Потом она забилась, будто хотела вырваться и, закричав, бессильно опала. Освобождение пришло к нему сразу, будто взлет в невесомую, разноцветную высоту. Казалось, что это длилось долго, но в последней безмысленной судороге он услышал, как нарастают вокруг звуки.
— Какой же ты сладкий, — сказала Наташа, и во внезапном отблеске света Горлов заметил улыбку. Ее лицо было умиротворенным, но ему стало неловко и стыдно.
— Нас уже зовут, — сказал он, вставая и поправляя одежду. Наташа ушла первой, и они вышли на дорогу с разных сторон.
— Ты плащ забыла, — шепнул Горлов, втиснувшись на сиденье. Стартер натужно захрипел, с пятой попытки машина тронулась, но не набрала скорость. Метров через сто мотор чихнул и заглох.
— Приехали! — сказал Цветков, выходя из машины. Все бестолково сгрудились вокруг капота. В тусклом свете переносной лампы лица казались желтыми, шофер матерился через зажатую в зубах папиросу.
— Подождите, не уезжайте, — сказала Наташа и скрылась в темноте. Горлов догадался, что она пошла подобрать плащ.
— Все понятно: накрылись, — захлопнув капот, шофер обошел машину и, порывшись в багажнике, вытащил буксирный трос. — К утру кто-нибудь дотащит.
— Далеко отъехали? — спросил Горлов, на часах было половина третьего.
— Почти до перевала, километров восемьдесят, — равнодушно ответил шофер.
Горлов взял из машины сумку.
— Ты куда? — спросил его Цветков
— Голосовать, может, успею.
— Не дергайся, улетишь завтра через Москву. Впрочем давай попробуем, — они пошли на другую сторону дороги.
— Сколько нужно дать? — спросил Горлов.
— Кто ж тебя повезет за деньги? Только за бутылку, лучше за две, — засмеялся Цветков и похлопал по оттопыренным карманам.
За полчаса проехали три машины, но ни одна не остановилась. Потянуло холодом, и Горлов достал из сумки свитер.
— Угомонились, — сказал Цветков, кивая на стоящую напротив «Волгу». — Давай по полста «Кубанской».
Они по очереди выпили из пластмассового стаканчика. Водка отдавала сивушным духом.
— Гадость, — морщась, буркнул Горлов.
— Мы тут задумали кооператив открыть — лазеры для медицины клепать. Заказов лет на пять хватит. Санаториев много, совхозы богатые. У многих такие больницы, каких в Москве нет. Не хотите присоединиться, Борис Петрович?
— Почему я к тебе — на ты, а ты меня — по имени-отчеству? Вроде, почти ровесники, лет пять разницы не в счет. По должности: ты — главный инженер, я — всего лишь завсектором. Сколько вместе выпили? По полведра точно. Неудобно получается, — сказал Горлов.
— В принципе согласен, только привыкнуть трудно. А что касается чинов, так это — как сказать. Если ты не подпишешь акт сдачи-приемки — весь план филиала погорел. Или скажешь в министерстве, что тема слабая — и все. Закроют финансирование, а куда пожалуешься? И получится: был главный инженер и нет его. А ты как был головой, так головой и остался. Правда, голова без денег — что пушка без снаряда. Время сейчас такое — бабки делать надо, так, что подумай над предложением. Тыща-другая в месяц лишней не будет.
Они топтались на обочине уже минут сорок. Хмель прошел, водка только добавила хмури, хотелось сесть, где придется, и уснуть.
— Ладно, — сказал Горлов, — по рукам.
Цветков обрадовался и, вынув из кармана бумажник, протянул пачку денег, в темноте не было видно, какие купюры.
— Это аванс! — сказал Цветков. — Бери, не стесняйся, не ворованные, потом отработаем.
— Покупает, гад, — подумал Горлов, но спорить не стал. Тут осветились кроны деревьев, издали донесся ровный гул.
— Вовремя, сейчас уедешь, — Цветков вышел на середину дороги и замахал руками, в каждой блестела бутылка. Тяжелый грузовик остановился, через минуту Цветков, закричал, что все в порядке. Открыв дверцу, Горлов кинул сумку в кабину и увидел бегущую к нему Наташу.
— Возвращайтесь, Борис Петрович, — сказала она и, всхлипнув, вдруг бросилась ему на шею.
— Дальние проводы — лишние слезы, — сказал Цветков. — Конечно, вернется, куда он денется!
Успели, как раз к началу регистрации. Цветков знал, что говорит: билет дожидался в кассе. Перед выходом на летное поле Горлов купил букет темно-бордовых, почти черных роз. Потом пожалел: жена была на даче, и пока он туда доберется, цветы увянут.
***
Захрипели динамики: «Товарищи пассажиры! Вас приветствуют командир и экипаж самолета Ту-154 Пулковского авиапредприятия. Наш полет по маршруту Краснодар — Ленинград будет проходить на высоте 11 тысяч километров. Расчетное время прибытия в аэропорт назначения — девять часов сорок минут. Просьба пристегнуть ремни, не курить и не вставать со своего места до полного набора высоты. Приятного полета!»
Ему досталось самое лучшее место: у окна, в первом ряду. Несколько рядов сзади были пусты.
— Крепкая у них броня, скорее самолет пустым улетит, чем места Крайкома налево пустят — вспомнил Горлов слова Цветкова и посмотрел на часы: ровно семь утра. «Не надо было пить», — сонно подумал он и, закрыв глаза, с наслаждением вытянул ноги.
Его настойчиво трясли за плечо, показалось, что спал долго, но самолет стоял на том же месте.
— Вставайте, вам надо пересесть в задний салон, — над ним стояла стюардесса, воротничок белой форменной рубашки под ее кителем сильно примялся.
— Никуда я не пойду, не мешайте спать, — раздраженно буркнул Горлов и снова закрыл глаза.
— Пассажир, пересядьте во второй салон, — не отставала стюардесса.
— С какой стати? Я на своем месте, мне здесь удобно! — возмутился Горлов.
— Центровка нарушена. Если не пересядете, самолет не взлетит!
— Отстанешь, наконец? У меня броня Крайкома к чертовой матери! — потеряв терпение, закричал он.
— Последний раз прошу: пересядьте назад. Или скажу командиру, чтобы вызвал милицию.
«А ведь вызовет, а там акт составят, на работу сообщат, после хлопот не оберешься», — подумал Горлов и с усмешкой сказал:
— Иди центруй своего командира, за два часа, небось, кончите.
Вставая, он оказался с ней лицом к лицу. Она подняла голову, и Горлов изумился, увидев ее глаза: темно-синие, почти черные, они блестели от слез. Она отступила, освобождая проход, и Горлов поплелся через весь самолет.
«Разбудила! Вот стерва», — со злостью думал он, усаживаясь в самом хвосте второго салона. Было тесно, сумка не задвигалась под сиденье и мешала ногам. Но, как только взлетели, он снова заснул. Снилось, будто едет в машине, кругом чернота, и невыносимая тяжесть ломит спину. Он проснулся от липкого ужаса и вдруг вспомнил Наташу, как она распласталась и хруст травы под его локтями.
— Господи, тошно-то как, — подумал он.
— Простите, вы что-то сказали? — спросил сосед. Он был грузным и широким так, что не умещался в кресле и сбоку давил на Горлова.
— Летим, говорю, летим, — ответил Горлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Какой же ты сладкий, — сказала Наташа, и во внезапном отблеске света Горлов заметил улыбку. Ее лицо было умиротворенным, но ему стало неловко и стыдно.
— Нас уже зовут, — сказал он, вставая и поправляя одежду. Наташа ушла первой, и они вышли на дорогу с разных сторон.
— Ты плащ забыла, — шепнул Горлов, втиснувшись на сиденье. Стартер натужно захрипел, с пятой попытки машина тронулась, но не набрала скорость. Метров через сто мотор чихнул и заглох.
— Приехали! — сказал Цветков, выходя из машины. Все бестолково сгрудились вокруг капота. В тусклом свете переносной лампы лица казались желтыми, шофер матерился через зажатую в зубах папиросу.
— Подождите, не уезжайте, — сказала Наташа и скрылась в темноте. Горлов догадался, что она пошла подобрать плащ.
— Все понятно: накрылись, — захлопнув капот, шофер обошел машину и, порывшись в багажнике, вытащил буксирный трос. — К утру кто-нибудь дотащит.
— Далеко отъехали? — спросил Горлов, на часах было половина третьего.
— Почти до перевала, километров восемьдесят, — равнодушно ответил шофер.
Горлов взял из машины сумку.
— Ты куда? — спросил его Цветков
— Голосовать, может, успею.
— Не дергайся, улетишь завтра через Москву. Впрочем давай попробуем, — они пошли на другую сторону дороги.
— Сколько нужно дать? — спросил Горлов.
— Кто ж тебя повезет за деньги? Только за бутылку, лучше за две, — засмеялся Цветков и похлопал по оттопыренным карманам.
За полчаса проехали три машины, но ни одна не остановилась. Потянуло холодом, и Горлов достал из сумки свитер.
— Угомонились, — сказал Цветков, кивая на стоящую напротив «Волгу». — Давай по полста «Кубанской».
Они по очереди выпили из пластмассового стаканчика. Водка отдавала сивушным духом.
— Гадость, — морщась, буркнул Горлов.
— Мы тут задумали кооператив открыть — лазеры для медицины клепать. Заказов лет на пять хватит. Санаториев много, совхозы богатые. У многих такие больницы, каких в Москве нет. Не хотите присоединиться, Борис Петрович?
— Почему я к тебе — на ты, а ты меня — по имени-отчеству? Вроде, почти ровесники, лет пять разницы не в счет. По должности: ты — главный инженер, я — всего лишь завсектором. Сколько вместе выпили? По полведра точно. Неудобно получается, — сказал Горлов.
— В принципе согласен, только привыкнуть трудно. А что касается чинов, так это — как сказать. Если ты не подпишешь акт сдачи-приемки — весь план филиала погорел. Или скажешь в министерстве, что тема слабая — и все. Закроют финансирование, а куда пожалуешься? И получится: был главный инженер и нет его. А ты как был головой, так головой и остался. Правда, голова без денег — что пушка без снаряда. Время сейчас такое — бабки делать надо, так, что подумай над предложением. Тыща-другая в месяц лишней не будет.
Они топтались на обочине уже минут сорок. Хмель прошел, водка только добавила хмури, хотелось сесть, где придется, и уснуть.
— Ладно, — сказал Горлов, — по рукам.
Цветков обрадовался и, вынув из кармана бумажник, протянул пачку денег, в темноте не было видно, какие купюры.
— Это аванс! — сказал Цветков. — Бери, не стесняйся, не ворованные, потом отработаем.
— Покупает, гад, — подумал Горлов, но спорить не стал. Тут осветились кроны деревьев, издали донесся ровный гул.
— Вовремя, сейчас уедешь, — Цветков вышел на середину дороги и замахал руками, в каждой блестела бутылка. Тяжелый грузовик остановился, через минуту Цветков, закричал, что все в порядке. Открыв дверцу, Горлов кинул сумку в кабину и увидел бегущую к нему Наташу.
— Возвращайтесь, Борис Петрович, — сказала она и, всхлипнув, вдруг бросилась ему на шею.
— Дальние проводы — лишние слезы, — сказал Цветков. — Конечно, вернется, куда он денется!
Успели, как раз к началу регистрации. Цветков знал, что говорит: билет дожидался в кассе. Перед выходом на летное поле Горлов купил букет темно-бордовых, почти черных роз. Потом пожалел: жена была на даче, и пока он туда доберется, цветы увянут.
***
Захрипели динамики: «Товарищи пассажиры! Вас приветствуют командир и экипаж самолета Ту-154 Пулковского авиапредприятия. Наш полет по маршруту Краснодар — Ленинград будет проходить на высоте 11 тысяч километров. Расчетное время прибытия в аэропорт назначения — девять часов сорок минут. Просьба пристегнуть ремни, не курить и не вставать со своего места до полного набора высоты. Приятного полета!»
Ему досталось самое лучшее место: у окна, в первом ряду. Несколько рядов сзади были пусты.
— Крепкая у них броня, скорее самолет пустым улетит, чем места Крайкома налево пустят — вспомнил Горлов слова Цветкова и посмотрел на часы: ровно семь утра. «Не надо было пить», — сонно подумал он и, закрыв глаза, с наслаждением вытянул ноги.
Его настойчиво трясли за плечо, показалось, что спал долго, но самолет стоял на том же месте.
— Вставайте, вам надо пересесть в задний салон, — над ним стояла стюардесса, воротничок белой форменной рубашки под ее кителем сильно примялся.
— Никуда я не пойду, не мешайте спать, — раздраженно буркнул Горлов и снова закрыл глаза.
— Пассажир, пересядьте во второй салон, — не отставала стюардесса.
— С какой стати? Я на своем месте, мне здесь удобно! — возмутился Горлов.
— Центровка нарушена. Если не пересядете, самолет не взлетит!
— Отстанешь, наконец? У меня броня Крайкома к чертовой матери! — потеряв терпение, закричал он.
— Последний раз прошу: пересядьте назад. Или скажу командиру, чтобы вызвал милицию.
«А ведь вызовет, а там акт составят, на работу сообщат, после хлопот не оберешься», — подумал Горлов и с усмешкой сказал:
— Иди центруй своего командира, за два часа, небось, кончите.
Вставая, он оказался с ней лицом к лицу. Она подняла голову, и Горлов изумился, увидев ее глаза: темно-синие, почти черные, они блестели от слез. Она отступила, освобождая проход, и Горлов поплелся через весь самолет.
«Разбудила! Вот стерва», — со злостью думал он, усаживаясь в самом хвосте второго салона. Было тесно, сумка не задвигалась под сиденье и мешала ногам. Но, как только взлетели, он снова заснул. Снилось, будто едет в машине, кругом чернота, и невыносимая тяжесть ломит спину. Он проснулся от липкого ужаса и вдруг вспомнил Наташу, как она распласталась и хруст травы под его локтями.
— Господи, тошно-то как, — подумал он.
— Простите, вы что-то сказали? — спросил сосед. Он был грузным и широким так, что не умещался в кресле и сбоку давил на Горлова.
— Летим, говорю, летим, — ответил Горлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140