– Можно открыть глаза?
Получив разрешение, Катерина обвела взглядом карету. Пьетро указал на свое сиденье. Катерина только брови вскинула, недоумевая, как малыш вообще мог догадаться о существовании багажного отделения – ведь и крышка, и ручки были замаскированы искусной резьбой.
Карета остановилась. Они услышали, как грумы соскочили с козел и встали по обе стороны кареты, у дверей. Пьетро крепче сжал нож и крикнул:
– В чем дело?
– Проехать нельзя! На дорогу упало дерево! Придется послать за помощью.
– Тогда мы подождем здесь, – отвечал Пьетро. – Мы очень устали. Возьмите лошадей и скачите к Кангранде верхом.
– Нам нужно с вами поговорить! – возразил один из грумов. Именно его голос пленники все время слышали.
«А где же второй?»
Последовала пауза, во время которой Пьетро не нашелся что сказать. Грум продолжал:
– У нас приказ не оставлять ребенка одного.
– Он не один, он с нами! Оставьте нам меч, а сами езжайте. Все будет в порядке.
– Выйдите из кареты. Нам нужно поговорить.
Дело принимало скверный оборот. Пьетро решил испробовать другую тактику.
– Я не могу идти. Нога совсем не слушается.
– Тогда откройте дверь, и мы вам поможем выйти.
Видя, что Пьетро выдохся, Данте поспешил ему на помощь.
– Нет, ногу нельзя тревожить. А мальчик вообще спит. Езжайте!
Ответа не последовало. Пьетро глазами предложил Катерине пересесть на середину скамьи, подальше от обеих дверей, но, передумав, усадил ее на свое место. Сам он сел на освободившуюся скамью, в середину. Ему необходимо было пространство. Неизвестно, с какой стороны нападут грумы. Пьетро на их месте напал бы одновременно с обеих сторон. Он подвинулся к левой двери. Будет где размахнуться правой рукой. Тот, кто сунется в левую дверь, получит кинжалом в глаз. Тогда Пьетро сможет молниеносно развернуться и отбить атаку с другой стороны.
Он ждал, но нападающие почему-то медлили.
Кангранде и Морсикато скакали по дороге, разбрызгивая грязь. Кангранде прихватил факел, чтобы в темноте не пропустить свежие следы четырех колес. Впрочем, грязь была такая жидкая, что всякий след тотчас расплывался.
– Мы вот-вот их догоним! – крикнул доктор.
Кангранде придержал коня, давая Морсикато возможность поравняться с ним. В ожидании доктора он рассматривал деревья. Едва доктор приблизился, Кангранде воскликнул:
– Лучники!
И указал факелом вверх.
Морсикато задрал голову – и получил сильнейший удар по темени. Последнее, что он почувствовал, падая с коня, был запах паленых волос.
Под сиденьем Пьетро послышался шорох.
– Ческо! Перестань копошиться! – прошептала Катерина.
Шорох прекратился. Тишина становилась невыносимой. Шторы были спущены, но пленники знали, что грумы не ушли, – то и дело мрак разгонял неверный свет факела и на стенах кареты плясали тени.
Пьетро почувствовал запах дыма прежде, чем услышал треск.
– О нет!
– Что такое? – не понял Данте.
Катерина искала глазами источник дыма.
– Мерзавцы подожгли карету.
Дым сочился через дверь. Огонь разгорался быстрее, чем можно было предположить. Пьетро начал задыхаться.
– Они, наверно, плеснули на карету смолы, – прохрипел юноша. – Вот почему они так долго… – Он недоговорил, задохнулся, зашелся кашлем.
Делать было нечего, кроме как попытаться выскочить из кареты. Пьетро протянул отцу костыль, указывая на правую дверь, затем ногой открыл левую. Данте сжал костыль, Пьетро же ударил кинжалом воняющую смолой темноту в надежде отвлечь внимание убийц. Однако, если у грумов есть хоть капля мозгов на двоих, они не станут торчать в непосредственной близости от кареты, а подождут на расстоянии, пока звери побегут на ловца.
«Да, именно на этом построен их замысел».
Данте выбрался из кареты через правую дверь, а Катерина подняла крышку и позвала:
– Ческо!
Ответа не последовало.
Пьетро выскочил из кареты вслед за отцом и тяжело шлепнулся на землю. Отец был уже на ногах, он высоко поднял костыль, готовясь поразить врага насмерть. Пьетро встал с другой стороны двери. Все его мышцы были напряжены, легкие горели. Глаза жестоко слезились, и Пьетро не видел тени, надвигающейся из клубов дыма. Юноша вновь закашлялся и согнулся в приступе кашля пополам. Лишь это спасло Пьетро от меча, который прошел в пяди от его головы. Он перевел дух и ударил кинжалом наугад, попав в убийце в ляжку. Раненый упал, увлекая за собой Пьетро. Данте подскочил в ту же секунду. На голову грума посыпались жестокие удары. Убийца уже потерял сознание, а Данте все не мог остановиться.
Катерина тщетно шарила рукою в потайном отделении. Вот она с визгом отдернула руку – отделение тоже было объято пламенем. Кожа задымилась. Катерина кашляла, задыхалась – она не могла звать Ческо. Но не могла и бросить его. Она снова сунула обожженную руку под скамью, заставляя себя забыть о боли. Ее пальцы нащупали горящую солому, и на секунду ей показалось, что это волосы. Катерина ухватилась крепче, потянула, обожглась о раскаленный горшок. Горшок полетел в сторону. Катерина чувствовала запах собственной горящей плоти, но не прекращала поисков, разбрасывая солому, пока не нащупала дно кареты.
На дне никого не было.
Катерина услышала стук подков. Ей было все равно, друг или враг приближающийся всадник – она хотела лишь найти Ческо. Где же он, где? Где? Где?
Сквозь дым Пьетро с удивлением наблюдал, как отец его остервенело молотит грума костылем.
«Вот не ожидал такой ярости!»
Затем он увидел свет факела. Сверкнул меч. Рука, сжимавшая древко, целила топором в спину великого поэта. Пьетро не мог кричать, только хрипел. У него не было оружия. Он попытался встать, но тело наконец отказалось повиноваться. Все кончено. Он не в силах предотвратить смерть отца. Пьетро смотрел, как острие опускается все ниже.
Послышался лязг металла о металл. Оружие выпало из рук убийцы. Он обернулся вправо. Налетел порыв ветра, метнулась тень, и Пьетро разглядел изумление на лице грума.
– Синьор!
В следующую секунду меч разрубил лицо надвое.
Пьетро узнал и меч, и удар. Слава богу! Кангранде успел.
Очередной приступ кашля свалил Пьетро с ног. Юноша почувствовал, что чьи-то руки тащат его подальше от огня. Дышать стало легче. Пьетро перевернулся на спину и увидел отца, показывающего на карету. Срывающимся голосом Данте кричал что-то Кангранде в ухо. Кангранде бросился к горящей карете. Через секунду он появился из пламени с сестрой на руках. Катерина кричала и отбивалась, лягалась и царапалась. Рукав ее платья тлел, кисть левой руки, предплечье и плечо были обожжены, кожа вздулась волдырями, волосы растрепались и обгорели на концах. Кангранде опустил сестру на землю и стал катать ее, чтобы погасить пламя. Катерина кашляла и пыталась вернуться в карету, которая теперь представляла собой пылающий остов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192