– Дядя, я действительно рада, что ты провел у нас Святки. Надеюсь, это пошло тебе на пользу. Ты заметно поправился за эти дни. А теперь в добрый путь, и да поможет тебе Бог.
Розамунда повернулась и поспешила обратно в дом. Она чувствовала, как закипает в груди ярость. Будь проклят и Генри Болтон, и его беспутное отродье! Неужели этот старик никогда не перестанет тянуть лапы к Фрайарсгейту? И Розамунда ответила себе: нет. Он не откажется от Фрайарсгейта, пока не испустит дух.
С гор пришла зима. Вершины вокруг озера белели снежными шапками, а само озеро покрылось льдом. Розамунда, Том и девочки одевались в самые теплые накидки и шапки и часами забавлялись на льду, скользя по его зеркальной поверхности. Второго февраля начался Великий пост, а в середине месяца появились первые ягнята. Пастухи едва успевали следить за окотом. Прошел слух, что в округе появились волки, а для них новорожденные ягнята всегда были легкой добычей.
– Загоняйте их на ночь в овчарни, – приказала пастухам Розамунда. – Я не хочу потерять ни одного ягненка.
– Весной все равно придется покупать овец в Шропшире, как ты и хотела, – заметил Том.
– Да, – кивнула Розамунда, – мне нравятся тамошние овцы, и я обязательно куплю небольшую отару.
Миновал самый короткий месяц в году, и постепенно горы снова начали оживать, с каждым днем все больше покрывались зеленью. От Патрика не было вестей, но ведь он и предупреждал в своем письме, что зимой посыльный вряд ли доберется до Фрайарсгейта через горные перевалы.
Розамунда уже прикинула, что путь от ее поместья до Эдинбурга занимает примерно два дня. О том, чтобы Энни снова отправилась в путь со своей хозяйкой, не могло быть и речи. Ее младшая сестра Люси всю зиму проходила обучение, чтобы временно заменить Энни, а потом остаться в качестве ее помощницы. Энни не скрывала своего разочарования, но всякий раз, стоило ей взглянуть на сына, она понимала, что ей гораздо спокойнее оставаться со своим Гарри, чем ехать в Эдинбург с хозяйкой.
Они не тратили времени даром, всю зиму прилежно занимаясь шитьем, так что теперь у Филиппы было целых два новых платья, чтобы взять с собою в поездку. Девочка как две капли воды походила на мать, только глаза у нее были не янтарного, а серебристо-голубого цвета, как у ее безвременно погибшего отца. Одно платье Филиппе сшили из бархата неяркого синего оттенка, а другое – из темно-коричневого. Малышка так радовалась, что не в силах была оставаться неподвижной даже во время примерки. К платьям прилагались новые нижние юбки и капоры. В довершение ко всему фрайарсгейтский башмачник стачал для девочки пару туфелек с квадратными носами и большими пряжками, украшенными самоцветами.
– У меня еще никогда не было таких туфелек! – с восторгом вскричала Филиппа, получив новый подарок.
– Прибереги их для Эдинбурга, – посоветовала Розамунда. – Не стоит бегать в них по здешним тропинкам. Следи за ними хорошенько, и они прослужат тебе очень долго. Конечно, если ты не вырастешь. Постарайся не расти хотя бы до Эдинбурга, милая! – наставляла дочь Розамунда.
Вскоре весна полностью вступила в свои права. Фрайарсгейтское озеро освободилось от ледяного покрова, а отары овец снова стали бродить по зеленым пастбищам. Двадцать восьмого марта, вскоре после полудня, Розамунда со своими немногочисленными спутниками выехала в Эдинбург. Она старательно готовила себя к тому, что придется провести ночь в Клевенз-Карне, ведь другого приюта по дороге в Шотландию не было. Розамунда заранее отправила посыльного к Логану Хепберну с просьбой предоставить им кров на одну ночь. К вечеру они уже подъехали к замку.
– Выше нос и веди себя прилично, дорогая! – пытался приободрить кузину Том.
Розамунда обожгла его сердитым взором:
– Это ты ему советуй, а не мне!
Том расхохотался. Путников пропустили во внешний двор замка, где члены клана Хепбернов помогли им сойти с лошадей и проводили в главный зал.
Навстречу гостям вышла Джинни.
– Розамунда Болтон, я очень рада снова вас видеть! – приветливо проговорила она и тепло улыбнулась. – Лорд Кембридж. А это что за маленькая красавица? Не иначе как ваша дочь! – Джинни расцеловала Розамунду в обе щеки, а затем подала руку Тому. Тот галантно поклонился и поцеловал ее.
– Моя дорогая леди! У вас просто цветущий вид, и я очень этому рад! – воскликнул он.
– Идемте к огню! – пригласила гостей Джинни. – Весна пришла и к нам на границу, но я уверена, что на горной дороге еще зябко и вы наверняка замерзли.
– Это моя дочь Филиппа Мередит, – представила Розамунда девочку хозяйке Клевенз-Карна.
– Мадам, – произнесла Филиппа, низко присев в реверансе.
– Ваша старшая? – вежливо поинтересовалась хозяйка.
– Да, – ответила Розамунда. – А как поживает ваш сын? Джинни кивнула на колыбель, стоявшую тут же, у огня.
– Он спит. Такой чудесный малыш! А осенью у него должен родиться братик! – И Джинни с гордостью провела рукой по животу.
– Или сестричка, – добавил Логан, появляясь в зале. – Лорд Кембридж. Мадам. – Он встал у кресла, в котором сидела его жена.
– Нет, Логан, я знаю, что ношу еще одного мальчика, – возразила Джинни.
– Это моя дочь Филиппа, – представила Розамунда Логану свою наследницу.
– А вы успели подрасти с тех пор, как я видел вас в последний раз, госпожа Филиппа! – негромко заметил Логан.
– Милорд, нам больше негде было искать ночлег на пути в Шотландию, – попыталась было объяснить свое вторжение Розамунда.
– Добро пожаловать в Клевенз-Карн! – перебил ее Логан. – Куда вы едете?
– В Эдинбург, – коротко ответила Розамунда.
– Мама выходит замуж за графа Гленкирка, а я буду у нее свидетельницей! – тут же похвасталась Филиппа. – Мне пошили целых два новых платья и башмаки с настоящими пряжками!
– Как замечательно! – воскликнула Джинни. – И какого цвета ваши платья, госпожа Филиппа? Подумать только: туфли с настоящими пряжками!
– Одно платье синее, а второе коричневое с золотом, мадам, – с охотой отвечала девочка.
– Вам можно только позавидовать! – сказала леди Клевенз-Карн с ласковой улыбкой и обратилась к Розамунде: – Граф – это тот джентльмен, что сопровождал вас прошлым летом?
– Да, – ответила Розамунда.
– Он показался мне приятным мужчиной. И теперь вы станете графиней, не так ли? – Джинни снова улыбнулась, взглянув на мужа, который выглядел мрачнее тучи.
– Да, это верно, но я выхожу за него не ради титула, – объяснила Розамунда.
– Значит, ты оставишь свой Фрайарсгейт! – резко произнес Логан.
– Нет, не оставлю. Мы с Патриком собираемся проводить часть года в Англии, а часть в Шотландии. Так поступают все, у кого много поместий, и даже сам король. И мои дочери все время будут при мне.
– Я купил у Генри Болтона Оттерли, – вмешался в разговор Том, стараясь увести его в сторону от опасной темы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Розамунда повернулась и поспешила обратно в дом. Она чувствовала, как закипает в груди ярость. Будь проклят и Генри Болтон, и его беспутное отродье! Неужели этот старик никогда не перестанет тянуть лапы к Фрайарсгейту? И Розамунда ответила себе: нет. Он не откажется от Фрайарсгейта, пока не испустит дух.
С гор пришла зима. Вершины вокруг озера белели снежными шапками, а само озеро покрылось льдом. Розамунда, Том и девочки одевались в самые теплые накидки и шапки и часами забавлялись на льду, скользя по его зеркальной поверхности. Второго февраля начался Великий пост, а в середине месяца появились первые ягнята. Пастухи едва успевали следить за окотом. Прошел слух, что в округе появились волки, а для них новорожденные ягнята всегда были легкой добычей.
– Загоняйте их на ночь в овчарни, – приказала пастухам Розамунда. – Я не хочу потерять ни одного ягненка.
– Весной все равно придется покупать овец в Шропшире, как ты и хотела, – заметил Том.
– Да, – кивнула Розамунда, – мне нравятся тамошние овцы, и я обязательно куплю небольшую отару.
Миновал самый короткий месяц в году, и постепенно горы снова начали оживать, с каждым днем все больше покрывались зеленью. От Патрика не было вестей, но ведь он и предупреждал в своем письме, что зимой посыльный вряд ли доберется до Фрайарсгейта через горные перевалы.
Розамунда уже прикинула, что путь от ее поместья до Эдинбурга занимает примерно два дня. О том, чтобы Энни снова отправилась в путь со своей хозяйкой, не могло быть и речи. Ее младшая сестра Люси всю зиму проходила обучение, чтобы временно заменить Энни, а потом остаться в качестве ее помощницы. Энни не скрывала своего разочарования, но всякий раз, стоило ей взглянуть на сына, она понимала, что ей гораздо спокойнее оставаться со своим Гарри, чем ехать в Эдинбург с хозяйкой.
Они не тратили времени даром, всю зиму прилежно занимаясь шитьем, так что теперь у Филиппы было целых два новых платья, чтобы взять с собою в поездку. Девочка как две капли воды походила на мать, только глаза у нее были не янтарного, а серебристо-голубого цвета, как у ее безвременно погибшего отца. Одно платье Филиппе сшили из бархата неяркого синего оттенка, а другое – из темно-коричневого. Малышка так радовалась, что не в силах была оставаться неподвижной даже во время примерки. К платьям прилагались новые нижние юбки и капоры. В довершение ко всему фрайарсгейтский башмачник стачал для девочки пару туфелек с квадратными носами и большими пряжками, украшенными самоцветами.
– У меня еще никогда не было таких туфелек! – с восторгом вскричала Филиппа, получив новый подарок.
– Прибереги их для Эдинбурга, – посоветовала Розамунда. – Не стоит бегать в них по здешним тропинкам. Следи за ними хорошенько, и они прослужат тебе очень долго. Конечно, если ты не вырастешь. Постарайся не расти хотя бы до Эдинбурга, милая! – наставляла дочь Розамунда.
Вскоре весна полностью вступила в свои права. Фрайарсгейтское озеро освободилось от ледяного покрова, а отары овец снова стали бродить по зеленым пастбищам. Двадцать восьмого марта, вскоре после полудня, Розамунда со своими немногочисленными спутниками выехала в Эдинбург. Она старательно готовила себя к тому, что придется провести ночь в Клевенз-Карне, ведь другого приюта по дороге в Шотландию не было. Розамунда заранее отправила посыльного к Логану Хепберну с просьбой предоставить им кров на одну ночь. К вечеру они уже подъехали к замку.
– Выше нос и веди себя прилично, дорогая! – пытался приободрить кузину Том.
Розамунда обожгла его сердитым взором:
– Это ты ему советуй, а не мне!
Том расхохотался. Путников пропустили во внешний двор замка, где члены клана Хепбернов помогли им сойти с лошадей и проводили в главный зал.
Навстречу гостям вышла Джинни.
– Розамунда Болтон, я очень рада снова вас видеть! – приветливо проговорила она и тепло улыбнулась. – Лорд Кембридж. А это что за маленькая красавица? Не иначе как ваша дочь! – Джинни расцеловала Розамунду в обе щеки, а затем подала руку Тому. Тот галантно поклонился и поцеловал ее.
– Моя дорогая леди! У вас просто цветущий вид, и я очень этому рад! – воскликнул он.
– Идемте к огню! – пригласила гостей Джинни. – Весна пришла и к нам на границу, но я уверена, что на горной дороге еще зябко и вы наверняка замерзли.
– Это моя дочь Филиппа Мередит, – представила Розамунда девочку хозяйке Клевенз-Карна.
– Мадам, – произнесла Филиппа, низко присев в реверансе.
– Ваша старшая? – вежливо поинтересовалась хозяйка.
– Да, – ответила Розамунда. – А как поживает ваш сын? Джинни кивнула на колыбель, стоявшую тут же, у огня.
– Он спит. Такой чудесный малыш! А осенью у него должен родиться братик! – И Джинни с гордостью провела рукой по животу.
– Или сестричка, – добавил Логан, появляясь в зале. – Лорд Кембридж. Мадам. – Он встал у кресла, в котором сидела его жена.
– Нет, Логан, я знаю, что ношу еще одного мальчика, – возразила Джинни.
– Это моя дочь Филиппа, – представила Розамунда Логану свою наследницу.
– А вы успели подрасти с тех пор, как я видел вас в последний раз, госпожа Филиппа! – негромко заметил Логан.
– Милорд, нам больше негде было искать ночлег на пути в Шотландию, – попыталась было объяснить свое вторжение Розамунда.
– Добро пожаловать в Клевенз-Карн! – перебил ее Логан. – Куда вы едете?
– В Эдинбург, – коротко ответила Розамунда.
– Мама выходит замуж за графа Гленкирка, а я буду у нее свидетельницей! – тут же похвасталась Филиппа. – Мне пошили целых два новых платья и башмаки с настоящими пряжками!
– Как замечательно! – воскликнула Джинни. – И какого цвета ваши платья, госпожа Филиппа? Подумать только: туфли с настоящими пряжками!
– Одно платье синее, а второе коричневое с золотом, мадам, – с охотой отвечала девочка.
– Вам можно только позавидовать! – сказала леди Клевенз-Карн с ласковой улыбкой и обратилась к Розамунде: – Граф – это тот джентльмен, что сопровождал вас прошлым летом?
– Да, – ответила Розамунда.
– Он показался мне приятным мужчиной. И теперь вы станете графиней, не так ли? – Джинни снова улыбнулась, взглянув на мужа, который выглядел мрачнее тучи.
– Да, это верно, но я выхожу за него не ради титула, – объяснила Розамунда.
– Значит, ты оставишь свой Фрайарсгейт! – резко произнес Логан.
– Нет, не оставлю. Мы с Патриком собираемся проводить часть года в Англии, а часть в Шотландии. Так поступают все, у кого много поместий, и даже сам король. И мои дочери все время будут при мне.
– Я купил у Генри Болтона Оттерли, – вмешался в разговор Том, стараясь увести его в сторону от опасной темы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145