- подслушивающий раб, с богиней Молчания за спиной, не мог бы явиться лучшим сюжетом для геммы.
В этой позе я решил оставить ее на пять минут - пока не доведу до этой самой минуты (как Рапен поступает с церковными делами) событий на кухне.
Глава VI
Хотя семейство наше было в известном смысле машиной простой, потому что состояло из немногих колес, - все-таки надо сказать, что колеса эти приводились в движение таким множеством разнообразных пружин и действовали одно на другое при помощи такого большого количества странных правил и побуждений, - что машина хотя и была простая, но обладала всеми достоинствами и преимуществами машины сложной, - и в ней было столько же причудливых движений, сколько их когда-либо было видно внутри голландской шелкопрядильной фабрики.
То, о котором я собираюсь говорить, было, пожалуй, совсем не таким странным, как многие другие; оно состояло в том, что какое бы оживление: споры, речи, разговоры, планы или ученые рассуждения - ни поднималось в гостиной, в то же самое время и по тому же поводу обыкновенно происходило другое, параллельное ему, оживление на кухне.
А чтобы это осуществить, каждый раз, когда в гостиную доставлялось письмо или необыкновенное известие - или разговор приостанавливался до ухода слуги - - или замечались линии недовольства, проступавшие на лбу отца или матери, - словом, когда предполагалось, что в гостиной обсуждается вещь, которую стоило узнать или подслушать, - принято было не затворять двери наглухо, а оставлять ее немного приотворенной - вот, как сейчас, - что, под прикрытием скрипучих петель (и это, может быть, одна из многих причин, почему они и до сих пор не поправлены), устраивать было нетрудно; при помощи, описанной уловки во всех таких случаях оставлялся обыкновенно проход, не столь, правда, широкий, как Дарданеллы, но все же позволявший заниматься при попутном ветре этой торговлей в достаточных размерах для того, чтобы избавить отца от хлопот по управлению домом. - В настоящее время им пользуется моя мать; а перед ней воспользовался Обадия, после того как положил на стол письмо, извещавшее о смерти моего брата; таким образом, прежде чем отец вполне оправился от изумления и приступил к своей речи, - Трим был уже на ногах, готовый выразить свои чувства по этому предмету. Любознательный наблюдатель природы, принадлежи ему даже все табуны Иова, - хотя, к слову сказать, у наших любознательных наблюдателей часто гроша за душой нет, - отдал бы половину их за то, чтобы послушать капрала Трима и моего отца, двух столь противоположных по природе и воспитанию ораторов, в то время, как они произносили речи над одним и тем же гробом.
Отец - человек глубоко начитанный - с хорошей памятью - знавший Катона, и Сенеку, и Эпиктета как свои пять пальцев.
Капрал - которому нечего было припоминать - начитанный только в ведомости личного состава своего полка - и знавший как свои пять пальцев только имена, которые в ней заключались.
Один переходил от периода к периоду посредством метафор и иносказаний, попутно поражая воображение (как то свойственно людям остроумным и с богатой фантазией) занимательностью и приятностью своих картин и образов.
Другой, без всякого остроумия, без антитез, без игры слов, без замысловатых оборотов, оставляя образы по одну сторону, а картины по другую, шел прямехонько, как вела его природа, к сердцу. О Трим, зачем небо не послало тебе лучшего историка? - Зачем не даровало оно твоему историку лучшей пары штанов? - Ах, критики, критики! ужели ничем вас не разжалобить?
Глава VII
- - - Наш молодой господин умер в Лондоне! - сказал Обадия.
- Зеленый атласный капот моей матери, дважды вычищенный, первым пришел в голову Сузанне при восклицании Обадии. - Локк недаром написал главу о несовершенстве слов. - Значит, - проговорила Сузанна, - всем нам придется надеть траур. - Но обратите внимание еще раз: слово траур , несмотря на то что сама же Сузанна его употребила, - тоже не исполнило своей обязанности: оно не пробудило ни единой мысли, окрашенной в серое или в черное, - все было зеленое. - Зеленый атласный капот по-прежнему висел у нее в голове.
- О, это сведет в гроб бедную мою госпожу! - вскричала Сузанна. - Весь гардероб моей матери пришел в движение. Что за процессия! красное камчатное, - темно-оранжевое, белые и желтые люстрины, - тафтяное коричневое, - кружевные чепчики, спальные кофты и удобные нижние юбки. - Ни одна тряпка не осталась на месте. - - - Нет, - она больше никогда уже не оправится, - сказала Сузанна.
У нас была толстая придурковатая судомойка - отец, я думаю, держал ее за слабоумие; - всю осень она боролась с водянкой. - Он умер, - сказал Обадия, - он, без сомнения, умер! - А я нет, - сказала придурковатая судомойка.
- У нас печальные вести, Трим! - воскликнула Сузанна, утирая глаза, когда Трим вошел в кухню, - господин Бобби умер и похоронен, - похороны были интерполяцией Сузанны, - всем нам придется надеть траур, - сказала Сузанна.
- Надеюсь, нет, - сказал Трим. - Вы надеетесь, что нет! - с живостью воскликнула Сузанна. - Траур не вертелся в голове у Трима, как это было с Сузанной. - Надеюсь, - сказал Трим, поясняя свою мысль, - надеюсь, бог даст, вести окажутся неверными. - Я собственными ушами слышал, как читали письмо, - возразил Обадия, - ох, и потрудимся мы, корчуя Воловью пустошь! - Ах, он умер! - проговорила Сузанна. - - - Так же верно, - сказала судомойка, - как то, что я жива.
- Скорблю о нем от всего сердца и от всей души, - сказал Трим, испуская вздох. - Бедное создание! - бедный мальчик! - бедный джентльмен!
- А еще на Троицу он был жив, - сказал кучер. - На Троицу! увы! - воскликнул Трим, протянув правую руку и мгновенно приняв ту же позу, в какой он читал проповедь. - - - Что такое Троица, Джонатан (это было имя кучера), или Масленица, или другие прошедшие времена и праздники по сравнению с этим! Сейчас мы здесь, - продолжал капрал (стукнув об пол концом своей перпендикулярно поставленной палки, чтобы создать таким образом представление о здоровье и устойчивости) - и вот нас - (он выронил из рук шляпу) не стало! в один миг! - Это вышло у него чрезвычайно трогательно! Сузанна разлилась в три ручья. - Мы не пни и не камни: Джонатан, Обадия, кухарка, все расчувствовались. - Даже придурковатая толстая судомойка, чистившая на коленях рыбный судок, и та оживилась. - Вся кухня столпилась вокруг капрала.
А теперь, так как для меня совершенно ясно, что сохранение нашего государственного и церковного строя - а может быть, и сохранение всего мира - или, что то же, распределение в нем и равновесие собственности и власти - могут в будущем очень много зависеть от правильного понимания этой черты капралова красноречия, - я требую от вас внимания, - ваши милости и ваши преподобия могут потом вознаградить себя за это, проспав на здоровье десять страниц сряду, взятых в любой другой части моего произведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
В этой позе я решил оставить ее на пять минут - пока не доведу до этой самой минуты (как Рапен поступает с церковными делами) событий на кухне.
Глава VI
Хотя семейство наше было в известном смысле машиной простой, потому что состояло из немногих колес, - все-таки надо сказать, что колеса эти приводились в движение таким множеством разнообразных пружин и действовали одно на другое при помощи такого большого количества странных правил и побуждений, - что машина хотя и была простая, но обладала всеми достоинствами и преимуществами машины сложной, - и в ней было столько же причудливых движений, сколько их когда-либо было видно внутри голландской шелкопрядильной фабрики.
То, о котором я собираюсь говорить, было, пожалуй, совсем не таким странным, как многие другие; оно состояло в том, что какое бы оживление: споры, речи, разговоры, планы или ученые рассуждения - ни поднималось в гостиной, в то же самое время и по тому же поводу обыкновенно происходило другое, параллельное ему, оживление на кухне.
А чтобы это осуществить, каждый раз, когда в гостиную доставлялось письмо или необыкновенное известие - или разговор приостанавливался до ухода слуги - - или замечались линии недовольства, проступавшие на лбу отца или матери, - словом, когда предполагалось, что в гостиной обсуждается вещь, которую стоило узнать или подслушать, - принято было не затворять двери наглухо, а оставлять ее немного приотворенной - вот, как сейчас, - что, под прикрытием скрипучих петель (и это, может быть, одна из многих причин, почему они и до сих пор не поправлены), устраивать было нетрудно; при помощи, описанной уловки во всех таких случаях оставлялся обыкновенно проход, не столь, правда, широкий, как Дарданеллы, но все же позволявший заниматься при попутном ветре этой торговлей в достаточных размерах для того, чтобы избавить отца от хлопот по управлению домом. - В настоящее время им пользуется моя мать; а перед ней воспользовался Обадия, после того как положил на стол письмо, извещавшее о смерти моего брата; таким образом, прежде чем отец вполне оправился от изумления и приступил к своей речи, - Трим был уже на ногах, готовый выразить свои чувства по этому предмету. Любознательный наблюдатель природы, принадлежи ему даже все табуны Иова, - хотя, к слову сказать, у наших любознательных наблюдателей часто гроша за душой нет, - отдал бы половину их за то, чтобы послушать капрала Трима и моего отца, двух столь противоположных по природе и воспитанию ораторов, в то время, как они произносили речи над одним и тем же гробом.
Отец - человек глубоко начитанный - с хорошей памятью - знавший Катона, и Сенеку, и Эпиктета как свои пять пальцев.
Капрал - которому нечего было припоминать - начитанный только в ведомости личного состава своего полка - и знавший как свои пять пальцев только имена, которые в ней заключались.
Один переходил от периода к периоду посредством метафор и иносказаний, попутно поражая воображение (как то свойственно людям остроумным и с богатой фантазией) занимательностью и приятностью своих картин и образов.
Другой, без всякого остроумия, без антитез, без игры слов, без замысловатых оборотов, оставляя образы по одну сторону, а картины по другую, шел прямехонько, как вела его природа, к сердцу. О Трим, зачем небо не послало тебе лучшего историка? - Зачем не даровало оно твоему историку лучшей пары штанов? - Ах, критики, критики! ужели ничем вас не разжалобить?
Глава VII
- - - Наш молодой господин умер в Лондоне! - сказал Обадия.
- Зеленый атласный капот моей матери, дважды вычищенный, первым пришел в голову Сузанне при восклицании Обадии. - Локк недаром написал главу о несовершенстве слов. - Значит, - проговорила Сузанна, - всем нам придется надеть траур. - Но обратите внимание еще раз: слово траур , несмотря на то что сама же Сузанна его употребила, - тоже не исполнило своей обязанности: оно не пробудило ни единой мысли, окрашенной в серое или в черное, - все было зеленое. - Зеленый атласный капот по-прежнему висел у нее в голове.
- О, это сведет в гроб бедную мою госпожу! - вскричала Сузанна. - Весь гардероб моей матери пришел в движение. Что за процессия! красное камчатное, - темно-оранжевое, белые и желтые люстрины, - тафтяное коричневое, - кружевные чепчики, спальные кофты и удобные нижние юбки. - Ни одна тряпка не осталась на месте. - - - Нет, - она больше никогда уже не оправится, - сказала Сузанна.
У нас была толстая придурковатая судомойка - отец, я думаю, держал ее за слабоумие; - всю осень она боролась с водянкой. - Он умер, - сказал Обадия, - он, без сомнения, умер! - А я нет, - сказала придурковатая судомойка.
- У нас печальные вести, Трим! - воскликнула Сузанна, утирая глаза, когда Трим вошел в кухню, - господин Бобби умер и похоронен, - похороны были интерполяцией Сузанны, - всем нам придется надеть траур, - сказала Сузанна.
- Надеюсь, нет, - сказал Трим. - Вы надеетесь, что нет! - с живостью воскликнула Сузанна. - Траур не вертелся в голове у Трима, как это было с Сузанной. - Надеюсь, - сказал Трим, поясняя свою мысль, - надеюсь, бог даст, вести окажутся неверными. - Я собственными ушами слышал, как читали письмо, - возразил Обадия, - ох, и потрудимся мы, корчуя Воловью пустошь! - Ах, он умер! - проговорила Сузанна. - - - Так же верно, - сказала судомойка, - как то, что я жива.
- Скорблю о нем от всего сердца и от всей души, - сказал Трим, испуская вздох. - Бедное создание! - бедный мальчик! - бедный джентльмен!
- А еще на Троицу он был жив, - сказал кучер. - На Троицу! увы! - воскликнул Трим, протянув правую руку и мгновенно приняв ту же позу, в какой он читал проповедь. - - - Что такое Троица, Джонатан (это было имя кучера), или Масленица, или другие прошедшие времена и праздники по сравнению с этим! Сейчас мы здесь, - продолжал капрал (стукнув об пол концом своей перпендикулярно поставленной палки, чтобы создать таким образом представление о здоровье и устойчивости) - и вот нас - (он выронил из рук шляпу) не стало! в один миг! - Это вышло у него чрезвычайно трогательно! Сузанна разлилась в три ручья. - Мы не пни и не камни: Джонатан, Обадия, кухарка, все расчувствовались. - Даже придурковатая толстая судомойка, чистившая на коленях рыбный судок, и та оживилась. - Вся кухня столпилась вокруг капрала.
А теперь, так как для меня совершенно ясно, что сохранение нашего государственного и церковного строя - а может быть, и сохранение всего мира - или, что то же, распределение в нем и равновесие собственности и власти - могут в будущем очень много зависеть от правильного понимания этой черты капралова красноречия, - я требую от вас внимания, - ваши милости и ваши преподобия могут потом вознаградить себя за это, проспав на здоровье десять страниц сряду, взятых в любой другой части моего произведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151