Впрочем, если в мужчине шесть с лишним футов роста, он и так способен произвести внушительное впечатление. Генрих посмотрел на Розамунду таким взглядом, что она поспешно вскочила и сделала реверанс.
– Ну, мадам, и что вы можете сказать в свое оправдание? – резко произнес король.
– Не понимаю, в чем я могла провиниться перед вашим величеством? – в свою очередь спросила Розамунда.
– Не смейте водить меня за нос, мадам! – рявкнул Генрих. – Вы никогда не умели врать!
– К тому же я никогда не обладала даром ясновидения, сир, и вам придется более определенно пояснить причину вашего гнева, – спокойным тоном ответила Розамунда. Она нисколько не испугалась гнева короля. Вообще-то ей положено было бояться, но она не чувствовала страха. Откуда в ней это спокойствие? Ведь она отлично понимала, чем может грозить королевская немилость!
Генрих с шумом выдохнул и сел в одно из кресел.
– Встань передо мной, Розамунда! – приказал он. Розамунда подчинилась.
– На колени! – прозвучал новый приказ. Розамунда смирила свой гнев и встала на колени.
– Итак, мадам, что вы делали в Шотландии? – строго спросил король.
– Я была в гостях по приглашению сестры вашего величества. Как должно быть известно вашему величеству, мы с королевой Маргаритой дружим еще с детства, – отвечала твердым голосом Розамунда.
– А почему вы отправились в Сан-Лоренцо, мадам? Что-то я не припомню, чтобы вам нравилось путешествовать!
Король, казалось, просвечивал Розамунду насквозь проницательным взглядом.
– Я поехала туда, потому что меня позвал граф Гленкирк, – сказала она.
– Он был твоим любовником, – скорее не спрашивал, а утверждал король.
– Да, он был моим любовником, – еле слышно подтвердила Розамунда.
– Я не ожидал от тебя столь недостойного поведения – заявил Генрих.
– Значит ли это, что мое поведение чем-то оскорбило ваше величество? – спросила Розамунда и прямо посмотрела Генриху в лицо. Она с трудом сдерживала в себе злость. Будь Генрих хоть десять раз ее король – он как был, так и остался избалованным мальчишкой.
Генрих вскочил на ноги, грозной массой навис над Розамундой и грубо рванул ее вверх, схватив под локоть.
– Не испытывайте моего терпения, мадам! Вы знаете, как опасно со мной связываться! – Его холодные синие глаза встретились с твердым взглядом янтарных глаз Розамунды.
Она вырвала руку и немного отступила назад.
– Тогда, Хэл, нам обоим лучше присесть и поговорить по душам. Я без утайки отвечу на все твои вопросы, но тот спектакль, который ты сейчас устроил, недостоин того, кто стал Большим Гарри. – Розамунда смотрела на Генриха смело и открыто.
Резким взмахом руки он указал ей на одно кресло, а сам занял другое, раздраженно сказав при этом:
– Не смей забывать, с кем говоришь!
– Я никогда об этом не забываю, Хэл! – Розамунда снова назвала короля по имени, ведь он, в конце концов, не запретил ей этого.
– Ричард Ховард, мой посол, видел тебя в Сан-Лоренцо! – продолжил Генрих.
– Да, это так, – ответила Розамунда. – Сан-Лоренцо слишком маленькое герцогство, милорд, и ни одна тайна не хранится там достаточно долго. Сперва лорд Ховард узнал меня в лицо, а позднее ему назвали мое имя, и он сообразил, что мог встречать меня прежде.
– Он сказал, что ты солгала ему, когда он спросил, не были ли вы знакомы! – заметил король.
– Нет, Хэл, я ему не лгала. Мы действительно виделись когда-то при дворе, но нас так и не представили друг другу, а значит, мы не были с ним знакомы, не так ли?
Король коротко хохотнул и тут же снова строго спросил:
– Что делал в Сан-Лоренцо лорд Лесли? Он был там первым послом моего зятя много лет назад. Почему он вернулся, мадам?
– Когда мы с графом встретились в замке Стерлинг, мы полюбили друг друга с первого взгляда. Тебе трудно поверить в такую любовь, но с нами это было именно так. Мы не в силах были расстаться. Однако двор шотландского короля стал не самым лучшим местом для нашей любви, а уж твой двор – и подавно. Вдобавок зима в том году выдалась на удивление холодной и снежной. И графу пришло в голову увезти меня в Сан-Лоренцо, где мы могли бы наслаждаться южным теплом и без помех любить друг друга так, как нам хочется.
– Но вы остановились в резиденции шотландского посла. – Генрих не скрывал своего раздражения. Слушая рассказ Розамунды, он пытался уличить ее во лжи.
– Это верно. Некогда в этом доме жил Патрик, и лорд Макдафф настоял на том, чтобы мы остановились именно у него. Я не видела в том ничего плохого. Из окон наших апартаментов открывался очаровательный вид на город. Представь себе, Хэл, там принято красить дома во все цвета радуги. А с террасы мы могли любоваться морем. У нас была большая ванна. Мы поставили ее на террасе и каждый день принимали ванну вдвоем, под жарким солнцем. Там уже в феврале начинают цвести сады! Это был настоящий рай! – Лицо Розамунды заметно оживилось при воспоминании о днях, проведенных в Сан-Лоренцо.
– Ты была представлена герцогу? – продолжал расспрашивать король.
– Они с Патриком – старинные друзья. И мне очень понравился его двор, Хэл. Там ты совсем не скован условностями. Мы были там множество раз, и нас познакомили с известным художником из Венеции, графиней из Германии, этим твоим лордом Ховардом и многими другими людьми. Наши слуги влюбились друг в друга и были обвенчаны самим епископом Сан-Лоренцо в кафедральном соборе.
– Лорд Ховард сказал, что этот художник, родственник венецианского дожа, написал твой портрет в обнаженном виде! – возмущенно воскликнул король, не скрывая отвращения.
– Хэл, на том портрете, что висит у меня в зале, я одета как полагается. Маэстро придал мне облик леди – защитницы Фрайарсгейта. Он изобразил мой дом в виде замка, хотя это просто большой особняк. Я стою на фоне заката. Это довольно яркое зрелище, – начала было объяснять Розамунда, но вдруг сообразила, что король знает гораздо больше. – Но кроме этого, он нарисовал меня богиней, одетой в греческий хитон. Обнаженными оставались одно плечо и руки. Маэстро клялся и божился, что оставит это полотно у себя. Собственно говоря, поэтому он и написал второй портрет.
– Ваш портрет висит в тронном зале герцога Сан-Лоренцо, мадам! И лорд Ховард доложил мне, что ваши прелести легко просматриваются через те прозрачные тряпки, которые вам угодно именовать костюмом. А одна грудь у вас вообще выставлена напоказ! – С каждым словом Генрих все больше впадал в ярость.
– Что?! – Удивление на лице Розамунды убедило короля в том, что она ему не лгала. – Значит, маэстро все-таки продал герцогу богиню любви?! – Розамунда неожиданно рассмеялась: – Хэл, этот герцог – большой любитель женщин! Он был бы не прочь соблазнить меня, но у него ничего не вышло. Да и художник тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Ну, мадам, и что вы можете сказать в свое оправдание? – резко произнес король.
– Не понимаю, в чем я могла провиниться перед вашим величеством? – в свою очередь спросила Розамунда.
– Не смейте водить меня за нос, мадам! – рявкнул Генрих. – Вы никогда не умели врать!
– К тому же я никогда не обладала даром ясновидения, сир, и вам придется более определенно пояснить причину вашего гнева, – спокойным тоном ответила Розамунда. Она нисколько не испугалась гнева короля. Вообще-то ей положено было бояться, но она не чувствовала страха. Откуда в ней это спокойствие? Ведь она отлично понимала, чем может грозить королевская немилость!
Генрих с шумом выдохнул и сел в одно из кресел.
– Встань передо мной, Розамунда! – приказал он. Розамунда подчинилась.
– На колени! – прозвучал новый приказ. Розамунда смирила свой гнев и встала на колени.
– Итак, мадам, что вы делали в Шотландии? – строго спросил король.
– Я была в гостях по приглашению сестры вашего величества. Как должно быть известно вашему величеству, мы с королевой Маргаритой дружим еще с детства, – отвечала твердым голосом Розамунда.
– А почему вы отправились в Сан-Лоренцо, мадам? Что-то я не припомню, чтобы вам нравилось путешествовать!
Король, казалось, просвечивал Розамунду насквозь проницательным взглядом.
– Я поехала туда, потому что меня позвал граф Гленкирк, – сказала она.
– Он был твоим любовником, – скорее не спрашивал, а утверждал король.
– Да, он был моим любовником, – еле слышно подтвердила Розамунда.
– Я не ожидал от тебя столь недостойного поведения – заявил Генрих.
– Значит ли это, что мое поведение чем-то оскорбило ваше величество? – спросила Розамунда и прямо посмотрела Генриху в лицо. Она с трудом сдерживала в себе злость. Будь Генрих хоть десять раз ее король – он как был, так и остался избалованным мальчишкой.
Генрих вскочил на ноги, грозной массой навис над Розамундой и грубо рванул ее вверх, схватив под локоть.
– Не испытывайте моего терпения, мадам! Вы знаете, как опасно со мной связываться! – Его холодные синие глаза встретились с твердым взглядом янтарных глаз Розамунды.
Она вырвала руку и немного отступила назад.
– Тогда, Хэл, нам обоим лучше присесть и поговорить по душам. Я без утайки отвечу на все твои вопросы, но тот спектакль, который ты сейчас устроил, недостоин того, кто стал Большим Гарри. – Розамунда смотрела на Генриха смело и открыто.
Резким взмахом руки он указал ей на одно кресло, а сам занял другое, раздраженно сказав при этом:
– Не смей забывать, с кем говоришь!
– Я никогда об этом не забываю, Хэл! – Розамунда снова назвала короля по имени, ведь он, в конце концов, не запретил ей этого.
– Ричард Ховард, мой посол, видел тебя в Сан-Лоренцо! – продолжил Генрих.
– Да, это так, – ответила Розамунда. – Сан-Лоренцо слишком маленькое герцогство, милорд, и ни одна тайна не хранится там достаточно долго. Сперва лорд Ховард узнал меня в лицо, а позднее ему назвали мое имя, и он сообразил, что мог встречать меня прежде.
– Он сказал, что ты солгала ему, когда он спросил, не были ли вы знакомы! – заметил король.
– Нет, Хэл, я ему не лгала. Мы действительно виделись когда-то при дворе, но нас так и не представили друг другу, а значит, мы не были с ним знакомы, не так ли?
Король коротко хохотнул и тут же снова строго спросил:
– Что делал в Сан-Лоренцо лорд Лесли? Он был там первым послом моего зятя много лет назад. Почему он вернулся, мадам?
– Когда мы с графом встретились в замке Стерлинг, мы полюбили друг друга с первого взгляда. Тебе трудно поверить в такую любовь, но с нами это было именно так. Мы не в силах были расстаться. Однако двор шотландского короля стал не самым лучшим местом для нашей любви, а уж твой двор – и подавно. Вдобавок зима в том году выдалась на удивление холодной и снежной. И графу пришло в голову увезти меня в Сан-Лоренцо, где мы могли бы наслаждаться южным теплом и без помех любить друг друга так, как нам хочется.
– Но вы остановились в резиденции шотландского посла. – Генрих не скрывал своего раздражения. Слушая рассказ Розамунды, он пытался уличить ее во лжи.
– Это верно. Некогда в этом доме жил Патрик, и лорд Макдафф настоял на том, чтобы мы остановились именно у него. Я не видела в том ничего плохого. Из окон наших апартаментов открывался очаровательный вид на город. Представь себе, Хэл, там принято красить дома во все цвета радуги. А с террасы мы могли любоваться морем. У нас была большая ванна. Мы поставили ее на террасе и каждый день принимали ванну вдвоем, под жарким солнцем. Там уже в феврале начинают цвести сады! Это был настоящий рай! – Лицо Розамунды заметно оживилось при воспоминании о днях, проведенных в Сан-Лоренцо.
– Ты была представлена герцогу? – продолжал расспрашивать король.
– Они с Патриком – старинные друзья. И мне очень понравился его двор, Хэл. Там ты совсем не скован условностями. Мы были там множество раз, и нас познакомили с известным художником из Венеции, графиней из Германии, этим твоим лордом Ховардом и многими другими людьми. Наши слуги влюбились друг в друга и были обвенчаны самим епископом Сан-Лоренцо в кафедральном соборе.
– Лорд Ховард сказал, что этот художник, родственник венецианского дожа, написал твой портрет в обнаженном виде! – возмущенно воскликнул король, не скрывая отвращения.
– Хэл, на том портрете, что висит у меня в зале, я одета как полагается. Маэстро придал мне облик леди – защитницы Фрайарсгейта. Он изобразил мой дом в виде замка, хотя это просто большой особняк. Я стою на фоне заката. Это довольно яркое зрелище, – начала было объяснять Розамунда, но вдруг сообразила, что король знает гораздо больше. – Но кроме этого, он нарисовал меня богиней, одетой в греческий хитон. Обнаженными оставались одно плечо и руки. Маэстро клялся и божился, что оставит это полотно у себя. Собственно говоря, поэтому он и написал второй портрет.
– Ваш портрет висит в тронном зале герцога Сан-Лоренцо, мадам! И лорд Ховард доложил мне, что ваши прелести легко просматриваются через те прозрачные тряпки, которые вам угодно именовать костюмом. А одна грудь у вас вообще выставлена напоказ! – С каждым словом Генрих все больше впадал в ярость.
– Что?! – Удивление на лице Розамунды убедило короля в том, что она ему не лгала. – Значит, маэстро все-таки продал герцогу богиню любви?! – Розамунда неожиданно рассмеялась: – Хэл, этот герцог – большой любитель женщин! Он был бы не прочь соблазнить меня, но у него ничего не вышло. Да и художник тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145