..
– Лидрал, – мягким и глубоким голосом произносит Брид, – что ты посоветуешь нам?
– Никто из здешних вас не наймет, это точно. Вот западнее, в Дью или других городах Спидлара надежда есть. А то в южном Кифриене или Южном Оплоте – там не так чувствуется влияние чародеев.
– Далековато он, этот Южный Оплот, – с досадой произносит Кадара.
– А ты, значит, не можешь позволить себе помощников? – говорит Брид.
– То есть пару охранников и целителя? Короче говоря, не могу ли я нанять всех троих? Ну, это вряд ли.
– Но ты ведь не против нашей компании, – встревает Доррин. – За самое пустяшное жалование... хотя бы.
Брид и Кадара смотрят на него.
– Я имел в виду, – поясняет юноша, – что коли искать оплачиваемую работу надобно в Спидларе, до которого еще требуется добраться, то почему бы нам не проделать этот путь с наименьшими затратами?
– Ну, серебреник-другой вдобавок к кормежке я, пожалуй, могу себе позволить, – говорит Лидрал.
– Так ты доверяешь нам? – задумчиво спрашивает Брид.
– Я доверяю целителю.
Кадара вновь переглядывается с Бридом. Лидрал с ухмылкой смотрит на Доррина, а тот – на огонь костра.
XXV
– В Фэрхэвене видели странную компанию – два бойца и юный целитель, – решается заговорить ученица.
– Это похоже на Сарроннин, – отмахивается маг с глазами, словно два маленьких солнца.
– Но по мнению Зерлат, целитель вдобавок способен чувствовать ветра.
– Вот как? И где же эта троица?
Ученица пожимает плечами:
– Согласно действующим приказам....
– К черту действующие приказы! Кто-нибудь знает, куда они направляются?
Ученица осторожно переводит дух, видя, как глаза Джеслека приобретают отсутствующее выражение, означающее, что его чувства находятся сейчас в каком-то другом месте.
– Они направились к Рассветным Отрогам.
– Как они выглядели?
Молодая женщина, не обращая внимания на выражение лица своего наставника, поджимает губы.
– Целитель – худощавый юноша с рыжими курчавыми волосами. С ним девушка, вооруженная двумя мечами и молодой, но рослый и крепкий мужчина.
– И никто не счел странным, что двое бойцов охраняют какого-то мальчишку-целителя? – глаза Джеслека снова вернулись к жизни. – Кто знает, что представляет собой этот целитель? И он появляется как раз в тот момент, когда мы начинаем затягивать петлю вокруг Отшельничьего! Здесь вообще кто-нибудь о чем-нибудь думает?
Он выходит из комнаты, и его шаги эхом отдаются на ступенях башни.
– Ты еще не Высший Маг, – сердито бормочет себе под нос ученица, а потом, вздохнув, продолжает протирать лежащее на столе зеркало.
XXVI
Доррин взмахивает поводьями, побуждая Меривен не отставать от повозки.
– А почему все Черные так настроены против Фэрхэвена? – спрашивает Лидрал.
– А как может быть иначе после всех доставленных Белыми неприятностей? – отвечает вопросом на вопрос Доррин. – И кроме того, для человека, связанного с гармонией, иметь дело с хаосом... мучительно.
– Сдается мне, Отшельничий весьма произвольно определяет хаос, – замечает Лидрал.
Доррин издает хриплый смешок:
– Похоже на то. Они там все так озабочены поддержанием гармонии в понимании Черных, что склонны любое изменение считать хаосом, – он отгоняет москита. – Даже гармонии свойственны перемены, но они этого не замечают.
– А как вообще определяется, что есть Черное, а что Белое?
– Ну это вдалбливается с первых же уроков, в самом начале обучения.
– А кто дает эти уроки?
– Один из Черных магов.
– А они все учат одинаково? Что будет, если один из этих магов, скажем, помрет?
– Его ученики да и другие маги знают то же самое, что и он.
– Люди запоминают то, что хотят запомнить, – хмуро кивает Лидрал. – Занявшись торговлей, я это живо усвоила. Но ты ведь умеешь читать, писать, а?
– Конечно, – вздыхает Доррин. – Я прочел чуть ли не всю отцовскую библиотеку. На Отшельничьем много книг. Во всяком случае, у моего отца.
– Выходит, вся магия, и Черная и Белая, записана?
– Белая – нет. Да и из Черной... Вообще-то из книг нельзя понять, ПОЧЕМУ то-то происходит так-то или КАК совершить то-то и то-то. Там описываются основные принципы и условия... – Доррин качает головой. – Но почему это тебя интересует?
– Интересует – и все, целитель. Я занимаюсь торговлей. Чем больше узнаю, тем дольше проживу.
Доррин бросает взгляд на гладкий лоб под широкополой шляпой, потом смотрит на едущих впереди Кадару и Брида.
– Почему ты скрываешь...
– Потому что. Я предпочла бы оставить все как есть. Твои друзья знают?
– Не думаю. Хотя с уверенностью сказать не могу – вряд ли они тут же начали бы болтать.
– Давай, я останусь для всех вас просто торговкой. Годится?
– Как тебе угодно, – отвечает Доррин, размышляя о том, каково быть женщиной в Кандаре. Ограничивает ли принадлежность к женскому полу права и возможности? Конечно, магистра Лортрен рассказывала о том, как Белые низвергли Западный Оплот как раз из-за господства в нем женщин, но зачем вообще одному полу господствовать над другим? Совершенно очевидно, что люди сражались из-за своих убеждений и верований, но зачем они это делали? Борьба никогда не меняла ничьих убеждений: победить или даже убить противника – не значит его переубедить.
Юноша окидывает взглядом холмы, отделяющие их от Вивета, захолустного городишки, который они проехали несколько дней назад. Небо над головой ясное, однако Доррину кажется, будто на солнце наползло облачко. А подняв глаза, он видит черную кружащую птицу.
Брид и Кадара тоже замечают ее – едущая впереди Кадара указывает рукой на небо. Доррин тянется к ним чувствами, чтобы услышать их разговор.
– Этот стервятник не иначе как чародейский соглядатай, – произносит Брид, касаясь рукояти своего тяжелого клинка.
– Просто замечательно, – ворчит Кадара. – Только этого нам и не хватало!
– С чего ты взяла, будто он высматривает нас? Кому какое дело до мальчишки-целителя да пары бойцов?
– Понятия не имею. Но все сводится к Доррину. Как всегда.
Доррин наблюдает за медленным приближением птицы, описывающей широкие круги.
Меривен нервно ржет.
Отстегнув лук, Лидрал тянется к колчану.
– Что ты собираешься делать?
– Подстрелить стервятника.
– Но...
– Проклятые чародеи сообщают своим купцам о маршрутах и перемещениях вольных торговцев. При этом они не любят сознаваться в том, что используют птиц.
С этими словами Лидрал останавливает повозку и накладывает стрелу.
Чувства Доррина тянутся к небу и сталкиваются с белизной, окутывающей птицу.
– Не-е-ет! – кричит юноша, но поздно: стрела уже сорвалась с тетивы.
Кадара и Брид оборачиваются – их движения кажутся замедленными. У Лидрал отвисает челюсть. Крылья птицы застывают на взмахе.
В небе видны похожие на солнца глаза, устремленные на путников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Лидрал, – мягким и глубоким голосом произносит Брид, – что ты посоветуешь нам?
– Никто из здешних вас не наймет, это точно. Вот западнее, в Дью или других городах Спидлара надежда есть. А то в южном Кифриене или Южном Оплоте – там не так чувствуется влияние чародеев.
– Далековато он, этот Южный Оплот, – с досадой произносит Кадара.
– А ты, значит, не можешь позволить себе помощников? – говорит Брид.
– То есть пару охранников и целителя? Короче говоря, не могу ли я нанять всех троих? Ну, это вряд ли.
– Но ты ведь не против нашей компании, – встревает Доррин. – За самое пустяшное жалование... хотя бы.
Брид и Кадара смотрят на него.
– Я имел в виду, – поясняет юноша, – что коли искать оплачиваемую работу надобно в Спидларе, до которого еще требуется добраться, то почему бы нам не проделать этот путь с наименьшими затратами?
– Ну, серебреник-другой вдобавок к кормежке я, пожалуй, могу себе позволить, – говорит Лидрал.
– Так ты доверяешь нам? – задумчиво спрашивает Брид.
– Я доверяю целителю.
Кадара вновь переглядывается с Бридом. Лидрал с ухмылкой смотрит на Доррина, а тот – на огонь костра.
XXV
– В Фэрхэвене видели странную компанию – два бойца и юный целитель, – решается заговорить ученица.
– Это похоже на Сарроннин, – отмахивается маг с глазами, словно два маленьких солнца.
– Но по мнению Зерлат, целитель вдобавок способен чувствовать ветра.
– Вот как? И где же эта троица?
Ученица пожимает плечами:
– Согласно действующим приказам....
– К черту действующие приказы! Кто-нибудь знает, куда они направляются?
Ученица осторожно переводит дух, видя, как глаза Джеслека приобретают отсутствующее выражение, означающее, что его чувства находятся сейчас в каком-то другом месте.
– Они направились к Рассветным Отрогам.
– Как они выглядели?
Молодая женщина, не обращая внимания на выражение лица своего наставника, поджимает губы.
– Целитель – худощавый юноша с рыжими курчавыми волосами. С ним девушка, вооруженная двумя мечами и молодой, но рослый и крепкий мужчина.
– И никто не счел странным, что двое бойцов охраняют какого-то мальчишку-целителя? – глаза Джеслека снова вернулись к жизни. – Кто знает, что представляет собой этот целитель? И он появляется как раз в тот момент, когда мы начинаем затягивать петлю вокруг Отшельничьего! Здесь вообще кто-нибудь о чем-нибудь думает?
Он выходит из комнаты, и его шаги эхом отдаются на ступенях башни.
– Ты еще не Высший Маг, – сердито бормочет себе под нос ученица, а потом, вздохнув, продолжает протирать лежащее на столе зеркало.
XXVI
Доррин взмахивает поводьями, побуждая Меривен не отставать от повозки.
– А почему все Черные так настроены против Фэрхэвена? – спрашивает Лидрал.
– А как может быть иначе после всех доставленных Белыми неприятностей? – отвечает вопросом на вопрос Доррин. – И кроме того, для человека, связанного с гармонией, иметь дело с хаосом... мучительно.
– Сдается мне, Отшельничий весьма произвольно определяет хаос, – замечает Лидрал.
Доррин издает хриплый смешок:
– Похоже на то. Они там все так озабочены поддержанием гармонии в понимании Черных, что склонны любое изменение считать хаосом, – он отгоняет москита. – Даже гармонии свойственны перемены, но они этого не замечают.
– А как вообще определяется, что есть Черное, а что Белое?
– Ну это вдалбливается с первых же уроков, в самом начале обучения.
– А кто дает эти уроки?
– Один из Черных магов.
– А они все учат одинаково? Что будет, если один из этих магов, скажем, помрет?
– Его ученики да и другие маги знают то же самое, что и он.
– Люди запоминают то, что хотят запомнить, – хмуро кивает Лидрал. – Занявшись торговлей, я это живо усвоила. Но ты ведь умеешь читать, писать, а?
– Конечно, – вздыхает Доррин. – Я прочел чуть ли не всю отцовскую библиотеку. На Отшельничьем много книг. Во всяком случае, у моего отца.
– Выходит, вся магия, и Черная и Белая, записана?
– Белая – нет. Да и из Черной... Вообще-то из книг нельзя понять, ПОЧЕМУ то-то происходит так-то или КАК совершить то-то и то-то. Там описываются основные принципы и условия... – Доррин качает головой. – Но почему это тебя интересует?
– Интересует – и все, целитель. Я занимаюсь торговлей. Чем больше узнаю, тем дольше проживу.
Доррин бросает взгляд на гладкий лоб под широкополой шляпой, потом смотрит на едущих впереди Кадару и Брида.
– Почему ты скрываешь...
– Потому что. Я предпочла бы оставить все как есть. Твои друзья знают?
– Не думаю. Хотя с уверенностью сказать не могу – вряд ли они тут же начали бы болтать.
– Давай, я останусь для всех вас просто торговкой. Годится?
– Как тебе угодно, – отвечает Доррин, размышляя о том, каково быть женщиной в Кандаре. Ограничивает ли принадлежность к женскому полу права и возможности? Конечно, магистра Лортрен рассказывала о том, как Белые низвергли Западный Оплот как раз из-за господства в нем женщин, но зачем вообще одному полу господствовать над другим? Совершенно очевидно, что люди сражались из-за своих убеждений и верований, но зачем они это делали? Борьба никогда не меняла ничьих убеждений: победить или даже убить противника – не значит его переубедить.
Юноша окидывает взглядом холмы, отделяющие их от Вивета, захолустного городишки, который они проехали несколько дней назад. Небо над головой ясное, однако Доррину кажется, будто на солнце наползло облачко. А подняв глаза, он видит черную кружащую птицу.
Брид и Кадара тоже замечают ее – едущая впереди Кадара указывает рукой на небо. Доррин тянется к ним чувствами, чтобы услышать их разговор.
– Этот стервятник не иначе как чародейский соглядатай, – произносит Брид, касаясь рукояти своего тяжелого клинка.
– Просто замечательно, – ворчит Кадара. – Только этого нам и не хватало!
– С чего ты взяла, будто он высматривает нас? Кому какое дело до мальчишки-целителя да пары бойцов?
– Понятия не имею. Но все сводится к Доррину. Как всегда.
Доррин наблюдает за медленным приближением птицы, описывающей широкие круги.
Меривен нервно ржет.
Отстегнув лук, Лидрал тянется к колчану.
– Что ты собираешься делать?
– Подстрелить стервятника.
– Но...
– Проклятые чародеи сообщают своим купцам о маршрутах и перемещениях вольных торговцев. При этом они не любят сознаваться в том, что используют птиц.
С этими словами Лидрал останавливает повозку и накладывает стрелу.
Чувства Доррина тянутся к небу и сталкиваются с белизной, окутывающей птицу.
– Не-е-ет! – кричит юноша, но поздно: стрела уже сорвалась с тетивы.
Кадара и Брид оборачиваются – их движения кажутся замедленными. У Лидрал отвисает челюсть. Крылья птицы застывают на взмахе.
В небе видны похожие на солнца глаза, устремленные на путников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155