– осведомился граф.
– Почему бы тебе не преклонить главу в твоей собственной спальне? – лукаво улыбнулась Розамунда. – Как я сказала Энни, ожидание добавляет прелести новой встрече. Вот мы и проверим, правда ли это, милорд!
– Мадам, – Патрик слегка прищурился, – вы испытываете мое терпение, слишком носясь со слугами. Тем более что эта распутная, бесстыжая пара нисколько не заслужила такой доброты. В отличие от меня, который безумно вас обожает. И вам хватает совести ущемлять мои права ради недостойных слуг?
– С каких это пор, – дразня Патрика, заметила Розамунда, – время или место имеют для тебя значение? Твоя распущенность не идет ни с чьей ни в какое сравнение.
– Не пора ли мне укротить этот чрезмерный пыл, милорд? – добавила она, игриво сверкнув глазами.
– По-моему, мадам, – процедил Патрик, – вам давно следует преподать хороший урок! – Он сделал шаг в сторону Розамунды.
Она отскочила так, что между ними оказался обеденный стол.
– Неужели? – продолжала дразнить графа Розамунда. – Не слишком ли много ты на себя берешь, собираясь учить меня хорошему поведению?
– Отнюдь, мадам! – Глаза Патрика еще больше сузились. – Более того, я полагаю, что имею полное право отшлепать тебя по твоей круглой розовой попке, чтобы заставить раскаяться в своих ошибках! – И он ринулся в атаку, оттолкнув в сторону стол.
Розамунда взвизгнула от неожиданности, но успела спрятаться за креслом.
– Вы слишком неповоротливы, милорд!
– А вы, мадам, слишком уверены в себе! – Патрик снова ринулся вперед, загнав Розамунду вместе с креслом в угол комнаты. А потом спросил со злорадной ухмылкой: – Ну, что теперь, мадам? Вам некуда скрыться от наказания!
Патрик резким движением отодвинул кресло, и Розамунда попыталась проскочить у него под рукой, однако была поймана в ту же секунду. Придерживая ее одной рукой, Патрик уселся в кресло и уложил Розамунду животом вниз поперек колен.
– Вот так, мадам, – грозно процедил он, медленно задирая ей юбку и обнажая тугие круглые ягодицы. – Сейчас я вас отшлепаю.
Раздался громкий шлепок, а вслед за ним возглас Розамунды:
– Ой! Неужели ты не мог придумать ничего получше?
– Говори, что больше не будешь надо мной смеяться! – грозно вопросил граф и снова шлепнул Розамунду по мягкому месту.
– А что я за это буду иметь? – не сдавалась она на милость победителя.
Патрик расхохотался и скользнул пальцами в ложбинку между двумя розовыми округлостями. Там было горячо и влажно. Патрик довольно улыбнулся.
– Твое наказание, Розамунда, самым благоприятным образом подействовало не только на тебя, но и на меня! – И он наградил любовницу еще тремя звонкими шлепками. – Ты наконец раскаялась? – вкрадчивым голосом поинтересовался Патрик.
– Да! – выкрикнула Розамунда. Ее желание было столь велико, что можно было лишь удивляться, как несколько простых шлепков могли вызвать столь острое возбуждение.
Патрик поставил ее на ноги и стал возиться со своей одеждой. Розамунда едва дождалась, пока он выпустит на волю свое копье, и сама опустилась на него, оставаясь спиной к Патрику. Он расшнуровал ее лиф и откинул в сторону гриву золотисто-каштановых волос. Его руки легли ей на грудь. Нежно стиснув пышные полушария, он стал теребить соски. Его губы щекотали ей шею. Он легонько укусил чуткую кожу и застонал от удовольствия, когда Розамунда сама начала двигаться.
– Ведьма! – прошептал он ей на ушко и лизнул соблазнительную свежую плоть.
– Дьявол! – прошипела она в ответ, выгибаясь всем телом в отчаянной попытке вобрать его в себя как можно глубже. Ее ягодицы с силой вдавились ему в пах. Он рванулся вперед, и от восторга у Розамунды закружилась голова. Трудно было понять, отчего именно этому мужчине досталась вся ее преданность и любовь. Она не чувствовала ни малейшей неловкости перед памятью Оуэна. Они по-своему любили друг друга и были верны, но до Патрика ни один мужчина не дарил ей столь безумное наслаждение, какое она испытывала в его объятиях.
– Ох, Пресвятая Мария! – хрипло выдохнула Розамунда. – Ох, Патрик! Не останавливайся! Только не останавливайся! – И она содрогнулась от блаженства, растекавшегося по жилам подобно струе расплавленного меда. – Ах, Патрик! – снова выдохнула Розамунда и обессиленно обмякла.
– Розамунда! Розамунда! – повторял у нее над ухом Патрик, обдавая его горячим дыханием. – Клянусь, на свете нет другой такой, как ты! Я был бы счастлив, дорогая, если бы мог умереть именно в эту минуту! – Он прижался губами к ее шее, жадно впитывая знакомый аромат ее тела. – Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить!
Розамунда громко вздохнула, но у нее еще не было сил открыть глаза. Она сидела, прислонившись спиной к его широкой груди, и его копье все еще оставалось внутри.
– Я никогда не полюблю другого мужчину так, как тебя, Патрик.
Рука графа еще несколько раз прошлась по груди Розамунды.
– Не хотелось, чтобы нас сейчас кто-то застал, дорогая. Ты не могла бы подняться? – наконец произнес он.
Розамунда заставила выпрямиться свои дрожавшие ноги и сделала несколько глубоких вздохов. Она опустила юбку и как могла расправила подол.
– Ты бы застегнул штаны, милый, чтобы не слишком шокировать наших чересчур похотливых слуг! – сказала Розамунда и, заметив, что его копье почти не уменьшилось в размерах, добавила: – Что-то ты сегодня слишком горяч!
– А тебе разве не понравилась порка, дорогая? – весело сверкнул глазами Патрик.
– Понравилась, – призналась Розамунда. – Похоже, это придало нашим чувствам некоторую остроту. – И она зарделась от смущения.
– Я тоже не мог удержаться, – добавил Патрик с легкой усмешкой. – Нечего было меня дразнить!
– Только смотри не слишком усердствуй со своими наказаниями! Знаешь, какая у тебя тяжелая рука? Моя бедная попка все еще горит! – пожаловалась Розамунда жалобным голосом.
– Любовники иногда играют в такие игры, миледи. Но не обязательно играть в них постоянно, – пояснил граф.
– Может, когда-нибудь ты отшлепаешь меня еще разок! – сказала Розамунда и дразняще улыбнулась.
– Непременно, если представится случай, – согласился Патрик.
– Милорд, я обещаю вам исправиться! – пропела Розамунда.
– Очень рад за тебя, – ответил он с улыбкой, – хотя должен признаться, что твоя круглая попка пришлась как раз впору под мою ладонь!
– Она понравилась вам больше по сравнению с другими, которые вам приходилось шлепать, милорд? – невинно поморгав глазами, осведомилась Розамунда.
– Розамунда! – рявкнул Патрик, но тут же рассмеялся и добавил: – Да, гораздо больше!
– Ах, если бы мы могли остаться здесь навсегда! – вдруг, тяжело вздохнув, произнесла Розамунда.
– Но мы еще не уезжаем! – попытался утешить ее граф, заключив в объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Почему бы тебе не преклонить главу в твоей собственной спальне? – лукаво улыбнулась Розамунда. – Как я сказала Энни, ожидание добавляет прелести новой встрече. Вот мы и проверим, правда ли это, милорд!
– Мадам, – Патрик слегка прищурился, – вы испытываете мое терпение, слишком носясь со слугами. Тем более что эта распутная, бесстыжая пара нисколько не заслужила такой доброты. В отличие от меня, который безумно вас обожает. И вам хватает совести ущемлять мои права ради недостойных слуг?
– С каких это пор, – дразня Патрика, заметила Розамунда, – время или место имеют для тебя значение? Твоя распущенность не идет ни с чьей ни в какое сравнение.
– Не пора ли мне укротить этот чрезмерный пыл, милорд? – добавила она, игриво сверкнув глазами.
– По-моему, мадам, – процедил Патрик, – вам давно следует преподать хороший урок! – Он сделал шаг в сторону Розамунды.
Она отскочила так, что между ними оказался обеденный стол.
– Неужели? – продолжала дразнить графа Розамунда. – Не слишком ли много ты на себя берешь, собираясь учить меня хорошему поведению?
– Отнюдь, мадам! – Глаза Патрика еще больше сузились. – Более того, я полагаю, что имею полное право отшлепать тебя по твоей круглой розовой попке, чтобы заставить раскаяться в своих ошибках! – И он ринулся в атаку, оттолкнув в сторону стол.
Розамунда взвизгнула от неожиданности, но успела спрятаться за креслом.
– Вы слишком неповоротливы, милорд!
– А вы, мадам, слишком уверены в себе! – Патрик снова ринулся вперед, загнав Розамунду вместе с креслом в угол комнаты. А потом спросил со злорадной ухмылкой: – Ну, что теперь, мадам? Вам некуда скрыться от наказания!
Патрик резким движением отодвинул кресло, и Розамунда попыталась проскочить у него под рукой, однако была поймана в ту же секунду. Придерживая ее одной рукой, Патрик уселся в кресло и уложил Розамунду животом вниз поперек колен.
– Вот так, мадам, – грозно процедил он, медленно задирая ей юбку и обнажая тугие круглые ягодицы. – Сейчас я вас отшлепаю.
Раздался громкий шлепок, а вслед за ним возглас Розамунды:
– Ой! Неужели ты не мог придумать ничего получше?
– Говори, что больше не будешь надо мной смеяться! – грозно вопросил граф и снова шлепнул Розамунду по мягкому месту.
– А что я за это буду иметь? – не сдавалась она на милость победителя.
Патрик расхохотался и скользнул пальцами в ложбинку между двумя розовыми округлостями. Там было горячо и влажно. Патрик довольно улыбнулся.
– Твое наказание, Розамунда, самым благоприятным образом подействовало не только на тебя, но и на меня! – И он наградил любовницу еще тремя звонкими шлепками. – Ты наконец раскаялась? – вкрадчивым голосом поинтересовался Патрик.
– Да! – выкрикнула Розамунда. Ее желание было столь велико, что можно было лишь удивляться, как несколько простых шлепков могли вызвать столь острое возбуждение.
Патрик поставил ее на ноги и стал возиться со своей одеждой. Розамунда едва дождалась, пока он выпустит на волю свое копье, и сама опустилась на него, оставаясь спиной к Патрику. Он расшнуровал ее лиф и откинул в сторону гриву золотисто-каштановых волос. Его руки легли ей на грудь. Нежно стиснув пышные полушария, он стал теребить соски. Его губы щекотали ей шею. Он легонько укусил чуткую кожу и застонал от удовольствия, когда Розамунда сама начала двигаться.
– Ведьма! – прошептал он ей на ушко и лизнул соблазнительную свежую плоть.
– Дьявол! – прошипела она в ответ, выгибаясь всем телом в отчаянной попытке вобрать его в себя как можно глубже. Ее ягодицы с силой вдавились ему в пах. Он рванулся вперед, и от восторга у Розамунды закружилась голова. Трудно было понять, отчего именно этому мужчине досталась вся ее преданность и любовь. Она не чувствовала ни малейшей неловкости перед памятью Оуэна. Они по-своему любили друг друга и были верны, но до Патрика ни один мужчина не дарил ей столь безумное наслаждение, какое она испытывала в его объятиях.
– Ох, Пресвятая Мария! – хрипло выдохнула Розамунда. – Ох, Патрик! Не останавливайся! Только не останавливайся! – И она содрогнулась от блаженства, растекавшегося по жилам подобно струе расплавленного меда. – Ах, Патрик! – снова выдохнула Розамунда и обессиленно обмякла.
– Розамунда! Розамунда! – повторял у нее над ухом Патрик, обдавая его горячим дыханием. – Клянусь, на свете нет другой такой, как ты! Я был бы счастлив, дорогая, если бы мог умереть именно в эту минуту! – Он прижался губами к ее шее, жадно впитывая знакомый аромат ее тела. – Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить!
Розамунда громко вздохнула, но у нее еще не было сил открыть глаза. Она сидела, прислонившись спиной к его широкой груди, и его копье все еще оставалось внутри.
– Я никогда не полюблю другого мужчину так, как тебя, Патрик.
Рука графа еще несколько раз прошлась по груди Розамунды.
– Не хотелось, чтобы нас сейчас кто-то застал, дорогая. Ты не могла бы подняться? – наконец произнес он.
Розамунда заставила выпрямиться свои дрожавшие ноги и сделала несколько глубоких вздохов. Она опустила юбку и как могла расправила подол.
– Ты бы застегнул штаны, милый, чтобы не слишком шокировать наших чересчур похотливых слуг! – сказала Розамунда и, заметив, что его копье почти не уменьшилось в размерах, добавила: – Что-то ты сегодня слишком горяч!
– А тебе разве не понравилась порка, дорогая? – весело сверкнул глазами Патрик.
– Понравилась, – призналась Розамунда. – Похоже, это придало нашим чувствам некоторую остроту. – И она зарделась от смущения.
– Я тоже не мог удержаться, – добавил Патрик с легкой усмешкой. – Нечего было меня дразнить!
– Только смотри не слишком усердствуй со своими наказаниями! Знаешь, какая у тебя тяжелая рука? Моя бедная попка все еще горит! – пожаловалась Розамунда жалобным голосом.
– Любовники иногда играют в такие игры, миледи. Но не обязательно играть в них постоянно, – пояснил граф.
– Может, когда-нибудь ты отшлепаешь меня еще разок! – сказала Розамунда и дразняще улыбнулась.
– Непременно, если представится случай, – согласился Патрик.
– Милорд, я обещаю вам исправиться! – пропела Розамунда.
– Очень рад за тебя, – ответил он с улыбкой, – хотя должен признаться, что твоя круглая попка пришлась как раз впору под мою ладонь!
– Она понравилась вам больше по сравнению с другими, которые вам приходилось шлепать, милорд? – невинно поморгав глазами, осведомилась Розамунда.
– Розамунда! – рявкнул Патрик, но тут же рассмеялся и добавил: – Да, гораздо больше!
– Ах, если бы мы могли остаться здесь навсегда! – вдруг, тяжело вздохнув, произнесла Розамунда.
– Но мы еще не уезжаем! – попытался утешить ее граф, заключив в объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145