Значит, ни суда, ни приговора не будет. Все наконец поверили, что кинжал случайно нашел один из бежавших с поля битвы падуанцев и использовал его, чтобы завладеть конем синьора Монтекки.
«Все, кроме Марьотто. Иначе и быть не могло».
Эти вести привез Баилардино. Он же сообщил, что найдено тело Фердинандо. Кузен Бонавентуры так и не добрался до маленького Детто – он попал в ловушку, которую за несколько минут до него так счастливо обошел Пьетро. Установили, что Фердинандо умер не оттого, что рухнул на дно ямы, а оттого, что сверху на него упал конь и раздавил его. Ужасная смерть.
«Это я виноват. Почему я его не предупредил? Я же знал о ловушке, но мне и в голову не пришло предупредить Фердинандо. Это я виноват…»
Позади Пьетро открылся люк, и кто-то поднялся на крышу. По шагам юноша сразу определил, кто именно. Башенка скрывала Пьетро, и он счел за лучшее не высовываться.
– Дивная ночь, – провозгласил Кангранде. – Как ты себя чувствуешь?
В первую секунду Пьетро подумал, что Скалигер обращается к нему. Затем услышал Катеринин голос.
– Устала ужасно. Теперь моя рука будет под стать Тарватовой шее.
Пьетро выглянул из своего укрытия и увидел брата и сестру. Даже после всего, что случилось за день, даже с перевязанной и пахнущей целебным бальзамом рукой донна да Ногарола была столь же прекрасна, сколь и в момент их первой встречи. Она переоделась в обычное платье – край подола тихонько шуршал по черепице. Кангранде тоже был в чистой одежде, хотя лицо его оставалось неестественно темным из-за водостойкой краски.
– А как чувствует себя второй сын Баилардино?
– С ребенком все будет хорошо.
– Морсикато, конечно же, велел тебе лежать.
– Да, он рекомендовал полный покой. Но какой тут может быть покой, когда бред графа слышен даже в моей опочивальне?
– И ты решила заняться мною.
– Тарват любезно согласился посидеть с графом и попытаться усмотреть в его виденьях хоть какой-то смысл. Он полагает, что умирающие иногда способны пророчествовать. О Патино есть новости?
– Есть. Следы ведут в Чио, где он продал коня Монтекки и купил другого. Еще одно доказательство невиновности бедняги Капуллетто. Патино, похоже, держит путь в Венецию. Там он сможет сесть на любой корабль и отправиться куда вздумается. Мои люди уж постараются ему помешать.
«Интересно, Скалигер опять меня отправит ловить Пугало? Теперь, когда известно его имя, охота, пожалуй, увенчается успехом. Вдобавок Монтекки и Капуллетто придется ссориться без меня».
Помимо этих мыслей в мозгу Пьетро вертелась и еще одна. Вот почему следующие слова Скалигера так поразили юношу.
– По-моему, Пьетро что-то подозревает.
– Наверно, наши с ним подозрения совпадают, – отвечала Катерина. – Впрочем, вряд ли он знает о твоем вероломстве все, что следует знать. Начнем?
Кангранде обнажил меч, принадлежавший когда-то его отцу, и принялся точить лезвие о небольшой точильный камень.
– А ничего, что ты ранена?
– Ничего; зато на душе у меня никогда еще не было так спокойно.
– Чего не скажешь обо мне. Ладно, у тебя ожоги, у меня угрызения совести – пожалуй, мы в одинаковом положении.
– Твои угрызения, в отличие от моих ожогов, не заметны взгляду. Самое время обнажить их.
Кангранде откинул голову.
– Значит, дуэль! Прекрасно! Поскольку ты меня вызвала, я имею право выбирать оружие. Я выбираю Правду.
– Да неужели! Пожалуй, стоит сходить за Пьетро. Ему твоя правда наверняка будет в диковинку.
– Давай начинать. Итак, что тебе известно о моих шпионах и что неизвестно?
Катерина вскинула брови.
– Мне известно, что ты нанял информаторов. Ты никогда еще не был так хорошо осведомлен, как в последние несколько месяцев.
Кангранде погрозил сестре пальцем.
– Верно. А задумывалась ли ты, каким образом я получаю сведения? От кого?
Казалось, даже луна померкла, когда с уст донны сорвалось его имя. Голос был глухой, и Пьетро в своем укрытии покраснел от стыда.
– Верно, от Пьетро, – подтвердил Кангранде. – Ты думала, мы в ссоре, и думала, что знаешь причину. А на самом деле я дал Пьетро задание. Он отправился на поиски, в лучших рыцарских традициях. Тарват был его глазами, Пьетро же переправлял сведения мне.
– Понятно. Жаль, что Пьетро не располагал всей информацией. Однако сегодня вас видели сражающимися бок о бок. Как этот факт повлияет на вашу мнимую вражду?
– Все решат, что мы оказались вместе по стечению обстоятельств, что мы оба лишь хотели спасти твоего ребенка. Не секрет, что Пьетро в тебя по уши влюблен. Его щенячий восторг просто-таки бросается в глаза. – (Пьетро покраснел еще гуще.) – Я сделаю ему публичное внушение, и он отправится назад в Равенну. По-моему, он уже вжился в роль страдальца.
Пьетро так и подскочил. Он-то не сомневался, что после сегодняшнего вернется в Верону, будет увенчан славой, со всеми вытекающими последствиями.
– Вижу, придется повлиять на ваши отношения. Вот не думала, что Пьетро – во многом плод твоих трудов, – усмехнулась Катерина.
– Ну, знаешь, ты тоже руку приложила. Но речь не об этом. Каким образом ты собираешься влиять на наши с ним отношения?
– Каковы были твои распоряжения в Кальватоне?
Нахмурившись, Кангранде положил меч на парапет. Катерина не отставала.
– Ты сам установил правила, сам выбрал оружие. Поздно идти на попятный.
– Да, верно. – Кангранде возвел очи горе и вздохнул. – Я приказал устроить погром. Я велел насиловать женщин, бить детей, пытать мужчин, а потом уничтожить их всех. Я бросил клич «Даешь резню!». Печать действительно была моя.
– Зачем? – воскликнула Катерина, словно прочитав мысли Пьетро.
– Ну, это же очевидно. Иметь репутацию тирана почти столь же важно, сколь иметь репутацию милостивца. Возьми хоть Цезаря. А лучше Суллу.
– Ты ведь наказал своих германцев за неповиновение.
– Разумеется! Не мог же я допустить, чтобы на моей репутации осталось такое пятно. Жаль, верные были наемники. Это все, что ты хотела выяснить, милая? Может, лучше пойдешь спать?
– О, ты сразу видишь открытый гамбит.
– Как? По-твоему, я простукиваю стены в поисках лаза? А ты сразу применяешь оружие осажденных?
– Если надо. Но, пожалуй, я бы сумела найти подземный ход. Оставим метафоры. Лучше поговорим о мавре. Помнишь, сразу после того, как ты отдал мне Ческо, я призвала аль-Даамина, чтобы он составил гороскоп? В Венеции на мавра и Игнаццио напали. Это дело рук графа?
– Конечно нет. До сегодняшнего дня наш милый граф понятия не имел о твоей любви к астрологии.
– Кто же тогда, по-твоему, подослал убийц к астрологам?
Кангранде пожал плечами.
– Это могли сделать только два человека.
– Сомневаюсь, чтобы твоя жена знала достаточно об аль-Даамине; тем более не могла она знать, что он едет в Виченцу.
– Отлично!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
«Все, кроме Марьотто. Иначе и быть не могло».
Эти вести привез Баилардино. Он же сообщил, что найдено тело Фердинандо. Кузен Бонавентуры так и не добрался до маленького Детто – он попал в ловушку, которую за несколько минут до него так счастливо обошел Пьетро. Установили, что Фердинандо умер не оттого, что рухнул на дно ямы, а оттого, что сверху на него упал конь и раздавил его. Ужасная смерть.
«Это я виноват. Почему я его не предупредил? Я же знал о ловушке, но мне и в голову не пришло предупредить Фердинандо. Это я виноват…»
Позади Пьетро открылся люк, и кто-то поднялся на крышу. По шагам юноша сразу определил, кто именно. Башенка скрывала Пьетро, и он счел за лучшее не высовываться.
– Дивная ночь, – провозгласил Кангранде. – Как ты себя чувствуешь?
В первую секунду Пьетро подумал, что Скалигер обращается к нему. Затем услышал Катеринин голос.
– Устала ужасно. Теперь моя рука будет под стать Тарватовой шее.
Пьетро выглянул из своего укрытия и увидел брата и сестру. Даже после всего, что случилось за день, даже с перевязанной и пахнущей целебным бальзамом рукой донна да Ногарола была столь же прекрасна, сколь и в момент их первой встречи. Она переоделась в обычное платье – край подола тихонько шуршал по черепице. Кангранде тоже был в чистой одежде, хотя лицо его оставалось неестественно темным из-за водостойкой краски.
– А как чувствует себя второй сын Баилардино?
– С ребенком все будет хорошо.
– Морсикато, конечно же, велел тебе лежать.
– Да, он рекомендовал полный покой. Но какой тут может быть покой, когда бред графа слышен даже в моей опочивальне?
– И ты решила заняться мною.
– Тарват любезно согласился посидеть с графом и попытаться усмотреть в его виденьях хоть какой-то смысл. Он полагает, что умирающие иногда способны пророчествовать. О Патино есть новости?
– Есть. Следы ведут в Чио, где он продал коня Монтекки и купил другого. Еще одно доказательство невиновности бедняги Капуллетто. Патино, похоже, держит путь в Венецию. Там он сможет сесть на любой корабль и отправиться куда вздумается. Мои люди уж постараются ему помешать.
«Интересно, Скалигер опять меня отправит ловить Пугало? Теперь, когда известно его имя, охота, пожалуй, увенчается успехом. Вдобавок Монтекки и Капуллетто придется ссориться без меня».
Помимо этих мыслей в мозгу Пьетро вертелась и еще одна. Вот почему следующие слова Скалигера так поразили юношу.
– По-моему, Пьетро что-то подозревает.
– Наверно, наши с ним подозрения совпадают, – отвечала Катерина. – Впрочем, вряд ли он знает о твоем вероломстве все, что следует знать. Начнем?
Кангранде обнажил меч, принадлежавший когда-то его отцу, и принялся точить лезвие о небольшой точильный камень.
– А ничего, что ты ранена?
– Ничего; зато на душе у меня никогда еще не было так спокойно.
– Чего не скажешь обо мне. Ладно, у тебя ожоги, у меня угрызения совести – пожалуй, мы в одинаковом положении.
– Твои угрызения, в отличие от моих ожогов, не заметны взгляду. Самое время обнажить их.
Кангранде откинул голову.
– Значит, дуэль! Прекрасно! Поскольку ты меня вызвала, я имею право выбирать оружие. Я выбираю Правду.
– Да неужели! Пожалуй, стоит сходить за Пьетро. Ему твоя правда наверняка будет в диковинку.
– Давай начинать. Итак, что тебе известно о моих шпионах и что неизвестно?
Катерина вскинула брови.
– Мне известно, что ты нанял информаторов. Ты никогда еще не был так хорошо осведомлен, как в последние несколько месяцев.
Кангранде погрозил сестре пальцем.
– Верно. А задумывалась ли ты, каким образом я получаю сведения? От кого?
Казалось, даже луна померкла, когда с уст донны сорвалось его имя. Голос был глухой, и Пьетро в своем укрытии покраснел от стыда.
– Верно, от Пьетро, – подтвердил Кангранде. – Ты думала, мы в ссоре, и думала, что знаешь причину. А на самом деле я дал Пьетро задание. Он отправился на поиски, в лучших рыцарских традициях. Тарват был его глазами, Пьетро же переправлял сведения мне.
– Понятно. Жаль, что Пьетро не располагал всей информацией. Однако сегодня вас видели сражающимися бок о бок. Как этот факт повлияет на вашу мнимую вражду?
– Все решат, что мы оказались вместе по стечению обстоятельств, что мы оба лишь хотели спасти твоего ребенка. Не секрет, что Пьетро в тебя по уши влюблен. Его щенячий восторг просто-таки бросается в глаза. – (Пьетро покраснел еще гуще.) – Я сделаю ему публичное внушение, и он отправится назад в Равенну. По-моему, он уже вжился в роль страдальца.
Пьетро так и подскочил. Он-то не сомневался, что после сегодняшнего вернется в Верону, будет увенчан славой, со всеми вытекающими последствиями.
– Вижу, придется повлиять на ваши отношения. Вот не думала, что Пьетро – во многом плод твоих трудов, – усмехнулась Катерина.
– Ну, знаешь, ты тоже руку приложила. Но речь не об этом. Каким образом ты собираешься влиять на наши с ним отношения?
– Каковы были твои распоряжения в Кальватоне?
Нахмурившись, Кангранде положил меч на парапет. Катерина не отставала.
– Ты сам установил правила, сам выбрал оружие. Поздно идти на попятный.
– Да, верно. – Кангранде возвел очи горе и вздохнул. – Я приказал устроить погром. Я велел насиловать женщин, бить детей, пытать мужчин, а потом уничтожить их всех. Я бросил клич «Даешь резню!». Печать действительно была моя.
– Зачем? – воскликнула Катерина, словно прочитав мысли Пьетро.
– Ну, это же очевидно. Иметь репутацию тирана почти столь же важно, сколь иметь репутацию милостивца. Возьми хоть Цезаря. А лучше Суллу.
– Ты ведь наказал своих германцев за неповиновение.
– Разумеется! Не мог же я допустить, чтобы на моей репутации осталось такое пятно. Жаль, верные были наемники. Это все, что ты хотела выяснить, милая? Может, лучше пойдешь спать?
– О, ты сразу видишь открытый гамбит.
– Как? По-твоему, я простукиваю стены в поисках лаза? А ты сразу применяешь оружие осажденных?
– Если надо. Но, пожалуй, я бы сумела найти подземный ход. Оставим метафоры. Лучше поговорим о мавре. Помнишь, сразу после того, как ты отдал мне Ческо, я призвала аль-Даамина, чтобы он составил гороскоп? В Венеции на мавра и Игнаццио напали. Это дело рук графа?
– Конечно нет. До сегодняшнего дня наш милый граф понятия не имел о твоей любви к астрологии.
– Кто же тогда, по-твоему, подослал убийц к астрологам?
Кангранде пожал плечами.
– Это могли сделать только два человека.
– Сомневаюсь, чтобы твоя жена знала достаточно об аль-Даамине; тем более не могла она знать, что он едет в Виченцу.
– Отлично!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192