по подворотням, по дворикам. Конечно, не всем нра-
вится. Особенно, когда в новых туфлях в темноте. Да еще с дамой! Но тут
надо выяснить: во что вляпался? В собачье или в человечье? Сейчас не
стесняются. А внешне не отличишь. Питаемся одинаково.
То ли дело газон! Все растворялось, усваивалось и, казалось бы, га-
дость, но путем обмена веществ превращалось в крыжовник! Я пробовал!
Но не в том дело, а вот в чем изумление! Раньше под окнами деда цве-
ло, созревало, к концу июля крыжовник аж лопался. А тут как собак выгна-
ли, чахнуть стало. Трава полегла. Вместо ягод у крыжовника колючки на-
бухли.
Дед в панике. Оказывается, он баночки подготовил, варенье крыжовенное
на зиму закатать. На-ко выкуси колючки, дедуля! Он каким-то составом га-
зон поливал, химическим прыскал. В результате, гусеницы развелись. Ста-
рик хоть и выжил заслуженно из ума, но смекнул: наверно было что-то в
том, что собаки нужду в газон оправляли. Раз при них все росло, цвело,
пахло. Пробовал дед собак заменить собой лично. Не стесняясь ходит под
куст, под березки. И что в результате мелиорации? Кроты завелись. Роют
землю, не иначе, задумали метро.
Старика свезли в госпиталь: жадность сердце сдавила, весь на удобре-
ния вышел.
Как его увезли, народ с собаками объявился. Лай, визг, разговоры. И
вы не поверите, за неделю зелень выпрямилась, ромашки принарядились, на
крыжовнике ягоды выскочили. Гусеницы исчезли, кроты эмигрировали! Зна-
чит, то, что собаки, задрав ногу, выделывали, было естественно!
Вывод какой? Простите за выражение, но иначе не высказать: когда нас-
рано от души, оно всегда во благо! А если со зла, хоть гору наложи, все
равно вред.
Врачи
Тут за углом доктор поселился - к нему не попасть! Сумасшедшие платят
деньги, ночью записываются. Вплоть до драки на костылях. Лечит неизлечи-
мое!
Каждому слово скажет ласковое, пошутит, заговорит. У него есть ле-
карство ото всего. Причем, что интересно, одно и то же. Каждому выписы-
вает по таблетке три раза в день принимать регулярно до смерти. И дает
упаковку на тридцать штук. Всем до смерти хватает. Причем запивать, иск-
лючительно водочкой. Кто от такой щадящей медицины откажется? И больной
с песней переходит с этого света на тот, не почувствовав разницы.
Есть, правда, еще один врач. Старый профессор: сорок книг написал,
чего-то там лауреат. Ну все знает! С чем ни придешь, он вместо того,
чтобы успокоить, головой качает, языком цокает, на часы смотрит и гово-
рит, сколько вам осталось с точностью до минуты. Мол, медицина бес-
сильна, вам осталось пять дней тринадцать минут. И ошибается. Пациент
через день отдает богу душу, опровергая диагноз.
Либо профессор предложит курс лечения года на полтора. Причем неукос-
нительно: того нельзя, сего нежелательно, об этом забудьте... Так проще
умереть в хорошей компании, чем жить в муках. И кто к такому доктору су-
нется? Диагност чертов! Естественно, к нему никого. Даже бесплатно!
Кому интересно знать о своей неизлечимой болезни?! Не говори, чем я
болен, скажи, чем я здоров! Наври то, что человеку хочется. За это ника-
ких денег не жалко! А правду знать - дураков нет! Чем меньше врач знает,
тем охотнее к нему люди идут. И это логично.
Последнее фото
В воскресенье Николай Николаевич с дочкой, зятем и внучкой гулял по
городу, восхищаясь товарами на витринах и ужасаясь их ценам. Пятилетняя
внучка Даша без устали тыкала пальчиком и голосила "купи, купи, купи..."
Ребенок еще не знал арифметики, не умел делить желание на возможности
без остатка.
Остановились около фотоателье. За стеклом на глянцевых фотографиях
застыли нарядные лица. И тут вдруг дед заявил:
- Снимусь на фотокарточку для могилки!
- Папа, что за бред такой? - удивилась его дочь Таня. - Чего вас в
могилу ни с того ни с сего потянуло?
- Уж больно фото красивые, - сказал Николай Николаевич. - Скоро поми-
рать, а дома ни одной приличной фотокарточки нету! Одна качественная,
где я в Сочи на пляже играю в футбол в 1971 году. Так я там в трусах, на
памятник вроде неловко. А хочется остаться в памяти у людей симпатичным.
Сегодня, вроде, я ничего.
- Да кто ж это заблаговременно фотографию для того света готовит? -
ухмыльнулся зять, разглядывая в витрине снимок ладной брюнетки с остано-
вившимся взглядом.
- Все-таки, Митя, ты дурак, хоть и лысый, - незлобно сказал Николай
Николаевич. - Ну зачем мне на могильной плите фотография, где я уже
мертвый в гробу?! Я-то умру, а люди по кладбищу гулять будут, зачем мне
глядеть на них синим покойником? Человека заботит как он выглядит и пос-
ле смерти! Доживешь до моих лет - поймешь!
- Николай Николаевич, вы меня извините! - распалился зять. - Да, у
вас была пара инфарктов, кто считает! Но вы у нас окружены такой заботой
и вниманием, комар не проскочит! И ваши намеки на кладбище неуместны! Мы
вас оттуда оттаскиваем, а вы рветесь! Пока живы, берите от жизни все,
что возможно! Идемте, я вас на карусели покатаю! На том свете будет, что
вспомнить!
- Желаю фотографироваться и все! - старик затопал ногами.
- Ну если это ваше последнее желание, черт с вами, папа!
Родственники вошли в фотоателье.
- Прошу! - фотограф сделал улыбочку. - На паспорт? На права? Для души
дружным семейством желаете?
- Мне бы на могильную плиту! Если можно, посимпатичнее!
- Ради бога! Будете как живой! Присаживайтесь!
- И я с дедой! - обрадовалась внучка.
Таня схватила дочку за ногу:
- Слезь с деда! Он фотографируется для кладбища!
- Хочу с дедой для кладбища! - захныкала внучка.
- Тебе еще рано. Вырасти, состарься, тогда другой разговор!
- А пусть с внучкой! - Николай Николаевич прижал девочку к себе. - В
земле лежать будет легче, зная, что ты не один!
- Николай Николаевич, вы знаете, как мы вас любим, но если я вас пра-
вильно понял, помирать вы собрались один. Или нас с собой приглашаете за
компанию? - зять нервно размял сигарету.
- У нас не курят! - предупредил фотограф. - Решайте, как вас снимать?
Всколькиром?
- А давайте все вместе?! - улыбнулся старик. - Таня, Петя, присажи-
вайтесь! Уважьте старика!
Таня скрипнула зубами:
- Папа, дай вам бог здоровья, но куда ж вы нас в могилу с собой тяне-
те? Люди придут на кладбище, увидят на фотографии нас вместе, решат: по-
гибли в авиакатастрофе, начнут звонить, выражать соболезнования. Придет-
ся оправдываться, почему до сих пор живые. Вернитесь с того света на
этот!
- Желаю вместе на кладбище! - старик побледнел, схватился за сердце.
- Или откажу в завещании, все отдам Нинке!
- Тань! Брось связываться. Не видишь - человек из ума выжил! Отдаст
все твоей сестре, точно попадем на кладбище!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
вится. Особенно, когда в новых туфлях в темноте. Да еще с дамой! Но тут
надо выяснить: во что вляпался? В собачье или в человечье? Сейчас не
стесняются. А внешне не отличишь. Питаемся одинаково.
То ли дело газон! Все растворялось, усваивалось и, казалось бы, га-
дость, но путем обмена веществ превращалось в крыжовник! Я пробовал!
Но не в том дело, а вот в чем изумление! Раньше под окнами деда цве-
ло, созревало, к концу июля крыжовник аж лопался. А тут как собак выгна-
ли, чахнуть стало. Трава полегла. Вместо ягод у крыжовника колючки на-
бухли.
Дед в панике. Оказывается, он баночки подготовил, варенье крыжовенное
на зиму закатать. На-ко выкуси колючки, дедуля! Он каким-то составом га-
зон поливал, химическим прыскал. В результате, гусеницы развелись. Ста-
рик хоть и выжил заслуженно из ума, но смекнул: наверно было что-то в
том, что собаки нужду в газон оправляли. Раз при них все росло, цвело,
пахло. Пробовал дед собак заменить собой лично. Не стесняясь ходит под
куст, под березки. И что в результате мелиорации? Кроты завелись. Роют
землю, не иначе, задумали метро.
Старика свезли в госпиталь: жадность сердце сдавила, весь на удобре-
ния вышел.
Как его увезли, народ с собаками объявился. Лай, визг, разговоры. И
вы не поверите, за неделю зелень выпрямилась, ромашки принарядились, на
крыжовнике ягоды выскочили. Гусеницы исчезли, кроты эмигрировали! Зна-
чит, то, что собаки, задрав ногу, выделывали, было естественно!
Вывод какой? Простите за выражение, но иначе не высказать: когда нас-
рано от души, оно всегда во благо! А если со зла, хоть гору наложи, все
равно вред.
Врачи
Тут за углом доктор поселился - к нему не попасть! Сумасшедшие платят
деньги, ночью записываются. Вплоть до драки на костылях. Лечит неизлечи-
мое!
Каждому слово скажет ласковое, пошутит, заговорит. У него есть ле-
карство ото всего. Причем, что интересно, одно и то же. Каждому выписы-
вает по таблетке три раза в день принимать регулярно до смерти. И дает
упаковку на тридцать штук. Всем до смерти хватает. Причем запивать, иск-
лючительно водочкой. Кто от такой щадящей медицины откажется? И больной
с песней переходит с этого света на тот, не почувствовав разницы.
Есть, правда, еще один врач. Старый профессор: сорок книг написал,
чего-то там лауреат. Ну все знает! С чем ни придешь, он вместо того,
чтобы успокоить, головой качает, языком цокает, на часы смотрит и гово-
рит, сколько вам осталось с точностью до минуты. Мол, медицина бес-
сильна, вам осталось пять дней тринадцать минут. И ошибается. Пациент
через день отдает богу душу, опровергая диагноз.
Либо профессор предложит курс лечения года на полтора. Причем неукос-
нительно: того нельзя, сего нежелательно, об этом забудьте... Так проще
умереть в хорошей компании, чем жить в муках. И кто к такому доктору су-
нется? Диагност чертов! Естественно, к нему никого. Даже бесплатно!
Кому интересно знать о своей неизлечимой болезни?! Не говори, чем я
болен, скажи, чем я здоров! Наври то, что человеку хочется. За это ника-
ких денег не жалко! А правду знать - дураков нет! Чем меньше врач знает,
тем охотнее к нему люди идут. И это логично.
Последнее фото
В воскресенье Николай Николаевич с дочкой, зятем и внучкой гулял по
городу, восхищаясь товарами на витринах и ужасаясь их ценам. Пятилетняя
внучка Даша без устали тыкала пальчиком и голосила "купи, купи, купи..."
Ребенок еще не знал арифметики, не умел делить желание на возможности
без остатка.
Остановились около фотоателье. За стеклом на глянцевых фотографиях
застыли нарядные лица. И тут вдруг дед заявил:
- Снимусь на фотокарточку для могилки!
- Папа, что за бред такой? - удивилась его дочь Таня. - Чего вас в
могилу ни с того ни с сего потянуло?
- Уж больно фото красивые, - сказал Николай Николаевич. - Скоро поми-
рать, а дома ни одной приличной фотокарточки нету! Одна качественная,
где я в Сочи на пляже играю в футбол в 1971 году. Так я там в трусах, на
памятник вроде неловко. А хочется остаться в памяти у людей симпатичным.
Сегодня, вроде, я ничего.
- Да кто ж это заблаговременно фотографию для того света готовит? -
ухмыльнулся зять, разглядывая в витрине снимок ладной брюнетки с остано-
вившимся взглядом.
- Все-таки, Митя, ты дурак, хоть и лысый, - незлобно сказал Николай
Николаевич. - Ну зачем мне на могильной плите фотография, где я уже
мертвый в гробу?! Я-то умру, а люди по кладбищу гулять будут, зачем мне
глядеть на них синим покойником? Человека заботит как он выглядит и пос-
ле смерти! Доживешь до моих лет - поймешь!
- Николай Николаевич, вы меня извините! - распалился зять. - Да, у
вас была пара инфарктов, кто считает! Но вы у нас окружены такой заботой
и вниманием, комар не проскочит! И ваши намеки на кладбище неуместны! Мы
вас оттуда оттаскиваем, а вы рветесь! Пока живы, берите от жизни все,
что возможно! Идемте, я вас на карусели покатаю! На том свете будет, что
вспомнить!
- Желаю фотографироваться и все! - старик затопал ногами.
- Ну если это ваше последнее желание, черт с вами, папа!
Родственники вошли в фотоателье.
- Прошу! - фотограф сделал улыбочку. - На паспорт? На права? Для души
дружным семейством желаете?
- Мне бы на могильную плиту! Если можно, посимпатичнее!
- Ради бога! Будете как живой! Присаживайтесь!
- И я с дедой! - обрадовалась внучка.
Таня схватила дочку за ногу:
- Слезь с деда! Он фотографируется для кладбища!
- Хочу с дедой для кладбища! - захныкала внучка.
- Тебе еще рано. Вырасти, состарься, тогда другой разговор!
- А пусть с внучкой! - Николай Николаевич прижал девочку к себе. - В
земле лежать будет легче, зная, что ты не один!
- Николай Николаевич, вы знаете, как мы вас любим, но если я вас пра-
вильно понял, помирать вы собрались один. Или нас с собой приглашаете за
компанию? - зять нервно размял сигарету.
- У нас не курят! - предупредил фотограф. - Решайте, как вас снимать?
Всколькиром?
- А давайте все вместе?! - улыбнулся старик. - Таня, Петя, присажи-
вайтесь! Уважьте старика!
Таня скрипнула зубами:
- Папа, дай вам бог здоровья, но куда ж вы нас в могилу с собой тяне-
те? Люди придут на кладбище, увидят на фотографии нас вместе, решат: по-
гибли в авиакатастрофе, начнут звонить, выражать соболезнования. Придет-
ся оправдываться, почему до сих пор живые. Вернитесь с того света на
этот!
- Желаю вместе на кладбище! - старик побледнел, схватился за сердце.
- Или откажу в завещании, все отдам Нинке!
- Тань! Брось связываться. Не видишь - человек из ума выжил! Отдаст
все твоей сестре, точно попадем на кладбище!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119