– хихикнула Энни, затем сняла с кровати покрывало и укутала им госпожу. – Не дело вам ходить в чем мать родила, миледи, – ворчливо проговорила она.
Придерживая на себе покрывало, Розамунда вышла на террасу.
– Все равно мне придется его снять, – сказала она и, вскарабкавшись по лесенке, скинула с себя плотную ткань, а затем погрузилась в теплую воду. – Ах! – вырвался у нее из груди восхищенный вздох. – Это чудесно!
Распустив волосы, Розамунда стала намыливать их ароматным мылом.
Энни тоже влезла по лестнице с ведром и стала промывать ей волосы, зачерпывая воду прямо из ванны. Энни делала это таким усердием, что под конец Розамунда приказала ей остановиться.
– Подай мне полотенце, чтобы завернуть в него волосы, пока я буду мыться сама, – сказала она. Энни принесла полотенце, и Розамунда ловко соорудила из него подобие тюрбана. Закончив мыться, Розамунда вылезла из ванны и, обращаясь к Энни, произнесла: – Теперь давай ты, девочка! Вряд ли тебя появится другая возможность.
Энни, тут же позабыв о том, что ванна стоит на открытой террасе, скинула с себя грязную одежду и опустилась во все еще теплую воду. Розамунда села на мраморную скамью тут же, на террасе, завернувшись в большое банное полотенце, и не спеша стала расчесывать волосы. Щетка для волос с рукояткой из розового дерева была единственным предметом роскоши, привезенным ею из Шотландии. Жаркое солнце и теплый воздух моментально высушили густые тяжелые волосы. Когда Энни вымылась, Розамунда подала ей полотенце.
– Ах, миледи, спасибо, – поблагодарила камеристка и довольно улыбнулась. – После долгого пути ванна – самое милое дело!
– Но теперь, Энни, у нас другая проблема. В чем мы будем ходить? – рассмеялась Розамунда.
– Я и себе припасла нижнюю сорочку, миледи, но больше у меня ничего нет! Только и надежды на то, что этот Пьетро раздобудет для меня какую-никакую юбку да кофту. Вот Дермид вернется, я и отправлю его, чтобы спросил. – Энни закуталась в полотенце и села рядом с хозяйкой на теплую скамью.
– Высуши волосы, – посоветовала Розамунда, протягивая ей свою щетку.
– Ох, да разве можно мне пользоваться вашей щеткой! – возразила Энни.
– Иначе твои волосы высохнут и превратятся в колтун, Энни, – заметила Розамунда.
– А пальцы на что? – не сдавалась Энни. – Как я, по-вашему, до сих пор обходилась?
Пока Энни сушила волосы, Дермид успел принести со двора седельные сумки. Увидев женщин, завернутых лишь в банные полотенца, он покраснел от смущения.
– Я принес ваши сумки, миледи, – пробормотал юноша, старательно отводя глаза от Розамунды. – Пойду погляжу, не осталось ли чего во дворе! – Он бросил сумки на кровать и опрометью выскочил из комнаты.
Энни не удержалась от смеха:
– И куда только подевалась его храбрость?
– Ступай и надень свою сорочку, – приказала Розамунда. – Я тоже надену что есть, а потом прилягу вздремнуть. Да и тебе советую сделать то же самое, милая. Пока не явится портниха, нам все равно нечего делать.
Едва опустившись на кровать, Розамунда почувствовала себя настолько усталой, что не смогла даже надеть нижнюю сорочку.
– Я обязательно должна поспать, хотя бы немного, – проговорила она тихо и закрыла глаза.
– А я все-таки пошлю Дермида за этим Пьетро. Не могу я разгуливать в одном исподнем! – сказала Энни и, надев сорочку, отправилась на поиски слуги.
Патрик пришел в отведенные им комнаты и застал Розамунду спящей. Вольно раскинувшаяся во сне, завернутая лишь в банное полотенце, она показалась ему невероятно соблазнительной. Но тут он заметил ванну, оставленную на террасе, кинув с себя дорожное платье, он залез в воду.
Энни вернулась на террасу и, заметив Патрика, испуганно пискнула и залилась ярким румянцем смущения.
– Ох, милорд!
– Подай мне свое полотенце, милая. Судя по всему, тебе оно уже не понадобится. И ступай пока к себе, – приказал Патрик.
– Слушаюсь, милорд, – ответила Энни. – Пьетро обещал прислать портниху после сиесты. А что такое эта сиеста?
– Время между обедом и ранним вечером, когда солнце припекает сильнее всего, – пояснил граф. – Обычно здесь в это время спят, если больше нечем себя развлечь.
– Спасибо вам, милорд! – поблагодарила служанка, слегка присев в реверансе. – Прикажете разбудить миледи?
– Нет, Энни, ни в коем случае. Я вижу, как она устала, пусть отдыхает. Я тоже прилягу, а ты беги к себе, не стесняйся, – добавил граф и взял из рук Энни полотенце.
– Да, милорд, – послушно ответила Энни и вышла. Патрик вылез из ванны, как следует вытерся, обернул полотенце вокруг бедер и сел на скамью. Как чудесно было ощущать на плечах теплые солнечные лучи. Он уже забыл, какое это наслаждение подставлять обнаженное тело ласковому солнцу. Только теперь Патрик почувствовал, как устал после долгого пути. Он поднялся со скамьи, вошел в комнату и прилег рядом с Розамундой. Она что-то пробормотала во сне. Патрик закрыл глаза и моментально заснул.
Когда он проснулся через несколько часов, Розамунды в постели уже не было, но из гостиной доносился ее голос. Патрик полежал еще несколько минут, чтобы окончательно проснуться, затем с наслаждением потянулся и встал с кровати.
– Ах, а вот и ты! – воскликнула Розамунда, увидев входящего в гостиную графа Гленкирка. Она сидела за столом и с аппетитом ела жареного цыпленка. – Сядь и поешь, чтобы мы могли снова предаться сиесте! – весело проговорила она. – Кажется, я начинаю получать удовольствие от южного образа жизни, мой дорогой!
Патрик, довольно улыбаясь, сел напротив Розамунды и стал с аппетитом поглощать устриц, ловко раскрывая раковины.
– Я специально оставила их для тебя, – проворковала Розамунда сладким голоском. – Я подумала, что сегодня тебе понадобится немало сил, дорогой! – Она поднесла к губам кубок с вином. – Ты был прав. В Сан-Лоренцо делают изумительное вино. Портниха явится позже, – сообщила Розамунда через минуту.
– Мне уже говорила об этом Энни. – Граф взял кубок и сделал несколько больших глотков.
– Она дочка Пьетро и, насколько я могу судить, твоя старая знакомая, – как бы между прочим сказала Розамунда.
Патрик едва не поперхнулся:
– Селестина? Господи Иисусе! Розамунда хитро блеснула глазами:
– Пьетро считает, что ты ее не узнаешь, потому что она раздобрела с годами, рожая детей и хлопоча по хозяйству. Мне не терпится ее увидеть!
– Надеюсь, вы будете вести себя прилично, мадам! – нарочито строгим тоном произнес Патрик.
– Ну же, граф, будьте снисходительны! Ведь это случается не так часто, чтобы новая любовница сподобилась встретиться с любовницей твоей юности! – продолжала издеваться Розамунда.
– У тебя дурные наклонности и извращенное чувство юмора! – заметил Патрик.
– Совершенно верно, – согласилась Розамунда, – но я обещаю вести себя прилично!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Придерживая на себе покрывало, Розамунда вышла на террасу.
– Все равно мне придется его снять, – сказала она и, вскарабкавшись по лесенке, скинула с себя плотную ткань, а затем погрузилась в теплую воду. – Ах! – вырвался у нее из груди восхищенный вздох. – Это чудесно!
Распустив волосы, Розамунда стала намыливать их ароматным мылом.
Энни тоже влезла по лестнице с ведром и стала промывать ей волосы, зачерпывая воду прямо из ванны. Энни делала это таким усердием, что под конец Розамунда приказала ей остановиться.
– Подай мне полотенце, чтобы завернуть в него волосы, пока я буду мыться сама, – сказала она. Энни принесла полотенце, и Розамунда ловко соорудила из него подобие тюрбана. Закончив мыться, Розамунда вылезла из ванны и, обращаясь к Энни, произнесла: – Теперь давай ты, девочка! Вряд ли тебя появится другая возможность.
Энни, тут же позабыв о том, что ванна стоит на открытой террасе, скинула с себя грязную одежду и опустилась во все еще теплую воду. Розамунда села на мраморную скамью тут же, на террасе, завернувшись в большое банное полотенце, и не спеша стала расчесывать волосы. Щетка для волос с рукояткой из розового дерева была единственным предметом роскоши, привезенным ею из Шотландии. Жаркое солнце и теплый воздух моментально высушили густые тяжелые волосы. Когда Энни вымылась, Розамунда подала ей полотенце.
– Ах, миледи, спасибо, – поблагодарила камеристка и довольно улыбнулась. – После долгого пути ванна – самое милое дело!
– Но теперь, Энни, у нас другая проблема. В чем мы будем ходить? – рассмеялась Розамунда.
– Я и себе припасла нижнюю сорочку, миледи, но больше у меня ничего нет! Только и надежды на то, что этот Пьетро раздобудет для меня какую-никакую юбку да кофту. Вот Дермид вернется, я и отправлю его, чтобы спросил. – Энни закуталась в полотенце и села рядом с хозяйкой на теплую скамью.
– Высуши волосы, – посоветовала Розамунда, протягивая ей свою щетку.
– Ох, да разве можно мне пользоваться вашей щеткой! – возразила Энни.
– Иначе твои волосы высохнут и превратятся в колтун, Энни, – заметила Розамунда.
– А пальцы на что? – не сдавалась Энни. – Как я, по-вашему, до сих пор обходилась?
Пока Энни сушила волосы, Дермид успел принести со двора седельные сумки. Увидев женщин, завернутых лишь в банные полотенца, он покраснел от смущения.
– Я принес ваши сумки, миледи, – пробормотал юноша, старательно отводя глаза от Розамунды. – Пойду погляжу, не осталось ли чего во дворе! – Он бросил сумки на кровать и опрометью выскочил из комнаты.
Энни не удержалась от смеха:
– И куда только подевалась его храбрость?
– Ступай и надень свою сорочку, – приказала Розамунда. – Я тоже надену что есть, а потом прилягу вздремнуть. Да и тебе советую сделать то же самое, милая. Пока не явится портниха, нам все равно нечего делать.
Едва опустившись на кровать, Розамунда почувствовала себя настолько усталой, что не смогла даже надеть нижнюю сорочку.
– Я обязательно должна поспать, хотя бы немного, – проговорила она тихо и закрыла глаза.
– А я все-таки пошлю Дермида за этим Пьетро. Не могу я разгуливать в одном исподнем! – сказала Энни и, надев сорочку, отправилась на поиски слуги.
Патрик пришел в отведенные им комнаты и застал Розамунду спящей. Вольно раскинувшаяся во сне, завернутая лишь в банное полотенце, она показалась ему невероятно соблазнительной. Но тут он заметил ванну, оставленную на террасе, кинув с себя дорожное платье, он залез в воду.
Энни вернулась на террасу и, заметив Патрика, испуганно пискнула и залилась ярким румянцем смущения.
– Ох, милорд!
– Подай мне свое полотенце, милая. Судя по всему, тебе оно уже не понадобится. И ступай пока к себе, – приказал Патрик.
– Слушаюсь, милорд, – ответила Энни. – Пьетро обещал прислать портниху после сиесты. А что такое эта сиеста?
– Время между обедом и ранним вечером, когда солнце припекает сильнее всего, – пояснил граф. – Обычно здесь в это время спят, если больше нечем себя развлечь.
– Спасибо вам, милорд! – поблагодарила служанка, слегка присев в реверансе. – Прикажете разбудить миледи?
– Нет, Энни, ни в коем случае. Я вижу, как она устала, пусть отдыхает. Я тоже прилягу, а ты беги к себе, не стесняйся, – добавил граф и взял из рук Энни полотенце.
– Да, милорд, – послушно ответила Энни и вышла. Патрик вылез из ванны, как следует вытерся, обернул полотенце вокруг бедер и сел на скамью. Как чудесно было ощущать на плечах теплые солнечные лучи. Он уже забыл, какое это наслаждение подставлять обнаженное тело ласковому солнцу. Только теперь Патрик почувствовал, как устал после долгого пути. Он поднялся со скамьи, вошел в комнату и прилег рядом с Розамундой. Она что-то пробормотала во сне. Патрик закрыл глаза и моментально заснул.
Когда он проснулся через несколько часов, Розамунды в постели уже не было, но из гостиной доносился ее голос. Патрик полежал еще несколько минут, чтобы окончательно проснуться, затем с наслаждением потянулся и встал с кровати.
– Ах, а вот и ты! – воскликнула Розамунда, увидев входящего в гостиную графа Гленкирка. Она сидела за столом и с аппетитом ела жареного цыпленка. – Сядь и поешь, чтобы мы могли снова предаться сиесте! – весело проговорила она. – Кажется, я начинаю получать удовольствие от южного образа жизни, мой дорогой!
Патрик, довольно улыбаясь, сел напротив Розамунды и стал с аппетитом поглощать устриц, ловко раскрывая раковины.
– Я специально оставила их для тебя, – проворковала Розамунда сладким голоском. – Я подумала, что сегодня тебе понадобится немало сил, дорогой! – Она поднесла к губам кубок с вином. – Ты был прав. В Сан-Лоренцо делают изумительное вино. Портниха явится позже, – сообщила Розамунда через минуту.
– Мне уже говорила об этом Энни. – Граф взял кубок и сделал несколько больших глотков.
– Она дочка Пьетро и, насколько я могу судить, твоя старая знакомая, – как бы между прочим сказала Розамунда.
Патрик едва не поперхнулся:
– Селестина? Господи Иисусе! Розамунда хитро блеснула глазами:
– Пьетро считает, что ты ее не узнаешь, потому что она раздобрела с годами, рожая детей и хлопоча по хозяйству. Мне не терпится ее увидеть!
– Надеюсь, вы будете вести себя прилично, мадам! – нарочито строгим тоном произнес Патрик.
– Ну же, граф, будьте снисходительны! Ведь это случается не так часто, чтобы новая любовница сподобилась встретиться с любовницей твоей юности! – продолжала издеваться Розамунда.
– У тебя дурные наклонности и извращенное чувство юмора! – заметил Патрик.
– Совершенно верно, – согласилась Розамунда, – но я обещаю вести себя прилично!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145