Конечно, в присутствии проверяющих из парткома политбеседы проходили чинно и затягивались на установленные сорок пять минут — как урок в школе. Но о проверках предупреждали заранее, и все готовились, споря кому быть докладчиком, и какой из утвержденных вопросов кто должен задавать. Каждый хотел вопрос покороче, чтобы не сбиться и не подвести докладчика.
Посидев для приличия минут двадцать, Горлов тихонько тронул Евтюхова за руку: «Пойдем ко мне, расскажешь, что тут творится».
— Полная лажа, на нашем судне раздрай, штормит и вот-вот загремим к чертовой бабушке, то есть, как сказал великий русский писатель Пушкин, все грузимся мукой и плывем в Гонолулу, — запинаясь, сказал Евтюхов, когда они остались вдвоем.
— Сережа, дорогой, очухайся, ради бога, у меня времени нет, — попросил Горлов.
— Последнее время у тебя всегда времени нет, — неожиданно связно ответил Евтюхов. — Забежишь на часок, раздашь задания, и ищи ветра в поле.
— Можно подумать, что я кого-то обидел, — возразил Горлов.
— Никого! Наоборот, все тебе благодарны потому, что с лета сидим без премий…
— Давай не будем! — сказал Горлов, не желавший обсуждать то, что с ведома Цветкова доплачивал сотрудникам за счет своих кооперативных доходов.
— Но так долго не протянем! — продолжил Евтюхов. — Работы нет, финансирования не открывают, только указания сверху сыпят: мол, работайте напрямую с заводами, пусть они вас финансируют. А откуда на заводах для нас деньги возьмутся, если им тоже объемы подчистую срезают? Почему, думаешь Лахарев в депутаты подался? Ясно, не от хорошей жизни — запасной аэродром для себя готовит. Пока ты туда-сюда раскатывал, у нас в отделе шестую, восьмую лаборатории и третий сектор сократили наполовину, а двенадцатую, которая на какую-то перспективу до двухтысячного года работала — вообще под корень, и всех за ворота. Костя Мухин оттуда — ты знаешь, он толковый парень — твоего приезда ждет не дождется: будет просить, чтобы ты его к нам взял.
В итоге у Лахарева остались только наш сектор и нормоконтроль. Остальное — так, для видимости, чтобы клеточки в структуре сохранить.
— Что слышно из Москвы по новой теме, которую моряки пробивали? — спросил Горлов.
— Из-за нее нас и не трогают! Но мне кажется, дохлый номер. Я кое с кем из министерства поговорил, все в один голос: «Ребята, не просите, не надейтесь и не ждите; нас самих вот-вот с другим министерством сливать будут». Думаю, так сольют, что мокрого места днем с огнем не сыщешь!
— Брось паниковать, Сергей! Я в Северодвинске договорился. Работа по сути ерунда — тыкай паяльником и выковыривай драгметаллы. Но ведь надо как-то продержаться, пока эта прохиндиада накроется. Важно людей сохранить и, чтобы извилины в мозгах не заржавели.
— Открываем артель «Красный паяльщик»? Дожили, блин с мухой! Скорей бы Горбача убрали, — возмутился Евтюхов.
— Горбачев-то чем провинился? — спросил Горлов.
— А кто же во всем виноват? Пять лет сплошной говорильни: депутаты, президенты, перестройка — кто их к черту разберет? А жрать между тем нечего, и безработным остаться недолго.
— Если Горбачева снимут, Северодвинскому заказу — хана! — сказал Горлов, вдруг точно просчитав последствия: кооперативное движение удушат, заодно прикроют совместные предприятия. Он вспомнил разговор с главным инженером и их договоренность: если ситуация ухудшится, то завод не начнет работу с кораблем.
— Чтобы вернуть все назад, как раньше было, сейчас нужно года полтора, не меньше. Огромная же страна, только в нашем министерстве полторы сотни заводов, и всюду сплошное разгильдяйство. На лозунгах и «давай-давай» теперь не вытянуть, а гайки затягивать — резьба полетит. Короче, Сережа: если морская тема накрывается, то Северодвинский заказ остается единственным! Другого финансирования не будет, — объясняя, Горлов додумал до конца и поразился, насколько он сам и все вокруг оказались зависящими от решений, повлиять на которые невозможно.
«Это и есть политика», -догадался он.
— Так вот, Сергей, пока я буду в Краснодаре, продумай схему для выпайки компонентов с драгметаллами, — начал Горлов, но замолчал, заметив, что Евтюхов заснул, неловко закинув голову на спинку кресла.
Горлов вспомнил, что должен поговорить с Лахаревым, но прежде, чем выйти из комнаты, подложил Евтюхову под голову свернутое полотенце. Сергей дышал тяжело, и от него пахло перегаром.
По дороге на этаж выше, Горлов решил, что надо сказать Лахареву, а о чем умолчать. По всему выходило, что Слава должен согласиться на договор с Северодвинским заводом, особенно если получит отдельную работу, связанную с разработкой норм и расценок. Однако Лахарева на месте не было, и новенькая секретарша сказала, что начальник уехал в райком, оттуда — в райсовет, и сегодня уже не вернется.
Времени совсем не оставалось, и Горлов тут же написал для Лахарева обстоятельную записку. Формально он еще числился в командировке на Северодвинском заводе — отметка об убытии оттуда была проставлена без даты, поэтому Горлов не боялся неприятностей, если узнают, что он улетел в Краснодар. Правда за билеты придется платить самому, но это была такая мелочь, что не стоило обращать внимания. В конце он предупредил Лахарева, что вернется через несколько дней и просил дождаться, не принимая пока никаких решений.
Секретарша обещала передать записку, когда Лахарев приедет.
— Я вторую неделю работаю, только и слышу: «Горлов, Горлов, Борис Петрович решит, без Горлова нельзя». Вот, наконец, и сама вас увидела. Вы совсем не такой, — пряча горловскую записку в стол, сказала она.
— Какой — не такой? — заинтересовался Горлов.
— Я думала, вы будете в черном костюме, белой рубашке и…
— … и в белых тапочках, — пошутил Горлов.
— Тапочки рано, а свитер с джинсами вам очень к лицу! — покраснев от смущения, сказала девушка.
Горлов застал Евтюхова в том же положении, только теперь он громко, со свистом храпел. Будить его было незачем, все равно толку не будет, и в оставшееся время Горлов набросал схему СВЧ-излучателя со съемными головками, чтобы выпаивать радиодетали различных типоразмеров. Делать его нужно было здесь, но по документам он должен изготавливаться в кооперативе, чтобы без опасений перевести часть денег в наличные.
Закончив, он вызвал Белова, объяснил ему принцип устройства и велел передать Евтюхову, когда тот проснется.
«Жаль, Рубашкина нет. Он бы в два счета оформил заявку на изобретение», — подумал Горлов и вспомнил, что собирался позвонить Петру. Однако телефон в редакции был занят и, промучившись минут десять, Горлов связался с Сергеем Михайловичем. В магазине все шло нормально, Горлов попросил предупредить краснодарцев, что прилетает завтра, и, чтобы Володя привез к самолету денег — тысяч сорок, чтобы Цветков начал закупать продукты для Северодвинска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Посидев для приличия минут двадцать, Горлов тихонько тронул Евтюхова за руку: «Пойдем ко мне, расскажешь, что тут творится».
— Полная лажа, на нашем судне раздрай, штормит и вот-вот загремим к чертовой бабушке, то есть, как сказал великий русский писатель Пушкин, все грузимся мукой и плывем в Гонолулу, — запинаясь, сказал Евтюхов, когда они остались вдвоем.
— Сережа, дорогой, очухайся, ради бога, у меня времени нет, — попросил Горлов.
— Последнее время у тебя всегда времени нет, — неожиданно связно ответил Евтюхов. — Забежишь на часок, раздашь задания, и ищи ветра в поле.
— Можно подумать, что я кого-то обидел, — возразил Горлов.
— Никого! Наоборот, все тебе благодарны потому, что с лета сидим без премий…
— Давай не будем! — сказал Горлов, не желавший обсуждать то, что с ведома Цветкова доплачивал сотрудникам за счет своих кооперативных доходов.
— Но так долго не протянем! — продолжил Евтюхов. — Работы нет, финансирования не открывают, только указания сверху сыпят: мол, работайте напрямую с заводами, пусть они вас финансируют. А откуда на заводах для нас деньги возьмутся, если им тоже объемы подчистую срезают? Почему, думаешь Лахарев в депутаты подался? Ясно, не от хорошей жизни — запасной аэродром для себя готовит. Пока ты туда-сюда раскатывал, у нас в отделе шестую, восьмую лаборатории и третий сектор сократили наполовину, а двенадцатую, которая на какую-то перспективу до двухтысячного года работала — вообще под корень, и всех за ворота. Костя Мухин оттуда — ты знаешь, он толковый парень — твоего приезда ждет не дождется: будет просить, чтобы ты его к нам взял.
В итоге у Лахарева остались только наш сектор и нормоконтроль. Остальное — так, для видимости, чтобы клеточки в структуре сохранить.
— Что слышно из Москвы по новой теме, которую моряки пробивали? — спросил Горлов.
— Из-за нее нас и не трогают! Но мне кажется, дохлый номер. Я кое с кем из министерства поговорил, все в один голос: «Ребята, не просите, не надейтесь и не ждите; нас самих вот-вот с другим министерством сливать будут». Думаю, так сольют, что мокрого места днем с огнем не сыщешь!
— Брось паниковать, Сергей! Я в Северодвинске договорился. Работа по сути ерунда — тыкай паяльником и выковыривай драгметаллы. Но ведь надо как-то продержаться, пока эта прохиндиада накроется. Важно людей сохранить и, чтобы извилины в мозгах не заржавели.
— Открываем артель «Красный паяльщик»? Дожили, блин с мухой! Скорей бы Горбача убрали, — возмутился Евтюхов.
— Горбачев-то чем провинился? — спросил Горлов.
— А кто же во всем виноват? Пять лет сплошной говорильни: депутаты, президенты, перестройка — кто их к черту разберет? А жрать между тем нечего, и безработным остаться недолго.
— Если Горбачева снимут, Северодвинскому заказу — хана! — сказал Горлов, вдруг точно просчитав последствия: кооперативное движение удушат, заодно прикроют совместные предприятия. Он вспомнил разговор с главным инженером и их договоренность: если ситуация ухудшится, то завод не начнет работу с кораблем.
— Чтобы вернуть все назад, как раньше было, сейчас нужно года полтора, не меньше. Огромная же страна, только в нашем министерстве полторы сотни заводов, и всюду сплошное разгильдяйство. На лозунгах и «давай-давай» теперь не вытянуть, а гайки затягивать — резьба полетит. Короче, Сережа: если морская тема накрывается, то Северодвинский заказ остается единственным! Другого финансирования не будет, — объясняя, Горлов додумал до конца и поразился, насколько он сам и все вокруг оказались зависящими от решений, повлиять на которые невозможно.
«Это и есть политика», -догадался он.
— Так вот, Сергей, пока я буду в Краснодаре, продумай схему для выпайки компонентов с драгметаллами, — начал Горлов, но замолчал, заметив, что Евтюхов заснул, неловко закинув голову на спинку кресла.
Горлов вспомнил, что должен поговорить с Лахаревым, но прежде, чем выйти из комнаты, подложил Евтюхову под голову свернутое полотенце. Сергей дышал тяжело, и от него пахло перегаром.
По дороге на этаж выше, Горлов решил, что надо сказать Лахареву, а о чем умолчать. По всему выходило, что Слава должен согласиться на договор с Северодвинским заводом, особенно если получит отдельную работу, связанную с разработкой норм и расценок. Однако Лахарева на месте не было, и новенькая секретарша сказала, что начальник уехал в райком, оттуда — в райсовет, и сегодня уже не вернется.
Времени совсем не оставалось, и Горлов тут же написал для Лахарева обстоятельную записку. Формально он еще числился в командировке на Северодвинском заводе — отметка об убытии оттуда была проставлена без даты, поэтому Горлов не боялся неприятностей, если узнают, что он улетел в Краснодар. Правда за билеты придется платить самому, но это была такая мелочь, что не стоило обращать внимания. В конце он предупредил Лахарева, что вернется через несколько дней и просил дождаться, не принимая пока никаких решений.
Секретарша обещала передать записку, когда Лахарев приедет.
— Я вторую неделю работаю, только и слышу: «Горлов, Горлов, Борис Петрович решит, без Горлова нельзя». Вот, наконец, и сама вас увидела. Вы совсем не такой, — пряча горловскую записку в стол, сказала она.
— Какой — не такой? — заинтересовался Горлов.
— Я думала, вы будете в черном костюме, белой рубашке и…
— … и в белых тапочках, — пошутил Горлов.
— Тапочки рано, а свитер с джинсами вам очень к лицу! — покраснев от смущения, сказала девушка.
Горлов застал Евтюхова в том же положении, только теперь он громко, со свистом храпел. Будить его было незачем, все равно толку не будет, и в оставшееся время Горлов набросал схему СВЧ-излучателя со съемными головками, чтобы выпаивать радиодетали различных типоразмеров. Делать его нужно было здесь, но по документам он должен изготавливаться в кооперативе, чтобы без опасений перевести часть денег в наличные.
Закончив, он вызвал Белова, объяснил ему принцип устройства и велел передать Евтюхову, когда тот проснется.
«Жаль, Рубашкина нет. Он бы в два счета оформил заявку на изобретение», — подумал Горлов и вспомнил, что собирался позвонить Петру. Однако телефон в редакции был занят и, промучившись минут десять, Горлов связался с Сергеем Михайловичем. В магазине все шло нормально, Горлов попросил предупредить краснодарцев, что прилетает завтра, и, чтобы Володя привез к самолету денег — тысяч сорок, чтобы Цветков начал закупать продукты для Северодвинска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140