— А я и не собираюсь вникать в вашу оперативную обстановку. У вас есть участок работы — вот и работайте. А что касается конкретики… Я утром звонил Михаилу Сергеевичу. Он в принципе одобряет решительные меры, но предупредил, чтобы не получилось, как у медведя в посудной лавке.
— У слона, Борис Вениаминович, — поправил Сурков.
— Чтобы не спорить, как у крупного рогатого скота, — повысил голос Гидаспов. — Мешать вам не буду, но требую одного: чтобы результаты, как вы говорите, реализации имели нужный масштаб и положительный общественный резонанс. Понятно?
— Так точно, Борис Вениаминович, понятно!
— Еще одно. Наш управделами рвется свой банк завести, чтобы кооператоры там счета держали. Мысль правильная. Будем знать, что в этой сфере творится и, если что, всем, кому надо, кислород перекроем. Как Ленин призывал: «Учитесь хозяйствовать!» Милицией и спецназом сыт не будешь. Надо кончать вольницу с кооперативами, брать их под контроль. Экономическую контрразведку создал? Не отпирайся — создал. Вот, пусть делом и займутся. Короче, свяжись с Кручинкиным и подключай своих.
Сурков снял трубку спецсвязи, едва уселся в машину.
— Начинайте! Санкцию даю, — буркнул он и, убедившись по ответу, что понят правильно, отключил аппарат.
— Товарищи офицеры! — повесив трубку, прикрикнул Косинов, и все замолчали. — Решение принято: работаем по первым двум объектам. Никому не расслабляться, действовать по утвержденному плану. Всех поздравляю с началом реализации. Успеха!
* * *
Горлов почти проснулся. Было темно и тихо, а будильник все не звонил.
— Разве сегодня выходной? — сквозь дремоту подумал он и тут же вспомнил, что начался отпуск. Нина еще спала, свернувшись клубком к стенке. Стараясь не шуметь, Горлов пошел на кухню, по дороге заглянув в комнату к детям.
— Ты уже совсем встал? Можно я с тобой? — шепотом спросил Никита, и не дожидаясь ответа, пошлепал следом.
Горлов поставил греться молоко и заварил кофе.
— Мы на елку сегодня поедем? Маша дразнится, что там настоящий зайчик живет, но я ей не верю — ведь я уже вырос, не маленький.
— Сегодня поедем. Там белки живут, а зайчика может и не быть, зайцы в лесу живут.
— И лисички?
— … и лисички, и ежата, и медвежата с оленятами, — отвечал Горлов. — Давай от маминого пирога по кусочку отрежем?
— Давай мне два кусочка отрежем, он большой, всем хватит, и еще Маше останется.
Пирог был накрыт белым льняным полотенцем, и Горлову показалось, что он еще теплый.
— С малиновым вареньем. Помнишь мы с тобой на даче собирали малину? Собрали, сварили, а теперь — пирог.
— Это значит — Новый Год! — сказал Никита и, прожевав, вдруг признался: «Я думал и решил, что ты самый хороший папа, и я больше никогда не буду».
После завтрака Горлов включил телевизор. По случаю начала школьных каникул показывали «Золотой ключик», старый черно-белый фильм с писклявым Буратино и подлым Дуремаром.
Никита уснул в самом конце, когда счастливые куклы улизнули от Карабаса-Барабаса на большом воздушном корабле с раздутыми от ветра парусами.
— Что же ты не разбудил? — запахивая халат, спросила Нина. — Собираться пора, а все сплю и сплю. Господи, я полночи мучилась, пирог на Новый Год пекла, а вы уже отметились.
— Все равно резать придется, целым не довезти, — нашелся Горлов. — Пойду будить Машу, часа через полтора выйдем.
На вокзал успели к полудню. Вагон был полупустым и светлым от лежавшего на полях снега. Редкие снежинки бились в окно, а мимо неслись голые рощи и дачные домики с вьющимся из труб голубым дымом.
От Белоострова вдоль железной дороги потянулось шоссе с грязным и мокрым асфальтом. Машин почти не было, но после остановки в Солнечном неспешную электричку обогнали две одинаковые черные «Волги». Они ехали так быстро, что, глядя на них, Горлов подумал, будто поезд стоит на месте.
— Приехали, на следующей выходим, — захлопнув книгу, сказала Нина, и они стали собираться.
У станции Репино одна из машин притормозила и, повернув, покатила по улицам безлюдного поселка, пока не остановилась у центрального входа в пансионат «Репинский». Другая дважды мигнула дальним светом и понеслась дальше, в поселок «Комарово», где на государственных дачах круглый год жили члены Союза писателей, композиторы и академики.
2.3. Ель, моя ель, словно Спас на Крови…
Выезжавшая из ворот пансионата черная «Волга» обдала их крошевом мокрого снега.
— Грязь нельзя размазывать, подожди, пока высохнет, — сказала Нина, и они гуськом пошли по вытоптанной тропинке к главному корпусу.
— Горлов? — разглядывая путевки, удивленно спросила девушка в регистратуре. — Я вас совсем не таким представляла. Одну минуточку, сейчас узнаю.
— Для вас зарезервирован директорский люкс. В нем две комнаты, вы с женой будете спать на тахте, а дети — в спальне, очень удобно. Заполните бланки, — вернувшись, сказала она.
Номер был на втором этаже, в самом конце коридора. Комнаты были разделены прихожей. Сбоку были ванна и туалет, а за ними — маленькая кухня с электроплитой и новым холодильником «Саратов».
— Довольна? — спросил Горлов, когда они с женой остались одни.
— Смотри, нам даже елку приготовили, — сказала Нина. На угловом столе действительно стояла синтетическая елочка.
— Я потом ее к детям отнесу, чтобы подарки положить, а пока спрячу, — сказал Горлов.
После обеда он взял с собой Никиту, и они пошли гулять. Было тихо и сумрачно, снег мелко сыпался сверху. Проваливаясь на слабом насте, они добрели до берега. Вдалеке над полоской еще не замерзшей воды совсем стемнело, а растущие над кромкой льда сосны казались черными. Елка нашлась неподалеку. Она росла на укромной полянке между дюнами, пушистая и уютная.
— Вот она, вот! Я ее во сне видел! — закричал Никита.
— Давай все приготовим заранее, а елку украсим завтра, — сказал Горлов. Он уже присмотрел груду деревянных ящиков на заднем дворе за столовой. Из ящиков Горлов сложил на поляне нечто вроде стола и Никиткиной лопаткой засыпал снегом, чтобы никто не заметил.
После ужина Маша с Никитой угомонились. Вслед за ними улеглись и они. Белье было свежим и хрустело от жесткого крахмала. Горлов лежал, привыкая к необычной тишине, только в батареях шуршала вода, а по потолку и стенам медленно ползли едва заметные блики. Потом он услышал в коридоре чьи-то шаги, а сверху донеслась музыка.
— Ты еще не спишь? — шепотом спросил он и, не дождавшись ответа, обнял жену.
Утром крепко подморозило и ненадолго выглянуло солнце. Горлов выпросил у коридорной ведро и залил склон водой из полыньи. К вечеру лед схватился, и получилась отличная горка, на взятых напрокат санках дух захватывало.
За обедом симпатичная женщина, сидевшая в столовой за соседним столом, вдруг позвала встречать Новый Год у них в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140