– Я страшусь не угодить вам, госпожа.
Донна Катерина скорее выдохнула смешок, нежели задействовала свой глубокий голос.
– Понимаю. Дипломатия нынче не в чести, синьор. Советую вам освоить это искусство – не сомневаюсь, ему суждено возрождение.
– Oui, madame Nogarola.
– Пьетро, – произнесла донна Катерина уже на родном языке. – Мне рассказали, что ты, безо всякой на то причины, рисковал жизнью, спасая моего брата. А также что ты в одиночку бросился на укрепления падуанцев и таким образом завоевал победу нашему городу. На людях обращайся ко мне «донна» или «домина»; наедине называй меня по имени, Катериной.
Пьетро смотрел в глаза женщины, которая была вдвое старше его, понимая, что никогда не сможет назвать ее своей. Но разве это имело значение?
– Хорошо, донна.
Беседа велась урывками, поскольку донна да Ногарола то и дело выходила проведать деверя или велеть слугам принести чистые полотенца и свежую воду. Однако она каждый раз возвращалась к постели Пьетро и задавала вопросы. Юноша старался делать упор на мужество брата донны, но донну куда более интересовал сам Пьетро. Катерина расспрашивала его о детстве во Флоренции, об изгнании отца, о младшей сестре, невероятно способной и честолюбивой девушке, о смерти двоих младших братьев в отрочестве и, наконец, о смерти старшего брата, Джованни, – событии, возвысившем Пьетро до звания наследника. Юноша рассказывал о том, как два года назад один поехал в Париж, чтобы присоединиться к отцу, которого не видел десять лет. Он поведал донне о возвращении в Италию вслед за императором Генрихом и о длительной остановке в Лукке.
Когда Пьетро дошел до прибытия в Верону, произошедшего не далее как прошлой ночью, глаза донны Катерины сузились.
– Значит, ты впервые увидел моего брата всего лишь сутки назад?
– Да, вчера, – поправил Пьетро, хотя разницы не было никакой.
– Вот как! И ты без колебаний бросился его спасать?
Пьетро покачал головой.
– Он не нуждался в спасении, донна. Пожалуй, мы только путались у него под ногами.
Катерина жестом отмела всяческие возражения.
– Чепуха. Он был бы мертв, а Виченца была бы в руках падуанцев, если бы не ты и твои друзья. Ты, видно, преуспел в военной науке.
– Я особенно хорош в качестве подушечки для булавок, – съязвил Пьетро.
– Вдобавок ты самокритичен, – одобрительно произнесла Катерина. – Тебя и твоих друзей Франческо сам Господь послал. Как бы мой брат вытащил голову из петли, которую сам для себя сплел, если бы не такие преданные и бесстрашные рыцари?
Пьетро заметил, что ни он, ни Марьотто, ни Антонио не были возведены в рыцарское достоинство, на что донна Катерина отвечала:
– Пока не были. Брат легко это исправит.
– Конечно, исправлю, – послышался глубокий голос из дверного проема. – Причем с удовольствием.
Пьетро уселся как мог прямо, но донна Катерина даже не повернула головы.
– Не очень-то ты спешил.
– Я задержался, донна, чтобы нарвать для тебя цветов, но в твоем доме так холодно, что все они завяли. – С этими словами Скалигер приблизился. Ногой он пододвинул скамью к кушетке и уселся по другую сторону от Пьетро, напротив сестры. – Как себя чувствует мой ангел-хранитель?
– Благодарю вас, мой господин, хорошо.
– Он будет жить, – добавила донна Катерина. – Без сомнения, однажды он вновь последует за тобой, так что ты во второй раз сможешь попытаться излечить его от этой пагубной привязанности.
– Сделаю все, что в моих силах. Пьетро, конечно же, снова бросится стреле наперерез, и тогда мне уж не будет пощады от тебя, донна. – Поза Кангранде выдавала его напряжение, в битве незаметное. – Как приятно видеть с твоей стороны материнскую заботу. Ты, наверно, хочешь исправить ошибку прошлого?
– Я расточаю милости тем, кого считаю достойными их, – отвечала донна Катерина. – И я, подобно Пьетро, строго следую приказам.
Этот выпад Кангранде проигнорировал.
– А здесь тепло, несмотря на твое присутствие. Верно, это Dottore велел обогревать комнату?
– Надо же как-то попытаться выжечь из юных сердец преданность ложному кумиру. Остается только надеяться, что разум к ним вернется.
Кангранде оглядел комнату.
– Что, и Антонио туда же?
– Ты заметил? – В голосе госпожи послышалось легкое удивление. – Да, и он не лучше – тоже позволил себя проткнуть в твою честь. Более того: Антонио сглупил, пытаясь самостоятельно вытащить свою булавку. Не понимаю, что на него нашло. Может, его древняя легенда вдохновила.
– Не иначе, – сухо произнес Кангранде.
Пьетро ушам своим не верил: Капитан был в ярости.
– Есть такая легенда, – начала Катерина, глядя на Пьетро. – О рыцаре, получившем от врагов три раны и оставленном на ночь в лесу, умирать от потери крови да от холода.
– Пьетро наверняка знает эту историю, – перебил Кангранде.
Катерина продолжала:
– Так вот, рыцарь сам вырвал одну стрелу, а раны перевязал обрывками волчьей шкуры. Видишь ли, волк думал пообедать, да не удалось. На следующий день рыцарь отыскал лагерь своих врагов, каждому из них нанес такие же раны, какие были у него, и оставил их в лесу. – Тут Катерина наконец взглянула в глаза брату. – Они умерли, не правда ли, Франческо?
– Умерли, да только не от ран, донна. Они замерзли насмерть, потому что поблизости не оказалось дружелюбного волка с теплым мехом.
Катерина выдержала взгляд Кангранде.
– Выходит, тебе повезло, Франческо. Повезло с друзьями, которые всегда готовы спасти тебя.
– Я не нуждаюсь в спасении. За исключением случаев, когда я в непосредственной близости от тебя, донна.
Катерина поднялась.
– Раз так, я избавлю тебя от своего присутствия.
И она вручила Кангранде мокрое полотенце. Пьетро заметил странную вещь: брат и сестра тщательно следят, чтобы пальцы их не соприкоснулись.
– Извините, синьор Алагьери.
В дверном проеме она обернулась.
– Пока не уходи. У меня есть новости.
И с этими словами Катерина скрылась.
Плечи великого полководца едва заметно расслабились, он подавил вздох облегчения и обратился к Пьетро:
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, мой господин.
– Вот и славно. – Кангранде никак не прокомментировал обмен любезностями со своей сестрой.
Пьетро, как успела заметить донна Катерина, был неплохим дипломатом.
– Вам что-нибудь известно об армии, мой господин?
– О которой – о нашей или о падуанской?
– Об обеих.
– Наша прибудет в Виченцу утром, полагаю, часов примерно через десять. С грехом пополам вооруженная и худо организованная, но прибудет. К этому времени, по моим подсчетам, основная масса бежавших падуанцев доберется до дому и займется укреплением города.
– Вот как! – Пьетро боролся с желанием задать следующий вопрос.
Капитан тотчас разгадал это желание.
– Тебя что-то тяготит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192