Минерва! В
записную книжку, дорогуша. Отдавая Секундус Фонду, я стремился установить
здесь простое и дешевое правление - а именно конституционную тиранию. Это
когда правительству в основном все запрещено, а благословенный народ
благодаря собственной бесхребетности вовсе не имеет права голоса.
Но я не слишком рассчитывал на это, Айра. Человек - животное
политическое. Отвадить его от политики все равно что от копуляции: пробуй
не пробуй, все равно не удастся. Но тогда я был еще молод и полон
оптимизма. Я надеялся увести политику в личные сферы - подальше от
правительства. Я думал, что подобное устройство может устоять не более
века; могу только удивляться, что оно продержалось так долго. Это
нехорошо. Планета перезрела - она беременна революцией, и, если Минерва не
подыщет мне лучшего занятия - берусь перекрасить волосы, наклеить нос
бульбочкой и затеять здесь смуту. Я тебя предупредил, Айра.
Я пожал плечами.
- Не забывайте - я-то собираюсь эмигрировать.
- Ах, да. Впрочем, шанс подавить революцию может заставить тебя
передумать. А может быть, ты захочешь пойти ко мне в начальники штаба...
чтобы низложить, когда стрельба утихнет, и гильотинировать. Вот это
действительно будет кое-что новенькое, мне еще не приходилось терять
голову от политики. Тут и птичке конец, верно? Мой меч, твоя голова с плеч
- вот и вся речь. Занавес, вызывать на бис некого.
Но революция - это все-таки еще и развлечение. Я не рассказывал тебе,
как заработал на обучение в колледже? Работал с автоматом Гэтлинга
[автомат Гэтлинга (Ричард Дж. Гэтлинг, 1818-1903) устарел уже ко времени
рождения Лазаруса Лонга; однако предположение, что старинное оружие могло
найти применение в какой-нибудь провинциальной смуте, правдоподобно (Дж.Ф.
45-й)] - за пять долларов в день и долю в добыче. Так и не выслужился выше
капрала: поднакопил деньжат на новый семестр - и деру. Кстати, служа
наемником, я никогда не стремился стать мертвым героем. Но приключения,
смена обстановки - такие вещи привлекают молодежь, а я был тогда даже юн.
Однако когда взрослеешь, вечная грязь, нерегулярное питание и свист
пуль у виска теряют привлекательность, и в следующий раз, когда мне
пришлось пойти на военную службу - не совсем по собственной воле - я пошел
на флот. В тот раз это был морской флот, а уж потом я столько раз служил в
космическом... под разными именами.
Я торговал всем - кроме рабов - читал мысли, есть такая профессия
среди странствующих комедиантов, был даже королем - на мой взгляд,
достоинства этой работы переоценивают - скука, слишком уж долго тянется
время; подвизался в качестве модельера под вымышленным французским
именем... с акцентом и длинными волосами. Длинных волос я почти не носил,
Айра, и не только потому, что мыть их - такая возня, просто противнику в
драке есть за что ухватиться, да в критический момент на глаза лезут, а то
и другое - опасная вещь. Но и под ноль стричься не люблю - густая
шевелюра, не такая, чтобы волосы на глаза свешивались, может защитить
голову человека от ран.
Лазарус умолк и задумался.
- Не знаю, Айра, смогу ли я перечислить все, что делал, чтобы
прокормить своих жен и детей, даже если сумею вспомнить. Одним делом
дольше полувека я не занимался - и то в чрезвычайных условиях, ну а самых
коротких работ хватало от завтрака до обеда - тоже в особых условиях. В
любом месте найдутся свои созидатели, получатели и халтурщики. Предпочитаю
числиться по первой категории, однако признаюсь, не избегал и последних
двух. Когда мне случалось бывать человеком семейным - а значит, как
правило - я не позволял никаким правилам мешать мне приносить в дом пищу.
Я не крал у других детей, чтобы накормить собственных, - есть же и не
столь пакостные способы сплутовать, чтобы добыть валюту, если ты не
чистоплюй, а перед лицом семейного долга я не позволял себе быть им.
Можно продавать все, что не имеет само по себе цены - побасенки,
песни - я перепробовал, наверно, все сценические специальности... в том
числе сидел на рыночной площади в столице Фатимы с медной чашкой, плел
истории и дожидался звона монеты. Мне пришлось заниматься этим потому, что
корабль мой конфисковали, а иностранцам не разрешали работать без
специального разрешения - последовательный вывод из теории, рекомендующей
сохранять рабочие места для местных жителей. Дело было во время депрессии.
А рассказчики - без оклада - ни в какие перечни работников не входили.
Нищенством это не было - а чтобы заниматься сим почтенным делом, тоже
требовалась лицензия, - и полиция оставляла меня в покое, если я ежедневно
жертвовал в их благотворительный фонд.
Приходилось хитрить - или красть, а это сложное дело, если не знаешь
местных обычаев. Но я бы пошел и на это, не будь у меня тогда жены и троих
малых детей. Они-то меня и сдерживали, Айра. Женатый человек не может
позволить себе такого риска, как холостяк.
И вот я сидел, протирал копчиком дырки в мостовой и рассказывал все,
что помнил, начиная от сказок братьев Гримм и кончая пьесами Шекспира, и
не позволял жене тратить деньги на что-нибудь кроме еды. Наконец мы
скопили денег, чтобы купить это самое разрешение со всеми необходимыми
чаевыми. А потом, Айра, я их "сделал".
- Как, Лазарус?
- Медленно, но верно. Три месяца, проведенные на рыночной площади,
позволили мне понять, кто есть кто и где обитают в этих краях священные
коровы. Я застрял там надолго - выхода не было. Но сперва принял местную
религию - а с ней и более приемлемое имя - и выучил Кур'ан. Не совсем тот
Коран, который я знал несколько столетий, но овчинка стоила выделки.
Не буду рассказывать, как мне удалось попасть в гильдию жестянщиков:
меня взяли чинить телеприемники - тогда из заработка пришлось отдавать
свою долю в гильдию. Вместе с личным взносом Великому мастеру гильдии это
оказалось не так уж много. Общество там было отсталое, местные обычаи
прогресса не поощряли, они даже опустились ниже того уровня, который
принесли с Земли пятьсот лет назад. А это, сэр, сделало меня чародеем, и я
бы заслужил виселицу, если бы старательным и чистосердечным образом не
изображал себя правоверным. И достигнув нужного уровня, я стал торговать
свежей электроникой и допотопной астрологией, используя знания, которых у
них не было, и свободный полет фантазии.
Наконец я сделался первым помощником того самого чиновника, который
реквизировал мой корабль, и помогал богатеть скорее ему, чем себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
записную книжку, дорогуша. Отдавая Секундус Фонду, я стремился установить
здесь простое и дешевое правление - а именно конституционную тиранию. Это
когда правительству в основном все запрещено, а благословенный народ
благодаря собственной бесхребетности вовсе не имеет права голоса.
Но я не слишком рассчитывал на это, Айра. Человек - животное
политическое. Отвадить его от политики все равно что от копуляции: пробуй
не пробуй, все равно не удастся. Но тогда я был еще молод и полон
оптимизма. Я надеялся увести политику в личные сферы - подальше от
правительства. Я думал, что подобное устройство может устоять не более
века; могу только удивляться, что оно продержалось так долго. Это
нехорошо. Планета перезрела - она беременна революцией, и, если Минерва не
подыщет мне лучшего занятия - берусь перекрасить волосы, наклеить нос
бульбочкой и затеять здесь смуту. Я тебя предупредил, Айра.
Я пожал плечами.
- Не забывайте - я-то собираюсь эмигрировать.
- Ах, да. Впрочем, шанс подавить революцию может заставить тебя
передумать. А может быть, ты захочешь пойти ко мне в начальники штаба...
чтобы низложить, когда стрельба утихнет, и гильотинировать. Вот это
действительно будет кое-что новенькое, мне еще не приходилось терять
голову от политики. Тут и птичке конец, верно? Мой меч, твоя голова с плеч
- вот и вся речь. Занавес, вызывать на бис некого.
Но революция - это все-таки еще и развлечение. Я не рассказывал тебе,
как заработал на обучение в колледже? Работал с автоматом Гэтлинга
[автомат Гэтлинга (Ричард Дж. Гэтлинг, 1818-1903) устарел уже ко времени
рождения Лазаруса Лонга; однако предположение, что старинное оружие могло
найти применение в какой-нибудь провинциальной смуте, правдоподобно (Дж.Ф.
45-й)] - за пять долларов в день и долю в добыче. Так и не выслужился выше
капрала: поднакопил деньжат на новый семестр - и деру. Кстати, служа
наемником, я никогда не стремился стать мертвым героем. Но приключения,
смена обстановки - такие вещи привлекают молодежь, а я был тогда даже юн.
Однако когда взрослеешь, вечная грязь, нерегулярное питание и свист
пуль у виска теряют привлекательность, и в следующий раз, когда мне
пришлось пойти на военную службу - не совсем по собственной воле - я пошел
на флот. В тот раз это был морской флот, а уж потом я столько раз служил в
космическом... под разными именами.
Я торговал всем - кроме рабов - читал мысли, есть такая профессия
среди странствующих комедиантов, был даже королем - на мой взгляд,
достоинства этой работы переоценивают - скука, слишком уж долго тянется
время; подвизался в качестве модельера под вымышленным французским
именем... с акцентом и длинными волосами. Длинных волос я почти не носил,
Айра, и не только потому, что мыть их - такая возня, просто противнику в
драке есть за что ухватиться, да в критический момент на глаза лезут, а то
и другое - опасная вещь. Но и под ноль стричься не люблю - густая
шевелюра, не такая, чтобы волосы на глаза свешивались, может защитить
голову человека от ран.
Лазарус умолк и задумался.
- Не знаю, Айра, смогу ли я перечислить все, что делал, чтобы
прокормить своих жен и детей, даже если сумею вспомнить. Одним делом
дольше полувека я не занимался - и то в чрезвычайных условиях, ну а самых
коротких работ хватало от завтрака до обеда - тоже в особых условиях. В
любом месте найдутся свои созидатели, получатели и халтурщики. Предпочитаю
числиться по первой категории, однако признаюсь, не избегал и последних
двух. Когда мне случалось бывать человеком семейным - а значит, как
правило - я не позволял никаким правилам мешать мне приносить в дом пищу.
Я не крал у других детей, чтобы накормить собственных, - есть же и не
столь пакостные способы сплутовать, чтобы добыть валюту, если ты не
чистоплюй, а перед лицом семейного долга я не позволял себе быть им.
Можно продавать все, что не имеет само по себе цены - побасенки,
песни - я перепробовал, наверно, все сценические специальности... в том
числе сидел на рыночной площади в столице Фатимы с медной чашкой, плел
истории и дожидался звона монеты. Мне пришлось заниматься этим потому, что
корабль мой конфисковали, а иностранцам не разрешали работать без
специального разрешения - последовательный вывод из теории, рекомендующей
сохранять рабочие места для местных жителей. Дело было во время депрессии.
А рассказчики - без оклада - ни в какие перечни работников не входили.
Нищенством это не было - а чтобы заниматься сим почтенным делом, тоже
требовалась лицензия, - и полиция оставляла меня в покое, если я ежедневно
жертвовал в их благотворительный фонд.
Приходилось хитрить - или красть, а это сложное дело, если не знаешь
местных обычаев. Но я бы пошел и на это, не будь у меня тогда жены и троих
малых детей. Они-то меня и сдерживали, Айра. Женатый человек не может
позволить себе такого риска, как холостяк.
И вот я сидел, протирал копчиком дырки в мостовой и рассказывал все,
что помнил, начиная от сказок братьев Гримм и кончая пьесами Шекспира, и
не позволял жене тратить деньги на что-нибудь кроме еды. Наконец мы
скопили денег, чтобы купить это самое разрешение со всеми необходимыми
чаевыми. А потом, Айра, я их "сделал".
- Как, Лазарус?
- Медленно, но верно. Три месяца, проведенные на рыночной площади,
позволили мне понять, кто есть кто и где обитают в этих краях священные
коровы. Я застрял там надолго - выхода не было. Но сперва принял местную
религию - а с ней и более приемлемое имя - и выучил Кур'ан. Не совсем тот
Коран, который я знал несколько столетий, но овчинка стоила выделки.
Не буду рассказывать, как мне удалось попасть в гильдию жестянщиков:
меня взяли чинить телеприемники - тогда из заработка пришлось отдавать
свою долю в гильдию. Вместе с личным взносом Великому мастеру гильдии это
оказалось не так уж много. Общество там было отсталое, местные обычаи
прогресса не поощряли, они даже опустились ниже того уровня, который
принесли с Земли пятьсот лет назад. А это, сэр, сделало меня чародеем, и я
бы заслужил виселицу, если бы старательным и чистосердечным образом не
изображал себя правоверным. И достигнув нужного уровня, я стал торговать
свежей электроникой и допотопной астрологией, используя знания, которых у
них не было, и свободный полет фантазии.
Наконец я сделался первым помощником того самого чиновника, который
реквизировал мой корабль, и помогал богатеть скорее ему, чем себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205