Многие из них воспользуются случаем и покрасуются в своих
новых нарядах перед городскими девчонками. Мамаши последних с
нынешнего дня не станут, как прежде, гонять озорников от своих
дверей, ведь ничтожные мальчишки стали теперь учениками, а
значит, желанными гостями в любом доме, где подрастают невесты.
Многие из почтенных матрон станут смотреть сквозь пальцы на
шалости своих дочерей, справедливо рассуждая, что все средства
хороши ради достижения их любимицами главной цели в жизни -
залучения в свои сети жениха.
Щуплый, низкорослый Паг не пользовался успехом у городских
и замковых девчонок, зато высокий, широкоплечий красавец Томас
то и дело ловил на себе их восхищенные взгляды. Паг принимал
популярность друга у противоположного пола как должное,
нисколько не завидуя Тому. Он был еще слишком юн, чтобы всерьез
тревожиться о подобных вещах, но уже достаточно повзрослел,
чтобы не считать их чепухой и не поддразнивать своего более
удачливого товарища.
Паг с наслаждением прожевывал очередной кусок великолепно
прожаренного жирного гуся. Сейчас, в эти минуты, он был
совершенно счастлив, и лицо его то и дело освещалось улыбкой.
Он от души благодарил всех мастеров и старших мальчишек,
поздравлявших его со вступлением в должность ученика. Он был в
полном ладу со всем окружающим и с самим собой, ибо нынешний
день принес ему удачу, радость и уверенность в будущем. Он стал
полноправным учеником, хотя Кулган, похоже, пока не
представляет себе, как и чему его учить. Он был хорошо одет и
сыт а от выпитого эля голова его слегка кружилась, и на душе
становилось еще светлее и радостнее. Главное же _ он был среди
друзей. Разве может человек желать от жизни большего?
Глава 3. В ЗАМКЕ
Паг, задумавшись, сидел на своей кровати. Огнедышащий
дракончик Фантус сунул узкую голову под ладонь мальчика, прося
приятеля почесать его широкие надбровные дуги, но Паг не
обратил ни малейшего внимания на жест избалованного питомца, и
тот недовольно проковылял к окну башни, расправил крылья и,
выпустив из пасти облачко черного дыма, вылетел во двор.
Негодование Фантуса, равно как и его отбытие, также остались не
замеченными Пагом. Его всецело поглотили собственные горести,
ибо с тех пор, как четырнадцать месяцев тому назад он стал
учеником Кулгана, он не сделал ни малейших успехов в обучении
ремеслу чародея.
Паг лег на спину и прикрыл глаза тыльной стороной руки.
Легкий ветерок доносил до него сквозь раскрытое окно соленый,
терпкий запах моря, солнце согревало вытянутые ноги. С тех пор,
как он стал учеником, жизнь его переменилась к лучшему во всем,
кроме одного, самого главного, - кроме учения.
В течение многих месяцев Кулган терпеливо старался научить
его хотя бы первоначальным основам ремесла мага, но все усилия
старика оказывались тщетными. В том, что касалось теории, Паг
делал безусловные успехи. Он с легкостью затвердил множество
важнейших заклинаний, но любая попытка воспользоваться
приобретенными знаниями на практике заканчивалась для него
прискорбнейшим провалом. Он постоянно чувствовал некую незримую
преграду между своими чувствами и теми образами, которые должно
было породить произносимое им заклинание, и был бессилен
преодолеть эту преграду. Казалось, что какая-то часть его
существа решительно противится всем его усилиям приобщиться к
практической магии. Он снова и снова начинал произносить
привычные, много раз повторенные слова, но каждый раз где-то
посередине заклинания повторялось одно и то же: мозг его словно
цепенел, а язык отказывался повиноваться.
Кулган старался подбодрить его незаслуженными похвалами и
уверениями, что со временем все образуется. Толстый чародей был
преисполнен сочувствия к своему незадачливому ученику. Он
никогда не отчитывал Пага за неудачи, не делал ему замечаний,
ибо видел, что тот изо всех сил, хотя и тщетно старается
постичь все премудрости ремесла.
Скрип двери вывел Пага из задумчивости. Порог его комнаты
переступил отец Тулли с большой книгой под мышкой. Священник
притворил за собой дверь. Паг сел на постели.
- Паг, время начинать урок чистописания, - улыбаясь,
проговорил отец Тулли, но, заметив, как мрачен его ученик,
осекся и с беспокойством спросил: - Что случилось, дружок?
Пагу нравился старый, мудрый служитель Асталона. Он был
строг, но неизменно внимателен и справедлив к мальчишкам. Отец
Тулли безжалостно распекал своих питомцев за шалости и
нерадение, но всегда хвалил за успехи. Паг не мог не оценить
острый ум и чувство юмора, присущие священнику, его готовность
подробно и обстоятельно отвечать на вопросы, какими бы глупыми
и наивными они ему ни казались.
Паг поднялся на ноги и тяжело вздохнул.
- Не знаю, что и сказать вам, отец. Похоже, из меня никогда
не выйдет ничего путного. За что бы я ни взялся, все выходит
шиворот-навыворот.
- Паг, ну не может же все на свете быть так ужасно и
безнадежно,- запротестовал отец Тулли, кладя руку на плечо
мальчика, - расскажи-ка мне по порядку, что тебя гнетет и
беспокоит. Чистописанием мы займемся в другой раз.
Он подошел к табурету у окна, расправил полы рясы и уселся,
окинув быстрым проницательным взором маленькую комнатку и ее
обитателя.
Паг, хотя и вытянувшийся за последний год, был все еще мал
ростом для своих четырнадцати лет. Он немного раздался в
плечах, а черты лица мальчика, утратив прежнюю детскую
округлость, стали жестче, резче и мужественнее. Он был одет в
простое платье из темного домотканого полотна и, судя по
нахмуренным бровям, мысли его были столь же мрачны, как и это
бурое облачение. В каморке, где прежде всегда царили образцовый
порядок и чистота, теперь повсюду валялись книги и свитки
вперемешку с тряпьем. Отец Тулли понял, что такой же беспорядок
царит и в мыслях ученика чародея.
Отец Тулли выжидательно взглянул на Пага, и тот после
недолгого молчания с усилием заговорил:
- Вы наверняка помните, отец Тулли, все, что я рассказывал
вам о начале наших с Кулганом занятий. Мастер научил меня трем
основным приемам приведения мыслей и чувств в полный покой. Без
этого невозможно переходить к чтению заклинаний, не рискуя
потерять сознание или впасть в состояние шока. Так вот, говоря
по правде, я давным-давно освоил эти приемы. Теперь я достигаю
покоя и внутренней сосредоточенности в считанные секунды. Но
что толку, отец? Дальше этого я до сих пор так ни разу и не
продвинулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
новых нарядах перед городскими девчонками. Мамаши последних с
нынешнего дня не станут, как прежде, гонять озорников от своих
дверей, ведь ничтожные мальчишки стали теперь учениками, а
значит, желанными гостями в любом доме, где подрастают невесты.
Многие из почтенных матрон станут смотреть сквозь пальцы на
шалости своих дочерей, справедливо рассуждая, что все средства
хороши ради достижения их любимицами главной цели в жизни -
залучения в свои сети жениха.
Щуплый, низкорослый Паг не пользовался успехом у городских
и замковых девчонок, зато высокий, широкоплечий красавец Томас
то и дело ловил на себе их восхищенные взгляды. Паг принимал
популярность друга у противоположного пола как должное,
нисколько не завидуя Тому. Он был еще слишком юн, чтобы всерьез
тревожиться о подобных вещах, но уже достаточно повзрослел,
чтобы не считать их чепухой и не поддразнивать своего более
удачливого товарища.
Паг с наслаждением прожевывал очередной кусок великолепно
прожаренного жирного гуся. Сейчас, в эти минуты, он был
совершенно счастлив, и лицо его то и дело освещалось улыбкой.
Он от души благодарил всех мастеров и старших мальчишек,
поздравлявших его со вступлением в должность ученика. Он был в
полном ладу со всем окружающим и с самим собой, ибо нынешний
день принес ему удачу, радость и уверенность в будущем. Он стал
полноправным учеником, хотя Кулган, похоже, пока не
представляет себе, как и чему его учить. Он был хорошо одет и
сыт а от выпитого эля голова его слегка кружилась, и на душе
становилось еще светлее и радостнее. Главное же _ он был среди
друзей. Разве может человек желать от жизни большего?
Глава 3. В ЗАМКЕ
Паг, задумавшись, сидел на своей кровати. Огнедышащий
дракончик Фантус сунул узкую голову под ладонь мальчика, прося
приятеля почесать его широкие надбровные дуги, но Паг не
обратил ни малейшего внимания на жест избалованного питомца, и
тот недовольно проковылял к окну башни, расправил крылья и,
выпустив из пасти облачко черного дыма, вылетел во двор.
Негодование Фантуса, равно как и его отбытие, также остались не
замеченными Пагом. Его всецело поглотили собственные горести,
ибо с тех пор, как четырнадцать месяцев тому назад он стал
учеником Кулгана, он не сделал ни малейших успехов в обучении
ремеслу чародея.
Паг лег на спину и прикрыл глаза тыльной стороной руки.
Легкий ветерок доносил до него сквозь раскрытое окно соленый,
терпкий запах моря, солнце согревало вытянутые ноги. С тех пор,
как он стал учеником, жизнь его переменилась к лучшему во всем,
кроме одного, самого главного, - кроме учения.
В течение многих месяцев Кулган терпеливо старался научить
его хотя бы первоначальным основам ремесла мага, но все усилия
старика оказывались тщетными. В том, что касалось теории, Паг
делал безусловные успехи. Он с легкостью затвердил множество
важнейших заклинаний, но любая попытка воспользоваться
приобретенными знаниями на практике заканчивалась для него
прискорбнейшим провалом. Он постоянно чувствовал некую незримую
преграду между своими чувствами и теми образами, которые должно
было породить произносимое им заклинание, и был бессилен
преодолеть эту преграду. Казалось, что какая-то часть его
существа решительно противится всем его усилиям приобщиться к
практической магии. Он снова и снова начинал произносить
привычные, много раз повторенные слова, но каждый раз где-то
посередине заклинания повторялось одно и то же: мозг его словно
цепенел, а язык отказывался повиноваться.
Кулган старался подбодрить его незаслуженными похвалами и
уверениями, что со временем все образуется. Толстый чародей был
преисполнен сочувствия к своему незадачливому ученику. Он
никогда не отчитывал Пага за неудачи, не делал ему замечаний,
ибо видел, что тот изо всех сил, хотя и тщетно старается
постичь все премудрости ремесла.
Скрип двери вывел Пага из задумчивости. Порог его комнаты
переступил отец Тулли с большой книгой под мышкой. Священник
притворил за собой дверь. Паг сел на постели.
- Паг, время начинать урок чистописания, - улыбаясь,
проговорил отец Тулли, но, заметив, как мрачен его ученик,
осекся и с беспокойством спросил: - Что случилось, дружок?
Пагу нравился старый, мудрый служитель Асталона. Он был
строг, но неизменно внимателен и справедлив к мальчишкам. Отец
Тулли безжалостно распекал своих питомцев за шалости и
нерадение, но всегда хвалил за успехи. Паг не мог не оценить
острый ум и чувство юмора, присущие священнику, его готовность
подробно и обстоятельно отвечать на вопросы, какими бы глупыми
и наивными они ему ни казались.
Паг поднялся на ноги и тяжело вздохнул.
- Не знаю, что и сказать вам, отец. Похоже, из меня никогда
не выйдет ничего путного. За что бы я ни взялся, все выходит
шиворот-навыворот.
- Паг, ну не может же все на свете быть так ужасно и
безнадежно,- запротестовал отец Тулли, кладя руку на плечо
мальчика, - расскажи-ка мне по порядку, что тебя гнетет и
беспокоит. Чистописанием мы займемся в другой раз.
Он подошел к табурету у окна, расправил полы рясы и уселся,
окинув быстрым проницательным взором маленькую комнатку и ее
обитателя.
Паг, хотя и вытянувшийся за последний год, был все еще мал
ростом для своих четырнадцати лет. Он немного раздался в
плечах, а черты лица мальчика, утратив прежнюю детскую
округлость, стали жестче, резче и мужественнее. Он был одет в
простое платье из темного домотканого полотна и, судя по
нахмуренным бровям, мысли его были столь же мрачны, как и это
бурое облачение. В каморке, где прежде всегда царили образцовый
порядок и чистота, теперь повсюду валялись книги и свитки
вперемешку с тряпьем. Отец Тулли понял, что такой же беспорядок
царит и в мыслях ученика чародея.
Отец Тулли выжидательно взглянул на Пага, и тот после
недолгого молчания с усилием заговорил:
- Вы наверняка помните, отец Тулли, все, что я рассказывал
вам о начале наших с Кулганом занятий. Мастер научил меня трем
основным приемам приведения мыслей и чувств в полный покой. Без
этого невозможно переходить к чтению заклинаний, не рискуя
потерять сознание или впасть в состояние шока. Так вот, говоря
по правде, я давным-давно освоил эти приемы. Теперь я достигаю
покоя и внутренней сосредоточенности в считанные секунды. Но
что толку, отец? Дальше этого я до сих пор так ни разу и не
продвинулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161