В 1216 году Виндзорский замок подвергся жестокой осаде. Генрих III, сын короля Иоанна Безземельного, восстановил замок и расширил королевские покои. Но пожар 1296 года уничтожил большую часть построек.
Эдуард III, родившийся в Виндзоре, очень любил это место и не жалел денег на то, чтобы придать ему величественный облик. Для кладки новых стен дворца был использован красивый серебристо-серый камень из ближайшего карьера в Бэгшоте. Эдуард IV заложил в Виндзоре большой собор, посвященный святому Георгию, но не успел завершить строительства. Его внук, Генрих VIII, уже почти закончил стройку. Он полюбил Виндзор за его леса, в которых можно было охотиться день напролет.
Хотя Розамунда по достоинству оценила мощь и величие Виндзорского замка, Гринвич нравился ей больше. В Виндзоре не было ухоженных парков и садов, в которых можно было гулять и развлекаться. Но Филиппу это не волновало. Она почти весь день проводила в седле, разъезжая повсюду с Сесилией Фицхью или находясь рядом с королевой. За день до отъезда во Фрайарсгейт Екатерина пригласила Розамунду к себе и без обиняков сообщила:
– Я хочу, чтобы Филиппу прислали ко мне, когда ей исполнится двенадцать лет. Я решила сделать ее одной из моих фрейлин. Юная Сесилия Фицхью тоже будет моей фрейлиной. Можешь не беспокоиться, я сумею позаботиться о благополучии твоей дочери, пока она будет со мной.
Розамунду не очень обрадовала монаршья милость. Филиппа с подозрительной легкостью приспособилась к придворной жизни. А если она предпочтет остаться при дворе навсегда – что станет с Фрайарсгейтом? Однако перечить королеве Розамунда не осмелилась. Сделав реверанс, она проговорила:
– Это великая честь, ваше величество, и я знаю, что Филиппа будет счастлива об этом узнать. Мне самой сообщить ей о вашем решении или это сделаете вы?
– Я уже поговорила и с ней, и с дочерью графа Ренфри, – ответила королева.
Розамунда снова сделала реверанс.
– С позволения вашего величества я бы хотела уйти к себе и заняться сборами. Завтра мы уезжаем во Фрайарсгейт.
– Как тебе неймется! – улыбнулась Екатерина. – Ты всегда любила свой дом, Розамунда. Ступай с Богом. Я буду молиться, чтобы твое путешествие было благополучным.
– А я буду молиться о вашем величестве, – ответила Розамунда и осторожно попятилась к выходу.
Когда она передала Тому свой разговор с королевой, лорд Кембридж пришел в неописуемый восторг:
– Милая, мы и мечтать не могли о такой удаче! Ты не только вернула себе дружбу королевы, но и обеспечила Филиппе место в ее свите! Это же чудесно!
Вдвоем они сидели за столом в небольшой гостиной, где им подавали обед.
– Филиппа слишком полюбила двор, и это не дает мне покоя, – призналась Розамунда. – Если она позволит вовлечь себя в придворные интриги, ей не будет никакого дела до Фрайарсгейта. Мне это не нравится, но и помешать этому я не могу.
– Это всего лишь одна из ступеней развития, через которую ей необходимо пройти, – убеждал кузину Том. – Филиппа наделена здравым смыслом. Придворные блеск и суета не смогут вскружить ей голову настолько, чтобы она позабыла о долге.
– Я не была такой в ее годы, – с грустью произнесла Розамунда.
– В ее годы ты была маленькой хозяйкой большого дома при пожилом муже, – напомнил Том, – и чуть не сломалась под тяжестью забот о Фрайарсгейте. У Филиппы другая судьба, а сейчас иное время. Вдобавок при дворе твоя дочь может не опасаться, что до нее доберется Генри-младший!
– Ох, как бы я хотела вернуться и узнать, что его наконец повесили за его преступления! – нахмурившись, произнесла сквозь зубы Розамунда. – Не представляю, как переживу эти два года, если он все еще бродит на свободе. Уберечь от него Филиппу будет непросто, Том, но, Господь свидетель, я это сделаю во что бы то ни стало!
– Я нисколько не сомневаюсь в тебе, дорогая. Только не смотри на меня так! У меня душа ушла в пятки! – пошутил Том.
– Наши охранники уже готовы выступить? – оживилась Розамунда.
– Завтра мы отправимся в путь, как только ты будешь готова, кузина! – пообещал Том.
– Скорее бы уж вернуться во Фрайарсгейт, – мечтательно произнесла Розамунда.
– Вернуться во Фрайарсгейт или к твоему неотесанному шотландцу? – лукаво спросил ее кузен.
– Конечно, во Фрайарсгейт! – слишком поспешно ответила она. – И я понятия не имею о том, как сложатся отношения между мной и Логаном Хепберном. Поживем – увидим.
Том не стал донимать Розамунду вопросами, хотя, в отличие от нее, мог предсказать, что будет дальше. Она выйдет замуж за лорда Клевенз-Карна, и сделает это чертовски вовремя. Он и сам не представлял, как Логану удастся совершить такое чудо, но полагался на инстинкт влюбленного. А в том, что шотландец любил его кузину глубоко и преданно, можно было не сомневаться. Им обоим довелось немало повидать на своем веку, но сейчас настало время им соединить свои судьбы. И лорд Кембридж собирался быть гостем на их свадьбе. Он знал, что ни у Эдмунда, ни у Мейбл не будет возражений по этому поводу. Дело оставалось за малым – убедить в этом Розамунду. Он не уставал удивляться тому, как его кузина, разумная и предусмотрительная во всем, что касалось ее Фрайарсгейта, превращается во взбалмошную особу, едва речь заходит о ее собственных чувствах. Том не сомневался, что боль от разрыва с Патриком Лесли навсегда останется в ее сердце, хотя она почти не говорила о нем в последнее время. Но это не означает, что в ее сердце не может быть места для новой любви. Том так надеялся на это, что даже помолился за Розамунду, хотя уже не помнил, когда обращался ко Всевышнему в последний раз.
В дверь гостиной осторожно постучали, и на пороге возник паж – тот самый мальчик, что провожал Розамунду к королю в Вестминстере. Он почтительно поклонился и сказал:
– Его величеству угодно видеть леди Фрайарсгейт до ее отъезда. Пожалуйста, следуйте за мной.
– А где сейчас король? – спросила Розамунда.
– На опушке леса за этой гостиницей, мадам, – ответил паж.
– Том, ты пойдешь со мной. Я умоляю тебя, сделай это ради моей репутации! – взмолилась Розамунда.
Том кивнул и вместе с Розамундой последовал за пажом. Они прошли к задней двери гостиницы, миновали небольшой огород и лужайку и оказались на лесной опушке, где под деревьями укрывался король. Паж и лорд Кембридж остановились на почтительном расстоянии, а Розамунда приблизилась к королю и сделала реверанс:
– Ты все-таки решил во что бы то ни стало лишить меня репутации в глазах королевы, Хэл.
Король рассмеялся:
– А ты, прекрасная Розамунда, решила во что бы то ни стало оставаться тем, кем должна была быть! – Он запечатлел галантный поцелуй на ее руке. – Я пришел сюда сказать, что ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу – так же, как и на дружбу королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Эдуард III, родившийся в Виндзоре, очень любил это место и не жалел денег на то, чтобы придать ему величественный облик. Для кладки новых стен дворца был использован красивый серебристо-серый камень из ближайшего карьера в Бэгшоте. Эдуард IV заложил в Виндзоре большой собор, посвященный святому Георгию, но не успел завершить строительства. Его внук, Генрих VIII, уже почти закончил стройку. Он полюбил Виндзор за его леса, в которых можно было охотиться день напролет.
Хотя Розамунда по достоинству оценила мощь и величие Виндзорского замка, Гринвич нравился ей больше. В Виндзоре не было ухоженных парков и садов, в которых можно было гулять и развлекаться. Но Филиппу это не волновало. Она почти весь день проводила в седле, разъезжая повсюду с Сесилией Фицхью или находясь рядом с королевой. За день до отъезда во Фрайарсгейт Екатерина пригласила Розамунду к себе и без обиняков сообщила:
– Я хочу, чтобы Филиппу прислали ко мне, когда ей исполнится двенадцать лет. Я решила сделать ее одной из моих фрейлин. Юная Сесилия Фицхью тоже будет моей фрейлиной. Можешь не беспокоиться, я сумею позаботиться о благополучии твоей дочери, пока она будет со мной.
Розамунду не очень обрадовала монаршья милость. Филиппа с подозрительной легкостью приспособилась к придворной жизни. А если она предпочтет остаться при дворе навсегда – что станет с Фрайарсгейтом? Однако перечить королеве Розамунда не осмелилась. Сделав реверанс, она проговорила:
– Это великая честь, ваше величество, и я знаю, что Филиппа будет счастлива об этом узнать. Мне самой сообщить ей о вашем решении или это сделаете вы?
– Я уже поговорила и с ней, и с дочерью графа Ренфри, – ответила королева.
Розамунда снова сделала реверанс.
– С позволения вашего величества я бы хотела уйти к себе и заняться сборами. Завтра мы уезжаем во Фрайарсгейт.
– Как тебе неймется! – улыбнулась Екатерина. – Ты всегда любила свой дом, Розамунда. Ступай с Богом. Я буду молиться, чтобы твое путешествие было благополучным.
– А я буду молиться о вашем величестве, – ответила Розамунда и осторожно попятилась к выходу.
Когда она передала Тому свой разговор с королевой, лорд Кембридж пришел в неописуемый восторг:
– Милая, мы и мечтать не могли о такой удаче! Ты не только вернула себе дружбу королевы, но и обеспечила Филиппе место в ее свите! Это же чудесно!
Вдвоем они сидели за столом в небольшой гостиной, где им подавали обед.
– Филиппа слишком полюбила двор, и это не дает мне покоя, – призналась Розамунда. – Если она позволит вовлечь себя в придворные интриги, ей не будет никакого дела до Фрайарсгейта. Мне это не нравится, но и помешать этому я не могу.
– Это всего лишь одна из ступеней развития, через которую ей необходимо пройти, – убеждал кузину Том. – Филиппа наделена здравым смыслом. Придворные блеск и суета не смогут вскружить ей голову настолько, чтобы она позабыла о долге.
– Я не была такой в ее годы, – с грустью произнесла Розамунда.
– В ее годы ты была маленькой хозяйкой большого дома при пожилом муже, – напомнил Том, – и чуть не сломалась под тяжестью забот о Фрайарсгейте. У Филиппы другая судьба, а сейчас иное время. Вдобавок при дворе твоя дочь может не опасаться, что до нее доберется Генри-младший!
– Ох, как бы я хотела вернуться и узнать, что его наконец повесили за его преступления! – нахмурившись, произнесла сквозь зубы Розамунда. – Не представляю, как переживу эти два года, если он все еще бродит на свободе. Уберечь от него Филиппу будет непросто, Том, но, Господь свидетель, я это сделаю во что бы то ни стало!
– Я нисколько не сомневаюсь в тебе, дорогая. Только не смотри на меня так! У меня душа ушла в пятки! – пошутил Том.
– Наши охранники уже готовы выступить? – оживилась Розамунда.
– Завтра мы отправимся в путь, как только ты будешь готова, кузина! – пообещал Том.
– Скорее бы уж вернуться во Фрайарсгейт, – мечтательно произнесла Розамунда.
– Вернуться во Фрайарсгейт или к твоему неотесанному шотландцу? – лукаво спросил ее кузен.
– Конечно, во Фрайарсгейт! – слишком поспешно ответила она. – И я понятия не имею о том, как сложатся отношения между мной и Логаном Хепберном. Поживем – увидим.
Том не стал донимать Розамунду вопросами, хотя, в отличие от нее, мог предсказать, что будет дальше. Она выйдет замуж за лорда Клевенз-Карна, и сделает это чертовски вовремя. Он и сам не представлял, как Логану удастся совершить такое чудо, но полагался на инстинкт влюбленного. А в том, что шотландец любил его кузину глубоко и преданно, можно было не сомневаться. Им обоим довелось немало повидать на своем веку, но сейчас настало время им соединить свои судьбы. И лорд Кембридж собирался быть гостем на их свадьбе. Он знал, что ни у Эдмунда, ни у Мейбл не будет возражений по этому поводу. Дело оставалось за малым – убедить в этом Розамунду. Он не уставал удивляться тому, как его кузина, разумная и предусмотрительная во всем, что касалось ее Фрайарсгейта, превращается во взбалмошную особу, едва речь заходит о ее собственных чувствах. Том не сомневался, что боль от разрыва с Патриком Лесли навсегда останется в ее сердце, хотя она почти не говорила о нем в последнее время. Но это не означает, что в ее сердце не может быть места для новой любви. Том так надеялся на это, что даже помолился за Розамунду, хотя уже не помнил, когда обращался ко Всевышнему в последний раз.
В дверь гостиной осторожно постучали, и на пороге возник паж – тот самый мальчик, что провожал Розамунду к королю в Вестминстере. Он почтительно поклонился и сказал:
– Его величеству угодно видеть леди Фрайарсгейт до ее отъезда. Пожалуйста, следуйте за мной.
– А где сейчас король? – спросила Розамунда.
– На опушке леса за этой гостиницей, мадам, – ответил паж.
– Том, ты пойдешь со мной. Я умоляю тебя, сделай это ради моей репутации! – взмолилась Розамунда.
Том кивнул и вместе с Розамундой последовал за пажом. Они прошли к задней двери гостиницы, миновали небольшой огород и лужайку и оказались на лесной опушке, где под деревьями укрывался король. Паж и лорд Кембридж остановились на почтительном расстоянии, а Розамунда приблизилась к королю и сделала реверанс:
– Ты все-таки решил во что бы то ни стало лишить меня репутации в глазах королевы, Хэл.
Король рассмеялся:
– А ты, прекрасная Розамунда, решила во что бы то ни стало оставаться тем, кем должна была быть! – Он запечатлел галантный поцелуй на ее руке. – Я пришел сюда сказать, что ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу – так же, как и на дружбу королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145