Просмотрев перечень согласующих виз, тот не долго раздумывал и тут же при Горлове подписал два десятка документов. Поставив последнюю подпись и скинув очки, Кротов перебросил через стол стопку бумаг.
— Не верю я никаким испытаниям, сам знаю, как это делается. У вас одно на уме: чтобы план не сгорел, и премия в трубу не вылетела, — сказал замминистра. — А как эта штука поведет себя в полете — наплевать! Ты, руководитель разработки — на тебя десяток заводов и контор по всему Союзу работает — так, вот ты и скажи: что самое главное в любом изделии, будет оно надежным или нет?
Горлов уже бывал в этом кабинете, часто встречался с Кротовым еще тогда, когда тот был не заместителем министра, а начальником их главка. Поэтому Горлов не слишком стеснялся, чувствовал себя сравнительно свободно.
— Главное — комплектующие и, чтобы сборка не подвела, — ответил он, не догадываясь, куда клонит собеседник.
— Нет! Узлы можно и нужно проверять во всех режимах, чтобы дым пошел, технология — тоже вещь преодолимая. Главное другое — честен ли разработчик, уверен ли в себе, в своей технической идее? А следующий этап, на котором ты сейчас и находишься — это, чтобы те, кто отвечает за все, были уверены в самом разработчике. Если есть эта уверенность, то остальное — легко. Так жизнь устроена, не мы это правило складывали, но нам его знать обязательно! Понял, что я имею в виду?
Горлов на всякий случай молча кивнул.
— Ни черта ты не понял! Думаешь, навалил бумажек кучу и самый умный? Да я их и читать не стал. И не буду! Потому, что тебе верю, надеюсь — не подведешь. А коли так, не обижу — готовь приказ о поощрении из моего фонда. Там, в секретариате объяснят, что надо. Ты, кстати, с какого года в партии?
— Еще не вступил, — смутился Горлов.
— Пора, давно пора. Будет случай, попеняю твоему начальству — совсем обленились: человек под боком, а они его в упор не видят. А ты намотай, куда надо: без партии нельзя! Без партии выше завлаба не поднимешься, даже не мечтай.
— Я и не мечтаю, Михаил Васильевич. Работы свертываются, народ сокращают — мне бы завсектором усидеть! — сказал Горлов.
— И ты туда же! Гласность, понимаешь, перестройка! Все это — пена, накипь. Ветерок дунет, и нет ее. А дело остается, его всегда делать надо. Но кто ж его делать будет, если молодежь в кусты наровит? — Кротов начал раздражаться. — Болтунов много, а делателей мало! Хочешь человеком стать, научись слушать, что тебе говорят. Короче: до конца квартала оформишься в партию, я со своей стороны подтолкну и проконтролирую. А к Новому году пойдешь на повышение — в Челябинском КБ главный совсем разболелся, на пенсию просится. Будешь на его месте, там свой человек нужен. Вот так!
— А квартира, прописка? С женой бы посоветоваться, Михаил Васильевич, — растерявшись, промямлил Горлов.
— Других забот у меня нет, только твоей квартирой заниматься! Для этого люди есть — жилплощадь зарезервируют, вещи упакуют и перевезут вместе с женой. Если артачиться будет — брось к чертовой матери! Другую подберем, у нас в кадрах кандидатуры на любой вкус! Жены приходят и уходят, а дело у человека на всю жизнь одно. Это — как бежать между двух танков. Заторопишься — мордой в броню, чуть зевнешь — гусеницами размажет. Мы, старики, такое видели… Ладно, все! Иди, работай.
Начальник секретариата уже был в курсе. Едва кивнув, он усадил Горлова за свободный стол:
— Пиши список и распределяй, кому сколько, исходя из этой суммы. На себя оставь свободное место, Михаил Васильевич сам решит. — Он протянул листок, с цифрами.
— А согласовать с моим руководством? — спросил удивленный Горлов, не распоряжавшийся прежде такими деньгами.
— Некогда, через полчаса надо нести на подпись. Закончишь, не теряя времени, иди в секретный отдел заполнять бумаги — вопрос решен: будешь в министерском резерве на выдвижение.
Однако в полчаса Горлов не уложился. Пришлось созваниваться с Ленинградом, уточнять фамилии и должности участников разработки. Дойдя до Цветкова, Горлов ухмыльнулся и написал против его фамилии: «1000 (одна тысяча) рублей» — ровно столько тот дал ему в качестве аванса за работу в кооперативе.
«Пусть делает свои бабки, а у меня есть дела поважнее. Да, как в песне: есть у нас поважнее дела!», — со злорадством подумал Горлов.
Дважды перечиркав список, он остался доволен. На круг выходило рублей по семьсот, а ведущим сотрудникам, тем, на ком держалась разработка, выходило от полутора до тысячи рублей. Никто из начальства в список не попал. «Пусть сами о себе заботятся», — подумал Горлов. В последний момент он вспомнил Рубашкина, недавно ушедшего из их отдела в многотиражку, издаваемую в Объединении. Несмотря на это, Петя помог написать множество пояснительных записок, справок, отчетов и прочую бумажную дребедень, без которой не обойтись при подготовке конструкторской документации.
«Надежный человек Петруша, запишем ему восемьсот», — решил Горлов и на всякий случай указал его прежнюю должность. Вряд ли в министерстве поймут, за что надо премировать какого-то корреспондента!
* * *
"Почему гэбэшники такие зануды? Нельзя ответить просто: «Нет», или «Не был». Обязательно полностью: к уголовной и иной ответственности не привлекался, государственных наград не имею, под судом и следствием состоял. Или вот: откуда я знаю, на каком участке какого кладбища похоронены дедушки с бабушками, — тоскливо думал Горлов, слушая пояснения сотрудника спецотдела, помогавшего отвечать на бесчисленные вопросы восьмистраничной спецанкеты и трех различных форм кадрового учета. Потом он вспомнил для чего это нужно, представил, как приезжает к себе в Объединение начальником Челябинского КБ — крупнейшего в отрасли, как на равных, нет — чуть свысока говорит с генеральным директором, и ему стало приятно.
— Видите, Борис Петрович, стоит втянуться и само пойдет, скоро закончим, — подбодрил сотрудник, вдруг показавшийся милым и симпатичным. «Почему же я на него взъелся? Нормальный, в сущности, мужик», — решил Горлов, заполняя последнюю страницу.
К концу рабочего дня он зашел в секретариат. Приказ о премировании был уже подписан, Горлов догадался зайти в машбюро и в обмен на шоколадку получил черновик. Замминистра не поскупился: записал ему три тысячи рублей.
— Это же половина «Жигулей»! — обрадовался Горлов и тут же пригласил двух знакомых в ресторан. Один из них, Саша Нестеренко до перевода в министерство работал в Смоленске и как-то во время очередной командировки уговорил Горлова поехать на охоту. Она запомнилась жуткой, пронизывающей стужей в заснеженном по пояс лесу и последовавшей затем беспробудной пьянкой. Вторым был Лев Валерьевич Рабкин, курировавший ленинградские предприятия их главка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Не верю я никаким испытаниям, сам знаю, как это делается. У вас одно на уме: чтобы план не сгорел, и премия в трубу не вылетела, — сказал замминистра. — А как эта штука поведет себя в полете — наплевать! Ты, руководитель разработки — на тебя десяток заводов и контор по всему Союзу работает — так, вот ты и скажи: что самое главное в любом изделии, будет оно надежным или нет?
Горлов уже бывал в этом кабинете, часто встречался с Кротовым еще тогда, когда тот был не заместителем министра, а начальником их главка. Поэтому Горлов не слишком стеснялся, чувствовал себя сравнительно свободно.
— Главное — комплектующие и, чтобы сборка не подвела, — ответил он, не догадываясь, куда клонит собеседник.
— Нет! Узлы можно и нужно проверять во всех режимах, чтобы дым пошел, технология — тоже вещь преодолимая. Главное другое — честен ли разработчик, уверен ли в себе, в своей технической идее? А следующий этап, на котором ты сейчас и находишься — это, чтобы те, кто отвечает за все, были уверены в самом разработчике. Если есть эта уверенность, то остальное — легко. Так жизнь устроена, не мы это правило складывали, но нам его знать обязательно! Понял, что я имею в виду?
Горлов на всякий случай молча кивнул.
— Ни черта ты не понял! Думаешь, навалил бумажек кучу и самый умный? Да я их и читать не стал. И не буду! Потому, что тебе верю, надеюсь — не подведешь. А коли так, не обижу — готовь приказ о поощрении из моего фонда. Там, в секретариате объяснят, что надо. Ты, кстати, с какого года в партии?
— Еще не вступил, — смутился Горлов.
— Пора, давно пора. Будет случай, попеняю твоему начальству — совсем обленились: человек под боком, а они его в упор не видят. А ты намотай, куда надо: без партии нельзя! Без партии выше завлаба не поднимешься, даже не мечтай.
— Я и не мечтаю, Михаил Васильевич. Работы свертываются, народ сокращают — мне бы завсектором усидеть! — сказал Горлов.
— И ты туда же! Гласность, понимаешь, перестройка! Все это — пена, накипь. Ветерок дунет, и нет ее. А дело остается, его всегда делать надо. Но кто ж его делать будет, если молодежь в кусты наровит? — Кротов начал раздражаться. — Болтунов много, а делателей мало! Хочешь человеком стать, научись слушать, что тебе говорят. Короче: до конца квартала оформишься в партию, я со своей стороны подтолкну и проконтролирую. А к Новому году пойдешь на повышение — в Челябинском КБ главный совсем разболелся, на пенсию просится. Будешь на его месте, там свой человек нужен. Вот так!
— А квартира, прописка? С женой бы посоветоваться, Михаил Васильевич, — растерявшись, промямлил Горлов.
— Других забот у меня нет, только твоей квартирой заниматься! Для этого люди есть — жилплощадь зарезервируют, вещи упакуют и перевезут вместе с женой. Если артачиться будет — брось к чертовой матери! Другую подберем, у нас в кадрах кандидатуры на любой вкус! Жены приходят и уходят, а дело у человека на всю жизнь одно. Это — как бежать между двух танков. Заторопишься — мордой в броню, чуть зевнешь — гусеницами размажет. Мы, старики, такое видели… Ладно, все! Иди, работай.
Начальник секретариата уже был в курсе. Едва кивнув, он усадил Горлова за свободный стол:
— Пиши список и распределяй, кому сколько, исходя из этой суммы. На себя оставь свободное место, Михаил Васильевич сам решит. — Он протянул листок, с цифрами.
— А согласовать с моим руководством? — спросил удивленный Горлов, не распоряжавшийся прежде такими деньгами.
— Некогда, через полчаса надо нести на подпись. Закончишь, не теряя времени, иди в секретный отдел заполнять бумаги — вопрос решен: будешь в министерском резерве на выдвижение.
Однако в полчаса Горлов не уложился. Пришлось созваниваться с Ленинградом, уточнять фамилии и должности участников разработки. Дойдя до Цветкова, Горлов ухмыльнулся и написал против его фамилии: «1000 (одна тысяча) рублей» — ровно столько тот дал ему в качестве аванса за работу в кооперативе.
«Пусть делает свои бабки, а у меня есть дела поважнее. Да, как в песне: есть у нас поважнее дела!», — со злорадством подумал Горлов.
Дважды перечиркав список, он остался доволен. На круг выходило рублей по семьсот, а ведущим сотрудникам, тем, на ком держалась разработка, выходило от полутора до тысячи рублей. Никто из начальства в список не попал. «Пусть сами о себе заботятся», — подумал Горлов. В последний момент он вспомнил Рубашкина, недавно ушедшего из их отдела в многотиражку, издаваемую в Объединении. Несмотря на это, Петя помог написать множество пояснительных записок, справок, отчетов и прочую бумажную дребедень, без которой не обойтись при подготовке конструкторской документации.
«Надежный человек Петруша, запишем ему восемьсот», — решил Горлов и на всякий случай указал его прежнюю должность. Вряд ли в министерстве поймут, за что надо премировать какого-то корреспондента!
* * *
"Почему гэбэшники такие зануды? Нельзя ответить просто: «Нет», или «Не был». Обязательно полностью: к уголовной и иной ответственности не привлекался, государственных наград не имею, под судом и следствием состоял. Или вот: откуда я знаю, на каком участке какого кладбища похоронены дедушки с бабушками, — тоскливо думал Горлов, слушая пояснения сотрудника спецотдела, помогавшего отвечать на бесчисленные вопросы восьмистраничной спецанкеты и трех различных форм кадрового учета. Потом он вспомнил для чего это нужно, представил, как приезжает к себе в Объединение начальником Челябинского КБ — крупнейшего в отрасли, как на равных, нет — чуть свысока говорит с генеральным директором, и ему стало приятно.
— Видите, Борис Петрович, стоит втянуться и само пойдет, скоро закончим, — подбодрил сотрудник, вдруг показавшийся милым и симпатичным. «Почему же я на него взъелся? Нормальный, в сущности, мужик», — решил Горлов, заполняя последнюю страницу.
К концу рабочего дня он зашел в секретариат. Приказ о премировании был уже подписан, Горлов догадался зайти в машбюро и в обмен на шоколадку получил черновик. Замминистра не поскупился: записал ему три тысячи рублей.
— Это же половина «Жигулей»! — обрадовался Горлов и тут же пригласил двух знакомых в ресторан. Один из них, Саша Нестеренко до перевода в министерство работал в Смоленске и как-то во время очередной командировки уговорил Горлова поехать на охоту. Она запомнилась жуткой, пронизывающей стужей в заснеженном по пояс лесу и последовавшей затем беспробудной пьянкой. Вторым был Лев Валерьевич Рабкин, курировавший ленинградские предприятия их главка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140