ибо каждый раз, когда отец брал перо и чернила и принимался подсчитывать несложный расход на расчистку, выжигание и огораживание Воловьей пустоши, и т. д. и т. д. - и верный доход, который она ему принесет взамен, - последний достигал таких фантастических размеров при его системе счета, что Воловья пустошь, можно было поклясться, смела бы все на своем пути. Ведь было очевидно, что он в первый же год соберет сто ластов рапса, по двадцати фунтов ласт, - да превосходный урожай пшеницы через год - а еще через год, по самым скромным выкладкам, сто - - но гораздо вероятнее сто пятьдесят - если не все двести четвертей гороху и бобов - не считая прямо-таки гор картофеля. - Но тут мысль, что он тем временем растил моего брата, как поросенка, чтобы тот поедал все это, - снова все опрокидывала и обыкновенно оставляла старика в таком состоянии нерешительности - что, как он часто жаловался дяде Тоби, - он знал не больше своих пяток, что ему делать.
Лишь тот, кто сам ее испытал, может понять, какая это мука, когда ум человека раздирается двумя проектами равной силы, которые в одно и то же время упрямо тащат его в противоположные стороны; ведь, не говоря уже об опустошении, которое они неизбежно производят в деликатно устроенной нервной системе, переправляющей, как вы знаете, жизненных духов и более тонкие соки из сердца в голову и так далее, - - невозможно выразить, как сильно это беспорядочное трение действует на более грубые и плотные части организма, разрушая жир и повреждая крепость человека при каждом своем движении взад и вперед.
Отец несомненно зачах бы от этой напасти, как он стал чахнуть от несчастья, приключившегося с моим именем, - не приди к нему на выручку, как и в последнем случае, новое несчастье - смерть моего брата Бобби.
Что такое жизнь человека - как не метание из стороны в сторону? - от горя к горю? - - завязывание одного повода к огорчению - и развязывание другого?
Глава XXXII
С этой минуты меня следует рассматривать как законного наследника рода Шенди - и собственно отсюда начинается история моей Жизни и моих Мнений. Как я ни спешил и как ни торопился, я успел только расчистить почву для возведений постройки - - и постройка эта, предвижу я, будет такой какой никто еще не замышлял и тем более никто не воздвигая со времени Адама. Меньше чем через пять минут брошу я в огонь свое перо, а вслед за пером капельку густых чернил, оставшихся на дне моей чернильницы. - А за это время - мне надо еще сделать десяток вещей. - - Одну вещь мне надо назвать - об одной вещи потужить - на одну вещь понадеяться - одну вещь пообещать - и одной вещью пригрозить. - Мне надо одну вещь предположить - одну вещь объявим, - - об одной вещи умолчать - одну вещь выбрать - и об одной вещи спросить. - Главу эту, таким образом, я называю главой о вещах - и следующая за ней глава, то есть первая глава следующего тома, будет, если я доживу, главой об усах - для поддержания некоторой связности в моих произведениях.
Вещь, о которой я тужу, заключается в том, что вещи слишком густой толпой обступили меня, так что я никак не мог приступить к той части моего произведения, на которую все время поглядывал с таким вожделением; я имею в виду кампании, а в особенности любовные похождения дяди Тоби, эпизоды которых настолько своеобразны и такой сервантесовской складки, что если только мне удастся так с ними справиться и произвести на все прочие мозги такое же впечатление, какое эти происшествия возбуждают в моем собственном, - ручаюсь, книга моя совершит свой путь на этом свете куда успешнее, чем совершал до нее свой путь ее хозяин. - - О Тристрам! Тристрам! если только это случится - литературная, слава, которой ты будешь окружен, вознаградит тебя за все несчастья, выпавшие на твою долю в жизни, - ты будешь ею наслаждаться - когда давно уже будет утрачена вся их горечь и всякая память о них! - -
Не удивительно, что мне так не терпится дойти наконец до этих любовных похождений. - Они самый лакомый кусочек всей моей истории! - и когда я до них доберусь - будьте уверены, добрые люди, - (и начихать мне, если чей-нибудь слабый желудок этим побрезгует) я ни капельки не постесняюсь в выборе моих слов: - вот та вещь, которую я должен объявить. - Ни за что мне не управиться за пять минут, вот чего я боюсь, - надеюсь же я на то, что ваши милости и преподобия не обидятся, - а если вы обиделись, то имейте в виду, что в будущем году я вам преподнесу, почтеннейшие, такую штуку, за которую можно обидеться, - - это манера моей милой Дженни - а кто такая моя Дженни - и с какого конца следует подступать к женщине - это вещь, о которой я намерен умолчать, - о ней вам будет сказано через главу после главы о пуговичных петлях - ни на одну главу раньше.
А теперь, когда вы дошли до конца моих четырех томов, - - вещь, о которой я хочу спросить: в каком состоянии у вас голова? У меня она ужасно болит. - О вашем здоровье я не беспокоюсь; я знаю, что оно очень поправилось. - - Истинное шендианство, как бы вы ни были предубеждены против него, отворяет сердце и легкие и, подобно всем родственным ему душевным состояниям, облегчает движение крови и других жизненных соков по каналам нашего тела, оно помогает колесу жизни вертеться дольше и радостнее.
Если бы мне предоставили, как Санчо Пансе, выбрать по вкусу королевство, я бы не выбрал острова - или королевства чернокожих, чтобы добывать деньги: - - нет, я бы выбрал королевство людей, смеющихся от всего сердца. А так как желчность и более мрачные чувства, расстраивая кровообращение и нарушая движение жизненных соков, действуют, я вижу, столь же вредно на тело государственное, как и на тело человека, - и так как одна только привычка к добродетели способна справиться с этими чувствами и подчинить их разуму, - то я бы попросил у бога - даровать моим подданным, наряду с веселостью, также и мудрость; тогда я был бы счастливейшим монархом, а они счастливейшим народом на свете.
Высказав это благое пожелание, я теперь, с позволения ваших милостей и ваших преподобий, расстаюсь с вами ровне на год, когда (если до тех пор меня не угробит этот проклятый кашель) я снова дерну вас за бороды и выложу свету историю, какой вам, верно, и не снилось.
Том пятый
Dixero si quid forte jocosius, hoc mihi juris
Cum venia dabis.
Horatius
- Si quis calumnietur levius esse quam decet theologum, aut mordacius quam deceat Christianum - non Ego, sed Democritus dixit.
Erasmus
Si quis Clericus, aut Monachus, verba joculatoria, risum moventia, sciebat, anathema esto.
Досточтимому
Лорду виконту Джону Спенсеру
Милорд.
Покорно прошу позволения поднести вам настоящие два тома: это лучшее, что могли произвести мои дарования при таком плохом здоровье, как у меня. - Если бы Провидение было ко мне щедрее, томы эти составили бы гораздо более приличный подарок вашему сиятельству.
Прошу ваше сиятельство простить мне смелость, которую я беру на себя, присоединяя в этом посвящении к вашему имени имя леди Спенсер;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Лишь тот, кто сам ее испытал, может понять, какая это мука, когда ум человека раздирается двумя проектами равной силы, которые в одно и то же время упрямо тащат его в противоположные стороны; ведь, не говоря уже об опустошении, которое они неизбежно производят в деликатно устроенной нервной системе, переправляющей, как вы знаете, жизненных духов и более тонкие соки из сердца в голову и так далее, - - невозможно выразить, как сильно это беспорядочное трение действует на более грубые и плотные части организма, разрушая жир и повреждая крепость человека при каждом своем движении взад и вперед.
Отец несомненно зачах бы от этой напасти, как он стал чахнуть от несчастья, приключившегося с моим именем, - не приди к нему на выручку, как и в последнем случае, новое несчастье - смерть моего брата Бобби.
Что такое жизнь человека - как не метание из стороны в сторону? - от горя к горю? - - завязывание одного повода к огорчению - и развязывание другого?
Глава XXXII
С этой минуты меня следует рассматривать как законного наследника рода Шенди - и собственно отсюда начинается история моей Жизни и моих Мнений. Как я ни спешил и как ни торопился, я успел только расчистить почву для возведений постройки - - и постройка эта, предвижу я, будет такой какой никто еще не замышлял и тем более никто не воздвигая со времени Адама. Меньше чем через пять минут брошу я в огонь свое перо, а вслед за пером капельку густых чернил, оставшихся на дне моей чернильницы. - А за это время - мне надо еще сделать десяток вещей. - - Одну вещь мне надо назвать - об одной вещи потужить - на одну вещь понадеяться - одну вещь пообещать - и одной вещью пригрозить. - Мне надо одну вещь предположить - одну вещь объявим, - - об одной вещи умолчать - одну вещь выбрать - и об одной вещи спросить. - Главу эту, таким образом, я называю главой о вещах - и следующая за ней глава, то есть первая глава следующего тома, будет, если я доживу, главой об усах - для поддержания некоторой связности в моих произведениях.
Вещь, о которой я тужу, заключается в том, что вещи слишком густой толпой обступили меня, так что я никак не мог приступить к той части моего произведения, на которую все время поглядывал с таким вожделением; я имею в виду кампании, а в особенности любовные похождения дяди Тоби, эпизоды которых настолько своеобразны и такой сервантесовской складки, что если только мне удастся так с ними справиться и произвести на все прочие мозги такое же впечатление, какое эти происшествия возбуждают в моем собственном, - ручаюсь, книга моя совершит свой путь на этом свете куда успешнее, чем совершал до нее свой путь ее хозяин. - - О Тристрам! Тристрам! если только это случится - литературная, слава, которой ты будешь окружен, вознаградит тебя за все несчастья, выпавшие на твою долю в жизни, - ты будешь ею наслаждаться - когда давно уже будет утрачена вся их горечь и всякая память о них! - -
Не удивительно, что мне так не терпится дойти наконец до этих любовных похождений. - Они самый лакомый кусочек всей моей истории! - и когда я до них доберусь - будьте уверены, добрые люди, - (и начихать мне, если чей-нибудь слабый желудок этим побрезгует) я ни капельки не постесняюсь в выборе моих слов: - вот та вещь, которую я должен объявить. - Ни за что мне не управиться за пять минут, вот чего я боюсь, - надеюсь же я на то, что ваши милости и преподобия не обидятся, - а если вы обиделись, то имейте в виду, что в будущем году я вам преподнесу, почтеннейшие, такую штуку, за которую можно обидеться, - - это манера моей милой Дженни - а кто такая моя Дженни - и с какого конца следует подступать к женщине - это вещь, о которой я намерен умолчать, - о ней вам будет сказано через главу после главы о пуговичных петлях - ни на одну главу раньше.
А теперь, когда вы дошли до конца моих четырех томов, - - вещь, о которой я хочу спросить: в каком состоянии у вас голова? У меня она ужасно болит. - О вашем здоровье я не беспокоюсь; я знаю, что оно очень поправилось. - - Истинное шендианство, как бы вы ни были предубеждены против него, отворяет сердце и легкие и, подобно всем родственным ему душевным состояниям, облегчает движение крови и других жизненных соков по каналам нашего тела, оно помогает колесу жизни вертеться дольше и радостнее.
Если бы мне предоставили, как Санчо Пансе, выбрать по вкусу королевство, я бы не выбрал острова - или королевства чернокожих, чтобы добывать деньги: - - нет, я бы выбрал королевство людей, смеющихся от всего сердца. А так как желчность и более мрачные чувства, расстраивая кровообращение и нарушая движение жизненных соков, действуют, я вижу, столь же вредно на тело государственное, как и на тело человека, - и так как одна только привычка к добродетели способна справиться с этими чувствами и подчинить их разуму, - то я бы попросил у бога - даровать моим подданным, наряду с веселостью, также и мудрость; тогда я был бы счастливейшим монархом, а они счастливейшим народом на свете.
Высказав это благое пожелание, я теперь, с позволения ваших милостей и ваших преподобий, расстаюсь с вами ровне на год, когда (если до тех пор меня не угробит этот проклятый кашель) я снова дерну вас за бороды и выложу свету историю, какой вам, верно, и не снилось.
Том пятый
Dixero si quid forte jocosius, hoc mihi juris
Cum venia dabis.
Horatius
- Si quis calumnietur levius esse quam decet theologum, aut mordacius quam deceat Christianum - non Ego, sed Democritus dixit.
Erasmus
Si quis Clericus, aut Monachus, verba joculatoria, risum moventia, sciebat, anathema esto.
Досточтимому
Лорду виконту Джону Спенсеру
Милорд.
Покорно прошу позволения поднести вам настоящие два тома: это лучшее, что могли произвести мои дарования при таком плохом здоровье, как у меня. - Если бы Провидение было ко мне щедрее, томы эти составили бы гораздо более приличный подарок вашему сиятельству.
Прошу ваше сиятельство простить мне смелость, которую я беру на себя, присоединяя в этом посвящении к вашему имени имя леди Спенсер;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151