Как там твои девочки? Скорей! Скорей иди сюда!
Розамунда радостно заулыбалась и, подойдя поближе, заглянула в нарядную колыбельку. Там лежал пухленький младенец.
– Ох, Мег, какой же он красавчик! Король в нем наверняка души не чает! – восторженно произнесла Розамунда и тут же осеклась, вдруг вспомнив о том, что на людях позволила себе недопустимую фамильярность. Она виновато покраснела и присела в низком реверансе, но королева лишь нетерпеливо отмахнулась, показывая таким образом, что простила подруге эту ошибку.
– Присядь возле меня и расскажи, что было во Фрайарсгейте, – обратилась она к Розамунде.
– Об этом нам лучше поговорить наедине, – вполголоса ответила та.
Королева с интересом посмотрела на давнюю подругу и тут же приказала присутствующим:
– А ну вон отсюда! Все вон! Я желаю поговорить с леди Фрайарсгейт наедине! И ты тоже! – обратилась она к женщине, качавшей колыбель. – Мой сын как-нибудь переживет, если на несколько минут его оставят в покое!
Когда комната наконец опустела, королева снова обратилась к Розамунде:
– Рассказывай.
– Я не была во Фрайарсгейте, Мег. Мы с графом Гленкирком побывали в герцогстве Сан-Лоренцо, – сообщила Розамунда и далее во всех подробностях рассказала о том тайном поручении, которое дал Патрику король Яков, и как граф отказался ехать без нее, и как она решилась соврать Маргарите Тюдор, потому что полюбила больше жизни и должна была отправиться с ним. – Ты сможешь меня простить? – спросила Розамунда у королевы, закончив свое длинное повествование.
– Конечно, я тебя прощаю! – с чувством ответила Маргарита. – Так, значит, ты все еще любишь графа. Ну а он? Он тоже любит тебя? И если любит, то почему не хочет на тебе жениться?
– Он тоже любит меня, но я сама предпочла не выходить за него. Во всяком случае, пока. У меня есть обязанности перед Фрайарсгейтом, так же как у Патрика есть обязанности перед Гленкирком, хотя его сын вполне справился с хозяйством в его отсутствие. С твоего позволения, я хотела бы вернуться во Фрайарсгейт. Патрик поедет со мной и будет жить там какое-то время.
– Но ты ведь побудешь со мной хотя бы недолго? – тоном капризного ребенка спросила королева.
– Почему бы и нет? – со смехом отвечала Розамунда. – Хотя ты вряд ли так уж нуждаешься в моем обществе! Здесь столько фрейлин.
– Ни одну из этих женщин я не могу назвать своей подругой, – возразила королева. – Ты ведь знаешь – у королев не бывает много друзей, Розамунда, – добавила Маргарита и, лукаво улыбнувшись, спросила: – А он хороший любовник? Мой муж определенно самый лучший, несмотря на разницу в возрасте. Но ведь граф Гленкирк намного старше его. Он все еще способен заниматься любовью? Или твое чувство к нему сродни тому, что ты испытывала к своему второму мужу, Хью Кэботу?
– Патрик – великолепный любовник и частенько доводит меня до полного изнеможения, – откровенно призналась Розамунда. – Да будет тебе известно, моя любовь к нему не имеет ничего общего с тем чувством, которое я питала к Хью. Ведь Кэбот был для меня скорее отцом, чем супругом.
– Как это странно, что такая любовь настигла вас именно здесь и именно сейчас, – заметила королева. – Ты ведь знаешь, что я искренне люблю короля. И он очень добр ко мне, хотя я подозреваю, что он не слишком высокого мнения о моих умственных способностях. Он часто обращается со мной так, как принято обращаться с любимыми зверюшками. Значит, он послал твоего графа ослабить союз, который недавно создал папа Юлий Третий. И конечно, он знал, что из этого ничего не выйдет, – в задумчивости проговорила королева, покачивая колыбель. Младенец давно заснул.
– Король Яков – человек чести. Он не нарушит слово, данное им Франции. Он не видит в этом никакого смысла, – решительным тоном проговорила Розамунда. – По-моему, ни для меня, ни для тебя не секрет, что твой брат, король Генрих, только и ищет предлога для того, чтобы развязать войну с Шотландией. Он не мог не позавидовать тому, что ты родила своему мужу здорового наследника, в то время как его супруга остается бесплодной. Его раздражает и то, что Шотландии удается сохранять баланс сил в этой части Европы. Англия не может вторгнуться во Францию, имея у себя под боком ее союзника. Вот Генрих и старается во что бы то ни стало поссорить Шотландию с остальной Европой. Твой муж, Маргарита, мирный и добрый человек. Он слишком ценит то, что обрела Шотландия в результате продолжительного мира. Несмотря на мелкие стычки и грызню между помещиками и знатью, в целом страна процветает и народ доволен такой жизнью. – Розамунда добавила с улыбкой: – А теперь у Шотландии есть еще и наследник. Значит, ставка возросла во много раз.
– Но ведь король строит военный флот! – осторожно напомнила королева.
– Только ради безопасности Шотландии, чтобы защитить ее от нападений с моря, и не более того, – пояснила Розамунда.
– Генрих ужасно завидует тому, что у Якова такой хороший флот. И теперь он тоже заложит много-много кораблей. Это Екатерина мне написала, – сказала королева.
– Как у нее дела? – спросила Розамунда. Она уже давно не слышала новостей о нынешней королеве Англии.
– Похоже, неплохо, если не считать того, что ей никак не удается родить моему брату здорового наследника, – сообщила Маргарита. – Рано или поздно у Генриха лопнет терпение, и тогда одному Господу известно, что он может выкинуть. Боюсь, что виновата в этом все-таки Екатерина, ведь у брата есть незаконнорожденные дети и она сама уже много раз беременела. Но все дети погибали еще в утробе. Тут поневоле задумаешься, нет ли в этом наказания Господа? Кто знает, может, отцу стоило сразу отправить ее обратно в Испанию? Может, ей не следовало выходить за младшего брата Артура? Но с другой стороны, что сделано – то сделано. Кстати, они нашли место, где ты могла бы преклонить голову?
– Мы сошли с корабля нынче утром, позавтракали в таверне в Лейте и сразу поскакали сюда. Энни с Дермидом подоспеют завтра. Они поженились, и Энни уже ждет первенца, – ответила Розамунда.
– Это всегда очень неудобно, когда камеристка вдруг оказывается беременной. Хорошо, что они успели хотя бы пожениться.
– Этого могло бы и не быть, если бы не Паоло Лоредано! – И Розамунда рассказала королеве о том, как венецианский художник запечатлел Энни и Дермида в тот момент, когда они занимались любовью.
Королеву очень позабавил этот рассказ.
– Представляю, как удивилась эта негодяйка, когда стало ясно, что ты все знаешь!
– Я ничего не говорила Энни, а просто оставила этот рисунок на самом видном месте. Вскоре и он, и она прибежали к нам и стали просить разрешения на свадьбу, – со смехом пояснила Розамунда.
– Ох, а до меня дошли слухи о твоем прежнем женихе, Логане Хепберне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Розамунда радостно заулыбалась и, подойдя поближе, заглянула в нарядную колыбельку. Там лежал пухленький младенец.
– Ох, Мег, какой же он красавчик! Король в нем наверняка души не чает! – восторженно произнесла Розамунда и тут же осеклась, вдруг вспомнив о том, что на людях позволила себе недопустимую фамильярность. Она виновато покраснела и присела в низком реверансе, но королева лишь нетерпеливо отмахнулась, показывая таким образом, что простила подруге эту ошибку.
– Присядь возле меня и расскажи, что было во Фрайарсгейте, – обратилась она к Розамунде.
– Об этом нам лучше поговорить наедине, – вполголоса ответила та.
Королева с интересом посмотрела на давнюю подругу и тут же приказала присутствующим:
– А ну вон отсюда! Все вон! Я желаю поговорить с леди Фрайарсгейт наедине! И ты тоже! – обратилась она к женщине, качавшей колыбель. – Мой сын как-нибудь переживет, если на несколько минут его оставят в покое!
Когда комната наконец опустела, королева снова обратилась к Розамунде:
– Рассказывай.
– Я не была во Фрайарсгейте, Мег. Мы с графом Гленкирком побывали в герцогстве Сан-Лоренцо, – сообщила Розамунда и далее во всех подробностях рассказала о том тайном поручении, которое дал Патрику король Яков, и как граф отказался ехать без нее, и как она решилась соврать Маргарите Тюдор, потому что полюбила больше жизни и должна была отправиться с ним. – Ты сможешь меня простить? – спросила Розамунда у королевы, закончив свое длинное повествование.
– Конечно, я тебя прощаю! – с чувством ответила Маргарита. – Так, значит, ты все еще любишь графа. Ну а он? Он тоже любит тебя? И если любит, то почему не хочет на тебе жениться?
– Он тоже любит меня, но я сама предпочла не выходить за него. Во всяком случае, пока. У меня есть обязанности перед Фрайарсгейтом, так же как у Патрика есть обязанности перед Гленкирком, хотя его сын вполне справился с хозяйством в его отсутствие. С твоего позволения, я хотела бы вернуться во Фрайарсгейт. Патрик поедет со мной и будет жить там какое-то время.
– Но ты ведь побудешь со мной хотя бы недолго? – тоном капризного ребенка спросила королева.
– Почему бы и нет? – со смехом отвечала Розамунда. – Хотя ты вряд ли так уж нуждаешься в моем обществе! Здесь столько фрейлин.
– Ни одну из этих женщин я не могу назвать своей подругой, – возразила королева. – Ты ведь знаешь – у королев не бывает много друзей, Розамунда, – добавила Маргарита и, лукаво улыбнувшись, спросила: – А он хороший любовник? Мой муж определенно самый лучший, несмотря на разницу в возрасте. Но ведь граф Гленкирк намного старше его. Он все еще способен заниматься любовью? Или твое чувство к нему сродни тому, что ты испытывала к своему второму мужу, Хью Кэботу?
– Патрик – великолепный любовник и частенько доводит меня до полного изнеможения, – откровенно призналась Розамунда. – Да будет тебе известно, моя любовь к нему не имеет ничего общего с тем чувством, которое я питала к Хью. Ведь Кэбот был для меня скорее отцом, чем супругом.
– Как это странно, что такая любовь настигла вас именно здесь и именно сейчас, – заметила королева. – Ты ведь знаешь, что я искренне люблю короля. И он очень добр ко мне, хотя я подозреваю, что он не слишком высокого мнения о моих умственных способностях. Он часто обращается со мной так, как принято обращаться с любимыми зверюшками. Значит, он послал твоего графа ослабить союз, который недавно создал папа Юлий Третий. И конечно, он знал, что из этого ничего не выйдет, – в задумчивости проговорила королева, покачивая колыбель. Младенец давно заснул.
– Король Яков – человек чести. Он не нарушит слово, данное им Франции. Он не видит в этом никакого смысла, – решительным тоном проговорила Розамунда. – По-моему, ни для меня, ни для тебя не секрет, что твой брат, король Генрих, только и ищет предлога для того, чтобы развязать войну с Шотландией. Он не мог не позавидовать тому, что ты родила своему мужу здорового наследника, в то время как его супруга остается бесплодной. Его раздражает и то, что Шотландии удается сохранять баланс сил в этой части Европы. Англия не может вторгнуться во Францию, имея у себя под боком ее союзника. Вот Генрих и старается во что бы то ни стало поссорить Шотландию с остальной Европой. Твой муж, Маргарита, мирный и добрый человек. Он слишком ценит то, что обрела Шотландия в результате продолжительного мира. Несмотря на мелкие стычки и грызню между помещиками и знатью, в целом страна процветает и народ доволен такой жизнью. – Розамунда добавила с улыбкой: – А теперь у Шотландии есть еще и наследник. Значит, ставка возросла во много раз.
– Но ведь король строит военный флот! – осторожно напомнила королева.
– Только ради безопасности Шотландии, чтобы защитить ее от нападений с моря, и не более того, – пояснила Розамунда.
– Генрих ужасно завидует тому, что у Якова такой хороший флот. И теперь он тоже заложит много-много кораблей. Это Екатерина мне написала, – сказала королева.
– Как у нее дела? – спросила Розамунда. Она уже давно не слышала новостей о нынешней королеве Англии.
– Похоже, неплохо, если не считать того, что ей никак не удается родить моему брату здорового наследника, – сообщила Маргарита. – Рано или поздно у Генриха лопнет терпение, и тогда одному Господу известно, что он может выкинуть. Боюсь, что виновата в этом все-таки Екатерина, ведь у брата есть незаконнорожденные дети и она сама уже много раз беременела. Но все дети погибали еще в утробе. Тут поневоле задумаешься, нет ли в этом наказания Господа? Кто знает, может, отцу стоило сразу отправить ее обратно в Испанию? Может, ей не следовало выходить за младшего брата Артура? Но с другой стороны, что сделано – то сделано. Кстати, они нашли место, где ты могла бы преклонить голову?
– Мы сошли с корабля нынче утром, позавтракали в таверне в Лейте и сразу поскакали сюда. Энни с Дермидом подоспеют завтра. Они поженились, и Энни уже ждет первенца, – ответила Розамунда.
– Это всегда очень неудобно, когда камеристка вдруг оказывается беременной. Хорошо, что они успели хотя бы пожениться.
– Этого могло бы и не быть, если бы не Паоло Лоредано! – И Розамунда рассказала королеве о том, как венецианский художник запечатлел Энни и Дермида в тот момент, когда они занимались любовью.
Королеву очень позабавил этот рассказ.
– Представляю, как удивилась эта негодяйка, когда стало ясно, что ты все знаешь!
– Я ничего не говорила Энни, а просто оставила этот рисунок на самом видном месте. Вскоре и он, и она прибежали к нам и стали просить разрешения на свадьбу, – со смехом пояснила Розамунда.
– Ох, а до меня дошли слухи о твоем прежнем женихе, Логане Хепберне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145