Мне же
эта картина представлялась поверхностной, примитивной, надуманной. Она была
очень эффектной и удобной в сфере идеологически-пропагандистской критики
коммунизма. Я же шел по пути критики научной, отвергающей всякие
литературные эффекты.
Согласно книге Оруэлла, общественное устройство в 1984 году будет более
примитивным, чем пятьдесят лет назад. Если тут и является что-то более
примитивным, так это представление об общественном устройстве, а не само это
устройство. Посудите сами! Социальный строй будущего послекапиталистического
общества выглядит по Оруэллу так. На вершине общественной пирамиды - Большой
Брат. Ниже идет Внутренняя Партия, еще ниже - Внешняя Партия, и в самом низу
- массы ("пролы"). Большой Брат всесилен и непогрешим. Его роль -
фокусировать в себе эмоции общества: любовь, страх и другие. Внутренняя
Партия есть мозг общества, Внешняя - его руки. Вся система управления
сосредоточена в четырех министерствах. Пролы не имеют интеллекта, лишь сорок
процентов из них имеют какое-то образование. Дети начинают работать с
двенадцати лет. Члены партии отделены от масс и находятся под посто[407]
янным контролем полиции мысли. Существенную роль здесь играет особое
техническое устройство (телескрин), с помощью которого осуществляется
физическое наблюдение за ними. Здесь преследуется как преступление любовь,
низводится почти до нуля сексуальное чувство. Люди одиноки, духовно
изолированы. Сослуживцы, годами работая вместе, обычно даже не знают друг
друга. Власть в обществе принадлежит Партии. Партия добивается власти путем
причинения людям боли, мучений, страха. Это общество вообще основывается на
ненависти. Прогресс теперь есть движение к еще большей боли, к еще большим
страданиям. Партия не передает власть своим детям по наследству. Зачем
Партия добивается власти? Тут самый главный секрет Партии. И раскрывается
этот самый глубокий, таинственный и интригующий секрет в самом конце книги:
оказывается, власть для Партии - не средство, а конечная цель. Партия
добивается власти ради самой власти.
Реальное коммунистическое общество мало что общего имеет с таким
описанием. Оно не лучше и не хуже оруэлловского. Оно просто совсем иное.
Разумеется, в оруэлловское описание вошли те сведения о реальном коммунизме,
которые он получил из различных источников. Но построено это описание в
соответствии с понятиями, представлениями, критериями, вкусами, менталитетом
и психологией западного читателя. Это, пожалуй, до сих пор есть наиболее
сильное и характерное выражение того, как себе представляет коммунистическое
общество западный человек, который никогда не жил в условиях реального
коммунизма, который имеет о последнем весьма поверхностные и отрывочные
сведения, который живет в сравнительно благополучных условиях западной
демократии и с иллюзиями насчет неких неотъемлемых потребностей, качеств и
прав человека. Оруэлловское описание будущего (для его времени) общества
построено так, чтобы вызвать чувство страха, негодования и протеста именно у
такого читателя. Потому в нем доминируют чисто негативные явления
сталинского периода и нелепые сказки, которые принесли на Запад российские
эмигранты и поверхностные западные наблюдатели. А адекватное описание
реального коммунистического общества не только не [408] может вызвать
подобные эмоции в душе такого читателя, оно вообще обречено остаться
непонятым. Нужны иные понятия, критерии, представления, вкусы, чтобы такое
адекватное описание коммунизма понять. Нужен опыт жизни в условиях реального
коммунизма, чтобы испытать страх, негодование, протест и прочие эмоции
такого рода.
Реальное коммунистическое общество приходит в мир прежде всего как
искушение и облегчение условий жизни для многих миллионов людей. Лишь на
этой основе оно развивает и обнаруживает свою подлинную натуру как новая
форма угнетения, рабства, неравенства. Оно при этом порождает новый тип
человека как существа социального, с новыми представлениями о мире, об
обществе, о ценностях и смысле жизни, с новыми критериями оценки всего
происходящего. Оно порождает нового человека, с точки зрения которого
оруэлловское общество выглядит лишь как намек на недостатки того реального
общества, в котором он живет, в частности на дефицит предметов потребления,
доносы, фальсификацию истории.
Приведу лишь несколько разрозненных примеров несоответствия оруэлловского
описания реальному коммунистическому обществу, классическим и историческим
первым образцом которого является Советский Союз. Это общество поголовной и
обязательной грамотности. Причем грамотность здесь не есть показатель некоей
душевной доброты властей, она есть абсолютная необходимость для
существования всей системы хозяйства, культуры и управления. Детский труд
запрещен. Люди чувствуют себя детьми здесь гораздо дольше, чем на Западе.
Условия труда здесь значительно легче, чем на Западе. Хотя жизненный уровень
тут в целом ниже, чем на Западе, зато тут все основные жизненные факторы
гарантированы - работа, образование, жилище, медицинское обслуживание,
пенсия. Семья здесь не разрушается, дети не отрываются от родителей. Любовь
и секс не преследуются, если они не переходят в разврат и извращения.
Коммунистическое общество вообще устраняет проблему одиночества и
изолированности индивида. Индивид здесь оказывается во всех своих основных
жизненных функциях членом коллектива, полностью подпадает под его
(коллектива) контроль. И никакого мистического [409] телескрина тут не
нужно, ибо члены коллектива знают друг о друге все, причем знают наперед.
С социологической точки зрения коммунистическое общество разделяется не
на партию и пролов, а совсем на иные структурные элементы и иные категории
граждан. Партия здесь имеет совсем иную структуру. И роль ее иная. Члены
партии не отделены от прочих граждан общества. Образ жизни большинства из
них не отличается от образа жизни беспартийных. Привилегированные слои
населения передают свое положение по наследству своим детям благодаря
лучшему образованию и связям родителей. Все жизненные блага в этом обществе
распределяются в соответствии с социальным положением индивидов. И люди
добиваются власти здесь не ради власти, как таковой, а ради тех жизненных
благ, какие дает власть. Глубочайший секрет оруэлловской Партии есть на
самом деле социологическая нелепость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
эта картина представлялась поверхностной, примитивной, надуманной. Она была
очень эффектной и удобной в сфере идеологически-пропагандистской критики
коммунизма. Я же шел по пути критики научной, отвергающей всякие
литературные эффекты.
Согласно книге Оруэлла, общественное устройство в 1984 году будет более
примитивным, чем пятьдесят лет назад. Если тут и является что-то более
примитивным, так это представление об общественном устройстве, а не само это
устройство. Посудите сами! Социальный строй будущего послекапиталистического
общества выглядит по Оруэллу так. На вершине общественной пирамиды - Большой
Брат. Ниже идет Внутренняя Партия, еще ниже - Внешняя Партия, и в самом низу
- массы ("пролы"). Большой Брат всесилен и непогрешим. Его роль -
фокусировать в себе эмоции общества: любовь, страх и другие. Внутренняя
Партия есть мозг общества, Внешняя - его руки. Вся система управления
сосредоточена в четырех министерствах. Пролы не имеют интеллекта, лишь сорок
процентов из них имеют какое-то образование. Дети начинают работать с
двенадцати лет. Члены партии отделены от масс и находятся под посто[407]
янным контролем полиции мысли. Существенную роль здесь играет особое
техническое устройство (телескрин), с помощью которого осуществляется
физическое наблюдение за ними. Здесь преследуется как преступление любовь,
низводится почти до нуля сексуальное чувство. Люди одиноки, духовно
изолированы. Сослуживцы, годами работая вместе, обычно даже не знают друг
друга. Власть в обществе принадлежит Партии. Партия добивается власти путем
причинения людям боли, мучений, страха. Это общество вообще основывается на
ненависти. Прогресс теперь есть движение к еще большей боли, к еще большим
страданиям. Партия не передает власть своим детям по наследству. Зачем
Партия добивается власти? Тут самый главный секрет Партии. И раскрывается
этот самый глубокий, таинственный и интригующий секрет в самом конце книги:
оказывается, власть для Партии - не средство, а конечная цель. Партия
добивается власти ради самой власти.
Реальное коммунистическое общество мало что общего имеет с таким
описанием. Оно не лучше и не хуже оруэлловского. Оно просто совсем иное.
Разумеется, в оруэлловское описание вошли те сведения о реальном коммунизме,
которые он получил из различных источников. Но построено это описание в
соответствии с понятиями, представлениями, критериями, вкусами, менталитетом
и психологией западного читателя. Это, пожалуй, до сих пор есть наиболее
сильное и характерное выражение того, как себе представляет коммунистическое
общество западный человек, который никогда не жил в условиях реального
коммунизма, который имеет о последнем весьма поверхностные и отрывочные
сведения, который живет в сравнительно благополучных условиях западной
демократии и с иллюзиями насчет неких неотъемлемых потребностей, качеств и
прав человека. Оруэлловское описание будущего (для его времени) общества
построено так, чтобы вызвать чувство страха, негодования и протеста именно у
такого читателя. Потому в нем доминируют чисто негативные явления
сталинского периода и нелепые сказки, которые принесли на Запад российские
эмигранты и поверхностные западные наблюдатели. А адекватное описание
реального коммунистического общества не только не [408] может вызвать
подобные эмоции в душе такого читателя, оно вообще обречено остаться
непонятым. Нужны иные понятия, критерии, представления, вкусы, чтобы такое
адекватное описание коммунизма понять. Нужен опыт жизни в условиях реального
коммунизма, чтобы испытать страх, негодование, протест и прочие эмоции
такого рода.
Реальное коммунистическое общество приходит в мир прежде всего как
искушение и облегчение условий жизни для многих миллионов людей. Лишь на
этой основе оно развивает и обнаруживает свою подлинную натуру как новая
форма угнетения, рабства, неравенства. Оно при этом порождает новый тип
человека как существа социального, с новыми представлениями о мире, об
обществе, о ценностях и смысле жизни, с новыми критериями оценки всего
происходящего. Оно порождает нового человека, с точки зрения которого
оруэлловское общество выглядит лишь как намек на недостатки того реального
общества, в котором он живет, в частности на дефицит предметов потребления,
доносы, фальсификацию истории.
Приведу лишь несколько разрозненных примеров несоответствия оруэлловского
описания реальному коммунистическому обществу, классическим и историческим
первым образцом которого является Советский Союз. Это общество поголовной и
обязательной грамотности. Причем грамотность здесь не есть показатель некоей
душевной доброты властей, она есть абсолютная необходимость для
существования всей системы хозяйства, культуры и управления. Детский труд
запрещен. Люди чувствуют себя детьми здесь гораздо дольше, чем на Западе.
Условия труда здесь значительно легче, чем на Западе. Хотя жизненный уровень
тут в целом ниже, чем на Западе, зато тут все основные жизненные факторы
гарантированы - работа, образование, жилище, медицинское обслуживание,
пенсия. Семья здесь не разрушается, дети не отрываются от родителей. Любовь
и секс не преследуются, если они не переходят в разврат и извращения.
Коммунистическое общество вообще устраняет проблему одиночества и
изолированности индивида. Индивид здесь оказывается во всех своих основных
жизненных функциях членом коллектива, полностью подпадает под его
(коллектива) контроль. И никакого мистического [409] телескрина тут не
нужно, ибо члены коллектива знают друг о друге все, причем знают наперед.
С социологической точки зрения коммунистическое общество разделяется не
на партию и пролов, а совсем на иные структурные элементы и иные категории
граждан. Партия здесь имеет совсем иную структуру. И роль ее иная. Члены
партии не отделены от прочих граждан общества. Образ жизни большинства из
них не отличается от образа жизни беспартийных. Привилегированные слои
населения передают свое положение по наследству своим детям благодаря
лучшему образованию и связям родителей. Все жизненные блага в этом обществе
распределяются в соответствии с социальным положением индивидов. И люди
добиваются власти здесь не ради власти, как таковой, а ради тех жизненных
благ, какие дает власть. Глубочайший секрет оруэлловской Партии есть на
самом деле социологическая нелепость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156