однако эта шутливость умерялась чем-то, что удерживало его как в настоящем, так и во многих других случаях от злобных выходок, за которые он платился совершенно незаслуженным порицанием; - но таково уж было несчастье всей его жизни: расплачиваться за тысячу слов и поступков, на которые (если только мое уважение к нему меня не ослепляет) он по природе своей был неспособен. Все, что я в нем порицаю, - или, вернее, все, что я в нем порицаю и люблю попеременно, так это странность его характера, вследствие которой он никогда не пытался выводить людей из заблуждения, хотя бы это не стоило ему никакого труда. Подвергаясь несправедливым обвинениям подобного рода, он действовал точь-в-точь так, как в истории со своей клячей, - он легко мог бы дать ей лестное для себя объяснение, но брезгал прибегать к нему, а кроме того, смотрел на тех, кто выдумывает грязные слухи, кто их распространяет и кто им верит, как на людей, одинаково оскорблявших его, - он считал ниже своего достоинства разубеждать их - предоставляя сделать это за него времени и правде.
Столь героический склад характера часто создавал ему неудобства - в настоящем случае он навлек на себя глубочайшее негодование Футатория, который, когда Йорик доел свой каштан, вторично поднялся со стула предупредить его - правда, с улыбкой сказав только - что постарается не забыть сделанного ему одолжения.
Но прошу вас тщательно различить и разграничить в вашем сознании две вещи:
- Улыбка предназначалась для общества.
- Угроза предназначалась для Йорика.
Глава XXVIII
- Не можете ли вы мне посоветовать, - сказал Футаторий сидевшему рядом с ним Гастриферу, - не обращаться же мне к хирургу по такому пустому поводу, - не можете ли вы мне посоветовать, Гастрифер, как лучше всего вытянуть жар? - Спросите Евгения, - отвечал Гастрифер. - Это в сильной степени зависит, - сказал Евгений с видом человека, которому ничего не известно о случившемся, - какая часть воспалена. - Если это часть нежная и такая, которую удобно обвернуть… - Вот-вот, эта самая, - отвечал Футаторий с выразительным кивком, кладя руку на ту часть тела, о которой шла речь, и приподнимая в то же время правую ногу, чтобы дать ей больше простору и воздуху. - Если так, - сказал Евгений, - то я бы вам посоветовал, Футаторий, не прибегать ни к каким лекарствам; а пошлите вы к ближайшему типографщику и предоставьте лечение такой простой вещи, как только что вышедшему из-под станка мягкому бумажному листу, - вам надо всего-навсего завернуть в него воспаленную часть. - Сырая бумага, - заметил Йорик (сидевший рядом со своим приятелем Евгением), - я знаю, освежает своей прохладой - все-таки, по-моему, она всего только посредник - а помогает, собственно, масло и копоть, которыми она пропитана. - Правильно, - сказал Евгений, - из всех наружных средств, которые я бы решился рекомендовать, это самое успокоительное и безопасное.
- Если вся суть в масле и в копоти, - сказал Гастрифер, - то я бы густо смазал ими тряпку и, не долго думая, приложил ее куда надо. - Ну и получили бы настоящего черта, - возразил Йорик. - А кроме того, - прибавил Евгений, - это не отвечало бы назначению, коим является крайняя чистота и изящество рецепта, что составляет, по мнению врачей, половину дела: - сами посудите, если шрифт очень мелкий (как полагается), он обладает тем преимуществом, что целебные частицы, приходящие в соприкосновение в этой форме, ложатся тончайшим слоем с математической равномерностью (если исключить красные строки и заглавные буквы), чего невозможно достигнуть самым искусным применением шпателя. - Как все удачно сложилось, - отвечал Футаторий, - ведь в настоящее время печатается второе издание моего трактата De concubinis retinendis. - Вы можете взять оттуда любой лист, - сказал Евгений, - все равно какой. - Лишь бы, - заметил Йорик, - на нем не было грязи.
- Сейчас выходит из-под станка, - продолжал Футаторий, - девятая глава - предпоследняя глава моей книги. - А скажите, пожалуйста, какой у нее заголовок? - спросил Йорик, почтительно поклонившись Футаторию. - Я полагаю, - отвечал Футаторий, - De re concubinaria.
- Ради бога, остерегайтесь этой главы, - сказал Йорик,
- Всячески, - прибавил Евгений.
Глава XXIX
- Если бы, - сказал Дидий, вставая и кладя себе на грудь правую руку с растопыренными пальцами, - если бы такой промах при наречении имени случился до Реформации - (- Он случился позавчера, - сказал про себя дядя Тоби) - когда крещение совершалось по-латыни - - (- Оно было совершено от первого до последнего слова по-английски, - сказал дядя), - можно было бы привлечь для сравнения обширный материал и, основываясь на многочисленных постановлениях относительно сходных случаев, объявить это крещение недействительным, с предоставлением права дать ребенку новое имя. - Если б, например, священник, по незнанию латинского языка, вещь довольно обыкновенная, окрестил ребенка Тома о'Смайлза in nomine patriae et filia et spiritum sanctos - крещение считалось бы недействительным. - Извините, пожалуйста, - возразил Кисарций, - в этом случае, поскольку ошибка была только в окончаниях, крещение имело силу - и чтобы сделать его недействительным, промах священника должен был касаться первых слогов каждого слова - а не последних, как в вашем примере. -
Мой отец, которого приводили в восторг подобного рода тонкости, слушал с напряженным вниманием.
- Допустим, например, - продолжал Кисарций, - что Гастрифер крестит ребенка Джона Стредлинга in gomine gatris etc. etc. вместо in nomine patris etc. - Имеет ли силу такое крещение? Нет, - говорят наиболее сведущие канонисты, - поскольку корень каждого слова здесь вырван, вследствие чего смысл и значение из них изъяты и заменены совершенно другими; ведь gomine не значат именем , a gatris - отца . - Что же они значат? - спросил дядя Тоби. - Ровно ничего, - сказал Йорик. - Ergo, такое крещение недействительно, - сказал Кисарций. - Разумеется, - отвечал Йорик тоном на две трети шутливым и на одну треть серьезным. -
- Но в приведенном случае, - продолжал Кисарций, - где patriae поставлено вместо patris, filia вместо filii и так далее - так как это ошибка только в склонении и корни слов остаются нетронутыми, изгибы их ветвей в ту или другую сторону никоим образом не являются помехой крещению, поскольку слова сохраняют тот же смысл, что и раньше. - Но в таком случае, - сказал Дидий, - должно быть доказано намерение священника произносить их грамматически правильно. - Я с вами совершенно согласен, уважаемый собрат Дидий, - отвечал Кисарций, - и по поводу именно такого случая мы имеем постановление в декреталиях папы Льва Третьего. - Но ведь ребенок моего брата, - воскликнул дядя Тоби, - не имеет никакого отношения к папе - он законный сын протестанта, окрещенный Тристрамом, вопреки воле и желанию его отца и матери, а также всех его родных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Столь героический склад характера часто создавал ему неудобства - в настоящем случае он навлек на себя глубочайшее негодование Футатория, который, когда Йорик доел свой каштан, вторично поднялся со стула предупредить его - правда, с улыбкой сказав только - что постарается не забыть сделанного ему одолжения.
Но прошу вас тщательно различить и разграничить в вашем сознании две вещи:
- Улыбка предназначалась для общества.
- Угроза предназначалась для Йорика.
Глава XXVIII
- Не можете ли вы мне посоветовать, - сказал Футаторий сидевшему рядом с ним Гастриферу, - не обращаться же мне к хирургу по такому пустому поводу, - не можете ли вы мне посоветовать, Гастрифер, как лучше всего вытянуть жар? - Спросите Евгения, - отвечал Гастрифер. - Это в сильной степени зависит, - сказал Евгений с видом человека, которому ничего не известно о случившемся, - какая часть воспалена. - Если это часть нежная и такая, которую удобно обвернуть… - Вот-вот, эта самая, - отвечал Футаторий с выразительным кивком, кладя руку на ту часть тела, о которой шла речь, и приподнимая в то же время правую ногу, чтобы дать ей больше простору и воздуху. - Если так, - сказал Евгений, - то я бы вам посоветовал, Футаторий, не прибегать ни к каким лекарствам; а пошлите вы к ближайшему типографщику и предоставьте лечение такой простой вещи, как только что вышедшему из-под станка мягкому бумажному листу, - вам надо всего-навсего завернуть в него воспаленную часть. - Сырая бумага, - заметил Йорик (сидевший рядом со своим приятелем Евгением), - я знаю, освежает своей прохладой - все-таки, по-моему, она всего только посредник - а помогает, собственно, масло и копоть, которыми она пропитана. - Правильно, - сказал Евгений, - из всех наружных средств, которые я бы решился рекомендовать, это самое успокоительное и безопасное.
- Если вся суть в масле и в копоти, - сказал Гастрифер, - то я бы густо смазал ими тряпку и, не долго думая, приложил ее куда надо. - Ну и получили бы настоящего черта, - возразил Йорик. - А кроме того, - прибавил Евгений, - это не отвечало бы назначению, коим является крайняя чистота и изящество рецепта, что составляет, по мнению врачей, половину дела: - сами посудите, если шрифт очень мелкий (как полагается), он обладает тем преимуществом, что целебные частицы, приходящие в соприкосновение в этой форме, ложатся тончайшим слоем с математической равномерностью (если исключить красные строки и заглавные буквы), чего невозможно достигнуть самым искусным применением шпателя. - Как все удачно сложилось, - отвечал Футаторий, - ведь в настоящее время печатается второе издание моего трактата De concubinis retinendis. - Вы можете взять оттуда любой лист, - сказал Евгений, - все равно какой. - Лишь бы, - заметил Йорик, - на нем не было грязи.
- Сейчас выходит из-под станка, - продолжал Футаторий, - девятая глава - предпоследняя глава моей книги. - А скажите, пожалуйста, какой у нее заголовок? - спросил Йорик, почтительно поклонившись Футаторию. - Я полагаю, - отвечал Футаторий, - De re concubinaria.
- Ради бога, остерегайтесь этой главы, - сказал Йорик,
- Всячески, - прибавил Евгений.
Глава XXIX
- Если бы, - сказал Дидий, вставая и кладя себе на грудь правую руку с растопыренными пальцами, - если бы такой промах при наречении имени случился до Реформации - (- Он случился позавчера, - сказал про себя дядя Тоби) - когда крещение совершалось по-латыни - - (- Оно было совершено от первого до последнего слова по-английски, - сказал дядя), - можно было бы привлечь для сравнения обширный материал и, основываясь на многочисленных постановлениях относительно сходных случаев, объявить это крещение недействительным, с предоставлением права дать ребенку новое имя. - Если б, например, священник, по незнанию латинского языка, вещь довольно обыкновенная, окрестил ребенка Тома о'Смайлза in nomine patriae et filia et spiritum sanctos - крещение считалось бы недействительным. - Извините, пожалуйста, - возразил Кисарций, - в этом случае, поскольку ошибка была только в окончаниях, крещение имело силу - и чтобы сделать его недействительным, промах священника должен был касаться первых слогов каждого слова - а не последних, как в вашем примере. -
Мой отец, которого приводили в восторг подобного рода тонкости, слушал с напряженным вниманием.
- Допустим, например, - продолжал Кисарций, - что Гастрифер крестит ребенка Джона Стредлинга in gomine gatris etc. etc. вместо in nomine patris etc. - Имеет ли силу такое крещение? Нет, - говорят наиболее сведущие канонисты, - поскольку корень каждого слова здесь вырван, вследствие чего смысл и значение из них изъяты и заменены совершенно другими; ведь gomine не значат именем , a gatris - отца . - Что же они значат? - спросил дядя Тоби. - Ровно ничего, - сказал Йорик. - Ergo, такое крещение недействительно, - сказал Кисарций. - Разумеется, - отвечал Йорик тоном на две трети шутливым и на одну треть серьезным. -
- Но в приведенном случае, - продолжал Кисарций, - где patriae поставлено вместо patris, filia вместо filii и так далее - так как это ошибка только в склонении и корни слов остаются нетронутыми, изгибы их ветвей в ту или другую сторону никоим образом не являются помехой крещению, поскольку слова сохраняют тот же смысл, что и раньше. - Но в таком случае, - сказал Дидий, - должно быть доказано намерение священника произносить их грамматически правильно. - Я с вами совершенно согласен, уважаемый собрат Дидий, - отвечал Кисарций, - и по поводу именно такого случая мы имеем постановление в декреталиях папы Льва Третьего. - Но ведь ребенок моего брата, - воскликнул дядя Тоби, - не имеет никакого отношения к папе - он законный сын протестанта, окрещенный Тристрамом, вопреки воле и желанию его отца и матери, а также всех его родных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151