Трое его людей держат наготове кормовой линь, чтобы привязать его к другой швартовой тумбе.
Как только корабль встает бортом к пристани, Доррин, не дожидаясь сходней, взбирается на палубу, спускается в машинное отделение и, открыв люк, заглядывает под кожух вала. Потом он зажигает лампу и проходит вдоль вала, осматривая места возможных протечек. Таковых не обнаруживается, однако случись что – в трюме имеется паровая помпа.
Подняв лампу, юноша присматривается к стыкам и швам корпуса. По словам Тирела, полностью исключить возможность протечек практически невозможно, однако сейчас Доррин покидает трюм, так ни одной и не найдя.
– Ну, что там? – кричит с палубы Тирел.
– Вроде ничего не погнулось и протечек не видно.
– Я порадуюсь, если они не появятся завтра. Отсутствие протечек в момент спуска на воду еще ни о чем не говорит.
С этим не поспоришь, однако Доррин выбирается на палубу довольный и тем, что имеет. Наверху его ждут Лидрал, Рейса и Яррл.
– Прямо в дрожь бросает, – признается старый кузнец.
– Это от чего, уж не от дождика ли? – усмехается Рейса.
– Сама знаешь отчего, – бурчит Яррл.
Доррину это тоже известно. При всей своей упорядоченности и гармоничности «Молот», подобно отточенному мечу, воплощает в себе смертельную угрозу.
Лидрал поглаживает плавные линии поручней носовой надстройки. Потом, повернувшись, она протягивает Доррину руку. Он поднимается к ней, и они вместе смотрят на запад, туда, где за створом гавани темнеют воды залива, а на горизонте сгущаются тучи.
– Надвигается шторм, – говорит Доррин.
– Вряд ли он сможет сравниться по силе с бурей, таящейся в твоем творении.
– Думаешь, мне следовало назвать его «Черным Штормом»?
– Нет. «Черный Молот» – верное имя. Ты ведь кузнец. Наверное, величайший из кузнецов.
– Ну ты скажешь... – смеется Доррин. – И Хегл, и Яррл смыслят в кузнечном деле куда больше.
– Я говорю о другом, и ты это прекрасно понимаешь. Яррл сам признавал, что он просто не понимает того, что ты делаешь. Не понимает до тех пор, пока не увидит готовое изделие. Да, видимо ты не просто кузнец, а инженер. Величайший из инженеров, а вдобавок еще и маг.
– Так кто же я? Инженер магии?
Вместо ответа Лидрал сжимает кончики его пальцев, и они, не обращая внимания на дождь, молча смотрят, как сгущаются тучи.
Волнение в Кандарском Заливе усиливается, появляются белые буруны.
Тиреловы работники затаскивают на палубу последние обшивочные пластины из черного железа.
CLXXV
– Монет у меня хватает, – произносит Лидрал, открывая стоящую на столе шкатулку.
– Пожалуй, – соглашается Доррин, глядя на груду серебреников и золотых. – Так в чем тогда затруднение?
Он крепко сжимает ее плечи.
– В том, что наши товары они берут охотно, но продавать свои не торопятся. Мне не удалось ни раздобыть заказанных Тирелом снастей, ни договориться насчет поставки меди. А между тем прежде норландцы продавали медь всем и без всяких ограничений.
Лидрал закрывает шкатулку.
– Я скучал по тебе.
Доррин обнимает Лидрал за талию и припадает щекой к ее щеке.
– Я тоже скучала, – повернувшись к нему, Лидрал касается губами его губ. Несколько мгновений они не разжимают объятий.
– Обед готов! Мастер Доррин, Лидрал! Обед готов! – слышится из-за закрытой двери звонкий голосок Фризы.
Лидрал отстраняется.
– Я знаю, – шепчет она, – ты устал ждать... но пожалуйста, верь мне по-прежнему...
Его губы скользят по ее губам.
– Я верю... жду и верю...
Лидрал смахивает слезу с его щеки.
Все, кроме Мерги и Фризы, уже сидят за длинным столом. Фриза расставляет корзины со свежеиспеченным хлебом.
– Хорошо пахнет, – одобрительно басит Яррл. Доррин усаживается во главе стола.
– Рейса, завтра мы будем поднимать твои стропила, – говорит Пергун.
– Да уж пора, – отзывается Рейса, – иначе вы не закончите крышу до середины зимы.
– Это не от одних нас зависит. Хватило бы черепицы, а уж мы не подведем.
Мерга ставит на стол большую кастрюлю.
– Что это?
– Рыбная похлебка.
– Рыба... вечно одна рыба... – ворчит Ваос.
– Рыба очень полезна для здоровья, – строго заявляет Рилла. – И вообще, лучше есть рыбу здесь, чем голодать в Спидларе.
– У меня есть сок зеленики, соседние фермеры прислали, – говорит Мерга. – Кому налить?
– Мне, – просит Доррин. Зеленый напиток горчит, но Доррин все равно предпочитает его воде или слабому пиву. Рыбная похлебка в исполнении Мерги – это сдобренное пряностями густое варево, где, кроме рыбы, плавают водоросли и мелко порезанные корешки куиллы. А хлеб, который печет Мерга, всегда выше всяких похвал.
– Чей дом будет следующим после Яррлова? – интересуется Рик.
– Кадары, – отвечает Пергун. – Рилла, как я понимаю, поселится вместе с ней.
– Кому-то ведь нужно будет приглядывать за ребенком, которого она носит, – оправдывается Рилла.
– Можно подумать, будто у тебя должен родиться внук! – смеется Кадара.
– Да, мне очень хочется успеть понянчить хотя бы одного малыша, – сознается целительница.
– Но ты ведь не такая уж старая, – качает головой Ваос.
– Я-то, может, и не старая, – бурчит Рилла. – Но как-то не заметно, чтобы кто-то из живущих здесь собрался порадовать меня младенцем.
Мерга краснеет и опускает глаза. Петра выразительно косится в сторону Доррина и Лидрал.
Доррин отмалчивается.
– Может, я в чем и неправа, – продолжает старая целительница, отламывая и макая в похлебку кусочек хлеба, – но в любом случае этому малышу, мать которого боец, а вся родня живет на другом конце острова, лишняя бабушка не помешает.
– Мастер Доррин, когда твой новый корабль выйдет в море? – любопытствует Фриза. – Можно мне будет покататься?
– Боюсь, моя красавица, что на сей раз нет, – отвечает Доррин. – В море выйдем примерно через восьмидневку, если, конечно, течь не обнаружится, или шестерни не заклинит, или подшипник не полетит... – Доррин уже забыл, что разговаривает с ребенком, и отвечает, скорее, на собственные мысли.
Он мечтает о том, что в следующий раз построит большущее торговое судно. В Кандаре он был зажиточным человеком и склонен считать, что богатство основательно облегчает жизнь. Во всяком случае оно позволяет есть то, что тебе по вкусу.
CLXXVI
Возле крепкого каменного причала пришвартованы маленькая шхуна со свернутыми парусами и торчащей над палубой черной трубой, двухмачтовое рыбацкое суденышко и невиданный корабль: вовсе без мачт, с угольно-черным обтекаемым корпусом и скошенной назад рубкой, позади которой находится металлический цилиндр с отверстием наверху. Работники крепят к задней стене рубки черные металлические пластины.
Трое Белых магов рассматривают изображение в зеркале.
– Что это вообще такое? – восклицает Фидел.
– Стоит ли выяснять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Как только корабль встает бортом к пристани, Доррин, не дожидаясь сходней, взбирается на палубу, спускается в машинное отделение и, открыв люк, заглядывает под кожух вала. Потом он зажигает лампу и проходит вдоль вала, осматривая места возможных протечек. Таковых не обнаруживается, однако случись что – в трюме имеется паровая помпа.
Подняв лампу, юноша присматривается к стыкам и швам корпуса. По словам Тирела, полностью исключить возможность протечек практически невозможно, однако сейчас Доррин покидает трюм, так ни одной и не найдя.
– Ну, что там? – кричит с палубы Тирел.
– Вроде ничего не погнулось и протечек не видно.
– Я порадуюсь, если они не появятся завтра. Отсутствие протечек в момент спуска на воду еще ни о чем не говорит.
С этим не поспоришь, однако Доррин выбирается на палубу довольный и тем, что имеет. Наверху его ждут Лидрал, Рейса и Яррл.
– Прямо в дрожь бросает, – признается старый кузнец.
– Это от чего, уж не от дождика ли? – усмехается Рейса.
– Сама знаешь отчего, – бурчит Яррл.
Доррину это тоже известно. При всей своей упорядоченности и гармоничности «Молот», подобно отточенному мечу, воплощает в себе смертельную угрозу.
Лидрал поглаживает плавные линии поручней носовой надстройки. Потом, повернувшись, она протягивает Доррину руку. Он поднимается к ней, и они вместе смотрят на запад, туда, где за створом гавани темнеют воды залива, а на горизонте сгущаются тучи.
– Надвигается шторм, – говорит Доррин.
– Вряд ли он сможет сравниться по силе с бурей, таящейся в твоем творении.
– Думаешь, мне следовало назвать его «Черным Штормом»?
– Нет. «Черный Молот» – верное имя. Ты ведь кузнец. Наверное, величайший из кузнецов.
– Ну ты скажешь... – смеется Доррин. – И Хегл, и Яррл смыслят в кузнечном деле куда больше.
– Я говорю о другом, и ты это прекрасно понимаешь. Яррл сам признавал, что он просто не понимает того, что ты делаешь. Не понимает до тех пор, пока не увидит готовое изделие. Да, видимо ты не просто кузнец, а инженер. Величайший из инженеров, а вдобавок еще и маг.
– Так кто же я? Инженер магии?
Вместо ответа Лидрал сжимает кончики его пальцев, и они, не обращая внимания на дождь, молча смотрят, как сгущаются тучи.
Волнение в Кандарском Заливе усиливается, появляются белые буруны.
Тиреловы работники затаскивают на палубу последние обшивочные пластины из черного железа.
CLXXV
– Монет у меня хватает, – произносит Лидрал, открывая стоящую на столе шкатулку.
– Пожалуй, – соглашается Доррин, глядя на груду серебреников и золотых. – Так в чем тогда затруднение?
Он крепко сжимает ее плечи.
– В том, что наши товары они берут охотно, но продавать свои не торопятся. Мне не удалось ни раздобыть заказанных Тирелом снастей, ни договориться насчет поставки меди. А между тем прежде норландцы продавали медь всем и без всяких ограничений.
Лидрал закрывает шкатулку.
– Я скучал по тебе.
Доррин обнимает Лидрал за талию и припадает щекой к ее щеке.
– Я тоже скучала, – повернувшись к нему, Лидрал касается губами его губ. Несколько мгновений они не разжимают объятий.
– Обед готов! Мастер Доррин, Лидрал! Обед готов! – слышится из-за закрытой двери звонкий голосок Фризы.
Лидрал отстраняется.
– Я знаю, – шепчет она, – ты устал ждать... но пожалуйста, верь мне по-прежнему...
Его губы скользят по ее губам.
– Я верю... жду и верю...
Лидрал смахивает слезу с его щеки.
Все, кроме Мерги и Фризы, уже сидят за длинным столом. Фриза расставляет корзины со свежеиспеченным хлебом.
– Хорошо пахнет, – одобрительно басит Яррл. Доррин усаживается во главе стола.
– Рейса, завтра мы будем поднимать твои стропила, – говорит Пергун.
– Да уж пора, – отзывается Рейса, – иначе вы не закончите крышу до середины зимы.
– Это не от одних нас зависит. Хватило бы черепицы, а уж мы не подведем.
Мерга ставит на стол большую кастрюлю.
– Что это?
– Рыбная похлебка.
– Рыба... вечно одна рыба... – ворчит Ваос.
– Рыба очень полезна для здоровья, – строго заявляет Рилла. – И вообще, лучше есть рыбу здесь, чем голодать в Спидларе.
– У меня есть сок зеленики, соседние фермеры прислали, – говорит Мерга. – Кому налить?
– Мне, – просит Доррин. Зеленый напиток горчит, но Доррин все равно предпочитает его воде или слабому пиву. Рыбная похлебка в исполнении Мерги – это сдобренное пряностями густое варево, где, кроме рыбы, плавают водоросли и мелко порезанные корешки куиллы. А хлеб, который печет Мерга, всегда выше всяких похвал.
– Чей дом будет следующим после Яррлова? – интересуется Рик.
– Кадары, – отвечает Пергун. – Рилла, как я понимаю, поселится вместе с ней.
– Кому-то ведь нужно будет приглядывать за ребенком, которого она носит, – оправдывается Рилла.
– Можно подумать, будто у тебя должен родиться внук! – смеется Кадара.
– Да, мне очень хочется успеть понянчить хотя бы одного малыша, – сознается целительница.
– Но ты ведь не такая уж старая, – качает головой Ваос.
– Я-то, может, и не старая, – бурчит Рилла. – Но как-то не заметно, чтобы кто-то из живущих здесь собрался порадовать меня младенцем.
Мерга краснеет и опускает глаза. Петра выразительно косится в сторону Доррина и Лидрал.
Доррин отмалчивается.
– Может, я в чем и неправа, – продолжает старая целительница, отламывая и макая в похлебку кусочек хлеба, – но в любом случае этому малышу, мать которого боец, а вся родня живет на другом конце острова, лишняя бабушка не помешает.
– Мастер Доррин, когда твой новый корабль выйдет в море? – любопытствует Фриза. – Можно мне будет покататься?
– Боюсь, моя красавица, что на сей раз нет, – отвечает Доррин. – В море выйдем примерно через восьмидневку, если, конечно, течь не обнаружится, или шестерни не заклинит, или подшипник не полетит... – Доррин уже забыл, что разговаривает с ребенком, и отвечает, скорее, на собственные мысли.
Он мечтает о том, что в следующий раз построит большущее торговое судно. В Кандаре он был зажиточным человеком и склонен считать, что богатство основательно облегчает жизнь. Во всяком случае оно позволяет есть то, что тебе по вкусу.
CLXXVI
Возле крепкого каменного причала пришвартованы маленькая шхуна со свернутыми парусами и торчащей над палубой черной трубой, двухмачтовое рыбацкое суденышко и невиданный корабль: вовсе без мачт, с угольно-черным обтекаемым корпусом и скошенной назад рубкой, позади которой находится металлический цилиндр с отверстием наверху. Работники крепят к задней стене рубки черные металлические пластины.
Трое Белых магов рассматривают изображение в зеркале.
– Что это вообще такое? – восклицает Фидел.
– Стоит ли выяснять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155