– Спасибо, – поблагодарила она.
– Все прошло по плану? – спросила Мейбл, которой не терпелось узнать подробности.
– Точка в точку, – сказал Логан. – Мне впервые довелось видеть, чтобы план полностью соответствовал действительности. Оба отряда прибыли на место, не зная о присутствии друг друга, и устроили засады по разные стороны от дороги. Все вели себя тихо и решительно. Твой кузен ударил первым. Как только его увидели погонщики, они соскочили с повозки и скрылись в лесу. А потом на Генри-младшего и его головорезов навалился лорд Дакр. Он принял их за шотландцев и разил без пощады. Из банды твоего кузена ни один не остался в живых. Потом Дакр скинул парусину с повозки и схватил верхний кирпич. Он прикинул его на вес и довольно улыбнулся. Но стоило ему развернуть тряпку и увидеть, что под ней, как он разразился страшными ругательствами и не переставал ругаться все время, пока вместе со своими солдатами потрошил повозку. Они развернули все до единого кирпича. Никогда не слышал такой цветистой и прочувствованной брани, – с ухмылкой заключил Логан.
– А потом? – Мейбл подалась вперед, ловя каждое его слово.
– Они вскочили на лошадей и с места в карьер понеслись к монастырю. Конечно, они обнаружили, что он давно заброшен. Тогда они вернулись на дорогу и с величайшим тщанием обследовали повозку. Я был так близко, что сам слышал, как чертыхается английский милорд. Он решил, что монахи так поспешно бросили свой груз, потому что знали: никакого золота там нет. Но поскольку шотландские мародеры тоже охотились за этим грузом, значит, золото действительно было когда-то спрятано в монастыре и, вероятно, где-то по Эдинбургскому тракту катится повозка, груженая золотом, и он мог бы попытаться ее догнать, пока она не окажется в густонаселенных районах, где его банде лучше не появляться. По команде Дакра отряд снялся с места и ринулся вдогонку за воображаемым золотом, прихватив с собой и тех лошадей, что были запряжены в повозку.
– Значит, ты потерял двух лошадей, – заключила Розамунда. – Жаль, конечно, но я тебе их возмещу.
– Не нужно, – ответил Логан. – Мы выкрали их в ту же ночь.
– Все снова рассмеялись. Тем временем слуги подали обед. Никто не возражал против того, чтобы лорд Клевенз-Карн остался ночевать во Фрайарсгейте.
– А завтра ты привезешь моих дочерей? – спросила Розамунда.
– Если ты, Розамунда Болтон, хочешь получить назад Бэнон и Бесси, – лукаво проговорил Логан, – то тебе придется самой приехать за ними в Клевенз-Карн.
Розамунда вспыхнула от гнева, но Логан изобразил губами поцелуй, и на миг у нее закружилась голова: она вспомнила, как Логан недавно целовал ее. К всеобщему удивлению, Розамунда промолчала, хотя отлично видела, что Хепберн угадал ее мысли и вот-вот расхохочется. Ну уж нет, она не позволит ему снова застать себя врасплох! Розамунда улыбнулась ослепительной улыбкой и отсалютовала ему кубком. Логан хмыкнул и поставил кубок на стол.
После обеда Эдмунд с Томом затеяли партию в шахматы. Мейбл пристроилась у камина и мирно подремывала. Под столом развалились собаки, а единственная в доме кошка спала на коленях у Филиппы.
– Мама, мне больше действительно ничто не грозит? – спросила девочка. – И Фрайарсгейту тоже?
– Теперь ты в полной безопасности, доченька, – ответила Розамунда. – Однажды ты унаследуешь Фрайарсгейт, и твои дети после тебя. Когда я уйду, в мире больше не останется Болтонов. Значит, никто не посмеет посягнуть на эту землю.
Розамунда обняла Филиппу, и та положила голову ей на плечо и восхищенно сказала:
– По-моему, я никогда не стану такой храброй, как ты, мама.
– Я сделала все, что в моих силах, чтобы ваше детство не было омрачено так, как мое, – ответила дочери Розамунда. – Но и тебе, детка, досталось немало трудностей. Я знаю, как тяжело ты переживала потерю отца.
– Но если ты снова выйдешь замуж, мама, у нас будет новый отец.
– Посмотрим, – пробормотала Розамунда, не заметив, как болезненно скривился Том.
– Мама, а когда мои сестры вернутся домой?
– Скоро. А теперь тебе пора спать.
Филиппа сделала реверанс и вышла из зала. Вскоре отправились на покой и Мейбл с Эдмундом. Том прихватил с собой кубок вина и тоже почел за благо удалиться.
– Идемте, милорд, – сказала Розамунда, обращаясь к Логану, и поднялась с того места, где сидела вместе с Филиппой. – Вы наверняка помните дорогу, но я все равно вас провожу.
Розамунда поднялась в комнату для гостей и вошла в нее. Неожиданно дверь захлопнулась.
– Милорд! – воскликнула Розамунда, но тут Логан накрыл ее губы жадным поцелуем.
– Сегодня, мадам, мы познаем друг друга так, как следовало сделать это еще много лет назад. Иначе мы и не заметим, как состаримся для этих игр, – произнес он страстным шепотом после того, как их губы разомкнулись.
– Я не сказала, что выйду за тебя! – пролепетала Розамунда, едва дыша.
– А я и не просил твоей руки. Я просто сказал, что нам пора познать друг друга.
– Ты хочешь заняться со мной любовью.
– Вот именно.
– Логан… Ох, Логан, я не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить тебя так, как ты любишь меня!
– Значит, ты наконец-то прозрела и поняла, что я тебя люблю! Неплохо для начала!
Логан покрыл поцелуями лицо и шею Розамунды, затем поднял голову и посмотрел ей в глаза. Розамунде показалось, что его взгляд проник ей в самую душу. Его большая рука бережно гладила ее по щеке.
– Ты никогда не полюбишь меня так, как любила Патрика Лесли, Розамунда, но ты все равно меня полюбишь. Я тебе обещаю.
По щекам Розамунды катились слезы, и Логан медленно собирал их губами. А потом осторожно повернул ее спиной к себе и расшнуровал платье. Его горячие губы ласково прижались к ее шее. Розамунда вздохнула, чувствуя странную легкость во всем теле. Логан снял с нее лиф и положил на кресло. Затем распустил шнурок на талии и поднял над мягкой кучкой бархата, в которую превратилась ее юбка, упавшая на пол.
– Ты проворнее иной камеристки, Логан Хепберн, – заметила Розамунда, становясь смелее с каждой секундой. Она повернулась к Логану лицом и расстегнула его дублет.
– Верно. – Он усадил Розамунду на кровать и встал на колени, чтобы снять с нее чулки и башмаки.
– Я еще не раздела тебя, – напомнила Розамунда.
– У меня все равно выйдет быстрее. Почему-то мне кажется, что сегодня это просто необходимо.
Логан развязал подвязки и снял с себя башмаки и чулки, затем поднялся и снял штаны. Делая уступку ее стыдливости, он оставил на Розамунде нижнюю сорочку, тогда как сам предстал перед нею совершенно нагим.
– А ты большой мужчина, – заметила Розамунда, окинув его взглядом.
– Таков уж я есть. – Только теперь он распустил ворот на ее сорочке и обнажил пышную грудь. – Мадам, вы прекрасны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Все прошло по плану? – спросила Мейбл, которой не терпелось узнать подробности.
– Точка в точку, – сказал Логан. – Мне впервые довелось видеть, чтобы план полностью соответствовал действительности. Оба отряда прибыли на место, не зная о присутствии друг друга, и устроили засады по разные стороны от дороги. Все вели себя тихо и решительно. Твой кузен ударил первым. Как только его увидели погонщики, они соскочили с повозки и скрылись в лесу. А потом на Генри-младшего и его головорезов навалился лорд Дакр. Он принял их за шотландцев и разил без пощады. Из банды твоего кузена ни один не остался в живых. Потом Дакр скинул парусину с повозки и схватил верхний кирпич. Он прикинул его на вес и довольно улыбнулся. Но стоило ему развернуть тряпку и увидеть, что под ней, как он разразился страшными ругательствами и не переставал ругаться все время, пока вместе со своими солдатами потрошил повозку. Они развернули все до единого кирпича. Никогда не слышал такой цветистой и прочувствованной брани, – с ухмылкой заключил Логан.
– А потом? – Мейбл подалась вперед, ловя каждое его слово.
– Они вскочили на лошадей и с места в карьер понеслись к монастырю. Конечно, они обнаружили, что он давно заброшен. Тогда они вернулись на дорогу и с величайшим тщанием обследовали повозку. Я был так близко, что сам слышал, как чертыхается английский милорд. Он решил, что монахи так поспешно бросили свой груз, потому что знали: никакого золота там нет. Но поскольку шотландские мародеры тоже охотились за этим грузом, значит, золото действительно было когда-то спрятано в монастыре и, вероятно, где-то по Эдинбургскому тракту катится повозка, груженая золотом, и он мог бы попытаться ее догнать, пока она не окажется в густонаселенных районах, где его банде лучше не появляться. По команде Дакра отряд снялся с места и ринулся вдогонку за воображаемым золотом, прихватив с собой и тех лошадей, что были запряжены в повозку.
– Значит, ты потерял двух лошадей, – заключила Розамунда. – Жаль, конечно, но я тебе их возмещу.
– Не нужно, – ответил Логан. – Мы выкрали их в ту же ночь.
– Все снова рассмеялись. Тем временем слуги подали обед. Никто не возражал против того, чтобы лорд Клевенз-Карн остался ночевать во Фрайарсгейте.
– А завтра ты привезешь моих дочерей? – спросила Розамунда.
– Если ты, Розамунда Болтон, хочешь получить назад Бэнон и Бесси, – лукаво проговорил Логан, – то тебе придется самой приехать за ними в Клевенз-Карн.
Розамунда вспыхнула от гнева, но Логан изобразил губами поцелуй, и на миг у нее закружилась голова: она вспомнила, как Логан недавно целовал ее. К всеобщему удивлению, Розамунда промолчала, хотя отлично видела, что Хепберн угадал ее мысли и вот-вот расхохочется. Ну уж нет, она не позволит ему снова застать себя врасплох! Розамунда улыбнулась ослепительной улыбкой и отсалютовала ему кубком. Логан хмыкнул и поставил кубок на стол.
После обеда Эдмунд с Томом затеяли партию в шахматы. Мейбл пристроилась у камина и мирно подремывала. Под столом развалились собаки, а единственная в доме кошка спала на коленях у Филиппы.
– Мама, мне больше действительно ничто не грозит? – спросила девочка. – И Фрайарсгейту тоже?
– Теперь ты в полной безопасности, доченька, – ответила Розамунда. – Однажды ты унаследуешь Фрайарсгейт, и твои дети после тебя. Когда я уйду, в мире больше не останется Болтонов. Значит, никто не посмеет посягнуть на эту землю.
Розамунда обняла Филиппу, и та положила голову ей на плечо и восхищенно сказала:
– По-моему, я никогда не стану такой храброй, как ты, мама.
– Я сделала все, что в моих силах, чтобы ваше детство не было омрачено так, как мое, – ответила дочери Розамунда. – Но и тебе, детка, досталось немало трудностей. Я знаю, как тяжело ты переживала потерю отца.
– Но если ты снова выйдешь замуж, мама, у нас будет новый отец.
– Посмотрим, – пробормотала Розамунда, не заметив, как болезненно скривился Том.
– Мама, а когда мои сестры вернутся домой?
– Скоро. А теперь тебе пора спать.
Филиппа сделала реверанс и вышла из зала. Вскоре отправились на покой и Мейбл с Эдмундом. Том прихватил с собой кубок вина и тоже почел за благо удалиться.
– Идемте, милорд, – сказала Розамунда, обращаясь к Логану, и поднялась с того места, где сидела вместе с Филиппой. – Вы наверняка помните дорогу, но я все равно вас провожу.
Розамунда поднялась в комнату для гостей и вошла в нее. Неожиданно дверь захлопнулась.
– Милорд! – воскликнула Розамунда, но тут Логан накрыл ее губы жадным поцелуем.
– Сегодня, мадам, мы познаем друг друга так, как следовало сделать это еще много лет назад. Иначе мы и не заметим, как состаримся для этих игр, – произнес он страстным шепотом после того, как их губы разомкнулись.
– Я не сказала, что выйду за тебя! – пролепетала Розамунда, едва дыша.
– А я и не просил твоей руки. Я просто сказал, что нам пора познать друг друга.
– Ты хочешь заняться со мной любовью.
– Вот именно.
– Логан… Ох, Логан, я не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить тебя так, как ты любишь меня!
– Значит, ты наконец-то прозрела и поняла, что я тебя люблю! Неплохо для начала!
Логан покрыл поцелуями лицо и шею Розамунды, затем поднял голову и посмотрел ей в глаза. Розамунде показалось, что его взгляд проник ей в самую душу. Его большая рука бережно гладила ее по щеке.
– Ты никогда не полюбишь меня так, как любила Патрика Лесли, Розамунда, но ты все равно меня полюбишь. Я тебе обещаю.
По щекам Розамунды катились слезы, и Логан медленно собирал их губами. А потом осторожно повернул ее спиной к себе и расшнуровал платье. Его горячие губы ласково прижались к ее шее. Розамунда вздохнула, чувствуя странную легкость во всем теле. Логан снял с нее лиф и положил на кресло. Затем распустил шнурок на талии и поднял над мягкой кучкой бархата, в которую превратилась ее юбка, упавшая на пол.
– Ты проворнее иной камеристки, Логан Хепберн, – заметила Розамунда, становясь смелее с каждой секундой. Она повернулась к Логану лицом и расстегнула его дублет.
– Верно. – Он усадил Розамунду на кровать и встал на колени, чтобы снять с нее чулки и башмаки.
– Я еще не раздела тебя, – напомнила Розамунда.
– У меня все равно выйдет быстрее. Почему-то мне кажется, что сегодня это просто необходимо.
Логан развязал подвязки и снял с себя башмаки и чулки, затем поднялся и снял штаны. Делая уступку ее стыдливости, он оставил на Розамунде нижнюю сорочку, тогда как сам предстал перед нею совершенно нагим.
– А ты большой мужчина, – заметила Розамунда, окинув его взглядом.
– Таков уж я есть. – Только теперь он распустил ворот на ее сорочке и обнажил пышную грудь. – Мадам, вы прекрасны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145