всех дел — на пару дней, не больше. Однако, не разрешали!
«Какой смысл рассуждать, если операции „Дымок“ и „Волкодавы“ уже провалены, а приказа на реализацию накопленных данных нет и не предвидится. Но не объяснять же все это Котову, человеку по существу постороннему, — думал Косинов. — Хотя как-то объяснить надо».
— Не могу без санкции. Виктор Михайлович, запросите наше руководство, чтобы мне разрешили ознакомить вас…
— Чтобы я еще кого-то запрашивал? Вы забыли, что говорите с членом Обкома партии и первым секретарем райкома? Вот вызовем на бюро и так запросим, что навек забудете о своих санкциях. Усвойте накрепко: сейчас не 37-й год! Теперь генералы плачут перед членами бюро, а не наоборот, как в 37-м!
Косинов покраснел от волнения, он машинально приподнялся, чтобы встать и вытянуться, но в последний момент остановился и перекинул ногу за ногу, тут же почувствовав, что ему стало удобно и вернулась уверенность.
— Виктор Михайлович, не будем обострять и давайте трезво, как коммунисты, проанализируем происходящее. По фактической сути партия утратила рычаги власти, точнее сама отдала ее, черт знает кому. С другой стороны органы Госбезопасности были, есть и будут передовым отрядом КПСС, ее мечом и щитом. Сейчас бессмысленно и опасно выяснять, кто главнее. У нас с вами одна цель и одно, общее дело. Мы не выиграем, скорее проиграем, если будем друг другу угрожать.
— Вы мне — угрожать? — Котов выпрямился в кресле, но было видно, что он растерялся.
«А ведь слабоват он перед этой, — как ее? — вербальной агрессией. Не держит напора и тушуется при активном изменении направленности речевого контакта, — подумал Косинов, вспомнив недавнюю лекцию по психологии, которую пришлось слушать, чтобы отчитаться о мероприятиях по повышению квалификации. — Выходит, трусоват партийный секретарь, сильно трусоват».
— Я, Виктор Михайлович, все-таки полковник КГБ и состою на партучете у себя в Управлении, — улыбнувшись, чтобы смягчить жесткость реплики, сказал Косинов.
— Так, какие на сегодняшний день имеются результаты? — совсем другим тоном, будто другой человек, спросил Котов.
— Закончена операция по выявлению очагов изготовления и распространения антисоветских материалов на предприятиях района. К сожалению, зараза вседозволенности не обошла стороной и ваше Объединение. Некто Горлов, — кажется, ваш бывший подчиненный — наладил производство листовок на режимно-секретной территории.
— Горлова не трогать! Он талантливый конструктор систем вооружения, его работа необходима для укрепления обороноспособности. Повторяю: Горлова пока не трогайте, — сухо скомандовал Котов.
«Надо связаться с Цветковым, пусть срочно решает с Горловым. Пусть делает, что хочет, но решает, иначе все всплывет, Горлов молчать не будет», — подумал Котов и, вспомнив, что Цветков в этом месяце не прислал денег, сменил тему разговора:
— А что будем делать с митингом у «Горьковской»? Разгонять неформалов перед выборами неудобно, но и пускать дело на самотек тоже не следует.
— Народный фронт заявил митинг общегородского масштаба. Разрешение горисполкома получено исходя из десяти тысяч участников, но, судя по интенсивности оповещения, можно ожидать вдвое больше, — сообщил Косинов. — Если город разрешил, то они и в ответе. Но с другой стороны — беспорядки произойдут на территории нашего района.
— Вы думаете, произойдут?
— Мобилизуем комсомольские оперотряды, проведем работу среди членов Объединенного фронта трудящихся и патриотов. Без вмешательства милиции не обойтись.
— Что-то не нравится мне позиция Микина. Начальник милиции, а работает непонятно на кого. Я уже дважды выходил на руководство ГУВД. Обещают не утверждать в должности и заменить, да подходящей кандидатуры найти не могут. Присылали тут одного, но я не утвердил: хлипкий какой-то, задач не понимает. Правда, теперь жалею — все лучше, чем этот Микин, — заметил Котов.
— Еще одно, Виктор Михайлович, но существенное, — продолжил Косинов. — При ожидаемом количестве участников события в зоне митинга вероятно разовьются в сторону неуправляемого варианта…
— Что значит: в сторону неуправляемого варианта?
— Массовое скопление не позволит вводить ситуационные изменения. Наши люди могут распылиться в толпе, потеряется связь, а с нею и оперативное управление. Опыт Тбилиси показывает, что в такой сложной оперативной обстановке неизбежны силовые эксцессы, не исключены, а скорее весьма вероятны жертвы и тяжелые поражения. Последствия могут свести к отрицательному балансу всю нашу работу.
— Так, что вы предлагаете? Вообще не вмешиваться? Есть конкретные предложения? — неуверенно спросил Котов.
— Мы подготовили план мероприятий с учетом имеющихся сил, технических средств и агентурных ресурсов. Для ограничения числа участников предлагается за полчаса до начала митинга блокировать метро, чтобы поезда шли без остановок, и перекрываем движение наземного транспорта. Мы посмотрели: всего четыре трамвайных маршрута и три автобусных, — Косинов встал и, подойдя к столу, разложил перед Котовым несколько аккуратно вычерченных схем. — Блокирование осуществляется выведением на трамвайные пути заранее подготовленных групп с антисоветскими и антикоммунистическими лозунгами. В парковом массиве между «Мюзик-холлом» и театром имени Ленинского комсомола будет организован параллельный митинг, который будет происходить под нашим контролем. В назначенный час, наши люди выводятся из оперативной зоны, после чего там возникнут потасовки, переходящие в массовые беспорядки. Для их пресечения на законных основаниях должна вмешаться милиция. Для объективного освещения происходящего и формирования общественного мнения будут привлечены тележурналисты из числа доверенных лиц. Телерепортаж выйдет в эфир в максимально сжатый срок.
Автобусы 46-го, 49-го и 134-го маршрутов не смогут работать ввиду того, что здесь и здесь… — Косинов показал на карту, — группы хулиганов выйдут на проезжую часть, и перекроют дорожное движение.
— Неплохо, неплохо, — подумав, кивнул Котов.
— По нашим расчетам намеченными мерами от основного мероприятия может быть отсечено до шестидесяти процентов негативного контингента. А с остальными мы справимся, — улыбаясь, заключил Косинов.
— Толково, считай, что заметано. С метрополитеном я сам договорюсь, по такому случаю пусть влажную уборку на станции сделают, — одобрил Котов, просмотрев уместившиеся на половине страницы предложения райотдела УКГБ. — Дельные мысли предлагаешь: поговорить — и то приятно. Действуй, товарищ полковник!
После его ухода Котов вызвал заведующего идеологическим отделом Федоровского. Тот был сравнительно молод, чуть больше тридцати, хорошо прошел через комсомол, одно время ему даже прочили секретарство в Обкоме ВЛКСМ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
«Какой смысл рассуждать, если операции „Дымок“ и „Волкодавы“ уже провалены, а приказа на реализацию накопленных данных нет и не предвидится. Но не объяснять же все это Котову, человеку по существу постороннему, — думал Косинов. — Хотя как-то объяснить надо».
— Не могу без санкции. Виктор Михайлович, запросите наше руководство, чтобы мне разрешили ознакомить вас…
— Чтобы я еще кого-то запрашивал? Вы забыли, что говорите с членом Обкома партии и первым секретарем райкома? Вот вызовем на бюро и так запросим, что навек забудете о своих санкциях. Усвойте накрепко: сейчас не 37-й год! Теперь генералы плачут перед членами бюро, а не наоборот, как в 37-м!
Косинов покраснел от волнения, он машинально приподнялся, чтобы встать и вытянуться, но в последний момент остановился и перекинул ногу за ногу, тут же почувствовав, что ему стало удобно и вернулась уверенность.
— Виктор Михайлович, не будем обострять и давайте трезво, как коммунисты, проанализируем происходящее. По фактической сути партия утратила рычаги власти, точнее сама отдала ее, черт знает кому. С другой стороны органы Госбезопасности были, есть и будут передовым отрядом КПСС, ее мечом и щитом. Сейчас бессмысленно и опасно выяснять, кто главнее. У нас с вами одна цель и одно, общее дело. Мы не выиграем, скорее проиграем, если будем друг другу угрожать.
— Вы мне — угрожать? — Котов выпрямился в кресле, но было видно, что он растерялся.
«А ведь слабоват он перед этой, — как ее? — вербальной агрессией. Не держит напора и тушуется при активном изменении направленности речевого контакта, — подумал Косинов, вспомнив недавнюю лекцию по психологии, которую пришлось слушать, чтобы отчитаться о мероприятиях по повышению квалификации. — Выходит, трусоват партийный секретарь, сильно трусоват».
— Я, Виктор Михайлович, все-таки полковник КГБ и состою на партучете у себя в Управлении, — улыбнувшись, чтобы смягчить жесткость реплики, сказал Косинов.
— Так, какие на сегодняшний день имеются результаты? — совсем другим тоном, будто другой человек, спросил Котов.
— Закончена операция по выявлению очагов изготовления и распространения антисоветских материалов на предприятиях района. К сожалению, зараза вседозволенности не обошла стороной и ваше Объединение. Некто Горлов, — кажется, ваш бывший подчиненный — наладил производство листовок на режимно-секретной территории.
— Горлова не трогать! Он талантливый конструктор систем вооружения, его работа необходима для укрепления обороноспособности. Повторяю: Горлова пока не трогайте, — сухо скомандовал Котов.
«Надо связаться с Цветковым, пусть срочно решает с Горловым. Пусть делает, что хочет, но решает, иначе все всплывет, Горлов молчать не будет», — подумал Котов и, вспомнив, что Цветков в этом месяце не прислал денег, сменил тему разговора:
— А что будем делать с митингом у «Горьковской»? Разгонять неформалов перед выборами неудобно, но и пускать дело на самотек тоже не следует.
— Народный фронт заявил митинг общегородского масштаба. Разрешение горисполкома получено исходя из десяти тысяч участников, но, судя по интенсивности оповещения, можно ожидать вдвое больше, — сообщил Косинов. — Если город разрешил, то они и в ответе. Но с другой стороны — беспорядки произойдут на территории нашего района.
— Вы думаете, произойдут?
— Мобилизуем комсомольские оперотряды, проведем работу среди членов Объединенного фронта трудящихся и патриотов. Без вмешательства милиции не обойтись.
— Что-то не нравится мне позиция Микина. Начальник милиции, а работает непонятно на кого. Я уже дважды выходил на руководство ГУВД. Обещают не утверждать в должности и заменить, да подходящей кандидатуры найти не могут. Присылали тут одного, но я не утвердил: хлипкий какой-то, задач не понимает. Правда, теперь жалею — все лучше, чем этот Микин, — заметил Котов.
— Еще одно, Виктор Михайлович, но существенное, — продолжил Косинов. — При ожидаемом количестве участников события в зоне митинга вероятно разовьются в сторону неуправляемого варианта…
— Что значит: в сторону неуправляемого варианта?
— Массовое скопление не позволит вводить ситуационные изменения. Наши люди могут распылиться в толпе, потеряется связь, а с нею и оперативное управление. Опыт Тбилиси показывает, что в такой сложной оперативной обстановке неизбежны силовые эксцессы, не исключены, а скорее весьма вероятны жертвы и тяжелые поражения. Последствия могут свести к отрицательному балансу всю нашу работу.
— Так, что вы предлагаете? Вообще не вмешиваться? Есть конкретные предложения? — неуверенно спросил Котов.
— Мы подготовили план мероприятий с учетом имеющихся сил, технических средств и агентурных ресурсов. Для ограничения числа участников предлагается за полчаса до начала митинга блокировать метро, чтобы поезда шли без остановок, и перекрываем движение наземного транспорта. Мы посмотрели: всего четыре трамвайных маршрута и три автобусных, — Косинов встал и, подойдя к столу, разложил перед Котовым несколько аккуратно вычерченных схем. — Блокирование осуществляется выведением на трамвайные пути заранее подготовленных групп с антисоветскими и антикоммунистическими лозунгами. В парковом массиве между «Мюзик-холлом» и театром имени Ленинского комсомола будет организован параллельный митинг, который будет происходить под нашим контролем. В назначенный час, наши люди выводятся из оперативной зоны, после чего там возникнут потасовки, переходящие в массовые беспорядки. Для их пресечения на законных основаниях должна вмешаться милиция. Для объективного освещения происходящего и формирования общественного мнения будут привлечены тележурналисты из числа доверенных лиц. Телерепортаж выйдет в эфир в максимально сжатый срок.
Автобусы 46-го, 49-го и 134-го маршрутов не смогут работать ввиду того, что здесь и здесь… — Косинов показал на карту, — группы хулиганов выйдут на проезжую часть, и перекроют дорожное движение.
— Неплохо, неплохо, — подумав, кивнул Котов.
— По нашим расчетам намеченными мерами от основного мероприятия может быть отсечено до шестидесяти процентов негативного контингента. А с остальными мы справимся, — улыбаясь, заключил Косинов.
— Толково, считай, что заметано. С метрополитеном я сам договорюсь, по такому случаю пусть влажную уборку на станции сделают, — одобрил Котов, просмотрев уместившиеся на половине страницы предложения райотдела УКГБ. — Дельные мысли предлагаешь: поговорить — и то приятно. Действуй, товарищ полковник!
После его ухода Котов вызвал заведующего идеологическим отделом Федоровского. Тот был сравнительно молод, чуть больше тридцати, хорошо прошел через комсомол, одно время ему даже прочили секретарство в Обкоме ВЛКСМ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140