Мы осуждали
привычку многих коллег только упрекать больного за сопро-
тивление лечению. Наши попытки понять сопротивление и уст-
ранить его аналитическими средствами вполне соответствовали
психоаналитическим принципам. Тогда было обычным делом
устанавливать сроки исцеления, если лечение заходило в тупик.
Пациенту надлежало к определенной дате решиться <покончить
с сопротивлением выздоровлению>. Если ему это не удавалось,
констатировалось <непреодолимое сопротивление>. Не следует за-
95
бывать, что работа в амбулатории постоянно предъявляла вы-
сокие требования к нашим знаниям. Никто не имел пред-
ставления об укоренении сопротивления в психологии.
Существовали некоторые неверные в техническом отноше-
нии меры, от которых пришлось отказаться. Так как я сам
на протяжении пяти лет совершал эти ошибки, приводившие
к большим неудачам, я хорошо знал их и мог распознать у
других. Среди них была несистематическая работа над мыс-
ленным материалом, который давал больной. Этот материал
истолковывали <так, как он шел>, не обращая внимания на
его глубину, на сопротивление истинному пониманию. Резуль-
татом часто оказывались гротескные ситуации. Больные очень
скоро поняли, чего, с теоретической точки зрения, ждет от
них психоаналитик, и производили соответствующие <ассоциа-
ции>. Они давали материал по желанию психоаналитика. Если
это были хитрые люди, то они полусознательно вводили в
заблуждение, например грезили в высшей степени путанно,
так что никто не мог понять, вчем, собственно, дело.
Важнейшей проблемой была именно постоянная сбивчивость
грез, а не их содержание. Они производили также символы,
касающиеся символов. Очень быстро разобравшись в сексу-
альных значениях ассоциаций, они смогли легко оперировать
понятиями. Они говорили об эдиповом комплексе без следа
аффекта. Внутренне они не верили в толкования приведенных
фантазий, то есть именно в то, что аналитики, как правило,
принимали за чистую монету. Почти все лечение протекало
хаотически. Не было ни порядка в материале, ни системы
лечения, а поэтому не наблюдалось и упорядоченного хода
процесса. После двух-трех лет лечения большинство случаев
оканчивалось безрезультатно. То там, то здесь наблюдались
улучшения, но никто не знал почему. Под воздействием всего
этого в нашем сознании формировались понятия упорядоченной
и систематической работы над случаями сопротивления. В ходе
лечения невроз распадается, так сказать, на отдельные очаги
сопротивления, которые надо тщательно различать и обособленно
устранять, начиная с самого верхнего, лежащего ближе всего
к осознанному восприятию больного.
Это было не ново и представляло собой только последо-
вательное осуществление взглядов Фрейда. Я отсоветовал кол-
легам стремиться <убедить> пациента в правильности толко-
вания. Если понято и устранено соответствующее сопротивление
неосознанному побуждению, то больной сам осуществит тол-
кование, ведь в сопротивлении содержится тот элемент вле-
чения, против которого и борется пациент. Если он поймет
смысл отпора, то будет готов понять и то, чему оказывает
отпор. Но осуществление этого процесса требует точного и
96
последовательного раскрытия любого самого слабого импульса
недоверия и отклонения в душе пациента. Среди пациентов
не встречалось ни одного, кто не выражал бы глубокого не-
доверия к лечению. Они лишь по-разному скрывали это чувство.
Однажды я продемонстрировал больного, который прятал
тайное недоверие за преувеличенной вежливостью и согласием
со всем, что ему говорили. За недоверием действовал источник
страха как таковой. Поэтому пациент жертвовал всем, не вы-
давая себя агрессивностью. Ситуация требовала, чтобы я не
истолковывал его очень ясные сновидения о кровосмесительной
связи с матерью до тех пор, пока не проявится его агрессия
против меня. Это полностью противоречило тогдашней практике
толкования каждого отдельного фрагмента сновидения или мо-
мента воображения, но соответствовало принципам анализа со-
противления.
Очень скоро я почувствовал, что оказался в конфликтной
ситуации. Так как практика не соответствовала теории, у не-
которых аналитиков нашлись причины для возмущения. Они
должны были приспосабливать практику к теории, то есть пере-
учиваться в техническом отношении. Это было уж слишком.
Мы ведь столкнулись, сами того не чувствуя, со свойством
современного человеческого характера - отвергать настоящие
сексуальные и агрессивные побуждения, используя для этого
ненастоящие, судорожные, вводящие в заблуждение позиции.
Приспособление техники к этому лицемерию, проявившемуся
в характере больных, имело последствия, которых никто не
предчувствовал и которых все неосознанно боялись. Речь шла
о действительном высвобождении агрессии и сексуальности в ха-
рактере больного. Речь шла о личностной структуре пациента,
которой надлежало направлять агрессию и сексуальность и быть
в состоянии вынести их.
Но мы, аналитики, были детьми своего времени, оперируя
материалом, который мы теоретически признавали и которого
на практике боялись. Мы не хотели пережить его. Мы были
будто крепко связаны формальными академическими тради-
циями. Аналитические же ситуации требовали пренебрегать ус-
ловностями и обладать высокой степенью свободы по отно-
шению к сексуальности. В первые годы семинара не было
еще и речи о формировании способности к оргазму. Я ин-
стинктивно избегал этой темы. Ее не любили, а обсуждение
этой темы вызывало аффект. Я и сам не проявлял достаточной
твердости в отстаивании своей позиции. Для психоаналитиков
оказалось вовсе не таким простым делом правильно понять
свойственные больному привычки, связанные с отправлением
естественных потребностей, или свойственные ему странности
сексуального характера, соблюдая при этом свое социальное
4 Зак. Na 474 m
или академическое достоинство. Поэтому они предпочитали го-
ворить об <анальной фиксации> или <оральной чувственности>.
Зверь был и оставался нетронутым.
Ситуация была и без того сложной. Я собрал ряд кли-
нических наблюдений, построив гипотезу терапии неврозов. Это
потребовало большого технического умения, коль скоро пла-
нировалось осуществить поставленную цель на практике. Задача
напоминала трудный марш к определенному пункту, который
ясно виден и все же удаляется при каждом шаге, казалось
бы приближающем к нему. Чем чаще клинический опыт под-
тверждал, что неврозы быстро излечиваются при возможности
генитального удовлетворения, тем большими трудностями обо-
рачивались другие случаи, в которых излечение не удавалось
или оказывалось неполным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
привычку многих коллег только упрекать больного за сопро-
тивление лечению. Наши попытки понять сопротивление и уст-
ранить его аналитическими средствами вполне соответствовали
психоаналитическим принципам. Тогда было обычным делом
устанавливать сроки исцеления, если лечение заходило в тупик.
Пациенту надлежало к определенной дате решиться <покончить
с сопротивлением выздоровлению>. Если ему это не удавалось,
констатировалось <непреодолимое сопротивление>. Не следует за-
95
бывать, что работа в амбулатории постоянно предъявляла вы-
сокие требования к нашим знаниям. Никто не имел пред-
ставления об укоренении сопротивления в психологии.
Существовали некоторые неверные в техническом отноше-
нии меры, от которых пришлось отказаться. Так как я сам
на протяжении пяти лет совершал эти ошибки, приводившие
к большим неудачам, я хорошо знал их и мог распознать у
других. Среди них была несистематическая работа над мыс-
ленным материалом, который давал больной. Этот материал
истолковывали <так, как он шел>, не обращая внимания на
его глубину, на сопротивление истинному пониманию. Резуль-
татом часто оказывались гротескные ситуации. Больные очень
скоро поняли, чего, с теоретической точки зрения, ждет от
них психоаналитик, и производили соответствующие <ассоциа-
ции>. Они давали материал по желанию психоаналитика. Если
это были хитрые люди, то они полусознательно вводили в
заблуждение, например грезили в высшей степени путанно,
так что никто не мог понять, вчем, собственно, дело.
Важнейшей проблемой была именно постоянная сбивчивость
грез, а не их содержание. Они производили также символы,
касающиеся символов. Очень быстро разобравшись в сексу-
альных значениях ассоциаций, они смогли легко оперировать
понятиями. Они говорили об эдиповом комплексе без следа
аффекта. Внутренне они не верили в толкования приведенных
фантазий, то есть именно в то, что аналитики, как правило,
принимали за чистую монету. Почти все лечение протекало
хаотически. Не было ни порядка в материале, ни системы
лечения, а поэтому не наблюдалось и упорядоченного хода
процесса. После двух-трех лет лечения большинство случаев
оканчивалось безрезультатно. То там, то здесь наблюдались
улучшения, но никто не знал почему. Под воздействием всего
этого в нашем сознании формировались понятия упорядоченной
и систематической работы над случаями сопротивления. В ходе
лечения невроз распадается, так сказать, на отдельные очаги
сопротивления, которые надо тщательно различать и обособленно
устранять, начиная с самого верхнего, лежащего ближе всего
к осознанному восприятию больного.
Это было не ново и представляло собой только последо-
вательное осуществление взглядов Фрейда. Я отсоветовал кол-
легам стремиться <убедить> пациента в правильности толко-
вания. Если понято и устранено соответствующее сопротивление
неосознанному побуждению, то больной сам осуществит тол-
кование, ведь в сопротивлении содержится тот элемент вле-
чения, против которого и борется пациент. Если он поймет
смысл отпора, то будет готов понять и то, чему оказывает
отпор. Но осуществление этого процесса требует точного и
96
последовательного раскрытия любого самого слабого импульса
недоверия и отклонения в душе пациента. Среди пациентов
не встречалось ни одного, кто не выражал бы глубокого не-
доверия к лечению. Они лишь по-разному скрывали это чувство.
Однажды я продемонстрировал больного, который прятал
тайное недоверие за преувеличенной вежливостью и согласием
со всем, что ему говорили. За недоверием действовал источник
страха как таковой. Поэтому пациент жертвовал всем, не вы-
давая себя агрессивностью. Ситуация требовала, чтобы я не
истолковывал его очень ясные сновидения о кровосмесительной
связи с матерью до тех пор, пока не проявится его агрессия
против меня. Это полностью противоречило тогдашней практике
толкования каждого отдельного фрагмента сновидения или мо-
мента воображения, но соответствовало принципам анализа со-
противления.
Очень скоро я почувствовал, что оказался в конфликтной
ситуации. Так как практика не соответствовала теории, у не-
которых аналитиков нашлись причины для возмущения. Они
должны были приспосабливать практику к теории, то есть пере-
учиваться в техническом отношении. Это было уж слишком.
Мы ведь столкнулись, сами того не чувствуя, со свойством
современного человеческого характера - отвергать настоящие
сексуальные и агрессивные побуждения, используя для этого
ненастоящие, судорожные, вводящие в заблуждение позиции.
Приспособление техники к этому лицемерию, проявившемуся
в характере больных, имело последствия, которых никто не
предчувствовал и которых все неосознанно боялись. Речь шла
о действительном высвобождении агрессии и сексуальности в ха-
рактере больного. Речь шла о личностной структуре пациента,
которой надлежало направлять агрессию и сексуальность и быть
в состоянии вынести их.
Но мы, аналитики, были детьми своего времени, оперируя
материалом, который мы теоретически признавали и которого
на практике боялись. Мы не хотели пережить его. Мы были
будто крепко связаны формальными академическими тради-
циями. Аналитические же ситуации требовали пренебрегать ус-
ловностями и обладать высокой степенью свободы по отно-
шению к сексуальности. В первые годы семинара не было
еще и речи о формировании способности к оргазму. Я ин-
стинктивно избегал этой темы. Ее не любили, а обсуждение
этой темы вызывало аффект. Я и сам не проявлял достаточной
твердости в отстаивании своей позиции. Для психоаналитиков
оказалось вовсе не таким простым делом правильно понять
свойственные больному привычки, связанные с отправлением
естественных потребностей, или свойственные ему странности
сексуального характера, соблюдая при этом свое социальное
4 Зак. Na 474 m
или академическое достоинство. Поэтому они предпочитали го-
ворить об <анальной фиксации> или <оральной чувственности>.
Зверь был и оставался нетронутым.
Ситуация была и без того сложной. Я собрал ряд кли-
нических наблюдений, построив гипотезу терапии неврозов. Это
потребовало большого технического умения, коль скоро пла-
нировалось осуществить поставленную цель на практике. Задача
напоминала трудный марш к определенному пункту, который
ясно виден и все же удаляется при каждом шаге, казалось
бы приближающем к нему. Чем чаще клинический опыт под-
тверждал, что неврозы быстро излечиваются при возможности
генитального удовлетворения, тем большими трудностями обо-
рачивались другие случаи, в которых излечение не удавалось
или оказывалось неполным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109