Каждому при хорошем
внутреннем представлении об излагаемом материале доступна
свободная речь. Но человеку бывает важно произвести особенно
выигрышное впечатление, не осрамиться, к тому же мешают
взгляды слушателей, устремленные на докладчика, - вот он
и предпочитает смотреть в текст. Позже я сотни раз выступал
без текста и приобрел славу оратора. Этим я обязан решению
не брать тексты на выступление и в случае чего уж лучше
<поплыть>, чем не иметь контакта с аудиторией.
Мой доклад встретили очень благожелательно. На следующем
заседании меня приняли в психоаналитическое объединение.
Фрейд очень хорошо умел держать дистанцию и внушать к себе
уважение. Он не был высокомерен, всегда держался в высшей
степени приветливо, но за этим чувствовался холодок. <От-
таивал> он крайне редко. Он был великолепен, когда с би-
чующей иронией призывал к ответу какого-нибудь скороспелого
всезнайку или выступал против психиатров, допускавших по
отношению к нему недостойное поведение. В важных вопросах
теории Фрейд был неуступчив. Техническим вопросам психо-
аналитической работы уделялось очень мало внимания, и этот
недостаток оказался для меня довольно ощутимым в лечебной
деятельности. Ведь не было ни учебных заведений, ни упо-
рядоченного курса, в которых преподавались и разбирались
бы эти вопросы, и каждый был предоставлен самому себе.
Я часто советовался со старшими коллегами, но они мало
что говорили, кроме <наберитесь терпения, продолжайте ана-
лизировать, и вы добьетесь результата>. К этому обычно сво-
дились все их рекомендации. Но чего и каким способом надо
было добиваться, толком не объясняли. Самым трудным было
продвижение в работе с заторможенными или даже молчащими
пациентами. Тем коллегам, которые занялись психоанализом
позже, уже не пришлось испытать столь безотрадного <пла-
вания> в море технических проблем. Психоаналитики бессильно
сидели часами, сталкиваясь с пациентами, которые не обна-
руживали ассоциаций, не <хотели иметь> снов или ничего не
могли сказать относительно сновидений. Хотя техника анализа
сопротивления и была теоретически обоснована, она не при-
менялась на практике. Я знал, что препятствия анализу оз-
начали сопротивление раскрытию бессознательного содержания,
знал также, что должен устранить его, но как? Если кто-нибудь
говорил пациенту: <Вы сопротивляетесь>, то в ответ он встречал
непонимающий взгляд, ведь это, с точки зрения пациента,
была не очень умная и непонятная информация. Не лучшим
бывал результат и в том случае, если пациенту говорили, что
он <защищается от своего подсознания>. Если его пытались
44
убедить в том, что молчание или упорство не имеет смысла,
это было несколько лучше и умнее, но не более плодотворно.
А выход, который предлагали аналитики, всегда сводился толь-
ко к одному: <Продолжайте спокойно анализировать>. За этим-
то <Продолжайте спокойно анализировать> и последовала самым
непосредственным образом постановка мною вопроса об анализе
характера.
В 1920 г., еще не чувствуя связи рекомендации коллег со
своими дальнейшимии действиями, я отправился к Фрейду.
Он блестяще сумел распутать на теоретическом уровне узел
сложной ситуации. Что касается техники, то наш разговор не
удовлетворил меня. Анализировать, сказал Фрейд, значит прежде
всего иметь терпение. У бессознательного нет времени. Следует
справляться со своим терапевтическим тщеславием. В ходе дру-
гих бесед он поощрял меня к более решительному действию
в процессе лечения. В конце концов я понял, что лечебная
работа только в том случае на деле является таковой, когда
находится терпение понять процесс излечения. Было еще слиш-
ком мало известно о сущности душевного заболевания, детали
этого процесса могут казаться неважными, но они очень важны,
если надо изобразить функцию живого: вопрос о том, как и
откуда возникают окостенение и заскорузлость в эмоциональной
жизни человека, был путеводной нитью при изучении сферы ве-
гетативной жизни.
На одном из последующих заседаний Фрейд ограничил из-
начальную формулу излечения. Первоначально она гласила, что
симптом должен исчезнуть при осознании его неосознанного
смысла. Теперь же Фрейд сказал: <Надо внести исправления.
При раскрытии неосознанного смысла симптом может, а не
должен исчезнуть>. Это произвело большое впечатление. Какое
условие ведет от <возможности> к <долженствованию>? Если
осознание неосознанного не ведет безусловно к этому резуль-
тату, то что должно добавиться для того, чтобы симптом исчез?
Никто не знал ответа. Ограничение, которое Фрейд ввел в соб-
ственную формулу лечения, даже не особенно обратило на
себя внимание. Продолжали толковать сны, ошибочные дей-
ствия, цепи ассоциаций, которые возникали у пациентов.
В сущности же механизма излечения отдавали себе отчет лишь
немногие. Вопрос: <Почему мы не излечиваем?> - не возникал.
Это понятно, если принять во внимание положение, в котором
тогда находилась психотерапия. Обычные методы неврологи-
ческого лечения, вроде брома или формул типа <Вы только
нервничаете, у вас нет недостатка ни в чем>, нагоняли на
больных такую тоску, что они ощущали как благодеяние воз-
можность предаться своим мыслям, спокойно лежа на диване.
45
Их даже побуждали следовать правилу <говорить все, что при-
ходит в голову>.
Лишь много лет спустя Ференци открыто признал, что никто
в действительности не соблюдал или не мог соблюдать данное
правило. Сегодня это настолько естественно для нас, что мы
и не ожидаем от больных таких действий.
В 1920 г. думали, что обычные неврозы можно <вылечить>
месяца за три, самое большое за шесть. Фрейд прислал мне
больного с пометкой в истории болезни: <На трехмесячный
психоанализ, импотенция>. Я мучился, а за стенами моего ка-
бинета специалисты по внушению и психиатры неистовствовали
по поводу <пагубности> психоанализа. Мы же, глубоко убеж-
денные в правильности своей работы, жили ею. Каждый случай
показывал поистине невероятную правоту Фрейда. А старшие
коллеги все говорили: <Только наберитесь терпения и про-
должайте анализировать!> Мои первые работы были клинико-
теоретического, а не технического характера. Не подлежала со-
мнению необходимость понять гораздо больше, чем было из-
вестно, прежде чем улучшатся результата!. Это формировало
хороший настрой исследователя и борца. Психоаналитики, входя
в элиту борцов за научную истину, отмежевывались от шар-
латанов, занимавшихся лечением неврозов. Пусть современные
вегетотерапевты терпеливо выслушают эти исторические детали,
если даже <оргастическая потенция> и заставляет себя ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
внутреннем представлении об излагаемом материале доступна
свободная речь. Но человеку бывает важно произвести особенно
выигрышное впечатление, не осрамиться, к тому же мешают
взгляды слушателей, устремленные на докладчика, - вот он
и предпочитает смотреть в текст. Позже я сотни раз выступал
без текста и приобрел славу оратора. Этим я обязан решению
не брать тексты на выступление и в случае чего уж лучше
<поплыть>, чем не иметь контакта с аудиторией.
Мой доклад встретили очень благожелательно. На следующем
заседании меня приняли в психоаналитическое объединение.
Фрейд очень хорошо умел держать дистанцию и внушать к себе
уважение. Он не был высокомерен, всегда держался в высшей
степени приветливо, но за этим чувствовался холодок. <От-
таивал> он крайне редко. Он был великолепен, когда с би-
чующей иронией призывал к ответу какого-нибудь скороспелого
всезнайку или выступал против психиатров, допускавших по
отношению к нему недостойное поведение. В важных вопросах
теории Фрейд был неуступчив. Техническим вопросам психо-
аналитической работы уделялось очень мало внимания, и этот
недостаток оказался для меня довольно ощутимым в лечебной
деятельности. Ведь не было ни учебных заведений, ни упо-
рядоченного курса, в которых преподавались и разбирались
бы эти вопросы, и каждый был предоставлен самому себе.
Я часто советовался со старшими коллегами, но они мало
что говорили, кроме <наберитесь терпения, продолжайте ана-
лизировать, и вы добьетесь результата>. К этому обычно сво-
дились все их рекомендации. Но чего и каким способом надо
было добиваться, толком не объясняли. Самым трудным было
продвижение в работе с заторможенными или даже молчащими
пациентами. Тем коллегам, которые занялись психоанализом
позже, уже не пришлось испытать столь безотрадного <пла-
вания> в море технических проблем. Психоаналитики бессильно
сидели часами, сталкиваясь с пациентами, которые не обна-
руживали ассоциаций, не <хотели иметь> снов или ничего не
могли сказать относительно сновидений. Хотя техника анализа
сопротивления и была теоретически обоснована, она не при-
менялась на практике. Я знал, что препятствия анализу оз-
начали сопротивление раскрытию бессознательного содержания,
знал также, что должен устранить его, но как? Если кто-нибудь
говорил пациенту: <Вы сопротивляетесь>, то в ответ он встречал
непонимающий взгляд, ведь это, с точки зрения пациента,
была не очень умная и непонятная информация. Не лучшим
бывал результат и в том случае, если пациенту говорили, что
он <защищается от своего подсознания>. Если его пытались
44
убедить в том, что молчание или упорство не имеет смысла,
это было несколько лучше и умнее, но не более плодотворно.
А выход, который предлагали аналитики, всегда сводился толь-
ко к одному: <Продолжайте спокойно анализировать>. За этим-
то <Продолжайте спокойно анализировать> и последовала самым
непосредственным образом постановка мною вопроса об анализе
характера.
В 1920 г., еще не чувствуя связи рекомендации коллег со
своими дальнейшимии действиями, я отправился к Фрейду.
Он блестяще сумел распутать на теоретическом уровне узел
сложной ситуации. Что касается техники, то наш разговор не
удовлетворил меня. Анализировать, сказал Фрейд, значит прежде
всего иметь терпение. У бессознательного нет времени. Следует
справляться со своим терапевтическим тщеславием. В ходе дру-
гих бесед он поощрял меня к более решительному действию
в процессе лечения. В конце концов я понял, что лечебная
работа только в том случае на деле является таковой, когда
находится терпение понять процесс излечения. Было еще слиш-
ком мало известно о сущности душевного заболевания, детали
этого процесса могут казаться неважными, но они очень важны,
если надо изобразить функцию живого: вопрос о том, как и
откуда возникают окостенение и заскорузлость в эмоциональной
жизни человека, был путеводной нитью при изучении сферы ве-
гетативной жизни.
На одном из последующих заседаний Фрейд ограничил из-
начальную формулу излечения. Первоначально она гласила, что
симптом должен исчезнуть при осознании его неосознанного
смысла. Теперь же Фрейд сказал: <Надо внести исправления.
При раскрытии неосознанного смысла симптом может, а не
должен исчезнуть>. Это произвело большое впечатление. Какое
условие ведет от <возможности> к <долженствованию>? Если
осознание неосознанного не ведет безусловно к этому резуль-
тату, то что должно добавиться для того, чтобы симптом исчез?
Никто не знал ответа. Ограничение, которое Фрейд ввел в соб-
ственную формулу лечения, даже не особенно обратило на
себя внимание. Продолжали толковать сны, ошибочные дей-
ствия, цепи ассоциаций, которые возникали у пациентов.
В сущности же механизма излечения отдавали себе отчет лишь
немногие. Вопрос: <Почему мы не излечиваем?> - не возникал.
Это понятно, если принять во внимание положение, в котором
тогда находилась психотерапия. Обычные методы неврологи-
ческого лечения, вроде брома или формул типа <Вы только
нервничаете, у вас нет недостатка ни в чем>, нагоняли на
больных такую тоску, что они ощущали как благодеяние воз-
можность предаться своим мыслям, спокойно лежа на диване.
45
Их даже побуждали следовать правилу <говорить все, что при-
ходит в голову>.
Лишь много лет спустя Ференци открыто признал, что никто
в действительности не соблюдал или не мог соблюдать данное
правило. Сегодня это настолько естественно для нас, что мы
и не ожидаем от больных таких действий.
В 1920 г. думали, что обычные неврозы можно <вылечить>
месяца за три, самое большое за шесть. Фрейд прислал мне
больного с пометкой в истории болезни: <На трехмесячный
психоанализ, импотенция>. Я мучился, а за стенами моего ка-
бинета специалисты по внушению и психиатры неистовствовали
по поводу <пагубности> психоанализа. Мы же, глубоко убеж-
денные в правильности своей работы, жили ею. Каждый случай
показывал поистине невероятную правоту Фрейда. А старшие
коллеги все говорили: <Только наберитесь терпения и про-
должайте анализировать!> Мои первые работы были клинико-
теоретического, а не технического характера. Не подлежала со-
мнению необходимость понять гораздо больше, чем было из-
вестно, прежде чем улучшатся результата!. Это формировало
хороший настрой исследователя и борца. Психоаналитики, входя
в элиту борцов за научную истину, отмежевывались от шар-
латанов, занимавшихся лечением неврозов. Пусть современные
вегетотерапевты терпеливо выслушают эти исторические детали,
если даже <оргастическая потенция> и заставляет себя ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109