И поистине, жив ли я ещё?
Опаснее оказалось быть среди людей, чем среди зверей, опасными путями
ходит Заратустра. Пусть же ведут меня мои звери!
Сказав это, Заратустра вспомнил слова святого в лесу, вздохнул и
говорил так в сердце своём:
Если б я мог стать мудрее! Если б я мог стать мудрым вполне, как
змея моя!
Но невозможного хочу я; попрошу же я свою гордость идти всегда вместе
с моим умом!
И если когда-нибудь мой ум покинет меня ах, он любит улетать! пусть
тогда моя гордость улетит вместе с моим безумием!
Так начался закат Заратустры.
РЕЧИ ЗАРАТУСТРЫ
О трёх превращениях
Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом,
львом верблюд и, наконец, ребёнком становится лев.
Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого,
который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжёлому и самому трудному
стремится сила его.
Что есть тяжесть? вопрошает выносливый дух, становится, как верблюд,
на колени и хочет, чтобы хорошенько навьючили его.
Что есть трудное? так вопрошает выносливый дух; скажите, герои, чтобы
взял я это на себя и радовался силе своей.
Не значит ли это: унизиться, чтобы заставить страдать своё
высокомерие? Заставить блистать своё безумие, чтобы осмеять свою мудрость?
Или это значит: бежать от нашего дела, когда оно празднует свою
победу? Подняться на высокие горы, чтобы искусить искусителя?
Или это значит: питаться желудями и травой познания и ради истины
терпеть голод души?
Или это значит: больным быть и отослать утешителей и заключить дружбу
с глухими, которые никогда не слышат, чего ты хочешь?
Или это значит: опуститься в грязную воду, если это вода истины, и не
гнать от себя холодных лягушек и тёплых жаб?
Или это значит: тех любить, кто нас презирает, и простирать руку
привидению, когда оно собирается пугать нас?
Всё самое трудное берёт на себя выносливый дух: подобно навьюченному
верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню.
Но в самой уединённой пустыне совершается второе превращение: здесь
львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином быть в
своей собственной пустыне.
Своего последнего господина ищет он себе здесь: врагом хочет он стать
ему, и своему последнему богу, ради победы он хочет бороться с великим
драконом.
Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть
господином и богом? Ты должен называется великий дракон. Но дух льва
говорит я хочу .
Чешуйчатый зверь ты должен , искрясь золотыми искрами, лежит ему на
дороге, и на каждой чешуе его блестит, как золото, ты должен! .
Тысячелетние ценности блестят на этих чешуях, и так говорит
сильнейший из всех драконов: Ценности всех вещей блестят на мне .
Все ценности уже созданы, и каждая созданная ценность это я.
Поистине, я хочу не должно более существовать! Так говорит дракон.
Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему не
удовлетворяет вьючный зверь, воздержный и почтительный?
Создавать новые ценности этого не может ещё лев; но создать себе
свободу для нового созидания это может сила льва.
Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом для этого,
братья мои, нужно стать львом.
Завоевать себе право для новых ценностей это самое страшное
завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине, оно кажется ему
грабежом и делом хищного зверя.
Как свою святыню, любил он когда-то ты должен ; теперь ему надо
видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть себе свободу от
любви своей: нужно стать львом для этой добычи.
Но скажите, братья мои, что может сделать ребёнок, чего не мог бы
даже лев? Почему хищный лев должен стать ещё ребёнком?
Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся
колесо, начальное движение, святое слово утверждения.
Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения:
своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир.
Три превращения духа назвал я вам: как дух стал верблюдом, львом
верблюд и, наконец, лев ребёнком.
Так говорил Заратустра. В тот раз остановился он в городе, названном:
Пёстрая корова.
О кафедрах добродетели
Заратустре хвалили одного мудреца, который умел хорошо говорить о сне
и о добродетели; за это его высоко чтили и награждали, и юноши садились
перед кафедрой его. К нему пошёл Заратустра и вместе с юношами сел перед
кафедрой его. И так говорил мудрец:
Честь и стыд перед сном! Это первое! И избегайте встречи с теми, кто
плохо спит и бодрствует ночью!
Стыдлив и вор в присутствии сна: потихоньку крадётся он в ночи. Но
нет стыда у ночного сторожа: не стыдясь, трубит он в свой рог.
Уметь спать не пустяшное дело: чтобы хорошо спать, надо бодрствовать
в течение целого дня.
Десять раз должен ты днём преодолеть самого себя: это даст хорошую
усталость, это мак души.
Десять раз должен ты мириться с самим собою: ибо преодоление есть
обида, и дурно спит непомирившийся.
Десять истин должен найти ты в течение дня: иначе ты будешь и ночью
искать истины и твоя душа останется голодной.
Десять раз должен ты смеяться в течение дня и быть весёлым: иначе
будет тебя ночью беспокоить желудок, этот отец скорби.
Немногие знают это; но надо обладать всеми добродетелями, чтобы спать
хорошо. Не дал ли я ложного свидетельства? Не нарушил ли я супружеской
верности?
Не позволил ли я себе пожелать рабыни ближнего моего? Всё это мешало
бы хорошему сну.
И даже при существовании всех добродетелей надо ещё понимать одно:
уметь вовремя послать спать все добродетели.
Чтобы не ссорились между собой эти милые бабёнки! И на твоей спине,
несчастный!
Живи в мире с Богом и соседом: этого требует хороший сон. И живи
также в мире с соседским чёртом! Иначе ночью он будет посещать тебя.
Чти начальство и повинуйся ему, даже хромому начальству! Этого
требует хороший сон. Разве моя вина, если власть любит ходить на хромых
ногах?
Тот, по-моему, лучший пастух, кто пасёт своих овец на тучных лугах:
этого требует хороший сон.
Я не хочу ни больших почестей, ни больших сокровищ: то и другое
раздражает селезёнку. Однако дурно спится без доброго имени и малых
сокровищ.
Малочисленное общество для меня предпочтительнее, чем злое; но и оно
должно приходить и уходить вовремя: этого требует хороший сон.
Мне также очень нравятся нищие духом: они способствуют сну. Блаженны
они, особенно если всегда воздают им должное.
Так проходит день у добродетельного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Опаснее оказалось быть среди людей, чем среди зверей, опасными путями
ходит Заратустра. Пусть же ведут меня мои звери!
Сказав это, Заратустра вспомнил слова святого в лесу, вздохнул и
говорил так в сердце своём:
Если б я мог стать мудрее! Если б я мог стать мудрым вполне, как
змея моя!
Но невозможного хочу я; попрошу же я свою гордость идти всегда вместе
с моим умом!
И если когда-нибудь мой ум покинет меня ах, он любит улетать! пусть
тогда моя гордость улетит вместе с моим безумием!
Так начался закат Заратустры.
РЕЧИ ЗАРАТУСТРЫ
О трёх превращениях
Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом,
львом верблюд и, наконец, ребёнком становится лев.
Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого,
который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжёлому и самому трудному
стремится сила его.
Что есть тяжесть? вопрошает выносливый дух, становится, как верблюд,
на колени и хочет, чтобы хорошенько навьючили его.
Что есть трудное? так вопрошает выносливый дух; скажите, герои, чтобы
взял я это на себя и радовался силе своей.
Не значит ли это: унизиться, чтобы заставить страдать своё
высокомерие? Заставить блистать своё безумие, чтобы осмеять свою мудрость?
Или это значит: бежать от нашего дела, когда оно празднует свою
победу? Подняться на высокие горы, чтобы искусить искусителя?
Или это значит: питаться желудями и травой познания и ради истины
терпеть голод души?
Или это значит: больным быть и отослать утешителей и заключить дружбу
с глухими, которые никогда не слышат, чего ты хочешь?
Или это значит: опуститься в грязную воду, если это вода истины, и не
гнать от себя холодных лягушек и тёплых жаб?
Или это значит: тех любить, кто нас презирает, и простирать руку
привидению, когда оно собирается пугать нас?
Всё самое трудное берёт на себя выносливый дух: подобно навьюченному
верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню.
Но в самой уединённой пустыне совершается второе превращение: здесь
львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином быть в
своей собственной пустыне.
Своего последнего господина ищет он себе здесь: врагом хочет он стать
ему, и своему последнему богу, ради победы он хочет бороться с великим
драконом.
Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть
господином и богом? Ты должен называется великий дракон. Но дух льва
говорит я хочу .
Чешуйчатый зверь ты должен , искрясь золотыми искрами, лежит ему на
дороге, и на каждой чешуе его блестит, как золото, ты должен! .
Тысячелетние ценности блестят на этих чешуях, и так говорит
сильнейший из всех драконов: Ценности всех вещей блестят на мне .
Все ценности уже созданы, и каждая созданная ценность это я.
Поистине, я хочу не должно более существовать! Так говорит дракон.
Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему не
удовлетворяет вьючный зверь, воздержный и почтительный?
Создавать новые ценности этого не может ещё лев; но создать себе
свободу для нового созидания это может сила льва.
Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом для этого,
братья мои, нужно стать львом.
Завоевать себе право для новых ценностей это самое страшное
завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине, оно кажется ему
грабежом и делом хищного зверя.
Как свою святыню, любил он когда-то ты должен ; теперь ему надо
видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть себе свободу от
любви своей: нужно стать львом для этой добычи.
Но скажите, братья мои, что может сделать ребёнок, чего не мог бы
даже лев? Почему хищный лев должен стать ещё ребёнком?
Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся
колесо, начальное движение, святое слово утверждения.
Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения:
своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир.
Три превращения духа назвал я вам: как дух стал верблюдом, львом
верблюд и, наконец, лев ребёнком.
Так говорил Заратустра. В тот раз остановился он в городе, названном:
Пёстрая корова.
О кафедрах добродетели
Заратустре хвалили одного мудреца, который умел хорошо говорить о сне
и о добродетели; за это его высоко чтили и награждали, и юноши садились
перед кафедрой его. К нему пошёл Заратустра и вместе с юношами сел перед
кафедрой его. И так говорил мудрец:
Честь и стыд перед сном! Это первое! И избегайте встречи с теми, кто
плохо спит и бодрствует ночью!
Стыдлив и вор в присутствии сна: потихоньку крадётся он в ночи. Но
нет стыда у ночного сторожа: не стыдясь, трубит он в свой рог.
Уметь спать не пустяшное дело: чтобы хорошо спать, надо бодрствовать
в течение целого дня.
Десять раз должен ты днём преодолеть самого себя: это даст хорошую
усталость, это мак души.
Десять раз должен ты мириться с самим собою: ибо преодоление есть
обида, и дурно спит непомирившийся.
Десять истин должен найти ты в течение дня: иначе ты будешь и ночью
искать истины и твоя душа останется голодной.
Десять раз должен ты смеяться в течение дня и быть весёлым: иначе
будет тебя ночью беспокоить желудок, этот отец скорби.
Немногие знают это; но надо обладать всеми добродетелями, чтобы спать
хорошо. Не дал ли я ложного свидетельства? Не нарушил ли я супружеской
верности?
Не позволил ли я себе пожелать рабыни ближнего моего? Всё это мешало
бы хорошему сну.
И даже при существовании всех добродетелей надо ещё понимать одно:
уметь вовремя послать спать все добродетели.
Чтобы не ссорились между собой эти милые бабёнки! И на твоей спине,
несчастный!
Живи в мире с Богом и соседом: этого требует хороший сон. И живи
также в мире с соседским чёртом! Иначе ночью он будет посещать тебя.
Чти начальство и повинуйся ему, даже хромому начальству! Этого
требует хороший сон. Разве моя вина, если власть любит ходить на хромых
ногах?
Тот, по-моему, лучший пастух, кто пасёт своих овец на тучных лугах:
этого требует хороший сон.
Я не хочу ни больших почестей, ни больших сокровищ: то и другое
раздражает селезёнку. Однако дурно спится без доброго имени и малых
сокровищ.
Малочисленное общество для меня предпочтительнее, чем злое; но и оно
должно приходить и уходить вовремя: этого требует хороший сон.
Мне также очень нравятся нищие духом: они способствуют сну. Блаженны
они, особенно если всегда воздают им должное.
Так проходит день у добродетельного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75