Глядишь, следующим дожем станет именно наш Дандоло.
– Кто предложил заключить перемирие?
– Да все. Как только пошел дождь, взятие Падуи стало невозможно. Природная защита города – река – вздулась, а мои люди еще не отдохнули как следует после битвы за Виченцу. – Скалигер прислонился к стене и стал смотреть на дождь. – А вот условия перемирия выдвинул Джакомо да Каррара. Вчера он к нам пришел с готовым соглашением. Каррара знал, что Виченца – именно та уступка, которая мне необходима. Остаток дня мы провели за обсуждением деталей.
Пьетро подался вперед.
– Разве Каррара вправе ставить условия? Он же не подеста!
– Наш Гранде очень умен. Он далеко пойдет. А в Падуе нет централизованной власти. Думаю, Каррара не прочь изменить такое положение.
– Как?
– Он станет незаменимым. У Гранде тоже большое будущее. Сегодня он добился мира, который спасет падуанцев от этих ужасных Скалигеров. А лет через пять вся Падуя будет у него под пятой.
– Получается, что вы способствуете выдвижению человека, который решил уничтожить вас.
– В каком-то смысле да.
– Мне показалось, вы с Джакомо подружились.
– Мы отлично ладим. Гранде мне по душе. И его племянник тоже.
Пьетро счел за лучшее промолчать насчет племянника.
– Но если вы хотите править Тревизской Маркой, вам сначала нужно завладеть Падуей.
– Даже если бы мне было достаточно считаться викарием Тревизской Марки только на бумаге, я бы все равно завладел Падуей. Я просто обязан. Это дело чести.
– А как же соглашение?
– Я не стану его нарушать. Я нападу, когда представится подходящий случай. Как в этой войне, я найду хороший предлог.
– Но ведь тогда вы пойдете против Гранде.
– Конечно.
– А ведь он вам по душе.
– Одно другому не мешает.
– И как тогда вы с ним поступите?
– Я сотру его в порошок.
Ну и что на это скажешь? В часовню сквозь открытый дверной проем врывался ветер.
– Мой господин! – тихо молвил Пьетро. – Если мы здесь не для того, чтобы вторгнуться в город, то для чего же?
– Помнишь, я обещал устроить увеселительную прогулку с угощением? – Кангранде широким жестом обвел остатки позднего ужина. – И потом, посмотри, до чего красива эта часовня! Что за искусная работа! Не сомневаюсь: когда от нас с тобой и воспоминаний не останется, люди все еще будут восхищаться этим домом Господним.
В этот момент особенно жестокий порыв ветра задул свечу. В лицо Пьетро полетели брызги, жгучие, как крапива. Юноша вдохнул сырой ночной воздух и стал ждать, пока Скалигер вновь зажжет свечу, чтобы возобновить разговор.
– Мой господин, вы не ответили на вопрос.
Кангранде стоял под аркой, в дверном проеме; лишь половина его лица была освещена.
– Пьетро, ты прямо как мои мастифы. Раз уж напал на след, ни за что не потеряешь его. – С минуту Кангранде помолчал. – Мы здесь затем, чтобы схватить Волчицу прямо в ее логове.
– Это вы уже говорили.
– Ты знаешь легенду?
– Слышал кое-что.
Все так же стоя на границе света и тьмы, Скалигер начал декламировать:
И Пес Борзой грядет. И Леопард и Лев,
Для коих страх людской – излюбленная пища,
Повержены во прах пребудут. Пес отыщет
Волчицу, что, глумясь, кровавый кажет зев.
Из града в град ее погонит Пес и ад
Разверзнет перед ней за смрадом становища.
Он земли соберет отвагой и терпеньем,
Он явит мощь и свет счастливым поколеньям,
И станет век златой, как до грехопаденья.
Кангранде вошел в часовню. Свеча теперь освещала его со спины, и он казался темною тенью, пылающей по контуру.
– Этот отрывок все знают. Однако есть еще и кода.
Но примечает рок тех, кто счастливо правит.
Свершит он главный труд, и призван в третий день
Окажется на суд Господень, и печать
На славе Пса не жизнь, но смерть его поставит.
Помолчав, Скалигер произнес:
– Не знаю, что предпочитаешь ты, Пьетро Алагьери. А я хочу, чтобы в памяти людей остались мои поступки, а не моя смерть. – Скалигер приблизился и опустился на скамью. – Твой отец заявляет, что я и есть Борзой Пес, о котором сказано в легенде. Он верит, что именно мне суждено объединить Италию и восстановить власть Папы и императора.
– Так и есть, – подтвердил Пьетро.
Кангранде, словно забывшись, хлопал ладонью по скамье.
– Нет. Нет. Нет. Пьетро, я не тот, о ком сложена легенда. Когда я родился, астролог составил мой гороскоп. Я его читал. Я даже показывал его знаменитому астрологу Бенентенди, и он подтвердил, что я – не легендарный Борзой Пес.
– Да, но как же тогда ваша эмблема, та, что на знамени?
– Это знамя носил мой отец. Пес был нарисован для Мастино. И я, в конце концов, Cane Grande. – Он улыбнулся, но улыбка была лишь жалким подобием знаменитой allegria. – Но я не Il Veltro. Я никогда так себя не называю. У меня нет на то права. Если я иду на врага, значит, я защищаю свой город и свою честь. Я готов сражаться за Бога, буде на то Его воля. – Скалигер говорил все увереннее. – Я не стану орудием в руках судьбы.
Вдруг он осекся. Над головой грохотал гром. Молчание нарушил тихий голос Пьетро:
– Мой господин, вы же едва меня знаете. Зачем тогда?..
Кангранде просиял.
– А ты до сих пор не понял? Я хочу, чтобы ты остался при мне. Я сразу вижу человека, а ты, Пьетро, можешь быть очень полезен. Вот я тебя и соблазняю – сначала выдал свои политические планы, а теперь и личные тайны. – Он приложился к фляжке. – Твой отец выразил желание поселиться в Вероне. Ты когда-нибудь думал, чем займешься, когда странствия ваши прекратятся?
Пьетро глубоко вздохнул.
– Нет. Меня готовили в священники, но теперь я – наследник и должен выбрать что-то другое. А я не знаю, что мне выбрать.
Уголки губ Скалигера чуть дрогнули.
– Мы что-нибудь придумаем, даже не сомневайся. А пока ты можешь кое-что для меня сделать.
– Все, что угодно, мой господин.
– Убеди своего отца, что я не тот, кем он меня считает.
Пьетро покачал головой.
– В следующем томе вы у него будете ходить по воде, аки посуху.
– Как знать, может, и не буду.
Скалигер неловко помолчал, а когда заговорил, голос его звучал мягко.
– Пьетро, мне известно, кто я такой. Я одаренный человек, верно, – однако я не лучше большинства людей. Я недотягиваю до великих мира сего. Немного, но недотягиваю. Как жить, если тебя загодя превратили в легенду? Знаешь что? Если бы я действительно полагал себя избранным небесами, я бы в борьбе доказал свою избранность. – В глазах Кангранде появился лихорадочный блеск. – Я боролся бы всю жизнь, не щадя себя, только чтобы увидеть ее падение.
Ее падение? Пьетро догадывался, кого имеет в виду Кангранде. Однако предпочел держать свои соображения при себе. Слова «Мы едва пригубили вино» готовы были сорваться с его губ, когда он услышал тихое лошадиное фырканье. Они с Кангранде привязали своих коней достаточно далеко от часовни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
– Кто предложил заключить перемирие?
– Да все. Как только пошел дождь, взятие Падуи стало невозможно. Природная защита города – река – вздулась, а мои люди еще не отдохнули как следует после битвы за Виченцу. – Скалигер прислонился к стене и стал смотреть на дождь. – А вот условия перемирия выдвинул Джакомо да Каррара. Вчера он к нам пришел с готовым соглашением. Каррара знал, что Виченца – именно та уступка, которая мне необходима. Остаток дня мы провели за обсуждением деталей.
Пьетро подался вперед.
– Разве Каррара вправе ставить условия? Он же не подеста!
– Наш Гранде очень умен. Он далеко пойдет. А в Падуе нет централизованной власти. Думаю, Каррара не прочь изменить такое положение.
– Как?
– Он станет незаменимым. У Гранде тоже большое будущее. Сегодня он добился мира, который спасет падуанцев от этих ужасных Скалигеров. А лет через пять вся Падуя будет у него под пятой.
– Получается, что вы способствуете выдвижению человека, который решил уничтожить вас.
– В каком-то смысле да.
– Мне показалось, вы с Джакомо подружились.
– Мы отлично ладим. Гранде мне по душе. И его племянник тоже.
Пьетро счел за лучшее промолчать насчет племянника.
– Но если вы хотите править Тревизской Маркой, вам сначала нужно завладеть Падуей.
– Даже если бы мне было достаточно считаться викарием Тревизской Марки только на бумаге, я бы все равно завладел Падуей. Я просто обязан. Это дело чести.
– А как же соглашение?
– Я не стану его нарушать. Я нападу, когда представится подходящий случай. Как в этой войне, я найду хороший предлог.
– Но ведь тогда вы пойдете против Гранде.
– Конечно.
– А ведь он вам по душе.
– Одно другому не мешает.
– И как тогда вы с ним поступите?
– Я сотру его в порошок.
Ну и что на это скажешь? В часовню сквозь открытый дверной проем врывался ветер.
– Мой господин! – тихо молвил Пьетро. – Если мы здесь не для того, чтобы вторгнуться в город, то для чего же?
– Помнишь, я обещал устроить увеселительную прогулку с угощением? – Кангранде широким жестом обвел остатки позднего ужина. – И потом, посмотри, до чего красива эта часовня! Что за искусная работа! Не сомневаюсь: когда от нас с тобой и воспоминаний не останется, люди все еще будут восхищаться этим домом Господним.
В этот момент особенно жестокий порыв ветра задул свечу. В лицо Пьетро полетели брызги, жгучие, как крапива. Юноша вдохнул сырой ночной воздух и стал ждать, пока Скалигер вновь зажжет свечу, чтобы возобновить разговор.
– Мой господин, вы не ответили на вопрос.
Кангранде стоял под аркой, в дверном проеме; лишь половина его лица была освещена.
– Пьетро, ты прямо как мои мастифы. Раз уж напал на след, ни за что не потеряешь его. – С минуту Кангранде помолчал. – Мы здесь затем, чтобы схватить Волчицу прямо в ее логове.
– Это вы уже говорили.
– Ты знаешь легенду?
– Слышал кое-что.
Все так же стоя на границе света и тьмы, Скалигер начал декламировать:
И Пес Борзой грядет. И Леопард и Лев,
Для коих страх людской – излюбленная пища,
Повержены во прах пребудут. Пес отыщет
Волчицу, что, глумясь, кровавый кажет зев.
Из града в град ее погонит Пес и ад
Разверзнет перед ней за смрадом становища.
Он земли соберет отвагой и терпеньем,
Он явит мощь и свет счастливым поколеньям,
И станет век златой, как до грехопаденья.
Кангранде вошел в часовню. Свеча теперь освещала его со спины, и он казался темною тенью, пылающей по контуру.
– Этот отрывок все знают. Однако есть еще и кода.
Но примечает рок тех, кто счастливо правит.
Свершит он главный труд, и призван в третий день
Окажется на суд Господень, и печать
На славе Пса не жизнь, но смерть его поставит.
Помолчав, Скалигер произнес:
– Не знаю, что предпочитаешь ты, Пьетро Алагьери. А я хочу, чтобы в памяти людей остались мои поступки, а не моя смерть. – Скалигер приблизился и опустился на скамью. – Твой отец заявляет, что я и есть Борзой Пес, о котором сказано в легенде. Он верит, что именно мне суждено объединить Италию и восстановить власть Папы и императора.
– Так и есть, – подтвердил Пьетро.
Кангранде, словно забывшись, хлопал ладонью по скамье.
– Нет. Нет. Нет. Пьетро, я не тот, о ком сложена легенда. Когда я родился, астролог составил мой гороскоп. Я его читал. Я даже показывал его знаменитому астрологу Бенентенди, и он подтвердил, что я – не легендарный Борзой Пес.
– Да, но как же тогда ваша эмблема, та, что на знамени?
– Это знамя носил мой отец. Пес был нарисован для Мастино. И я, в конце концов, Cane Grande. – Он улыбнулся, но улыбка была лишь жалким подобием знаменитой allegria. – Но я не Il Veltro. Я никогда так себя не называю. У меня нет на то права. Если я иду на врага, значит, я защищаю свой город и свою честь. Я готов сражаться за Бога, буде на то Его воля. – Скалигер говорил все увереннее. – Я не стану орудием в руках судьбы.
Вдруг он осекся. Над головой грохотал гром. Молчание нарушил тихий голос Пьетро:
– Мой господин, вы же едва меня знаете. Зачем тогда?..
Кангранде просиял.
– А ты до сих пор не понял? Я хочу, чтобы ты остался при мне. Я сразу вижу человека, а ты, Пьетро, можешь быть очень полезен. Вот я тебя и соблазняю – сначала выдал свои политические планы, а теперь и личные тайны. – Он приложился к фляжке. – Твой отец выразил желание поселиться в Вероне. Ты когда-нибудь думал, чем займешься, когда странствия ваши прекратятся?
Пьетро глубоко вздохнул.
– Нет. Меня готовили в священники, но теперь я – наследник и должен выбрать что-то другое. А я не знаю, что мне выбрать.
Уголки губ Скалигера чуть дрогнули.
– Мы что-нибудь придумаем, даже не сомневайся. А пока ты можешь кое-что для меня сделать.
– Все, что угодно, мой господин.
– Убеди своего отца, что я не тот, кем он меня считает.
Пьетро покачал головой.
– В следующем томе вы у него будете ходить по воде, аки посуху.
– Как знать, может, и не буду.
Скалигер неловко помолчал, а когда заговорил, голос его звучал мягко.
– Пьетро, мне известно, кто я такой. Я одаренный человек, верно, – однако я не лучше большинства людей. Я недотягиваю до великих мира сего. Немного, но недотягиваю. Как жить, если тебя загодя превратили в легенду? Знаешь что? Если бы я действительно полагал себя избранным небесами, я бы в борьбе доказал свою избранность. – В глазах Кангранде появился лихорадочный блеск. – Я боролся бы всю жизнь, не щадя себя, только чтобы увидеть ее падение.
Ее падение? Пьетро догадывался, кого имеет в виду Кангранде. Однако предпочел держать свои соображения при себе. Слова «Мы едва пригубили вино» готовы были сорваться с его губ, когда он услышал тихое лошадиное фырканье. Они с Кангранде привязали своих коней достаточно далеко от часовни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192