что про-
изойдет с влечениями, освобожденными от вытеснения? Психо-
анализ отвечал: они будут осуждены и сублимированы. О ре-
альном же удовлетворении не было и не могло быть речи,
ибо неосознанное воспринималось только как ад, в котором
господствуют асоциальные и противоестественные побуждения.
Я долго пытался дать ответ на вопрос о том, что происходит
с естественной гениталыюстью маленьких детей и подростков
в пору полового созревания после того, как она освобождена от
вытеснения. Должна ли и она быть <сублимирована и осуждена>
Психоаналитики никогда не ответили на этот вопрос, а ведь
он является центральной проблемой формирования характера.
Все воспитание страдает из-за того, что социальное при-
способление требует вытеснения естественной сексуальности,
которое вызывает болезни и асоциальное поведение. Следо-
вательно, приходилось сомневаться в самих требованиях вос-
питания, которые покоились на коренном заблуждении в оценке
сексуальности.
Трагедия Фрейда заключалась в том, что он искал убежища
в биологической теории, вместо того чтобы спокойно предо-
168
ставить всем делать то, что они хотели. ,Так он пришел к
противоречию с самим собой.
Он полагал, что счастье - иллюзия, ведь с трех сторон че-
ловеку неизбежно угрожает страдание. <От собственного тела,
обреченного на смерть и распад...> Но почему же наука по-
стоянно мечтает о продлении жизни? <От внешнего мира, ко-
торый может обрушиться на нас с подавляющей, неумолимой
силой...> Так почему же великие мыслители доводили себя до
полусмерти размышлениями о свободе, почему миллионы борцов
за свободу истекали кровью в борьбе против технической и со-
циальной угрозы со стороны внешнего мира? Разве не была в
конце концов побеждена чума? Разве не было ограничено фи-
зическое и социальное рабство? Неужели никогда нельзя будет
справиться с раком и войнами, как это удалось сделать с
чумой? Неужели никогда нельзя будет победить морализаторское
лицемерие, калечащее детей и молодежь?
Нерассмотренным осталось третье серьезное возражение про-
тив стремления человека к счастью. Фрейд полагал, что стра-
дание, вытекающее из отношений одного человека с другими,
более болезненно, чем иные виды страдания. Наблюдается
склонность рассматривать его как некую излишнюю <приправу>,
но оно так же неотвратимо, как и страдания, порожденные
другими причинами. Здесь горький личный опыт Фрейда при-
ходил в соприкосновение с характером человека.
Фрейд затрагивал проблему структуры характера, другими
словами иррационализма, определяющего поведение человека.
С иррационализмом мне пришлось столкнуться в организации
специалистов, профессиональная задача которой заключалась
как раз в преодолении иррационального поведения медицин-
скими средствами. Фрейд же говорил о неотвратимости, о ро-
ковом характере иррационализма.
И как же с этим быть? Почему надо было становиться
на точку зрения рациональной научности? Почему провозгла-
шалось воспитание людей, имеющее целью рациональное по-
ведение, соответствующее действительности? По необъяснимой
для меня причине Фрейд не видел противоречия в своей по-
зиции. С одной стороны, он верно объяснял действия и мыш-
ление людей иррациональными мотивами, идя в этом даже
слишком далеко, - ведь рубка деревьев для строительства хижин
не продиктована иррациональными причинами. С другой сто-
роны, по его мнению, существовало научное мировоззрение,
в котором открытый закон не должен был иметь силы. Наука
по ту сторону собственньи принципов! Отчаяние, которое ис-
пытывал Фрейд, было не чем иньм, как бегством от гигантских
трудностей, порождавшихся болезненными моментами и про-
явлениями злобы в человеческом поведении.
169
Фрейда постигло разочарование. Сначала он полагал, что
открыл способ радикального лечения неврозов. На деле это
было только начало. Все оказалось гораздо сложнее, чем по-
зволяла предположить формула об осознании неосознанного.
Фрейд выдвинул - применительно к психоанализу - претензию
на понимание не только медицинских, но и общих проблем
человеческого бытия, но не нашел пути в социологию. В работе
<По ту сторону принципа удовольствия> он поставил в гипо-
тетической форме важные биологические вопросы и вывел от-
сюда учение о влечении к смерти. Оно оказалось гипотезой,
вводящей в заблуждение. Поначалу сам Фрейд относился к
нему очень скептически. Психологизация как социологии, так
и биологии ликвидировала всякую перспективу приемлемого
решения сложнейших вопросов.
Кроме того, Фрейд в своей врачебной практике и в от-
ношении людей к своему учению имел немало случаев по-
знакомиться с ними как с крайне ненадежными и злобными
существами. Десятилетиями он жил, отгородившись от мира,
чтобы защитить таким образом свою душевную позицию. От-
вечая на любой иррациональный упрек в свой адрес, он увлекся
бы повседневной борьбой. Чтобы изолироваться от мира, ему
нужно было скептическое отношение к человеческим <цен-
ностям>, более того, некоторое презрение к современному че-
ловеку. Знание и познание представлялись мыслителю чем-то
большим, нежели человеческое счастье, тем более что, как ка-
залось, человеку было не под силу справиться со своим счас-
тьем, если оно однажды выпадало на его долю. Эта позиция
вполне соответствовала характерному для того времени чувству
академического превосходства. В оправдание ее можно было
сослаться и на реальные факты, но оказывалось невозможным
оценивать общие вопросы человеческой жизни с точки зрения
первопроходца в науке.
Два весомых обстоятельства мешали мне последовать за
Фрейдом, хотя я и понимал мотивы, которыми он руковод-
ствовался. Одно заключалось в постоянно усиливавшемся тре-
бовании масс дать им возможность самим определять свое бы-
тие, между тем как они испытывали пренебрежение к своим
культурным чаяниям, материальные лишения и угрозу разру-
шения духовного мира. Их точка зрения была точкой зрения
земного счастья в жизни. Не видеть и не учитывать этого
означало бы проводить смехотворную <страусову политику>.
Я слишком хорошо познакомился с этим пробуждением масс,
чтобы отрицать его или быть не в состоянии правильно оценить
как общественную силу. Мотивы Фрейда были правильны, и
попросту отмахнуться от них означало бы оказаться в одних
рядах с паразитами общества, живущими за счет чужого труда.
170
Второе обстоятельство заключалось в том, что я научился
видеть людей в их двойственности. Они зачастую были ис-
рорчены, зависимы, вероломны, нашпигованы пустыми фразами
0 пребывали в состоянии душевного запустения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
изойдет с влечениями, освобожденными от вытеснения? Психо-
анализ отвечал: они будут осуждены и сублимированы. О ре-
альном же удовлетворении не было и не могло быть речи,
ибо неосознанное воспринималось только как ад, в котором
господствуют асоциальные и противоестественные побуждения.
Я долго пытался дать ответ на вопрос о том, что происходит
с естественной гениталыюстью маленьких детей и подростков
в пору полового созревания после того, как она освобождена от
вытеснения. Должна ли и она быть <сублимирована и осуждена>
Психоаналитики никогда не ответили на этот вопрос, а ведь
он является центральной проблемой формирования характера.
Все воспитание страдает из-за того, что социальное при-
способление требует вытеснения естественной сексуальности,
которое вызывает болезни и асоциальное поведение. Следо-
вательно, приходилось сомневаться в самих требованиях вос-
питания, которые покоились на коренном заблуждении в оценке
сексуальности.
Трагедия Фрейда заключалась в том, что он искал убежища
в биологической теории, вместо того чтобы спокойно предо-
168
ставить всем делать то, что они хотели. ,Так он пришел к
противоречию с самим собой.
Он полагал, что счастье - иллюзия, ведь с трех сторон че-
ловеку неизбежно угрожает страдание. <От собственного тела,
обреченного на смерть и распад...> Но почему же наука по-
стоянно мечтает о продлении жизни? <От внешнего мира, ко-
торый может обрушиться на нас с подавляющей, неумолимой
силой...> Так почему же великие мыслители доводили себя до
полусмерти размышлениями о свободе, почему миллионы борцов
за свободу истекали кровью в борьбе против технической и со-
циальной угрозы со стороны внешнего мира? Разве не была в
конце концов побеждена чума? Разве не было ограничено фи-
зическое и социальное рабство? Неужели никогда нельзя будет
справиться с раком и войнами, как это удалось сделать с
чумой? Неужели никогда нельзя будет победить морализаторское
лицемерие, калечащее детей и молодежь?
Нерассмотренным осталось третье серьезное возражение про-
тив стремления человека к счастью. Фрейд полагал, что стра-
дание, вытекающее из отношений одного человека с другими,
более болезненно, чем иные виды страдания. Наблюдается
склонность рассматривать его как некую излишнюю <приправу>,
но оно так же неотвратимо, как и страдания, порожденные
другими причинами. Здесь горький личный опыт Фрейда при-
ходил в соприкосновение с характером человека.
Фрейд затрагивал проблему структуры характера, другими
словами иррационализма, определяющего поведение человека.
С иррационализмом мне пришлось столкнуться в организации
специалистов, профессиональная задача которой заключалась
как раз в преодолении иррационального поведения медицин-
скими средствами. Фрейд же говорил о неотвратимости, о ро-
ковом характере иррационализма.
И как же с этим быть? Почему надо было становиться
на точку зрения рациональной научности? Почему провозгла-
шалось воспитание людей, имеющее целью рациональное по-
ведение, соответствующее действительности? По необъяснимой
для меня причине Фрейд не видел противоречия в своей по-
зиции. С одной стороны, он верно объяснял действия и мыш-
ление людей иррациональными мотивами, идя в этом даже
слишком далеко, - ведь рубка деревьев для строительства хижин
не продиктована иррациональными причинами. С другой сто-
роны, по его мнению, существовало научное мировоззрение,
в котором открытый закон не должен был иметь силы. Наука
по ту сторону собственньи принципов! Отчаяние, которое ис-
пытывал Фрейд, было не чем иньм, как бегством от гигантских
трудностей, порождавшихся болезненными моментами и про-
явлениями злобы в человеческом поведении.
169
Фрейда постигло разочарование. Сначала он полагал, что
открыл способ радикального лечения неврозов. На деле это
было только начало. Все оказалось гораздо сложнее, чем по-
зволяла предположить формула об осознании неосознанного.
Фрейд выдвинул - применительно к психоанализу - претензию
на понимание не только медицинских, но и общих проблем
человеческого бытия, но не нашел пути в социологию. В работе
<По ту сторону принципа удовольствия> он поставил в гипо-
тетической форме важные биологические вопросы и вывел от-
сюда учение о влечении к смерти. Оно оказалось гипотезой,
вводящей в заблуждение. Поначалу сам Фрейд относился к
нему очень скептически. Психологизация как социологии, так
и биологии ликвидировала всякую перспективу приемлемого
решения сложнейших вопросов.
Кроме того, Фрейд в своей врачебной практике и в от-
ношении людей к своему учению имел немало случаев по-
знакомиться с ними как с крайне ненадежными и злобными
существами. Десятилетиями он жил, отгородившись от мира,
чтобы защитить таким образом свою душевную позицию. От-
вечая на любой иррациональный упрек в свой адрес, он увлекся
бы повседневной борьбой. Чтобы изолироваться от мира, ему
нужно было скептическое отношение к человеческим <цен-
ностям>, более того, некоторое презрение к современному че-
ловеку. Знание и познание представлялись мыслителю чем-то
большим, нежели человеческое счастье, тем более что, как ка-
залось, человеку было не под силу справиться со своим счас-
тьем, если оно однажды выпадало на его долю. Эта позиция
вполне соответствовала характерному для того времени чувству
академического превосходства. В оправдание ее можно было
сослаться и на реальные факты, но оказывалось невозможным
оценивать общие вопросы человеческой жизни с точки зрения
первопроходца в науке.
Два весомых обстоятельства мешали мне последовать за
Фрейдом, хотя я и понимал мотивы, которыми он руковод-
ствовался. Одно заключалось в постоянно усиливавшемся тре-
бовании масс дать им возможность самим определять свое бы-
тие, между тем как они испытывали пренебрежение к своим
культурным чаяниям, материальные лишения и угрозу разру-
шения духовного мира. Их точка зрения была точкой зрения
земного счастья в жизни. Не видеть и не учитывать этого
означало бы проводить смехотворную <страусову политику>.
Я слишком хорошо познакомился с этим пробуждением масс,
чтобы отрицать его или быть не в состоянии правильно оценить
как общественную силу. Мотивы Фрейда были правильны, и
попросту отмахнуться от них означало бы оказаться в одних
рядах с паразитами общества, живущими за счет чужого труда.
170
Второе обстоятельство заключалось в том, что я научился
видеть людей в их двойственности. Они зачастую были ис-
рорчены, зависимы, вероломны, нашпигованы пустыми фразами
0 пребывали в состоянии душевного запустения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109