Все, что им оставалось, — это плыть по воле ветра и волн. Их отнесло на восток к Геркулесовым столбам, потом они прошли по Гибралтарскому проливу и попали в Средиземное море. Однако фортуна от них не отвернулась. Когда шторм утих, они обнаружили, что благополучно миновали Геркулесовы столбы и дрейфуют в открытом море в районе острова Альборан. Это было чудо. Алан собрал людей на палубе, произнес речь о том, как им посчастливилось, потом все вознесли благодарственную молитву и стали промерять лотом глубину. Особой необходимости в этом не было, скорее это был просто ритуал — ведь они находились в открытом море; но когда стали ясны результаты промеров, вся команда в ужасе притихла. Они в буквальном смысле слова стояли на суше. У Алана не было карт, но поверить в это было невозможно. Тогда стали измерять глубину по второму разу. На этот раз с правого борта лот не коснулся дна, но с левого борта глубина оказалась меньше осадки судна. Иными словами, они действительно стояли на суше — и в то же время свободно плыли. Команда забеспокоилась, матросы наклонялись через борт и заглядывали в воду, но ничего не видели. Алан не понимал, что происходит. Сделали еще промеры, но все результаты были разными. Кое-кто из матросов ударился в панику, и Алан расставил караулы по всему кораблю, но тут загадка внезапно объяснилась. Что-то ударилось о левый борт с глухим стуком, и в воде стали появляться большие воронки. Затем то же произошло с, правого борта. Ударила огромная струя воды, залившая всю палубу от кормы до грот-мачты, и почти в тот же момент на поверхность всплыла стая китов, окружившая корабль. Их было по меньшей мере десять или пятнадцать, и каждый в полкорабля длиной. Лот останавливался, когда касался китовых спин. На мгновение повисла тишина, потом все приободрились, потому что хотя опасность оставалась, но она была понятной. Киты покружили вокруг корабля еще несколько минут, а затем, не погружаясь в воду, поплыли на восток. Корабль остался цел и невредим.
Вдова наклонилась к Ламприеру:
— Алан вернулся на следующий год со всем грузом. Когда он рассказал мне эту историю, я почувствовала облегчение, но не удивилась. Но потом я поняла, что история эта очень странная. Почему киты не причинили кораблю никакого вреда, почему сразу уплыли?
Ламприер растерянно покачал головой.
— Я даже и не знал, что в Средиземном море водятся киты, — сказал он.
— Вот именно! — воскликнула вдова. — Считается, что их там очень мало, а то и нет вовсе. Однако самое удивительное в этом происшествии — направление, в котором поплыли киты. Ведь киты не плавают без определенной цели, а они поплыли на восток. Иными словами, они направлялись в противоположную сторону от входа в Средиземное море — в Аравию.
— В Аравию? А потом?
Вдова, не ответив на вопрос, продолжала:
— Мой муж сделал зарисовки этих китов и подробную запись о случившемся. Он показал эти рисунки своим друзьям из китобойной флотилии, но он был никудышным художником, поэтому все относили этих китов к разным видам до тех пор, пока Алан не упоминал об их величине, достигавшей сотни футов. Тогда все были единодушны: это могли быть только голубые киты, крупнейшие из всех известных видов. Однако, когда Алан говорил о том, где он встретил этих великанов, знатоки только фыркали. В западной части Средиземного моря голубые киты не водятся, а к востоку киты вообще не встречаются, даже более мелкие. Там им нечем кормиться. Ближайшее место, где для них есть пища, — это северная часть Индийского океана, а попасть туда они не могли, если, конечно, не предположить, что они перебрались по суше. Алан стал мишенью для шуток. Всякие нелепые выдумки вроде сухопутных китов стали звать китами Нигля. Но Алан был твердо уверен в том, что он видел, и, более того, понимал, что это означает. Он послал письмо в Совет директоров с рекомендацией провести тщательные исследования, но письмо его сначала проигнорировали, а когда Алан стал настаивать, то его предупредили, что его активность нежелательна. Один старый отчет о путешествии подтвердил, что Алан прав: в нем упоминалось то же самое место и те же киты. Этот отчет написал один капитан корабля Компании почти полвека назад, Алан нашел этот отчет.
— Но что же все это значит? — спросил Ламприер. — Куда плыли эти киты?
Вдова что-то сказала, но ее слова опять потерялись в реве толпы за окном. Он услышал лишь конец фразы:
— … видите ли, грамота, дарованная Компании, дает им монополию на маршрут. С Индией может торговать любой, но лишь в том случае, если его маршрут не пролегает через южную оконечность Африки. Понимаете, пока этот маршрут единственный, Компания в безопасности.
Вдова немного помолчала, а потом поняла, что Ламприер ее не расслышал.
— Индия, — повторила она. — Киты плыли на восток к Индийскому океану, туда, где для них нашлось бы пропитание. Алан открыл с помощью китов второй путь в Индию, возможно, через Красное море.
Вот поэтому Компании нужно было заставить моего мужа молчать.
Ламприер откинулся на спинку стула, пытаясь представить себе, как стаи китов невидимками проплывают через проливы между Средиземным и Красным морями — проливы, которых нет ни на одной карте.
— Это еще не все, — сказала вдова. — Эта история в действительности не настолько невероятна, какой может показаться, и на этом она не кончается.
Внезапно на их столик упала тень. Толпа настолько разрослась, что спины людей, стоявших в задних рядах, прижались прямо к окну.
— Не кончается? — переспросил Ламприер, но вдова отвлеклась и смотрела в окно. Толпа шумела все громче. Яростный голос Фарины был слышен даже за стенами трактира:
— … это за ткачей из Спитлфилдз…
Сквозь гул толпы до них долетел громкий вопль, за которым последовал оглушительный рев множества глоток.
— … а это за прядильщиц, которые не покладая рук работают, чтобы прокормить своих детей…
Снова вопль и рев толпы, еще громче, еще раздраженнее.
— Давайте продолжим наш разговор в другом месте, — сказала вдова Ламприеру. Он колебался, ошеломленный странным рассказом. Вдова нетерпеливо прикрикнула на него:
— Ну, поторопитесь же!
Ламприер поднялся, и вдова потащила его к двери, за которой перед ними открылась следующая картина.
Толпа, сначала состоявшая из пары десятков человек, теперь увеличилась по крайней мере до двухсот, если не больше. Ламприер, которого вдова тянула за собой вдоль стены трактира за спинами зрителей, увидел Фарину в самом центре на каком-то возвышении. Рядом с ним стоит лысоватый коротышка, к которому Фарина время от времени обращается: «Дай мне цифры, Штольц!»; или: «Верно я говорю, Штольц?» — и тот немногословно подсказывает или согласно кивает. Этот Штольц рядом с Фариной почти незаметен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249