Тем
более у нее двухкомнатная.
- Ты же ничего не теряешь, - сказали ему, - не понравится, ушел и
все!
- Не понравится, все и ушел! - бормотал он, направляясь по указанному
адресу. - Будет выпендриваться, тут же уйду! Надо еще проверить, что она
за санитар такой, небось, шприц в руках не держала.
...Дом был кирпичный, очевидно, кооперативный, недалеко от универса-
ма, через дорогу парк.
Дверь открыла худющая женщина с лицом, вызвавшим у Вениамина Петрови-
ча неприятные ассоциации, но с чем - непонятно.
- Здравствуйте, - сказал Бунин, сняв шляпу, - вы по поводу замужест-
ва?
- Я, - прошептала хозяйка. - Проходите, пожалуйста!
Глазки у нее были незначительные, а под стеклами очков терялись вов-
се. С лица свисал увесистый нос, узкая прорезь рта. Вот и все. "Кого она
напоминает?" - мучился Вениамин Петрович, одновременно оглядывая прихо-
жую, коридор, комнату. Чистота была стерильная да и пахло по-больничному
тревожно, как перед уколом.
Осмотрев обе комнаты, Бунин вышел на балкон, который лежал на ветках
березы, остался доволен и вернулся в большую комнату.
Женщина назвалась Ириной Сергеевной и села на стул, положив узкие ру-
ки на такие же узкие колени. Помолчали.
"То, что балкон, это хорошо, - подумал Вениамин Петрович. - Зимой
можно одеться потеплей: и воздухом дышишь и никуда ходить не надо. Ком-
наты две, так что каждый храпит, как хочет! Лекарствами пахнет, заболел
- не надо по аптекам мотаться. А то, что не очень красивая, так мы уже
не в том возрасте, чтоб смотреть друг на друга. Но чего ж она все молчит
да молчит? Пошла бы ужин сготовила, надо проверить, как у нее получает-
ся."
Бунин уставился на бородавку неподалеку от носа хозяйки. Он понимал,
что неприлично вот так в упор смотреть на физический недостаток, но по-
чему-то не было сил отвести глаза и посмотреть на что-либо другое.
- Пенсия моя вам известна? - брякнул он ни с того ни с сего.
- Да, я слышала, большое спасибо, - отозвалась Ирина Сергеевна.
- Ну раз известна, тогда, может, чай попьем с чем-нибудь?
- С удовольствием, - ответила Ирина Сергеевна и вышла на кухню.
"М-да, однако, болтушка! Тишина, как в морге. Но потолки высокие,
солнечная сторона и хамства с ее стороны не будет, никаких бронетанковых
войск. Но страшна! На кого же похожа, ведь похожа на кого-то! С такой
выйдешь под руку в парк, подумают, Бабу Ягу подцепил! Даже не знаю, как
быть... А с другой стороны, персональная медсестра. Если что, воды по-
даст и уколом обеспечит, лекарства на любой вкус! А то, что не очень ин-
тересная внешне..."
Тут Ирина Сергеевна внесла поднос с чаем, и опять Бунина пронзило
страшное ощущение: на кого похожа, Господи!
К чаю были сухари ванильные и бутерброды с измученным загнутым сыром.
"Так, - отметил Бунин, - готовить не умеем. Не то что Вера Павловна!"
В тишине хрустели сухарями, пили чай. Еда застревала в горле Вениами-
на Петровича.
- Чего ж это мы все молчим да молчим, нам что - поговорить не о чем?
- Я молчаливая. Знаете, такая работа, всякого насмотришься за день,
говорить неохота!
- О мужьях бы рассказали, - Вениамин Петрович кивнул на шесть фотог-
рафий под стеклом, где Ирина Сергеевна была снята в обнимку с веселыми
мужчинами.
- Это не мужья, - Ирина Сергеевна отломила сухарик, - это больные,
которых я выходила. Вот они со мной и снялись. На память.
Вениамин Петрович посмотрел на бывшую медсестру с уважением:
- Ну, как жить будем? Какие мысли, пожелания, предложения?
- Мне все равно, как скажете, так и будем.
- Нет, так дело не пойдет, - обиделся Бунькин. - Мне нужна жена гово-
рящая, а то я не знаю даже! Что же вы делать-то умеете? Готовите не по
первому разряду, если честно. А это не плюс.
- Извините. Я больше банки, уколы, перевязки. Хотите, горчичники пос-
тавлю?
- Сейчас?!
- Знаете, как я ставлю горчичники, банки? Ко мне все больные проси-
лись! Хоть на спину, можно?
- Нельзя! - рассердился Бунин, нервно вытер рот салфеткой и по-
чувствовал жжение. - Ирина Сергеевна, вместо салфеток вы горчичник под-
сунули! Склероз?!
- Извините, - Ирина Сергеевна вскочила и заметалась по комнате.
- А лекарства напутаете? Введете в спешке что-то не то?! Вы ж убить
меня можете! Вы понимаете, чем это пахнет!
Ирина Сергеевна дрожащими руками положила стопку бумажных салфеток.
Вениамин Петрович еще немного подулся и спросил:
- Лекарства дефицитные, с печатями, без, достанем?
- Сколько вам надо, ради Бога! Вы у меня без лекарств не останетесь!
Я вас вылечу!
- Я, тьфу-тьфу, здоров!
- Заболеете, - тихо, но с уверенностью произнесла Ирина Сергеевна.
- Ну вот еще, - Бунин вздрогнул, - делать мне больше нечего! - И за-
кашлялся.
- Давайте погляжу горлышко, - Ирина Сергеевна достала ложечку, - ска-
жите "а".
- Почему это я должен говорить "а"?
- Скажите, пожалуйста, "а".
Вениамин Петрович открыл рот и рявкнул "А-а-аррр!"
- Какое у вас красивое горло! - восхитилась Ирина Сергеевна. - Я ни у
кого не видела такого красивого горла! Зев чистый! Миндалинки прелесть!
Бунькин смутился. Еще никогда не делали комплимент его горлу:
- Так что у меня там?
- Ничего! У вас замечательное горло! Но кашель есть. Банки я бы пос-
тавила.
- Но после банок на улицу нельзя выходить!
- Нельзя, - тихо сказала Ирина Сергеевна, опустив глаза.
- Нет, не пойдет! - Вениамин Петрович направился к выходу.
"Хочет, чтоб ночевать с ней остался, - подумал он. - Вот женщины пош-
ли! Не выйдет, дорогая! Я стреляный воробей!"
Он надел ковбойскую шляпу и протянул Ирине Сергеевне руку.
- Всего доброго. Очень приятно было познакомиться!
- Да, но как...
Ему стало жаль ее, страшненькую, худую, брошенную даже больными.
- Не расстраивайтесь! Адрес ваш у меня есть. Я окончательно не решил.
Может быть, остановлюсь на вас. До свидания.
...Проходя мимо кинотеатра, Бунин наконец вспомнил, кого напоминало
ему лицо Ирины Сергеевны - барона Мюнхаузена из мультфильма! Такой же
нацеленный в землю нос, узкие губы! Барон Мюнхаузен! Можно жить с баро-
ном Мюнхаузеном? Но с другой стороны: дома тишина, заболеешь - уход! Не
заболеешь - опять же уход, для профилактики. Вера Павловна скорее заре-
жет и бросит в тылу врага, а эта санитарка вытащит на себе с того све-
та!.. Но готовит, конечно, не так как Вера! Булочки с кремом!.. Тьфу!
Перед сном такая обжираловка!.. А дома, кроме пельменей, ничего...
Ну как быть?
Дома Бунин взял чистый лист бумаги, разделил его на две части, слева
написал "Вера Павловна", справа - "Ирина Сергеевна" и столбиком выписал
достоинства и недостатки каждой. Потом начал складывать столбиком. Тут
позвонил телефон:
- Это 245-54-62?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
более у нее двухкомнатная.
- Ты же ничего не теряешь, - сказали ему, - не понравится, ушел и
все!
- Не понравится, все и ушел! - бормотал он, направляясь по указанному
адресу. - Будет выпендриваться, тут же уйду! Надо еще проверить, что она
за санитар такой, небось, шприц в руках не держала.
...Дом был кирпичный, очевидно, кооперативный, недалеко от универса-
ма, через дорогу парк.
Дверь открыла худющая женщина с лицом, вызвавшим у Вениамина Петрови-
ча неприятные ассоциации, но с чем - непонятно.
- Здравствуйте, - сказал Бунин, сняв шляпу, - вы по поводу замужест-
ва?
- Я, - прошептала хозяйка. - Проходите, пожалуйста!
Глазки у нее были незначительные, а под стеклами очков терялись вов-
се. С лица свисал увесистый нос, узкая прорезь рта. Вот и все. "Кого она
напоминает?" - мучился Вениамин Петрович, одновременно оглядывая прихо-
жую, коридор, комнату. Чистота была стерильная да и пахло по-больничному
тревожно, как перед уколом.
Осмотрев обе комнаты, Бунин вышел на балкон, который лежал на ветках
березы, остался доволен и вернулся в большую комнату.
Женщина назвалась Ириной Сергеевной и села на стул, положив узкие ру-
ки на такие же узкие колени. Помолчали.
"То, что балкон, это хорошо, - подумал Вениамин Петрович. - Зимой
можно одеться потеплей: и воздухом дышишь и никуда ходить не надо. Ком-
наты две, так что каждый храпит, как хочет! Лекарствами пахнет, заболел
- не надо по аптекам мотаться. А то, что не очень красивая, так мы уже
не в том возрасте, чтоб смотреть друг на друга. Но чего ж она все молчит
да молчит? Пошла бы ужин сготовила, надо проверить, как у нее получает-
ся."
Бунин уставился на бородавку неподалеку от носа хозяйки. Он понимал,
что неприлично вот так в упор смотреть на физический недостаток, но по-
чему-то не было сил отвести глаза и посмотреть на что-либо другое.
- Пенсия моя вам известна? - брякнул он ни с того ни с сего.
- Да, я слышала, большое спасибо, - отозвалась Ирина Сергеевна.
- Ну раз известна, тогда, может, чай попьем с чем-нибудь?
- С удовольствием, - ответила Ирина Сергеевна и вышла на кухню.
"М-да, однако, болтушка! Тишина, как в морге. Но потолки высокие,
солнечная сторона и хамства с ее стороны не будет, никаких бронетанковых
войск. Но страшна! На кого же похожа, ведь похожа на кого-то! С такой
выйдешь под руку в парк, подумают, Бабу Ягу подцепил! Даже не знаю, как
быть... А с другой стороны, персональная медсестра. Если что, воды по-
даст и уколом обеспечит, лекарства на любой вкус! А то, что не очень ин-
тересная внешне..."
Тут Ирина Сергеевна внесла поднос с чаем, и опять Бунина пронзило
страшное ощущение: на кого похожа, Господи!
К чаю были сухари ванильные и бутерброды с измученным загнутым сыром.
"Так, - отметил Бунин, - готовить не умеем. Не то что Вера Павловна!"
В тишине хрустели сухарями, пили чай. Еда застревала в горле Вениами-
на Петровича.
- Чего ж это мы все молчим да молчим, нам что - поговорить не о чем?
- Я молчаливая. Знаете, такая работа, всякого насмотришься за день,
говорить неохота!
- О мужьях бы рассказали, - Вениамин Петрович кивнул на шесть фотог-
рафий под стеклом, где Ирина Сергеевна была снята в обнимку с веселыми
мужчинами.
- Это не мужья, - Ирина Сергеевна отломила сухарик, - это больные,
которых я выходила. Вот они со мной и снялись. На память.
Вениамин Петрович посмотрел на бывшую медсестру с уважением:
- Ну, как жить будем? Какие мысли, пожелания, предложения?
- Мне все равно, как скажете, так и будем.
- Нет, так дело не пойдет, - обиделся Бунькин. - Мне нужна жена гово-
рящая, а то я не знаю даже! Что же вы делать-то умеете? Готовите не по
первому разряду, если честно. А это не плюс.
- Извините. Я больше банки, уколы, перевязки. Хотите, горчичники пос-
тавлю?
- Сейчас?!
- Знаете, как я ставлю горчичники, банки? Ко мне все больные проси-
лись! Хоть на спину, можно?
- Нельзя! - рассердился Бунин, нервно вытер рот салфеткой и по-
чувствовал жжение. - Ирина Сергеевна, вместо салфеток вы горчичник под-
сунули! Склероз?!
- Извините, - Ирина Сергеевна вскочила и заметалась по комнате.
- А лекарства напутаете? Введете в спешке что-то не то?! Вы ж убить
меня можете! Вы понимаете, чем это пахнет!
Ирина Сергеевна дрожащими руками положила стопку бумажных салфеток.
Вениамин Петрович еще немного подулся и спросил:
- Лекарства дефицитные, с печатями, без, достанем?
- Сколько вам надо, ради Бога! Вы у меня без лекарств не останетесь!
Я вас вылечу!
- Я, тьфу-тьфу, здоров!
- Заболеете, - тихо, но с уверенностью произнесла Ирина Сергеевна.
- Ну вот еще, - Бунин вздрогнул, - делать мне больше нечего! - И за-
кашлялся.
- Давайте погляжу горлышко, - Ирина Сергеевна достала ложечку, - ска-
жите "а".
- Почему это я должен говорить "а"?
- Скажите, пожалуйста, "а".
Вениамин Петрович открыл рот и рявкнул "А-а-аррр!"
- Какое у вас красивое горло! - восхитилась Ирина Сергеевна. - Я ни у
кого не видела такого красивого горла! Зев чистый! Миндалинки прелесть!
Бунькин смутился. Еще никогда не делали комплимент его горлу:
- Так что у меня там?
- Ничего! У вас замечательное горло! Но кашель есть. Банки я бы пос-
тавила.
- Но после банок на улицу нельзя выходить!
- Нельзя, - тихо сказала Ирина Сергеевна, опустив глаза.
- Нет, не пойдет! - Вениамин Петрович направился к выходу.
"Хочет, чтоб ночевать с ней остался, - подумал он. - Вот женщины пош-
ли! Не выйдет, дорогая! Я стреляный воробей!"
Он надел ковбойскую шляпу и протянул Ирине Сергеевне руку.
- Всего доброго. Очень приятно было познакомиться!
- Да, но как...
Ему стало жаль ее, страшненькую, худую, брошенную даже больными.
- Не расстраивайтесь! Адрес ваш у меня есть. Я окончательно не решил.
Может быть, остановлюсь на вас. До свидания.
...Проходя мимо кинотеатра, Бунин наконец вспомнил, кого напоминало
ему лицо Ирины Сергеевны - барона Мюнхаузена из мультфильма! Такой же
нацеленный в землю нос, узкие губы! Барон Мюнхаузен! Можно жить с баро-
ном Мюнхаузеном? Но с другой стороны: дома тишина, заболеешь - уход! Не
заболеешь - опять же уход, для профилактики. Вера Павловна скорее заре-
жет и бросит в тылу врага, а эта санитарка вытащит на себе с того све-
та!.. Но готовит, конечно, не так как Вера! Булочки с кремом!.. Тьфу!
Перед сном такая обжираловка!.. А дома, кроме пельменей, ничего...
Ну как быть?
Дома Бунин взял чистый лист бумаги, разделил его на две части, слева
написал "Вера Павловна", справа - "Ирина Сергеевна" и столбиком выписал
достоинства и недостатки каждой. Потом начал складывать столбиком. Тут
позвонил телефон:
- Это 245-54-62?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119