Мы были купцами и торговцами, корабелами и банкирами. Девять человек, видевшие то же, что увидели наши соперники-англичане, и в чем голландцы уже убедились. Восток был настоящим котлом с золотом, и все, что нам требовалось, — это корабли, люди и разрешение. Грамота. Мы знали, что это возможно, но король и весь католический двор не дал бы нам возможности начать это дело. Ведь мы были другой веры, мы были гугенотами. Рошель была нашим оплотом. Если бы мы снарядили такую экспедицию — а это было нам по силам, — то королевские фрегаты подступили бы к нашим берегам, а королевские драгуны — к стенам нашей крепости. Вероятно, мы могли бы рискнуть… в конце концов, военные корабли и драгуны так или иначе появились… но мы этого не сделали, мы были осторожны. Мы предпочли ждать. Прошло два года, и ничего не изменилось. Мы продолжали вести свои дела, как обычно, торговали на побережье, в приречных городах. Мы были богаты, но недовольны. Мы хотели большего, и, когда в конце тысяча шестьсот третьего года те четыре корабля вернулись с грузом, который был уже никому не нужен, мы получили то, что рассчитывали получить.
Ламприер во второй раз выслушал историю про перец и переполненный рынок, но в тех местах, где голос Алисы де Вир дрожал от сочувственной печали, голос председателя возбужденно повышался. И снова Томас де Вир сгибался под тяжестью своей ошибки, и снова по его следам ходили кредиторы, как голодные псы, и снова он оставался ни с чем. Повествование продолжалось, и снова товарищи по несчастью четвертого графа сражались со своей бедой, олицетворенной горами никому не нужного перца, все глубже и глубже засасывавшего их в долговую бездну. Они поставили все на карту и проиграли, и Ламприер уже знал, что они будут проигрывать и впредь. Не только четвертый граф, но и пятый, шестой и седьмой. Все они, вплоть до Эдмунда, двенадцатого графа, которому, в свою очередь, суждено пожинать плоды ошибки Томаса де Вира. Казалось, эта бессмертная ошибка плодилась и множилась с каждым последующим поколением, и теперь, когда изначальный просчет уже был давно забыт, все еще остался безгранично огромный долг, который предстояло выплачивать снова и снова. Предприятие окончилось неудачей, вкладчики остались без единого пенни в кармане, а грамота их превратилась в бесполезную бумажку.
— Но не для нас, — продолжал председатель. — Нам была необходима такая грамота, и мы бы могли ее добиться, но это было сопряжено с большими трудностями. Мы видели в английских вкладчиках родственные души… Филпот, Смит, де Вир и другие… Они действовали правильно. Но голландские конкуренты опередили их, и это помогло нам получить их Компанию. Снарядить экспедицию было нам по силам, и, когда мы подсчитали возможную прибыль, все наши прежние предприятия показались нам пустяком по сравнению с этим. Мы собрали все наши средства и в мае следующего года отправились в Лондон. Прибыв на место, мы сразу же убедились, что Компания разорена. Вкладчики были должны чуть ли не каждому кораблестроителю, поставщику и лавочнику от Пула до Дила. Во всем Лондоне не нашлось бы человека, который рискнул бы вложить хоть пенни во вторую экспедицию. Мы сразу же поняли, что они у нас в руках.
Мы навестили поодиночке всех вкладчиков. Сначала никто из них не знал, что другие тоже получили такое же предложение. Но все они должны были это подозревать. Мы предложили им такие условия, от которых было невозможно отказаться: погашение долгов, восстановление Компании, вторая экспедиция. Взамен каждый из нас получал бы девятую долю всех прибылей или потерь и выплачивал каждому вкладчику десятую часть этой суммы. В результате они превращались в наших агентов. Естественно, все эти переговоры велись в строжайшей тайне. Мы были протестантами, но не переставали быть французами, а Франция воевала с Англией. Это обстоятельство связало нас с английскими вкладчиками лучше любого договора. Ни одна из сторон не могла выйти из предприятия, не подвергаясь огромному риску. Соблюдение тайны требовалось от обеих сторон, дело шло о жизни и смерти. Для англичанина продать грамоту королевы было не просто торговой сделкой, а предательством. А наши действия тоже представляли собой государственную измену. Естественно, этот факт был замаскирован в договорах всяческими красивыми фразами, но все мы прекрасно знали, что стоит за этой болтовней.
Несколькими днями ранее Филпот уже подписал договор с Жаком, Смит — с Кастерлеем; Ка де Лиль тоже выполнил свою задачу. Другие покончили с делом еще раньше. Четвертый граф продержался дольше остальных. Он понимал, что означает такой договор. Но в конце концов, в апреле, в Норвиче, Томас де Вир тоже подписал договор, и Компания стала нашей. Мы вернулись в Рошель как короли-триумфаторы и целый месяц праздновали свою победу. Мы образовали своего рода клуб единомышленников. Мы стали смотреть на свою тайную сделку как на остроумную шутку, великолепную шалость и назвали свой тайный клуб «Каббалой», считая это тоже своего рода шуткой. Мы даже и не подозревали, что в один прекрасный день эта шутка станет реальностью.
В голосе председателя послышалось удивление и даже страх. Ламприер смотрел на его пальцы, перебиравшие страницы словаря. Это были старческие пальцы, бесцветные, с обвисшей складками кожей. Ламприер подумал о жрецах таинственных культов, которых он разыскал в мрачных закоулках подземных светлиц, провел по серым улицам призрачного тающего города и поместил в свой словарь как экзотические трофеи. Они напоминали ему сов со стеклянными глазами, украшавших стены мастерской Икнабода. Эти жрецы были не более загадочны, чем тот, что сейчас прятался в высоком кресле. Пальцы его переворачивали страницы словаря. Члены «Каббалы» смотрели на Ламприера. От этих взглядов у него пробежал мороз по коже. Естественно, шутка стала реальностью. Они получили тогда то, чего хотели. Они стали хозяевами своих грез, как и Ламприер. А теперь они хотели отречься от этих грез. Ламприер не испытывал по отношению к этим людям никаких чувств. Это удивление и этот страх — все было ложью. Из тени донесся вздох председателя, а затем снова зазвучал голос:
— Шли годы, и все наши планы исполнились. Мы снарядили несколько экспедиций. Голландцы недолго могли конкурировать с нами, а наши торговые операции превратились в настоящий рог изобилия. Мы вывозили из Ост-Индии специи, шелка и драгоценные камни, редкие металлы, серебро и золото. Стоило только зачерпнуть — и деньги сами текли к нам в руки. Мы стали богаты, как крезы, и продолжали богатеть с каждым годом. Корабли Компании возвращались домой груженные под завязку, и каждая тонна груза приносила стократную прибыль.
Наши партнеры в Англии тоже не оставались внакладе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249