I, оазъс-диняющис
37!
борм.1.
"Р/
жетс i
вооб}>
A ,i
14
Два l,|
унивч
спро
крат/,"
бы п"
ации/[
овла/Л|
дава.)
нрав; (
людей в этом мире, где, чтобы быть умственно и физи-
чески здоровым, человек должен научиться быть час-
тью человечества.
Личный опыт преподавания
(изложенный доктору Роджерсу год спустя
Самюэлем Тененбаумом, доктором философии)
<Я чувствую себя обязанным написать Вам о своем
первом опыте преподавания после того, как я подвергся
воздействию вашего образа мыслей. Может быть, вам
известно, а мож-ет быть, и нет, что у меня был страх
перед преподаванием. Со времени нашей совместной
работы я начал более четко осознавать, в чем для меня
состояла трудность. Она - прежде всего в моем пред-
ставлении о роли преподавателя, которую мне нужно
играть, - роли автора, режиссера и продюсера спек-
такля. Я всегда боялся <зависнуть> на занятии: мне ка-
жется, это ваше выражение, и оно мне нравится -
класс равнодушен, незаинтересован, неконтактен, а я все
бормочу и бормочу, пока совсем не теряю самообладания.
Предложения никак не идут, звучат коряво, время дви-
жется медленно-медленно и совсем замирает. Таким был
воображаемый мною кошмар. Я полагаю, что кое-что из
этого случается с каждым учителем, но я обычно объеди-
нял их всех в себе и начинал занятия с дурным предчув-
ствием, в сильном волнении, сам не свой.
А теперь о моем опыте. Меня попросили провести
два цикла занятий летом в Педагогическом колледже
университета Йешива, но у меня было прекрасное <али-
би>. Я не мог, потому что уезжал в Европу. Но меня
спросили, не смог бы я в таком случае провести в июне
краткий курс всего из 1 4 занятий, который не помешал
бы поездке? У меня не было причины для отказа, и я
согласился. Я больше не хотел уклоняться от этой ситу-
ации и, более того, был полон решимости раз и навсегда
овладеть ею. Если мне это не понравится (а я не препо-
давал почти 10 лет), то я что-то приобрету. А если по-
нравится, то тоже научусь чему-то. Если же мне придет-
ся помучиться, то лучше уж теперь, когда курс корот-
кий и невелик по времени.
Вам известно, что на мое мнение об обучении боль-
шое влияние оказали Килпатрик и Дьюи. Но теперь у
372
мрня был еще один мощный источник влияния - Вы.
Когда я впервые встретился со своими учениками, то
сделал то, чего никогда не делал раньше. Я был искре-
нен в своих чувствах. Вместо того, чтобы чувствовать,
что учитель должен знать, а учащиеся должны у него
учиться, я признался в своей неуверенности, сомнени-
ях колебаниях и незнании. Поскольку я как бы развен-
чал свою роль учителя перед учащимися, мое настоящее
<Я> более свободно нашло свое выражение, и я обна-
ружил, что говорю легко и даже вдохновенно. Под
<вдохновенно> я имею в виду то, что идеи, приходящие
мне в голову, когда я говорил, порождали во мне новые,
как мне казалось, удачные идеи.
Еще одно важное отличие: верно, что, с тех пор как
я оказался под влиянием методов Килпатрика, я привет-
ствовал самые широкие дискуссии, но, как я теперь ви-
жу, я все же хотел, чтобы студенты знали материал ре-
комендуемых им лекций и учебников, и ждал этого от
них. И хуже того, я теперь понимаю, что, хотя я и при-
ветствовал дискуссии, мне больше всего хотелось, что-
бы после сказанного и сделанного окончательные выво-
ды учащихся соответствовали моему собственному мне-
нию. А в результате - дискуссии не были настоящими
в том смысле, что они не были открытыми, свободными
и познавательными; вопросы не были настоящими воп-
росами в том смысле, что они не побуждали к размыш-
лению, все они были заранее предрешены. Это значит,
что я точно знал, какие ответы были хорошими, а иногда
единственно верными. В результате я приходил к клас-
су со своими материалами, а мои ученики на самом деле
были средством, с помощью которого я управлял ситу-
ацией на уроке, чтобы вставить тот материал, который
считал желательным.
Во время этого последнего курса у меня еще не было
достаточно мужества, чтобы совсем отказаться от соб-
ственного материала, но в этот раз я действительно слу-
шал моих учеников; я относился к ним с пониманием и
симпатией. Хотя я и проводил час за часом, готовясь к
каждому занятию, я обнаружил, что ни разу не обратился
ни к одной записи из обширного материала, с которым
пришел в класс. Я дал учащимся пол1гую свободу, не ог-
раничивая никого каким-либо определенным направлени-
ем, я не возражал против самых широких отступлений
и следовал за учащимися, куда бы они ни вели.
373
Я помню, как обсуждал это с одним крупным педа-
гогом, и он сказал, как мне показалось, разочарованно
и неодобрительно: <Но вы, конечно, настаиваете, чтобы
у учащихся было хорошее мышление>. Я привел цитату
из Уильяма Джеймса, который действительно сказал,
что человек - это капля разума в океане эмоций. Я
сказал ему, что меня больше интересует то, что я назвал
бы <третьим измерением> - сфера чувств учащихся.
Я не могу сказать, что следовал вашему примеру це-
ликом и полностью, доктор Роджерс, поскольку я все-
таки высказывал свое мнение и иногда, к сожалению,
обращался к лекции. Я думаю, что это плохо, посколь-
ку, как только преподаватель выражает свое авторитет-
ное мнение, студенты обычно перестают размышлять и
стараются угадать, что именно имеет в виду учитель, и
предлагают ответ, который может ему понравиться, что-
бы заслужить одобрение в его глазах. Если бы мне при-
шлось заниматься этим снова, то я бы делал это меньше.
Но я очень старался и думаю, что мне удалось в значи-
тельной степени разбудить в каждом ученике чувство до-
стоинства, уважения и принятия себя. Меньше всего-я
намеревался проверять, оценивать и ставить им отметки.
А результатом для меня - и именно поэтому я вам
пишу - оказалось приобретение совершенно нового
опыта, который трудно передать с помощью обычного.
языка. Я сам не могу объяснить его полностью, а толь-
ко чувствую благодарность за то, что это со мной
случилось. Во время проведенного мною курса я по-
чувствовал то, что испытал при обучении у Вас. Я об-
наружил, что люблю именно этих студентов так, как
никогда не любил ни одну другую группу, и они -
как они сами это выразили в выпускных работах -
начали чувствовать больше тепла, доброты и симпатии
по отношению друг к другу. Устно и письменно они
сообщали о том, как они тронуты, как много они узна-
ли, как хорошо себя чувствовали. Для меня это было
незабываемым новым опытом, и я был потрясен и по-
корен им. Я думаю, раньше у меня были студенты,
которые относились ко мне с уважением и восхище-
нием, но никогда преподавание не доставляло мне
ощущение такой теплоты и близости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
37!
борм.1.
"Р/
жетс i
вооб}>
A ,i
14
Два l,|
унивч
спро
крат/,"
бы п"
ации/[
овла/Л|
дава.)
нрав; (
людей в этом мире, где, чтобы быть умственно и физи-
чески здоровым, человек должен научиться быть час-
тью человечества.
Личный опыт преподавания
(изложенный доктору Роджерсу год спустя
Самюэлем Тененбаумом, доктором философии)
<Я чувствую себя обязанным написать Вам о своем
первом опыте преподавания после того, как я подвергся
воздействию вашего образа мыслей. Может быть, вам
известно, а мож-ет быть, и нет, что у меня был страх
перед преподаванием. Со времени нашей совместной
работы я начал более четко осознавать, в чем для меня
состояла трудность. Она - прежде всего в моем пред-
ставлении о роли преподавателя, которую мне нужно
играть, - роли автора, режиссера и продюсера спек-
такля. Я всегда боялся <зависнуть> на занятии: мне ка-
жется, это ваше выражение, и оно мне нравится -
класс равнодушен, незаинтересован, неконтактен, а я все
бормочу и бормочу, пока совсем не теряю самообладания.
Предложения никак не идут, звучат коряво, время дви-
жется медленно-медленно и совсем замирает. Таким был
воображаемый мною кошмар. Я полагаю, что кое-что из
этого случается с каждым учителем, но я обычно объеди-
нял их всех в себе и начинал занятия с дурным предчув-
ствием, в сильном волнении, сам не свой.
А теперь о моем опыте. Меня попросили провести
два цикла занятий летом в Педагогическом колледже
университета Йешива, но у меня было прекрасное <али-
би>. Я не мог, потому что уезжал в Европу. Но меня
спросили, не смог бы я в таком случае провести в июне
краткий курс всего из 1 4 занятий, который не помешал
бы поездке? У меня не было причины для отказа, и я
согласился. Я больше не хотел уклоняться от этой ситу-
ации и, более того, был полон решимости раз и навсегда
овладеть ею. Если мне это не понравится (а я не препо-
давал почти 10 лет), то я что-то приобрету. А если по-
нравится, то тоже научусь чему-то. Если же мне придет-
ся помучиться, то лучше уж теперь, когда курс корот-
кий и невелик по времени.
Вам известно, что на мое мнение об обучении боль-
шое влияние оказали Килпатрик и Дьюи. Но теперь у
372
мрня был еще один мощный источник влияния - Вы.
Когда я впервые встретился со своими учениками, то
сделал то, чего никогда не делал раньше. Я был искре-
нен в своих чувствах. Вместо того, чтобы чувствовать,
что учитель должен знать, а учащиеся должны у него
учиться, я признался в своей неуверенности, сомнени-
ях колебаниях и незнании. Поскольку я как бы развен-
чал свою роль учителя перед учащимися, мое настоящее
<Я> более свободно нашло свое выражение, и я обна-
ружил, что говорю легко и даже вдохновенно. Под
<вдохновенно> я имею в виду то, что идеи, приходящие
мне в голову, когда я говорил, порождали во мне новые,
как мне казалось, удачные идеи.
Еще одно важное отличие: верно, что, с тех пор как
я оказался под влиянием методов Килпатрика, я привет-
ствовал самые широкие дискуссии, но, как я теперь ви-
жу, я все же хотел, чтобы студенты знали материал ре-
комендуемых им лекций и учебников, и ждал этого от
них. И хуже того, я теперь понимаю, что, хотя я и при-
ветствовал дискуссии, мне больше всего хотелось, что-
бы после сказанного и сделанного окончательные выво-
ды учащихся соответствовали моему собственному мне-
нию. А в результате - дискуссии не были настоящими
в том смысле, что они не были открытыми, свободными
и познавательными; вопросы не были настоящими воп-
росами в том смысле, что они не побуждали к размыш-
лению, все они были заранее предрешены. Это значит,
что я точно знал, какие ответы были хорошими, а иногда
единственно верными. В результате я приходил к клас-
су со своими материалами, а мои ученики на самом деле
были средством, с помощью которого я управлял ситу-
ацией на уроке, чтобы вставить тот материал, который
считал желательным.
Во время этого последнего курса у меня еще не было
достаточно мужества, чтобы совсем отказаться от соб-
ственного материала, но в этот раз я действительно слу-
шал моих учеников; я относился к ним с пониманием и
симпатией. Хотя я и проводил час за часом, готовясь к
каждому занятию, я обнаружил, что ни разу не обратился
ни к одной записи из обширного материала, с которым
пришел в класс. Я дал учащимся пол1гую свободу, не ог-
раничивая никого каким-либо определенным направлени-
ем, я не возражал против самых широких отступлений
и следовал за учащимися, куда бы они ни вели.
373
Я помню, как обсуждал это с одним крупным педа-
гогом, и он сказал, как мне показалось, разочарованно
и неодобрительно: <Но вы, конечно, настаиваете, чтобы
у учащихся было хорошее мышление>. Я привел цитату
из Уильяма Джеймса, который действительно сказал,
что человек - это капля разума в океане эмоций. Я
сказал ему, что меня больше интересует то, что я назвал
бы <третьим измерением> - сфера чувств учащихся.
Я не могу сказать, что следовал вашему примеру це-
ликом и полностью, доктор Роджерс, поскольку я все-
таки высказывал свое мнение и иногда, к сожалению,
обращался к лекции. Я думаю, что это плохо, посколь-
ку, как только преподаватель выражает свое авторитет-
ное мнение, студенты обычно перестают размышлять и
стараются угадать, что именно имеет в виду учитель, и
предлагают ответ, который может ему понравиться, что-
бы заслужить одобрение в его глазах. Если бы мне при-
шлось заниматься этим снова, то я бы делал это меньше.
Но я очень старался и думаю, что мне удалось в значи-
тельной степени разбудить в каждом ученике чувство до-
стоинства, уважения и принятия себя. Меньше всего-я
намеревался проверять, оценивать и ставить им отметки.
А результатом для меня - и именно поэтому я вам
пишу - оказалось приобретение совершенно нового
опыта, который трудно передать с помощью обычного.
языка. Я сам не могу объяснить его полностью, а толь-
ко чувствую благодарность за то, что это со мной
случилось. Во время проведенного мною курса я по-
чувствовал то, что испытал при обучении у Вас. Я об-
наружил, что люблю именно этих студентов так, как
никогда не любил ни одну другую группу, и они -
как они сами это выразили в выпускных работах -
начали чувствовать больше тепла, доброты и симпатии
по отношению друг к другу. Устно и письменно они
сообщали о том, как они тронуты, как много они узна-
ли, как хорошо себя чувствовали. Для меня это было
незабываемым новым опытом, и я был потрясен и по-
корен им. Я думаю, раньше у меня были студенты,
которые относились ко мне с уважением и восхище-
нием, но никогда преподавание не доставляло мне
ощущение такой теплоты и близости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166