Рассказанный случай может заменить родителям и воспитателям целые томы, написанные на эту тему.
Я не мог положить этот мазок на портрет дяди Тоби той же кистью, какой написал остальные его части, - - те части передавали в нем лишь то, что относилось к его коньку , - - между тем как в настоящем случае речь идет о черте его нравственного характера. В отношении терпеливого перенесения обид отец мой, как, должно быть, давно уже заметил читатель, был вовсе не похож на брата; он отличался гораздо более острой и живой чувствительностью, может быть даже несколько раздражительной: правда, она его никогда не доводила до состояния, сколько-нибудь похожего на злобу, - - однако, в случае маленьких трений и неприятностей, которыми так богата жизнь, склонна была проявляться в форме забавного и остроумного брюзжания. - - Тем не менее человек он был открытый и благородный, - - во всякое время готовый внять голосу убеждения; причем во время этих маленьких припадков раздражения против других, в особенности же против дяди Тоби, которого отец искренне любил, - сам он обыкновенно мучился в десять раз больше, нежели причинял мучений своим жертвам (исключение составляла только история с тетей Диной да случаи, когда бывала затронута какая-нибудь его гипотеза).
Характеры двух братьев, при таком их противопоставлении, взаимно освещали друг друга, в особенности же выгодно в настоящем столкновении по поводу Стевина.
Мне нет нужды говорить читателю, если он обзавелся каким-нибудь коньком, - что конек есть самая чувствительная область и что эти незаслуженные удары по коньку дяди Тоби не могли остаться им незамеченными. - Нет, - как выше было сказано, дядя Тоби их чувствовал, и чувствовал очень остро.
Что же он сказал, сэр? - Как поступил? - О, сэр, - он проявил истинное величие! Как только отец перестал оскорблять его конька, - он без малейшего волнения отвернулся от доктора Слопа, к которому обращена была его речь, и посмотрел отцу в глаза с выражением такой доброты на лице, - так кротко, так по-братски, - с такой неизъяснимой нежностью, - что взгляд его проник отцу в самое сердце. Поспешно поднявшись с кресла, он схватил дядю Тоби за обе руки и сказал: - - Братец Тоби, - виноват пред тобой; - извини, пожалуйста, эту горячность, она досталась мне от матери. - Милый мой, милый брат, - отвечал дядя Тоби, тоже вставая при поддержке отца, - ни слова больше об этом; - прощаю вам от всего сердца, даже если бы вы сказали в десять раз больше, брат. - Однако же неблагородно, - возразил отец, - оскорблять человека, - особенно брата; - но оскорблять такого смиренного брата, - такого безобидного, - такого незлобивого, - это низость, клянусь небом, это подлость. - Прощаю вам от всего сердца, брат, - сказал дядя Тоби, - даже если бы вы сказали в пятьдесят раз больше. - - Да и какое мне дело, дорогой мой Тоби, - воскликнул отец, - какое мне дело до ваших развлечений или до ваших удовольствий? Добро б еще, я был в состоянии (а я не в состоянии) умножить их число.
- Брат Шенди, - отвечал дядя Тоби, пристально посмотрев ему в глаза, - вы очень ошибаетесь на этот счет; - ведь вы доставляете мне огромное удовольствие, производя в вашем возрасте детей для семейства Шенди. - - Но этим, сэр, - заметил доктор Слоп, - мистер Шенди доставляет удовольствие также и себе самому. - - - Ни капельки, - сказал отец.
Глава XIII
- Мой брат делает это, - сказал дядя Тоби, - из принципа. - Как хороший семьянин, я полагаю, - сказал доктор Слоп. - Ф! - воскликнул отец, - не стоит об этом говорить.
Глава XIV
В конце последней главы отец и дядя Тоби продолжали стоять, как Брут и Кассий в заключительной части той сцены, где они сводят между собою счеты.
Произнеся три последние слова, - отец сел; - дядя Тоби рабски последовал его примеру, но только перед тем, как опуститься на стул, он позвонил и велел капралу Триму, дожидавшемуся приказаний в прихожей, сходить домой за Стевином: дом дяди Тоби был совсем близко, по другую сторону улицы.
Другой бы прекратил разговор о Стевине; - но дядя Тоби не таил злобы в сердце своем, и потому продолжал говорить на ту же тему, желая показать отцу, что он не сердится.
- Ваше внезапное появление, доктор Слоп, - сказал дядя, возвращаясь к прерванному разговору, - тотчас же привело мне на мысль Стевина. (Отец мой, можете быть уверены, не предлагал больше держать пари о том, кто такой этот Стевин.) - - Дело в том, - продолжал дядя Тоби, - что знаменитая парусная повозка, принадлежавшая принцу Морицу и построенная с таким замечательным искусством, что полдюжины пассажиров могли в ней сделать тридцать немецких миль в какое-то совсем ничтожное число минут, - - была изобретена великим математиком и инженером Стевином.
- Вы могли бы, - сказал доктор Слоп, - поберечь вашего слугу (ведь он, бедняга, у вас хромой) и не посылать за Стевиновым описанием этой повозки, потому что на обратном пути из Лейдена через Гаагу я сделал добрых две мили крюку, своротив в Шевенинг с целью ее осмотреть.
- Это пустяки, - возразил дядя Тоби, - по сравнению с тем, что сделал ученый Пейреския, который прошел пешком пятьсот миль, считая от Парижа до Шевенинга и обратно, только для того, чтобы ее увидеть, - больше ни для чего.
Некоторые люди терпеть не могут, чтобы их обгоняли.
- Ну и дурак он, - возразил доктор Слоп. Однако обратите внимание, что сказал он это вовсе не из презрения к Пейрескии, - а потому, что неутомимое мужество этого ученого, проделавшего пешком такой далекий путь единственно из любви к знанию, сводило к нулю подвиг самого доктора Сдана в этом деле. - Ну и дурак этот Пейреския, - повторил он. - Отчего же? - возразил отец, беря сторону брата, не только с целью поскорее загладить нанесенное ему оскорбление, которое все не выходило у отца из головы, - но отчасти и потому, что разговор начинал его серьезно интересовать. - Отчего же? - сказал он, - отчего надо бранить Пейрескию или кого-нибудь другого за желание полакомиться тем или другим кусочком подлинного знания? Сам я хоть и ничего не понимаю в этой парусной повозке, - продолжал он, - однако у ее изобретателя, наверно, были большие способности к механике; понятно, я не в силах разобраться, какими философскими принципами он руководился, - - - все-таки его машина построена на принципах очень основательных, каковы бы они ни были, иначе она не могла бы обладать теми качествами, о которых говорил мой брат.
- Она ими обладала, если только не была еще более совершенной, - сказал дядя Тоби; - ведь, как изящно выражается Пейреския, говоря о скорости ее движения: Tarn citus erat, quam erat ventus, что означает, если я не позабыл моей латыни: она была быстрая, как ветер.
- А позвольте узнать, доктор Слоп, - проговорил отец, перебив дядю (и извинившись перед ним за свою неучтивость), - на каких принципах основано было движение этой повозки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151