Однако граф ничего об этом не знает, и то, что ему так и не удалось что-либо вспомнить о последних двух годах жизни, в общем-то к лучшему. Во всяком случае, он избавлен от душевной боли.
– А Розамунда осталась с разбитым сердцем, – добавил Логан.
– Да, именно так. Но время врачует любые раны, в том числе и разбитые сердца, – философски изрек Том.
– Я получил еще один шанс добиться руки Розамунды, – задумчиво проговорил Логан.
– Не исключено, – ответил Том. – Но постарайтесь действовать как можно деликатнее. Не раздражайте кузину попытками силой настоять на своем. Безусловно, она нуждается в сильном мужчине, но этот мужчина должен научиться уважать в ней человека, личность, а не ломать ее волю, чтобы добиться безусловной покорности.
Лорд Клевенз-Карн кивнул, отлично понимая, о чем речь.
– Вы расскажете ей о том, что у меня умерла жена?
– Расскажу. Но вы явитесь ухаживать за нею не раньше середины будущего лета. Ей очень нравилась Джинни, и она не потерпит неуважения к ее памяти. И во имя всего святого, Логан Хепберн, я вас умоляю: не заводите речь о наследниках! Если вам удастся отвести Розамунду к алтарю, вскоре появятся наследники. А теперь, мальчик мой, не пора ли нам пообедать? А то я умру с голоду!
Лорд Клевенз-Карн громко расхохотался. Он уже позабыл, каким веселым компаньоном может быть Том Болтон. Логан почувствовал, как полегчало у него на сердце. В колыбели послышался детский плач. Логан подхватил сына на руки и с гордостью показал его гостю.
– Ну, Том Болтон, разве он не красавец? Ладный у меня сын, не правда ли?
– Еще какой ладный, Логан Хепберн! – согласился лорд Кембридж.
Мальчонка не желал сидеть на руках и задрыгал ногами, пытаясь вырваться. Оказавшись на полу, он торопливо зашагал к огромному псу, дремавшему возле очага. Пыхтя, малыш вскарабкался на него и возвестил об одержанной победе пронзительным воплем. Мужчины рассмеялись, а пес, повернув морду, ласково лизнул мальчишку в нос.
– Будущей весной посажу его на пони, – любуясь сыном, произнес Логан. – Он у меня отважный парень, Том Болтон!
– Это верно. Парень хоть куда! – сказал Том вслух, а про себя добавил: «Из тебя получился заботливый отец, и это наверняка придется по душе кузине!»
– Вы переночуете у нас? – спросил Логан гостя.
– С удовольствием, – ответил Том. – Ваши братья отобедают с нами?
– Они оба погибли под Флодденом, – ответил Логан, вмиг погрустнев.
– Ах, милорд, я могу лишь посочувствовать вашему горю. Надеюсь, долгая спокойная зима поможет вам смириться с вашими потерями.
Утром Тому уже не терпелось поскорее оказаться во Фрайарсгейте, чтобы поделиться новостями с Розамундой.
Она расплакалась, услышав о печальной участи Джинни и ее второго сына.
– Теперь мальчик будет расти без матери. Ах, кузен, что за ужасные времена для нас настали!
– Это верно, – кивнул Том.
Эдмунд подождал, пока Розамунда выйдет из зала, а затем спросил у Тома:
– Как по-твоему, Логан снова начнет ухаживать за Розамундой?
– Не исключено, но я посоветовал ему потерпеть хотя бы до будущего лета, – ответил Том. – Она любила Джинни.
– Да, любила, – согласился Эдмунд.
– Ты должен предупредить Мейбл, чтобы она не распускала язык прежде времени и не приставала к Розамунде со своими советами, – сказал Том.
– Да-да, – снова согласился Эдмунд. – Я постараюсь втолковать своей половине, что даже если она с самыми лучшими намерениями намекнет Розамунде на то, что Логан Хепберн снова стал холостым, это только оттолкнет девчонку, и теперь уж навсегда. Хотя Логан и сам может это сделать, если опять заведет речь о наследниках. – Эдмунд ехидно ухмыльнулся.
– Я тоже об этом подумал и уже успел его предупредить, – ответил Том.
Наступили Святки, Том снова проявил чрезвычайную щедрость к дочерям Розамунды. Она только диву давалась, как в эти страшные времена ему удается добывать столько подарков.
– Возможно, будущей весной, – сказал кузен, – я съезжу в Шотландию и посмотрю, какой корабль мы могли бы построить. Надеюсь, ты не забыла, дорогая моя, что прошел уже год с тех пор, как мы говорили об этом в первый раз?
– И мы не теряли времени даром, – заверила его Розамунда. – У овец, которых я прикупила прошлым летом, скоро начнется окот.
– Никогда не мог понять, отчего овцам непременно нужно размножаться в феврале, – заметил Том. – Это же самый ужасный зимний месяц, когда волки начинают голодать и заходят даже в деревни!
– Никому не дано понять овечью мудрость! – рассмеялась в ответ Розамунда. – Боюсь, они все равно сделают по-своему. Но по крайней мере мы успели собрать все отары в овчарню, и им не грозят холод и голод. В горах все пастбища завалило снегом.
Жизнь шла своим чередом. Том вернулся в Оттерли, чтобы присмотреть за хозяйством и разобраться в делах. Дни заметно прибавились, и второго февраля начался Великий пост. Отец Мата занимался с девочками шесть дней в неделю. Все три смирно сидели за столом и ловили каждое слово своего учителя. И мама, и дяди успели им внушить, как важно быть грамотными, что бы ни говорили окружающие. К концу зимы все дочери Розамунды уже умели писать и читать. Молодой священник не поленился преподать им даже латынь. Причем не ту упрощенную латынь, которой пользовались для богослужения, а настоящий латинский язык, служивший средством общения для всех образованных людей в Европе. Розамунда припомнила уроки, которые ей самой давал отец этих малышек, и стала учить их французскому языку. Кроме того, девочки постигали основы арифметики. Розамунда с Эдмундом уже приучали Филиппу вести счета Фрайарсгейта. Когда-нибудь это станет ее обязанностью.
– Высокородные лорды могут держать образованных слуг, которые будут управлять их хозяйством, – говорила Розамунда, – но мудрая женщина, которая сама умеет считать свои деньги, никогда не позволит обмануть себя тем, кто считает себя умнее ее только потому, что она женщина. Управлять таким большим поместьем, как Фрайарсгейт, не так-то легко, но если ты хочешь сохранить его для своих детей, тебе придется учиться, Филиппа. Ты понимаешь, детка?
Филиппа важно кивнула:
– Да, мама, я понимаю. Но ведь я когда-нибудь выйду замуж. Разве мой муж не отнимет у меня эту обязанность?
– Фрайарсгейт будет принадлежать тебе, Филиппа, а не твоему мужу. Ты наследница Фрайарсгейта, доченька. И поместье будет твоим до тех пор, пока ты сама не передашь его своему первенцу – сыну или дочке, – объяснила дочери Розамунда. – Оно никогда не будет собственностью твоего мужа. Я – последняя из рода Болтонов из Фрайарсгейта. Ты будешь Мередит из Фрайарсгейта, но твой наследник – и я надеюсь, что это будет мальчик, – станет следующим лордом нашей земли. Мой дядя Генри так и не смирился с этой мыслью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– А Розамунда осталась с разбитым сердцем, – добавил Логан.
– Да, именно так. Но время врачует любые раны, в том числе и разбитые сердца, – философски изрек Том.
– Я получил еще один шанс добиться руки Розамунды, – задумчиво проговорил Логан.
– Не исключено, – ответил Том. – Но постарайтесь действовать как можно деликатнее. Не раздражайте кузину попытками силой настоять на своем. Безусловно, она нуждается в сильном мужчине, но этот мужчина должен научиться уважать в ней человека, личность, а не ломать ее волю, чтобы добиться безусловной покорности.
Лорд Клевенз-Карн кивнул, отлично понимая, о чем речь.
– Вы расскажете ей о том, что у меня умерла жена?
– Расскажу. Но вы явитесь ухаживать за нею не раньше середины будущего лета. Ей очень нравилась Джинни, и она не потерпит неуважения к ее памяти. И во имя всего святого, Логан Хепберн, я вас умоляю: не заводите речь о наследниках! Если вам удастся отвести Розамунду к алтарю, вскоре появятся наследники. А теперь, мальчик мой, не пора ли нам пообедать? А то я умру с голоду!
Лорд Клевенз-Карн громко расхохотался. Он уже позабыл, каким веселым компаньоном может быть Том Болтон. Логан почувствовал, как полегчало у него на сердце. В колыбели послышался детский плач. Логан подхватил сына на руки и с гордостью показал его гостю.
– Ну, Том Болтон, разве он не красавец? Ладный у меня сын, не правда ли?
– Еще какой ладный, Логан Хепберн! – согласился лорд Кембридж.
Мальчонка не желал сидеть на руках и задрыгал ногами, пытаясь вырваться. Оказавшись на полу, он торопливо зашагал к огромному псу, дремавшему возле очага. Пыхтя, малыш вскарабкался на него и возвестил об одержанной победе пронзительным воплем. Мужчины рассмеялись, а пес, повернув морду, ласково лизнул мальчишку в нос.
– Будущей весной посажу его на пони, – любуясь сыном, произнес Логан. – Он у меня отважный парень, Том Болтон!
– Это верно. Парень хоть куда! – сказал Том вслух, а про себя добавил: «Из тебя получился заботливый отец, и это наверняка придется по душе кузине!»
– Вы переночуете у нас? – спросил Логан гостя.
– С удовольствием, – ответил Том. – Ваши братья отобедают с нами?
– Они оба погибли под Флодденом, – ответил Логан, вмиг погрустнев.
– Ах, милорд, я могу лишь посочувствовать вашему горю. Надеюсь, долгая спокойная зима поможет вам смириться с вашими потерями.
Утром Тому уже не терпелось поскорее оказаться во Фрайарсгейте, чтобы поделиться новостями с Розамундой.
Она расплакалась, услышав о печальной участи Джинни и ее второго сына.
– Теперь мальчик будет расти без матери. Ах, кузен, что за ужасные времена для нас настали!
– Это верно, – кивнул Том.
Эдмунд подождал, пока Розамунда выйдет из зала, а затем спросил у Тома:
– Как по-твоему, Логан снова начнет ухаживать за Розамундой?
– Не исключено, но я посоветовал ему потерпеть хотя бы до будущего лета, – ответил Том. – Она любила Джинни.
– Да, любила, – согласился Эдмунд.
– Ты должен предупредить Мейбл, чтобы она не распускала язык прежде времени и не приставала к Розамунде со своими советами, – сказал Том.
– Да-да, – снова согласился Эдмунд. – Я постараюсь втолковать своей половине, что даже если она с самыми лучшими намерениями намекнет Розамунде на то, что Логан Хепберн снова стал холостым, это только оттолкнет девчонку, и теперь уж навсегда. Хотя Логан и сам может это сделать, если опять заведет речь о наследниках. – Эдмунд ехидно ухмыльнулся.
– Я тоже об этом подумал и уже успел его предупредить, – ответил Том.
Наступили Святки, Том снова проявил чрезвычайную щедрость к дочерям Розамунды. Она только диву давалась, как в эти страшные времена ему удается добывать столько подарков.
– Возможно, будущей весной, – сказал кузен, – я съезжу в Шотландию и посмотрю, какой корабль мы могли бы построить. Надеюсь, ты не забыла, дорогая моя, что прошел уже год с тех пор, как мы говорили об этом в первый раз?
– И мы не теряли времени даром, – заверила его Розамунда. – У овец, которых я прикупила прошлым летом, скоро начнется окот.
– Никогда не мог понять, отчего овцам непременно нужно размножаться в феврале, – заметил Том. – Это же самый ужасный зимний месяц, когда волки начинают голодать и заходят даже в деревни!
– Никому не дано понять овечью мудрость! – рассмеялась в ответ Розамунда. – Боюсь, они все равно сделают по-своему. Но по крайней мере мы успели собрать все отары в овчарню, и им не грозят холод и голод. В горах все пастбища завалило снегом.
Жизнь шла своим чередом. Том вернулся в Оттерли, чтобы присмотреть за хозяйством и разобраться в делах. Дни заметно прибавились, и второго февраля начался Великий пост. Отец Мата занимался с девочками шесть дней в неделю. Все три смирно сидели за столом и ловили каждое слово своего учителя. И мама, и дяди успели им внушить, как важно быть грамотными, что бы ни говорили окружающие. К концу зимы все дочери Розамунды уже умели писать и читать. Молодой священник не поленился преподать им даже латынь. Причем не ту упрощенную латынь, которой пользовались для богослужения, а настоящий латинский язык, служивший средством общения для всех образованных людей в Европе. Розамунда припомнила уроки, которые ей самой давал отец этих малышек, и стала учить их французскому языку. Кроме того, девочки постигали основы арифметики. Розамунда с Эдмундом уже приучали Филиппу вести счета Фрайарсгейта. Когда-нибудь это станет ее обязанностью.
– Высокородные лорды могут держать образованных слуг, которые будут управлять их хозяйством, – говорила Розамунда, – но мудрая женщина, которая сама умеет считать свои деньги, никогда не позволит обмануть себя тем, кто считает себя умнее ее только потому, что она женщина. Управлять таким большим поместьем, как Фрайарсгейт, не так-то легко, но если ты хочешь сохранить его для своих детей, тебе придется учиться, Филиппа. Ты понимаешь, детка?
Филиппа важно кивнула:
– Да, мама, я понимаю. Но ведь я когда-нибудь выйду замуж. Разве мой муж не отнимет у меня эту обязанность?
– Фрайарсгейт будет принадлежать тебе, Филиппа, а не твоему мужу. Ты наследница Фрайарсгейта, доченька. И поместье будет твоим до тех пор, пока ты сама не передашь его своему первенцу – сыну или дочке, – объяснила дочери Розамунда. – Оно никогда не будет собственностью твоего мужа. Я – последняя из рода Болтонов из Фрайарсгейта. Ты будешь Мередит из Фрайарсгейта, но твой наследник – и я надеюсь, что это будет мальчик, – станет следующим лордом нашей земли. Мой дядя Генри так и не смирился с этой мыслью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145