро и без шума. И прихватила с собой приятелей.
Брид с Кадарой переводят взгляды со стражей на Доррина, после чего здоровяк вскакивает в седло. А вот Кадара продолжает меряться взглядами с темноволосой.
– Ты слышала, что я сказала, мастерица клинка? Если хочешь и впредь размахивать своей игрушкой, лучше тебе убраться отсюда, да не мешкая, – говорит блондинка и, обернувшись к темноволосой, добавляет: – Трудно поверить, что они ведут род от Креслина. Больно уж скучные...
Доррин улавливает исходящее от Кадары смешанное чувство недоумения, досады и гнева. Усевшись в седло, он поворачивается к стражам и учтиво им кланяется. Дерла краснеет, хотя выражение ее лица остается холодным, словно у мраморного изваяния.
Трое спутников трогают коней. Едут в молчании, пока площадь не остается позади.
Наконец, Кадара смотрит через плечо, а потом на Доррина:
– То, что они...
– Кадара... – тихо, но твердо обрывает ее Брид.
– Перестань меня кадарить!
Брид переглядывается с Доррином.
– И хватит переглядываться!
Оба молодых человека почти одновременно пожимают плечами.
Дорога ведет их на запад.
XIV
Направляясь по белокаменной дороге в сторону торгового лагеря, Кадара, Брид и Доррин проезжают мимо очередного отряда конных Белых стражей. Доррин нервно треплет холку Меривен, однако стражи, лишь окинув путников взглядом, сворачивают на узкую боковую дорогу.
За невысокими внешними воротами разделительные посадки исчезают, и теперь из-под копыт поднимаются облака тончайшей пыли.
Доррин чихает. Брид перешептывается с Кадарой, и хотя Доррин мог бы легко услышать их разговор, он этого не делает.
– Неужто ты ничего не можешь поделать? – не выдерживает Брид. – Ты же целитель!
– Ничего... ааапчхи! не получится. Эта пыль, она...
Брид переглядывается с Кадарой, а Доррин силится подавить очередной чих. Но тщетно. Бедняга продолжает чихать на протяжении нескольких кай, и к тому времени, когда они добираются до каменного столба-указателя, уже едва держится в седле. К счастью, от указателя они сворачивают на глинобитную дорогу. Ее покрывает бурая пыль. Она плотнее и липнет к конским ногам. На протяжении примерно кай дорога идет на подъем, а начиная от гребня холма выравнивается.
Примерно в полукай от гребня видна небольшая будка, а рядом площадка – высохшая глина, клочки жесткой травы, редкие корявые кусты да полдюжины палаток.
– Я бы не назвал это лагерем богатых купцов.
– Это уж точно.
– Повозки нет? – спрашивает сонный караульный, не удосужившись даже встать с табурета, приставленного к стене облупившейся белой будки.
– Мы не торговцы.
– Тогда езжайте мимо рогатки.
Страж закрывает глаза прежде, чем Брид успевает направить своего мерина в проем между кольями.
– Забора – и то нет.
– Колья вбиты в двух локтях один от другого. Между ними ни одна повозка не проедет, так что торговцы все равно вынуждены платить малому у рогатки.
Кольями огорожена торговая площадка, на которой располагалось лишь несколько неказистых палаток.
– Прекрасная была мысль податься в такое чудное местечко, – ворчит Кадара, косясь на Доррина. – Да здесь никто и одного-то охранника себе позволить не сможет, куда уж там двух, да еще целителя.
– Поехали в Джеллико!
Ноги Доррина затекли, но больше вроде бы не болят, во всяком случае – не так сильно.
– И приедем туда без гроша?
– А куда нам деваться? – говорит Брид. – В Фэрхэвене нас никто не наймет, а задерживаться – значит, платить за ночлег. К тому же стражи ясно дали понять, что нам лучше уносить ноги. Черных целителей здесь не любят.
– Прости.
– Не за что. Без тебя мы ни за что не обзавелись бы лошадьми, к тому же ты предупредил нас о разбойниках. Ну а здесь ты пришелся не ко двору... – Брид косится на Кадару.
– Прости, Доррин, – произносит девушка. – Просто... тащились мы сюда, тащились...
– Но я же этого не знал. Просто подумал... может, хотя бы здесь...
– Ну что ж, раз уж мы сюда попали, так стоит хотя бы попытаться, – говорит Брид, направляя мерина к побуревшей палатке, рядом с которой стоят повозка и две лошади.
Два человека наблюдают за подъезжающими. В руках одного из них заряженный арбалет.
– Кого ищете?
Брид останавливается.
– Мы слышали, что здесь есть торговцы, которым нужны помощники, – учтиво произносит он.
– Это не мы, парень! – малый с арбалетом ухмыляется, обнажая почерневшие зубы. – На кой нам молодые, голодные головорезы? Обратитесь к Дарниту – в той латаной палатке. А отсюда валите, – и чернозубый поднимает арбалет.
– Не думаю, что это разумно, – веско произносит Брид.
– Может быть, парень, и неразумно. Да только ни ты, ни твои приятели мне не нужны. Так что езжайте к кому другому.
Удостоверившись, что задира опустил арбалет, спутники направляют коней к палатке, состоящей чуть ли не из одних выцветших заплат. Перед ней, возле маленького костра, поворачивая что-то на вертеле, сидит человек в когда-то добротном, а ныне обтрепанном платье. Рядом привязана тощая кляча.
– Ты Дарнит?
– Может, и Дарнит. А тебе-то что за дело?
– Мы слышали, будто тебе требуются помощники для следующей поездки.
– Ха! Это уж как пить дать, только у меня с прошлой и медяка не осталось. Последний ушел на эту, – он указывает на вертел, – костлявую птицу. Говорят, будто сутианцы готовы взять торговца в посредники на Норландском переезде. Попробую попытать счастья. С чародеями мне не тягаться и за их лицензию платить нечем.
– А не знаешь, кто тут мог бы нанять помощников? – тихонько спрашивает Доррин.
– Попробуйте поговорить с Лидрал. Вон та палатка с голубым флажком, – бородатый малый указывает пальцем в сторону маленькой палатки на склоне холма и сплевывает в грязь рядом с костром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Кадара быстро успевает закрыть разинутый было рот... но не настолько быстро, чтобы он не успел уловить ее неодобрение.
– Тебе не следовало этого делать, – бросает страж. Повисает молчание.
– Видишь ли, малый, – снова заговаривает Дерла, подавая мерина назад, – мне осточертело проливать кровь по всему континенту ради того, чтобы какой-нибудь придурок смог обзавестись ребенком и потешить тем свое дурацкое самолюбие.
– Прости, – говорит Доррин.
– Не извиняйся. Ты мужчина, а с мужчины что взять? Не твоя вина, что вы все малость обижены по части мозгов.
Женщина смеется и поворачивается к своей соратнице.
– Что будем с ними делать?
Темноволосая качает головой:
– Совет не любит островитян, а Джеслек утверждает, будто Отшельничий похищает наши дожди, а стало быть, и урожаи на протяжении столетий.
– А приказы изменились?
Обе усмехаются.
– Молодой человек... Доррин или как там тебя... На твоем месте я убралась бы из Фэрхэвена быстро и без шума. И прихватила с собой приятелей.
Брид с Кадарой переводят взгляды со стражей на Доррина, после чего здоровяк вскакивает в седло. А вот Кадара продолжает меряться взглядами с темноволосой.
– Ты слышала, что я сказала, мастерица клинка? Если хочешь и впредь размахивать своей игрушкой, лучше тебе убраться отсюда, да не мешкая, – говорит блондинка и, обернувшись к темноволосой, добавляет: – Трудно поверить, что они ведут род от Креслина. Больно уж скучные...
Доррин улавливает исходящее от Кадары смешанное чувство недоумения, досады и гнева. Усевшись в седло, он поворачивается к стражам и учтиво им кланяется. Дерла краснеет, хотя выражение ее лица остается холодным, словно у мраморного изваяния.
Трое спутников трогают коней. Едут в молчании, пока площадь не остается позади.
Наконец, Кадара смотрит через плечо, а потом на Доррина:
– То, что они...
– Кадара... – тихо, но твердо обрывает ее Брид.
– Перестань меня кадарить!
Брид переглядывается с Доррином.
– И хватит переглядываться!
Оба молодых человека почти одновременно пожимают плечами.
Дорога ведет их на запад.
XIV
Направляясь по белокаменной дороге в сторону торгового лагеря, Кадара, Брид и Доррин проезжают мимо очередного отряда конных Белых стражей. Доррин нервно треплет холку Меривен, однако стражи, лишь окинув путников взглядом, сворачивают на узкую боковую дорогу.
За невысокими внешними воротами разделительные посадки исчезают, и теперь из-под копыт поднимаются облака тончайшей пыли.
Доррин чихает. Брид перешептывается с Кадарой, и хотя Доррин мог бы легко услышать их разговор, он этого не делает.
– Неужто ты ничего не можешь поделать? – не выдерживает Брид. – Ты же целитель!
– Ничего... ааапчхи! не получится. Эта пыль, она...
Брид переглядывается с Кадарой, а Доррин силится подавить очередной чих. Но тщетно. Бедняга продолжает чихать на протяжении нескольких кай, и к тому времени, когда они добираются до каменного столба-указателя, уже едва держится в седле. К счастью, от указателя они сворачивают на глинобитную дорогу. Ее покрывает бурая пыль. Она плотнее и липнет к конским ногам. На протяжении примерно кай дорога идет на подъем, а начиная от гребня холма выравнивается.
Примерно в полукай от гребня видна небольшая будка, а рядом площадка – высохшая глина, клочки жесткой травы, редкие корявые кусты да полдюжины палаток.
– Я бы не назвал это лагерем богатых купцов.
– Это уж точно.
– Повозки нет? – спрашивает сонный караульный, не удосужившись даже встать с табурета, приставленного к стене облупившейся белой будки.
– Мы не торговцы.
– Тогда езжайте мимо рогатки.
Страж закрывает глаза прежде, чем Брид успевает направить своего мерина в проем между кольями.
– Забора – и то нет.
– Колья вбиты в двух локтях один от другого. Между ними ни одна повозка не проедет, так что торговцы все равно вынуждены платить малому у рогатки.
Кольями огорожена торговая площадка, на которой располагалось лишь несколько неказистых палаток.
– Прекрасная была мысль податься в такое чудное местечко, – ворчит Кадара, косясь на Доррина. – Да здесь никто и одного-то охранника себе позволить не сможет, куда уж там двух, да еще целителя.
– Поехали в Джеллико!
Ноги Доррина затекли, но больше вроде бы не болят, во всяком случае – не так сильно.
– И приедем туда без гроша?
– А куда нам деваться? – говорит Брид. – В Фэрхэвене нас никто не наймет, а задерживаться – значит, платить за ночлег. К тому же стражи ясно дали понять, что нам лучше уносить ноги. Черных целителей здесь не любят.
– Прости.
– Не за что. Без тебя мы ни за что не обзавелись бы лошадьми, к тому же ты предупредил нас о разбойниках. Ну а здесь ты пришелся не ко двору... – Брид косится на Кадару.
– Прости, Доррин, – произносит девушка. – Просто... тащились мы сюда, тащились...
– Но я же этого не знал. Просто подумал... может, хотя бы здесь...
– Ну что ж, раз уж мы сюда попали, так стоит хотя бы попытаться, – говорит Брид, направляя мерина к побуревшей палатке, рядом с которой стоят повозка и две лошади.
Два человека наблюдают за подъезжающими. В руках одного из них заряженный арбалет.
– Кого ищете?
Брид останавливается.
– Мы слышали, что здесь есть торговцы, которым нужны помощники, – учтиво произносит он.
– Это не мы, парень! – малый с арбалетом ухмыляется, обнажая почерневшие зубы. – На кой нам молодые, голодные головорезы? Обратитесь к Дарниту – в той латаной палатке. А отсюда валите, – и чернозубый поднимает арбалет.
– Не думаю, что это разумно, – веско произносит Брид.
– Может быть, парень, и неразумно. Да только ни ты, ни твои приятели мне не нужны. Так что езжайте к кому другому.
Удостоверившись, что задира опустил арбалет, спутники направляют коней к палатке, состоящей чуть ли не из одних выцветших заплат. Перед ней, возле маленького костра, поворачивая что-то на вертеле, сидит человек в когда-то добротном, а ныне обтрепанном платье. Рядом привязана тощая кляча.
– Ты Дарнит?
– Может, и Дарнит. А тебе-то что за дело?
– Мы слышали, будто тебе требуются помощники для следующей поездки.
– Ха! Это уж как пить дать, только у меня с прошлой и медяка не осталось. Последний ушел на эту, – он указывает на вертел, – костлявую птицу. Говорят, будто сутианцы готовы взять торговца в посредники на Норландском переезде. Попробую попытать счастья. С чародеями мне не тягаться и за их лицензию платить нечем.
– А не знаешь, кто тут мог бы нанять помощников? – тихонько спрашивает Доррин.
– Попробуйте поговорить с Лидрал. Вон та палатка с голубым флажком, – бородатый малый указывает пальцем в сторону маленькой палатки на склоне холма и сплевывает в грязь рядом с костром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155