Это будет замечательный вечер, Патрик.
– Английский посол тоже приглашен? – поинтересовался граф.
– Конечно, – утвердительно кивнул герцог. – Но ты все равно не должен пропускать этот прием. Многим наверняка покажется странным, если ты не придешь. Ты ведь знаешь, что в Сан-Лоренцо невозможно сохранить в тайне такие вещи. Скорее всего лорду Ховарду уже стало известно о твоем приезде. И конечно, это только подогреет его любопытство. Ты бы мог усыпить его бдительность, явившись под руку с леди Розамундой и продемонстрировав всем свою влюбленность.
– Ты все еще не утратил вкус к интригам, Себастьян, но все же постарайся сохранить в тайне истинную цель моего визита. Стране, зажатой между Италией и Францией, вряд ли пойдет на пользу, если ее правителя одна из сторон заподозрит в измене, – многозначительным тоном добавил граф.
– Да и ты остался все таким же талантливым заговорщиком, Патрик, – усмехнулся герцог. – Как будто и не было тех восемнадцати лет, что ты просидел у себя в горной глуши! Что касается меня, я буду убеждать всех, что твой визит является именно тем, чем кажется. Пожилой джентльмен умыкнул на край света молоденькую любовницу.
– Неужели я действительно настолько стар, Себастьян? – воскликнул граф с недовольным видом.
– Не могу не признать, что ты моложе меня, хотя и ненамного! – отвечал герцог. – Однако тебя еще нельзя считать стариком, раз ты умеешь привлечь молодую любовницу. Или она охотится за твоим кошельком?
– Она имеет свой кошелек, и не хуже моего, – парировал граф. – Деньги тут ни при чем. По непонятным причинам мы действительно полюбили друг друга, Себастьян.
– А твой сын знает об этом? Как бишь его зовут? Адам?
– Он ничего не знает, кроме того, что я отправился в Сан-Лоренцо с тайным поручением от самого короля, – пояснил Патрик. – Но не думаю, что его огорчит моя связь с Розамундой. Однако его жена – совсем другое дело. Но он искренне считает, что любит ее, и вполне доволен своей жизнью, так что мне не на что жаловаться, – заключил он с грустной улыбкой.
– Друг мой, тебе часто приходилось встречать семьи, в которых брак был заключен по любви? – с добродушной усмешкой поинтересовался герцог. – Браки заключаются ради титулов, земли и денег. Если к этому прилагается еще и любовь, то можно считать такой союз исключительной удачей. Моя супруга, упокой Господь ее невинную душу, – герцог набожно перекрестился, – не принадлежала к типу женщин, способных разбудить в мужчине пламенную страсть. Она понимала это и мирилась со своей участью – была покорной и преданной, добросовестно выполнила свой долг. Я не имел права требовать от нее большего и в ответ относился к ней с уважением и дружбой. А любовь предпочитал искать на стороне, хотя скорее тут речь шла о физическом голоде, а не о настоящем чувстве.
– Так оно чаще всего и бывает, – задумчиво проговорил граф. – Но я уже достаточно умен, чтобы распознать разницу.
– Тогда мне остается лишь позавидовать тебе, Патрик Лесли, – признался герцог Сан-Лоренцо. – Ну а теперь позволь угостить тебя нашим добрым вином. Давай выпьем за те воспоминания, которые мы имеем, и за те, которые обретем. – Он хлопнул в ладоши, и в ту же секунду в комнате появились лакеи.
После визита к герцогу граф Гленкирк не спеша возвращался в резиденцию шотландского посла, любуясь по дороге городом. Он задержался на главной рыночной площади, чтобы купить у цветочницы огромный букет пышных и ярких мимоз. Оттуда свернул на узкую кривую улочку, где находилась ювелирная лавка. Здесь ему приглянулось золотое ожерелье, инкрустированное бледно-зелеными перидотами. Оно как нельзя лучше подходило к новому платью из шелка цвета морской волны. Это была первая драгоценность, приобретенная Патриком для Розамунды. Он надеялся, что не ошибся в выборе и колье понравится любимой. К вечеру в городе стало довольно жарко, так что Патрик даже немного вспотел, пока поднимался на холм, где расположилась резиденция шотландского посла.
Лорд Макдафф радушно приветствовал его:
– Вы были во дворце? Идемте же, вы должны рассказать мне, о чем говорили с этим коварным лисом, нашим герцогом!
Граф жестом подозвал к себе служанку.
– Передай это леди Розамунде, – приказал он, передавая девушке букет мимоз. – Скажи, что я скоро буду.
Служанка улыбнулась, сделала реверанс и поспешила выполнить приказание графа.
– Герцог совсем не изменился, – начал Патрик свой рассказ, усаживаясь в кресло и принимая от посла небольшой серебряный кубок вина.
– Что вы ему сказали? – спросил лорд Макдафф.
– Ровно столько, сколько ему надо знать. Не забывайте, мы ставим его в весьма уязвимое положение, если учитывать то, что его соседями являются Италия и Франция. – Граф усмехнулся. – Если правда все-таки выплывет наружу, Себастьян ди Сан-Лоренцо вполне правдоподобно разыграет оскорбленную невинность или праведный гнев – в зависимости от того, что потребуется, милорд. Он будет защищать интересы Сан-Лоренцо всеми правдами и неправдами, и это его долг и его право. А если лорда Ховарда насторожит мое появление в этом городе, постарайтесь успокоить его историей о моей любви. Вы должны демонстрировать полную неосведомленность обо всем прочем.
– Вы верите в то, что нам удастся ослабить «Лигу», Патрик? – не удержался от вопроса посол.
– Нет, не верю, как не верит и сам король. Но он считает своим долгом сделать все, что в его силах. Даже если Венеция и Священная Римская империя будут непоколебимы в своем решении участвовать в «Священной лиге», мы сумеем разбудить в них определенные сомнения. Я постараюсь заронить семена недоверия в души тех, с кем мне предстоит встретиться. Это наверняка охладит их пыл и заставит относиться к Англии с большей осторожностью. Это самое большее, на что мы способны, Йен. Но мы обязаны это сделать. Генрих Тюдор еще не одержал полной победы.
– Вам до сих пор не известно, с кем именно предстоит встреча? – спросил лорд Макдафф.
– Нет. Но у меня есть подозрение, что художник из Венеции, прибывающий на днях в Сан-Лоренцо и пользующийся таким уважением у герцога, может быть одним из тех джентльменов, которых я жду. Он член семьи Лоредано, но и сам заслужил немалую славу как талантливый ученик обоих братьев Беллини. Никому не придет в голову заподозрить венецианского художника в политических интригах, – усмехнулся граф. – Но я не знаю наверняка. Придется ждать и смотреть, как он себя поведет. Себастьян настоял, чтобы мы с Розамундой явились на прием в честь прибывшего гостя. Он просто сгорает от любопытства и хочет ее увидеть. Как мне кажется, он все еще считает себя непревзойденным обольстителем.
– В последние годы он стал значительно скромнее по части любовных похождений, – заметил Макдафф с лукавой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Английский посол тоже приглашен? – поинтересовался граф.
– Конечно, – утвердительно кивнул герцог. – Но ты все равно не должен пропускать этот прием. Многим наверняка покажется странным, если ты не придешь. Ты ведь знаешь, что в Сан-Лоренцо невозможно сохранить в тайне такие вещи. Скорее всего лорду Ховарду уже стало известно о твоем приезде. И конечно, это только подогреет его любопытство. Ты бы мог усыпить его бдительность, явившись под руку с леди Розамундой и продемонстрировав всем свою влюбленность.
– Ты все еще не утратил вкус к интригам, Себастьян, но все же постарайся сохранить в тайне истинную цель моего визита. Стране, зажатой между Италией и Францией, вряд ли пойдет на пользу, если ее правителя одна из сторон заподозрит в измене, – многозначительным тоном добавил граф.
– Да и ты остался все таким же талантливым заговорщиком, Патрик, – усмехнулся герцог. – Как будто и не было тех восемнадцати лет, что ты просидел у себя в горной глуши! Что касается меня, я буду убеждать всех, что твой визит является именно тем, чем кажется. Пожилой джентльмен умыкнул на край света молоденькую любовницу.
– Неужели я действительно настолько стар, Себастьян? – воскликнул граф с недовольным видом.
– Не могу не признать, что ты моложе меня, хотя и ненамного! – отвечал герцог. – Однако тебя еще нельзя считать стариком, раз ты умеешь привлечь молодую любовницу. Или она охотится за твоим кошельком?
– Она имеет свой кошелек, и не хуже моего, – парировал граф. – Деньги тут ни при чем. По непонятным причинам мы действительно полюбили друг друга, Себастьян.
– А твой сын знает об этом? Как бишь его зовут? Адам?
– Он ничего не знает, кроме того, что я отправился в Сан-Лоренцо с тайным поручением от самого короля, – пояснил Патрик. – Но не думаю, что его огорчит моя связь с Розамундой. Однако его жена – совсем другое дело. Но он искренне считает, что любит ее, и вполне доволен своей жизнью, так что мне не на что жаловаться, – заключил он с грустной улыбкой.
– Друг мой, тебе часто приходилось встречать семьи, в которых брак был заключен по любви? – с добродушной усмешкой поинтересовался герцог. – Браки заключаются ради титулов, земли и денег. Если к этому прилагается еще и любовь, то можно считать такой союз исключительной удачей. Моя супруга, упокой Господь ее невинную душу, – герцог набожно перекрестился, – не принадлежала к типу женщин, способных разбудить в мужчине пламенную страсть. Она понимала это и мирилась со своей участью – была покорной и преданной, добросовестно выполнила свой долг. Я не имел права требовать от нее большего и в ответ относился к ней с уважением и дружбой. А любовь предпочитал искать на стороне, хотя скорее тут речь шла о физическом голоде, а не о настоящем чувстве.
– Так оно чаще всего и бывает, – задумчиво проговорил граф. – Но я уже достаточно умен, чтобы распознать разницу.
– Тогда мне остается лишь позавидовать тебе, Патрик Лесли, – признался герцог Сан-Лоренцо. – Ну а теперь позволь угостить тебя нашим добрым вином. Давай выпьем за те воспоминания, которые мы имеем, и за те, которые обретем. – Он хлопнул в ладоши, и в ту же секунду в комнате появились лакеи.
После визита к герцогу граф Гленкирк не спеша возвращался в резиденцию шотландского посла, любуясь по дороге городом. Он задержался на главной рыночной площади, чтобы купить у цветочницы огромный букет пышных и ярких мимоз. Оттуда свернул на узкую кривую улочку, где находилась ювелирная лавка. Здесь ему приглянулось золотое ожерелье, инкрустированное бледно-зелеными перидотами. Оно как нельзя лучше подходило к новому платью из шелка цвета морской волны. Это была первая драгоценность, приобретенная Патриком для Розамунды. Он надеялся, что не ошибся в выборе и колье понравится любимой. К вечеру в городе стало довольно жарко, так что Патрик даже немного вспотел, пока поднимался на холм, где расположилась резиденция шотландского посла.
Лорд Макдафф радушно приветствовал его:
– Вы были во дворце? Идемте же, вы должны рассказать мне, о чем говорили с этим коварным лисом, нашим герцогом!
Граф жестом подозвал к себе служанку.
– Передай это леди Розамунде, – приказал он, передавая девушке букет мимоз. – Скажи, что я скоро буду.
Служанка улыбнулась, сделала реверанс и поспешила выполнить приказание графа.
– Герцог совсем не изменился, – начал Патрик свой рассказ, усаживаясь в кресло и принимая от посла небольшой серебряный кубок вина.
– Что вы ему сказали? – спросил лорд Макдафф.
– Ровно столько, сколько ему надо знать. Не забывайте, мы ставим его в весьма уязвимое положение, если учитывать то, что его соседями являются Италия и Франция. – Граф усмехнулся. – Если правда все-таки выплывет наружу, Себастьян ди Сан-Лоренцо вполне правдоподобно разыграет оскорбленную невинность или праведный гнев – в зависимости от того, что потребуется, милорд. Он будет защищать интересы Сан-Лоренцо всеми правдами и неправдами, и это его долг и его право. А если лорда Ховарда насторожит мое появление в этом городе, постарайтесь успокоить его историей о моей любви. Вы должны демонстрировать полную неосведомленность обо всем прочем.
– Вы верите в то, что нам удастся ослабить «Лигу», Патрик? – не удержался от вопроса посол.
– Нет, не верю, как не верит и сам король. Но он считает своим долгом сделать все, что в его силах. Даже если Венеция и Священная Римская империя будут непоколебимы в своем решении участвовать в «Священной лиге», мы сумеем разбудить в них определенные сомнения. Я постараюсь заронить семена недоверия в души тех, с кем мне предстоит встретиться. Это наверняка охладит их пыл и заставит относиться к Англии с большей осторожностью. Это самое большее, на что мы способны, Йен. Но мы обязаны это сделать. Генрих Тюдор еще не одержал полной победы.
– Вам до сих пор не известно, с кем именно предстоит встреча? – спросил лорд Макдафф.
– Нет. Но у меня есть подозрение, что художник из Венеции, прибывающий на днях в Сан-Лоренцо и пользующийся таким уважением у герцога, может быть одним из тех джентльменов, которых я жду. Он член семьи Лоредано, но и сам заслужил немалую славу как талантливый ученик обоих братьев Беллини. Никому не придет в голову заподозрить венецианского художника в политических интригах, – усмехнулся граф. – Но я не знаю наверняка. Придется ждать и смотреть, как он себя поведет. Себастьян настоял, чтобы мы с Розамундой явились на прием в честь прибывшего гостя. Он просто сгорает от любопытства и хочет ее увидеть. Как мне кажется, он все еще считает себя непревзойденным обольстителем.
– В последние годы он стал значительно скромнее по части любовных похождений, – заметил Макдафф с лукавой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145