- Позвольте пройти! У меня там жена, в конце концов!
- Где?
- За чертой, дом сорок два, второй этаж, занавески голубые.
- Вот несчастье-то! Как вас угораздило оставить там жену! И молодая
была?
- Не валяйте дурака! Я поставил ей банки, через минуту надо снимать,
а то втянет целиком, она и так крохотная!
- Сегодня свиданий нет. Говорят, завтра с двух до трех. Только с бли-
жайшими родственниками. Жена ваша родственница?
...Мужчина с рукавом, закатанным в повязку, докурил, бросил окурок и
ушел.
Люди продолжали толпиться у белой черты.
Подошел милиционер с погонами лейтенанта:
- Почему скапливаемость, товарищи?
- Да вот черту провели среди бела дня!
- А какая организация проводила черту?
- В том-то и дело, что неизвестно! Вчера видели пограничников с де-
вушкой. Может, границу переносят поближе к нам?
- Минуточку, товарищи! Разберемся! - сказал лейтенант и исчез.
На следующий день он вернулся с погонами капитана. Люди бросились к
нему:
- Ну как наши дела?!
- Могу вас обрадовать, - сказал капитан. - Все в порядке. Ваш вопрос
включен в повестку дня!
- Ну, а я что вам говорил?! - обрадовался мужчина в берете. - Ой,
чьи-то головы полетят...
На следующий день, к обеду, подъехала черная "Волга", вышел мужчина,
походил, посмотрел и сказал:
- До каких пор это будет продолжаться! Третий день люди стоят на ули-
це - и ни тентов от солнца, ни трехразового питания! Не волнуйтесь, то-
варищи, будет и на вашей улице праздник!
Уже к вечеру приехала бригада артистов и совершенно бесплатно дала
отличный концерт.
Вроде бы какой-то мужик ночью проводил сквозь черту за червонец. На
него донесли. Мужика забрали за нетрудовые доходы. Порядок был восста-
новлен.
Как-то днем приехала специальная комиссия. Черту сфотографировали,
замерили, взяли пробу грунта и со всем этим уехали в Москву.
Когда на небе собрались тучи, никто ничего не сказал вслух, но поду-
мали все об одном: "Вдруг дождь смоет чертову черту!" Но когда после
дождя выглянуло солнце, в отдельных местах черта проступила. Конечно, в
образовавшиеся проходы можно было пробраться, но иди потом доказывай, -
мол, были разрывы черты! Скажут: "А что вам помешало ее мысленно продол-
жить?"
Тут как-то проснулись, глаза протерли - а черты нет! Как корова язы-
ком! Асфальт ковыряли, царапали - нету! Кто стер? С чьего разрешения?
Один парень сдуру заорал: "Товарищи, айда, пока снова не выступила!"
Его за руку: "Какая айда? Нам доверяют! Стерли границы, преграды, потому
что это унизительно! Не те времена! Никаких запретов сверху. Все решаем
сами на местах. Каждый должен сказать себе сам "нельзя"! Ну, что, рва-
нем, как бараны? Или, как люди, будем стоять на своем?
Тут дружинники подошли.
- Граждане! Разойдитесь! Из-за вас ни пройти, ни проехать!
Толпа зашумела:
- Не имеете права разгонять! Не те времена! Руки уберите! Можем сто-
ять где хотим, сколько хотим! Свобода стояния!
- Так у вас тут что, демонстрация?
- А может, и демонстрация! Имеем право!
- А что демонстрируете, если не секрет?
- Что хотим, то и демонстрируем! Мы долго терпели. Хватит!
Кто-то заорал:
- Ну вас к черту! У жены на балконе вторую неделю мужик в трусах ку-
рит! Не дай бог, дом подожжет!
- Стойте, юноша! - захрипел пенсионер с палочкой. - Я ходил на Колча-
ка, на Деникина! Послушайте старика, не лезьте на рожон! Вот будет сиг-
нал зеленой ракеты, - рванем! И нас никто не остановит!
Коробочка
Действительно, жизнь полосата, как зебра. Да еще истинный цвет полосы
- черный был или белый - проступает не сразу, а какое-то время спустя.
Сергей Михайлович Песочихин вел отсчет с того дня, когда Вика Глебуш-
кина, женщина незамужняя, если честно, "без стыда, без совести", опять
явилась на работу для того, чтоб похвастаться. В этот раз давала отнюхи-
вать французских духов с манящим названием "Тайна какой-то мадам". В зо-
лоченой коробочке лежал нагишом стройный флакон фиолетового стекла. Сос-
луживцы растопыривали ноздри, стараясь унюхать побольше, выдохнуть по-
меньше, Женщины при этом вздыхали так, что было ясно: "С такими духами
полюбит любой, а без них кому ты нужна..."
Мужчины пожимали плечами, хотя запах был недурной. Митюков долго му-
чился: "Где-то я это нюхал, но где?" - и вдруг вспомнил:
- "Изабелла"! Помните, портвейн молдавский красного винограда? Выли-
тая "Изабелла"! Точь-в-точь запашок!
- Дурак алкоголический! - обиделась Вика и, хлопнув дверью, пошла
хвастаться "Изабеллой" по этажам. Целый день ее не было. Коробочка оста-
лась лежать на столе. Песочихин уперся в нее глазами с такой лютой жад-
ностью, что коробочка дергалась.
Неужели он никогда не сможет подарить жене такие духи?! Черт побери!
До чего унизительно сознавать - и это не для тебя, и мимо того проходи и
не нюхай! А ведь так хочется! Вдруг бы духи освежили супружеские отноше-
ния, которые с годами потеряли былую прелесть и превратились в дурную
привычку...
Целый день Песочихин изводил себя подобными едкими мыслями, а за пять
минут до конца рабочего дня вдруг хапнул коробочку из-под духов и ско-
ренько вышел.
"Тьфу, глупость какая! - думал он, втиснувшись в потный автобус. -
Как мальчишка! Совсем опупел! Коробка-то зачем?"
В лифте Сергей Михайлович открыл коробочку и пошатнулся. На атласной
подушке разлегся изящный флакон!
"Когда она положила обратно, дура?! Украл, что ли? Фу, как нехорошо
получилось! Вернуть немедленно!.. Ага! "простите, нечаянно украл!" Нет,
нет! Оставить себе?.. Да как же я буду в глаза собакам смотреть, а Вика
точно собак вызовет! Эти суки по запаху... Но никто же не видел! У нас
сплошь порядочные, значит, можно подумать на каждого... Подарю своей
Милке! А скажу, что нашел. Не всю жизнь терять, разок и найти что-то
можно!"
Мила была поражена. Ласкала флакончик, прижимала к груди и нюхала,
нюхала осторожно, боясь вынюхать запах.
На ночь она, как ребенок, положила флакон под подушку. Изысканный за-
пах обволакивал мозг Песочихина, и снилось Сергею Михайловичу, будто на-
конец он спит с чужой женщиной, или со своей, но не он...
Конечно, на работе был жуткий скандал со слезами и воплями. Вика била
по столу кулачками, голосила: "Ворье, все ворье! Как без этих духов при-
кажете жить одинокой женщине?! Как?! Сегодня же руки на себя наложу и
записку оставлю, из-за кого... Всех посадят..."
Песочихину со страху казалось, будто от него разит "Изабеллой". Но
духи не нашли и никто не повесился. На всякий случай Сергей Михайлович
для маскировки жрал неделю чеснок, и оказалось, не зря: все переболели
гриппом, а он воздержался.
Через месяц Вика вдруг заявилась в таком сногсшибательном платье
из-под Парижу, что учреждение прекратило работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119