В своей работе тов. Кошелев особое внимание уделял работе с неформальными объединениями и отдельными группами негативной направленности.
По инициативе и при участии тов. Кошелева П.К. был проведен широкий комплекс мероприятий по установлению контроля над определенными кругами ленинградской молодежи с неустановившимися мировоззренческими ориентирами. В частности, в тесном взаимодействии с отраслевыми отделами ОК КПСС и ОК ВЛКСМ были организованы: объединение самодеятельных литераторов «Клуб-81», Товарищество экспериментального изобразительного искусства, а также музыкальный рок-клуб.
В результате соответствующих оперативных мероприятий, смело и решительно проведенных под руководством тов. Коршунова, действовавшего в негативной среде под прикрытием ОК ВЛКСМ и Управления культуры Ленгорисполкома, резко повысился уровень агентурных разработок, пресечены попытки западных спецслужб повлиять на умонастроение отдельных категорий советских людей, негативные процессы среди творческих работников и работников идеологического фронта были взяты под усиленный контроль.
Следует отметить глубокие знания особенностей контрразведывательной деятельности, незаурядное мастерство, выдумку и предприимчивость, постоянно проявляемые тов. Кошелевым П.К. при планировании, также личное мужество при проведении оперативно-агентурных, установочно-розыскных и вербовочных мероприятий.
В условиях обострения идеологической борьбы под руководством и при непосредственном участии тов. Кошелева П.К. были арестованы и привлечены к уголовной ответственности свыше 30 человек; в отношении более чем 160 проведено профилактирование различных категорий.
В числе указанного контингента — организаторы так называемого «феминистского» клуба «Мария» и издатели подпольного журнала антисоветской направленности с аналогичным названием Н. Лазарева и Г. Григорьева, бывший член СП СССР Л. Друскин, редакторы подпольного Информационного бюллетеня Долинин и Евдокимов, распространитель антисоветской литературы М. Поляков, диссидентка-антисоветчица Ю. Вознесенская, распространитель непристойных и антисоветских картин Г. Михайлов и другие, изобличение и осуждение которых было с удовлетворением встречено общественностью, получило положительную оценку в советской и партийной печати.
Плановые задания по вербовке агентуры и привлечению доверенных лиц выполняются тов. Кошелевым П.К. с показателями не ниже, чем 107,6 %. Он блестяще владеет различными видами боевых единоборств, является мастером спорта СССР по самбо, постоянно совершенствует морально-психологическую, политическую и физическую подготовку
Тов. Кошелев П.К. пользуется заслуженным авторитетом и доверием в коллективе, неоднократно избирался в выборные органы, был секретарем комсомольской организации Управления, будучи членом парткома Управления, отвечал за культурно-массовую работу.
Характеристика выдана в связи с представлением к награждению почетным знаком «70 лет органам ВЧК-ОГПУ-КГБ».
«…»
— Черт ногу сломит, прежде чем до сути доберешься. Разве ж можно так о живом человеке? — сбросив очки на стол, воскликнул Сурков.
— Кадры — дело тонкое. Не мы придумали, не нам изменять, — дружелюбно откликнулся особист.
— Скажи, Михал Матвеич, по человечески: можно с Кошелевым кашу сварить или нет? Я тут, понимаешь, глубокую комбинацию задумал, хочу его задействовать.
— В принципе я бы характеризовал парня положительно. Но надо смотреть по какой линии. На заграницу или по направленности 2-й службы я бы воздержался.
— Почему?
— По складу характера он нуждается в коллективе. Как говорят наши психологи — «человек команды». Кстати, и коллектив нуждается в нем. Если, где собирается компания, то Паша всегда тут, как тут. Гитара, песни — все при нем. Как говорится, первый парень на деревне… на русской деревне! А в загранке не потянет, нет не потянет.
— И черт с ней, есть у нас еще дома дела! Они важнее. Кстати о делах: помнишь наш пароль для явки в этом, — как его — в Суррее?
— А то! Разве ж забудешь: «Дело было вечером, делать было нечего!» — ухмыльнулся Михаил Матвеевич
— Мне как раз шотландского привезли, «Блю лейбл»! — сказал Сурков, доставая из сейфа квадратную бутылку. — Вечно путаю, где «блю», а где «бля». Эх, раньше водку делали! Вспомнишь — слеза прошибает. Впрочем и виски неплохо.
— Самый генеральский напиток. Нам, полковникам не положено.
— Брось, Михал Матвеич! Такой полковник трех генералов стоит. А твой тонкий намек понял: завтра пришлю, чтобы нашу с тобой молодость не забывал.
За разговорами выпили почти всю бутылку, и, проводив старого приятеля, Сурков стал собираться. Перед тем, как надеть пальто, он вызвал помощника, чтобы тот сдал в спецотдел подписанные документы.
— Товарищ генерал! Что с Беркесовым делать? Вы его на четырнадцать двадцать вызвали, с тех пор сидит, — виновато спросил помощник, принимая папку с подписанными за день бумагами.
— Я Черкесова не вызывал, — удивился Сурков.
— Не Черкесова, а Беркесова! Их все путают: оба из следствия и оба подполковники. Вы недавно на Черкесова наградные документы утверждали, а Беркесов — это тот, кто ведет дело Брусницына, — деликатно напомнил помощник.
— На этом деле орден не высидишь, так чего же он дурью мается? Я на совещании всем задачи поставил, пусть выполняет, — рассудил Сурков.
— Он на совещании не был. Весь день в приемной, как пришитый, ждет, как вы приказали.
— Черт с ним, давай его сюда, — поморщился Сурков, взглянув на часы. — Предупреди, чтобы коротко. Сейчас двадцать один пятьдесят семь. Машину на выезд — в двадцать два десять… Нет, не успею — в двадцать два пятнадцать!
Едва закрыв за собой дверь Беркесов доложил, что следствие идет по плану и затруднений нет.
— Повторять то, что говорил на совещании не буду, — не дав договорить, сказал Сурков. — Но, как говорится, на короткой ноге… Операцию свертываем. Твоего подследственного придется выпускать. Все подробности — у Голубева…
— Как же так, товарищ генерал? До завершения осталось двенадцать дней Если надо, я в неделю уложусь, — растерялся Беркесов.
— Это — приказ! — воскликнул Сурков.
— Нельзя его выпускать, товарищ генерал, нельзя!
— Что предлагаете?
— Прекратить дело по нашим статьям и передать в милицию. Наркотики — их подследственность, пусть дорабатывают и передают в суд, как по закону положено, — в ту же секунду выпалил Беркесов.
— Грамотную комбинацию выстроил! Обделались мы, а мордой в кучу — милицию. Пусть нюхают! Ох, хитер ты, подполковник, — тут же оценив предложение, восхитился Сурков. — Завтра согласуй с Голубевым на немедленную реализацию.
— Разрешите задействовать службы для прикрытия по милицейской линии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
По инициативе и при участии тов. Кошелева П.К. был проведен широкий комплекс мероприятий по установлению контроля над определенными кругами ленинградской молодежи с неустановившимися мировоззренческими ориентирами. В частности, в тесном взаимодействии с отраслевыми отделами ОК КПСС и ОК ВЛКСМ были организованы: объединение самодеятельных литераторов «Клуб-81», Товарищество экспериментального изобразительного искусства, а также музыкальный рок-клуб.
В результате соответствующих оперативных мероприятий, смело и решительно проведенных под руководством тов. Коршунова, действовавшего в негативной среде под прикрытием ОК ВЛКСМ и Управления культуры Ленгорисполкома, резко повысился уровень агентурных разработок, пресечены попытки западных спецслужб повлиять на умонастроение отдельных категорий советских людей, негативные процессы среди творческих работников и работников идеологического фронта были взяты под усиленный контроль.
Следует отметить глубокие знания особенностей контрразведывательной деятельности, незаурядное мастерство, выдумку и предприимчивость, постоянно проявляемые тов. Кошелевым П.К. при планировании, также личное мужество при проведении оперативно-агентурных, установочно-розыскных и вербовочных мероприятий.
В условиях обострения идеологической борьбы под руководством и при непосредственном участии тов. Кошелева П.К. были арестованы и привлечены к уголовной ответственности свыше 30 человек; в отношении более чем 160 проведено профилактирование различных категорий.
В числе указанного контингента — организаторы так называемого «феминистского» клуба «Мария» и издатели подпольного журнала антисоветской направленности с аналогичным названием Н. Лазарева и Г. Григорьева, бывший член СП СССР Л. Друскин, редакторы подпольного Информационного бюллетеня Долинин и Евдокимов, распространитель антисоветской литературы М. Поляков, диссидентка-антисоветчица Ю. Вознесенская, распространитель непристойных и антисоветских картин Г. Михайлов и другие, изобличение и осуждение которых было с удовлетворением встречено общественностью, получило положительную оценку в советской и партийной печати.
Плановые задания по вербовке агентуры и привлечению доверенных лиц выполняются тов. Кошелевым П.К. с показателями не ниже, чем 107,6 %. Он блестяще владеет различными видами боевых единоборств, является мастером спорта СССР по самбо, постоянно совершенствует морально-психологическую, политическую и физическую подготовку
Тов. Кошелев П.К. пользуется заслуженным авторитетом и доверием в коллективе, неоднократно избирался в выборные органы, был секретарем комсомольской организации Управления, будучи членом парткома Управления, отвечал за культурно-массовую работу.
Характеристика выдана в связи с представлением к награждению почетным знаком «70 лет органам ВЧК-ОГПУ-КГБ».
«…»
— Черт ногу сломит, прежде чем до сути доберешься. Разве ж можно так о живом человеке? — сбросив очки на стол, воскликнул Сурков.
— Кадры — дело тонкое. Не мы придумали, не нам изменять, — дружелюбно откликнулся особист.
— Скажи, Михал Матвеич, по человечески: можно с Кошелевым кашу сварить или нет? Я тут, понимаешь, глубокую комбинацию задумал, хочу его задействовать.
— В принципе я бы характеризовал парня положительно. Но надо смотреть по какой линии. На заграницу или по направленности 2-й службы я бы воздержался.
— Почему?
— По складу характера он нуждается в коллективе. Как говорят наши психологи — «человек команды». Кстати, и коллектив нуждается в нем. Если, где собирается компания, то Паша всегда тут, как тут. Гитара, песни — все при нем. Как говорится, первый парень на деревне… на русской деревне! А в загранке не потянет, нет не потянет.
— И черт с ней, есть у нас еще дома дела! Они важнее. Кстати о делах: помнишь наш пароль для явки в этом, — как его — в Суррее?
— А то! Разве ж забудешь: «Дело было вечером, делать было нечего!» — ухмыльнулся Михаил Матвеевич
— Мне как раз шотландского привезли, «Блю лейбл»! — сказал Сурков, доставая из сейфа квадратную бутылку. — Вечно путаю, где «блю», а где «бля». Эх, раньше водку делали! Вспомнишь — слеза прошибает. Впрочем и виски неплохо.
— Самый генеральский напиток. Нам, полковникам не положено.
— Брось, Михал Матвеич! Такой полковник трех генералов стоит. А твой тонкий намек понял: завтра пришлю, чтобы нашу с тобой молодость не забывал.
За разговорами выпили почти всю бутылку, и, проводив старого приятеля, Сурков стал собираться. Перед тем, как надеть пальто, он вызвал помощника, чтобы тот сдал в спецотдел подписанные документы.
— Товарищ генерал! Что с Беркесовым делать? Вы его на четырнадцать двадцать вызвали, с тех пор сидит, — виновато спросил помощник, принимая папку с подписанными за день бумагами.
— Я Черкесова не вызывал, — удивился Сурков.
— Не Черкесова, а Беркесова! Их все путают: оба из следствия и оба подполковники. Вы недавно на Черкесова наградные документы утверждали, а Беркесов — это тот, кто ведет дело Брусницына, — деликатно напомнил помощник.
— На этом деле орден не высидишь, так чего же он дурью мается? Я на совещании всем задачи поставил, пусть выполняет, — рассудил Сурков.
— Он на совещании не был. Весь день в приемной, как пришитый, ждет, как вы приказали.
— Черт с ним, давай его сюда, — поморщился Сурков, взглянув на часы. — Предупреди, чтобы коротко. Сейчас двадцать один пятьдесят семь. Машину на выезд — в двадцать два десять… Нет, не успею — в двадцать два пятнадцать!
Едва закрыв за собой дверь Беркесов доложил, что следствие идет по плану и затруднений нет.
— Повторять то, что говорил на совещании не буду, — не дав договорить, сказал Сурков. — Но, как говорится, на короткой ноге… Операцию свертываем. Твоего подследственного придется выпускать. Все подробности — у Голубева…
— Как же так, товарищ генерал? До завершения осталось двенадцать дней Если надо, я в неделю уложусь, — растерялся Беркесов.
— Это — приказ! — воскликнул Сурков.
— Нельзя его выпускать, товарищ генерал, нельзя!
— Что предлагаете?
— Прекратить дело по нашим статьям и передать в милицию. Наркотики — их подследственность, пусть дорабатывают и передают в суд, как по закону положено, — в ту же секунду выпалил Беркесов.
— Грамотную комбинацию выстроил! Обделались мы, а мордой в кучу — милицию. Пусть нюхают! Ох, хитер ты, подполковник, — тут же оценив предложение, восхитился Сурков. — Завтра согласуй с Голубевым на немедленную реализацию.
— Разрешите задействовать службы для прикрытия по милицейской линии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140